Право первой ночи

Шерлок бездумно вглядывался в небо после первой своей ночи с молодым, приятной наружности мужчиной. Это была дальняя кровь правящей линии, априори богатый и в будущем влиятельный. И достаточно сильный, так говорил Майкрофт. Так он утверждал, когда выбирал для младшего брата пару. Шерлок безразлично взглянул на широкую кровать с балдахином, где спал его партнёр. Приятный молодой человек, ровесник брата: мягкие ладони, чуткие изящные пальцы − они нежно ласкали Шерлока полчаса назад, ненавязчивые губы, тёплые карие глаза − весь он был уютным, обходительным, заботливым... даже слишком, как половичок у бабушки в небольшом поместье на юге Франции; просыпаясь хотелось встать босыми ногами именно на ткань, спасаясь от холодного пола. Их соитие было прекрасно, во всяком случае, помнил Шерлок только рассыпающиеся звёзды под веками и жажду своего тела, утоляемую чужими прикосновениями. Ни боли, ни неприятия. Он снова взглянул на небо, луна ослепительно и холодно лила свет. Здесь, в отличие от города, всегда было видно мягкое мерцание созвездий, разум Холмса застыл в оцепенении. Обычно по праву первой ночи дар раскрывался, но что-то пошло неправильно. Метка не отреагировала на близость, и волна зависти, такой же холодной как лунный свет, поднялась на душе у Шерлока. Хорошо Майкрофту поучать его, ведь не ему приходится ждать проявления дара, не ему искать партнёра и жить с непрекращающимся зудом магии, требующим выхода. Хорошо быть Старшим. Шерлок вздохнул. *** На вторую попытку Шерлок пошёл год спустя, на свой семнадцатый день рождения. Майкрофт замял дело о прошлой неудаче – огласка была невыгодна обеим сторонам. Обычно связь между младшим аристократом и его старшим заключалась раз и навсегда, необязательно их силы должны были быть равными, родственными или присутствовать сходство характеров – эти правила ушли в прошлое, где вместе со связью обязательно было заключение брака. В прогрессивном мире сохранилось лишь право первой ночи, могло случиться, что и единственной между этими людьми. Майкрофт договорился с чрезвычайно успешным миллиардером в титуле, намного превышающем титул Холмсов. Пятидесятилетний Джеймс Брэнсон* согласился на jus primae noctis*, даже узнав, что будет вовсе не первым. Одним из его условий было знакомство с Шерлоком, который в это время начал развивать дедуктивный метод. Три месяца общения были похожи на сказку, Шерлок очаровался невероятно работоспособным человеком, не потерявшим при том гибкость разума, непосредственность и любовь к развлечениям и шуткам. Они даже совершили небольшое путешествие на воздушном шаре. Стихией Джеймса был воздух, и магия его была лёгкой и ненавязчивой, приязнь выражалась в прикосновениях воздуха, которые Шерлок ощущал то на лице и шее, то на руках, а иногда в игривом порыве ветерка, вскидывающим его кудри в беспорядке. Ещё ему льстила заинтересованность в его научных изысканиях. Джеймс проявлял подлинный интерес, возможно, благодаря этому Шерлок не забросил впоследствии своих изысканий. И, пожалуй, именно от него он перенял привычку одеваться, как джентльмен, но не следовать в упор за строгими рамками классики или моды, давая себе необходимую свободу выглядеть хорошо и комфортно. Шерлок изнемогал в нетерпении, молодое тело, бурлившее гормонами, звеневшая напряжением в неволе магия – сводили с ума. Самоудовлетворение, как и половой акт с обычными, не наполненными силой людьми, били по самочувствию и самолюбию. Окружающие, а в особенности Майкрофт, которому больше многих доставалось от брата, старались игнорировать вспышки раздражения, откровенную грубость и неучтивость: младший аристократ, не раскрывший свой потенциал, считался неспособным к самоконтролю. Ответственность за него несли старшие родственники, и пока метка не раскрывалась, ему не дано было принимать никаких решений относительно своей жизни и судьбы. Впрочем, в этих правилах не было сверхъестественного надругательства над волей аристократа. Как только он достигал шестнадцатилетия, традиционно организовывалась встреча со Старшим, который лишал претендента невинности и раскрывал магический потенциал. К сожалению, Шерлок стал исключением. Именитые доктора и даже сам магистр Лондонского научного общества магов разводили руками. Тем приятней Шерлоку было внимание Джеймса. Они заранее обговорили дату и место их «первой ночи», а в остальное время просто наслаждались общением, игрой сил. Свободно парящей в воздухе – Джеймса, извивающейся под кожей в ответ на заигрывание – Шерлока. Он даже познакомился с женой Брэнсона и их двумя детьми: дочь обладала магией, сын нет, но он пошёл в отца рисковым и свободолюбивым характером. Шерлок счёл их милыми, дружными, сплоченными. Отношения в их семье были далеко не так холодны и формальны, как в семье Холмсов. Недостойные аристократов, так сказал бы Майкрофт. Скорее всего, он преследовал цель будущего успешного и взаимовыгодного сотрудничества через их знакомство с Шерлоком, в Джеймсе этого не чувствовалось. «Я рад был повстречать Шерлока Холмса. И горд сказать, что мы друзья. Думаю, его ожидает удивительное будущее. И дело даже не в магии, она только способ для достижения целей. Правда, Холли?» – обратился он к дочери, задумчиво уплетающей мороженое. Она согласно кивнула. «Человек главнее силы, папочка», – она оторвалась от десерта, посмотрела на брата, изучающего учебник по экономике, смешно надула щёчки и показала ему язык. Несомненно, жена Джеймса знала, что в итоге произойдёт между магами, нераскрывшаяся метка Шерлока буквально кричала об этом. Но в её отношении, в её взглядах не было ни капли ревности, злости, лжи. И Шерлок чувствовал себя её другом тоже. Она обладала даром над растениями, лучше всего ей удавалось контролировать цветение. Стоило коснуться растения, оно начинало распускать цвет, благоухать, давать плоды. В этот раз, думал Шерлок, всё получится. Он познакомился со своим Старшим, между ними возникла дружба, тяга сил. И он ждал ночи, ждал освобождения. Срок настал, нужные слова были сказаны, Шерлок чувствовал, как загорелась кожа, как запело внутри от радости. Навстречу дул горячий поток, он осязал магию Джеймса, сильную, ровную. Она был слита со своим хозяином воедино, и согревала Холмса дружелюбным теплом. В ней была поддержка, ласка, интимная, тихая, будто поцелуи спозаранку. Только между двоими, больше ни для кого. Бренсон стоял обнажённый перед партнером и в восхищении смотрел на потоки, распростершиеся перед ним. И сам Шерлок не мог отвести взгляда от мерцания, охватившего тело Старшего, от проявления желания, вызванного заклятием, но от этого не менее щекочущего нервы. Промедление добавляло тягучего томления, Шерлок с нарастающим возбуждением чувствовал, как уходят какие-то преграды, будто бешеный поток воды вперемешку с камнями, спадающий с гор, ломает искусственно возведенные человеком дамбы, стены, заграждения. Почти не замечая их, пока из неистового потока не превращается в широкую реку, затапливая как можно больше пространства, накрывая их с головой. – Сильный мальчик, – только и сказал Джеймс, прежде чем они сплелись не только магически. *** «Это несправедливо», – думал Шерлок в отчаянии. Утомленный отдачей силы и сексом Джеймс уснул, а аристократ с прогоркшим от лунного света лицом всё смотрел и смотрел на звёзды. Магия, которая была так близка, так пела в предвкушении свободы, свернулась где-то глубоко внутри в крохотный комок и сжималась, и беззвучно кричала, и умоляла о помощи. Но больше рядом никого не было. Ни свободы, ни тепла, ни ветра. Одиночество в лунном свете. Шерлок не сдержался и заплакал. Как он будет смотреть завтра в глаза Джеймсу? Как холодно промолчит Майкрофт, скрывая подо льдом недовольство? Это какой-то дефект. Это издевательство. Знать, что у тебя есть огромные силы, и не использовать их. Он же станет посмешищем. Маг с нераскрывшейся меткой – это будут видеть все. *** – Я надеялся, Шерлок, – Майкрофт выглядел сожалеющим и попытался положить руку на плечо брату, но тот вывернулся. Наутро Шерлок устроил настоящую истерику, швырялся мебелью и посудой, орал на замершего с видом ничего-страшного-успокойся родственника. Сорвался на совершенно не виноватого Джеймса, когда тот попытался обнять его. Было видно, что Бренсон расстроился, он совершенно не умел скрывать свои эмоции. – Встретимся позже, – прохладные пальцы ветерка коснулись бледной скулы, и Джеймс вышел, понимая, что сейчас не может уменьшить печали младшего Холмса. И она преумножилась, когда Шерлок услышал разговор матери и брата, вышедшего проводить гостя, из соседней комнаты. – К сожалению, неудача, – мать промолчала. – Он не может отвечать за себя, пока его силы спят. – Тогда… – голос матери едва дрогнул, – возьми полную опеку на себя. – Хорошо, мамочка.