Важнее жизни

      На следующее утро все снова собрались в столовой. Когда Люциус, Северус и Драко спустились, гриффиндорцы уже были там. Вид Гермионы, сидящей по правую руку от Поттера, уже не вызвал никакого удивления. Рядом с ней лежала стопка писем. А сами гриффиндорцы о чем-то весьма напряженно спорили. Коротко поздоровавшись с вошедшими слизеринцами, Гермиона продолжила:       - Ну и какой в этом смысл? Ну, выдвинешь ты законопроект, ну, может, мы даже протащим его в Визенгамот, и что дальше? Общество еще не готово принять его, слишком еще свежи в памяти прошлогодние события, и все что связано с чистокровными и их традициями будет восприниматься в штыки.       - Если так судить, общество никогда не будет готово к этому. И потом, ты прекрасно знаешь, что это стадо баранов съест все, что ему предложат, главное подать с нужным соусом. – Гарри был очень раздражен, от него буквально исходила волна силы и гнева.       - Предлагаешь задействовать СМИ?       - По-моему, это очевидно. Устроим скандал, создадим нужную атмосферу, а потом под эту марку проведем закон.       - Рир, да мы эти скандалы, считай, каждую неделю устраиваем: то невиновные в Азкабане, то виновные на воле, то взятки в Министерстве. Эти бюрократы уже привыкли, что их дерьмом поливают. Сомневаюсь, что они хотя бы почешутся. – Гермиона тоже начала не на шутку распаляться.       - Так мы не будем в этот раз никого ничем поливать. Как тебе заголовок: «Герой войны при смерти из-за незнания магических традиций и законов». – на лице Гарри появилась ехидная улыбка, а Гермиона помрачнела еще больше.       - И кого ты планируешь на роль жертвенного барана?       - Симуса Финигана разумеется. Ты знаешь кого-то еще, кто достаточно глуп, любопытен и самолюбив, что бы полезть в родовое поместье, не будучи признанным Наследником рода?       - Он там будет не при смерти, а очень и очень даже мертвым.       - Ну, если перед этим вручить ему аварийный порт-ключ, зачарованный так, что бы он автоматически переносил его в Мунго при серьезной угрозе жизни, то мы как раз и получим то, что нужно.       Гарри был доволен собой. Этот спор он явно выиграл. Мио, может быть еще и повредничает для вида, но план ей, похоже, нравится. Для того, что бы отвлечь подругу от придумывания новых контраргументов, Гарри решил сменить тему:       - Ты уже подумала, в чем пойдешь завтра на встречу с Маркусом Белби?       - Ой, Рир, Маркус никогда звезд с неба не хватал. Его даже сильно отвлекать не надо, сам в трех соснах заплутает.       - Тебе виднее. Все-таки первое свидание – Гарри состряпал очень умильную рожицу, и Гермиона, не выдержав, прыснула со смеху:       - Да, ну тебя. Все норовишь меня с рук сбагрить. Зря надеешься, так просто я не сдамся. Будешь и дальше меня от особо прилипчивых парней отгораживать.       Все это время слизеринцы сидели, почти не дыша. Разговор Гарри и Гермионы был не просто интересным, он был бомбой. Двое главных героев войны, сидят и спокойненько так себе рассуждают, как провести в Визенгамоте явно провальный закон, и кого при этом имеет смысл покалечить. Драко пребывал вообще в прострации, Северус ему вчера сказал, что Поттер весьма изменился, но это ни в какие рамки… Последнее замечание гриффиндорца о «свидании» Грейнджер с Маркусом Белби, заставило, наконец, щелкнуть какой-то тумблер в мозгу Драко, и он решился задать вопрос:       - Но разве Вы не вместе? Вы же даже одеваетесь как парочка влюбленных.       Гриффиндорцы, посмотрев на Драко, дружно фыркнули. После чего Гермиона выдала:       - Я тебя умоляю, Драко. Мы с Риром уже столько времени дружим. Мы за это время вместе смеялись, плакали, злились, сражались с Пожирателями, напивались в дребезги, латали друг друга от расщепления после аппартации. Мы жили вместе в палатке десять месяцев и четыре из них спали в одной кровати. Конечно, мы за это время во многом стали друг на друга похожи. Мы даже думать стали одинаково. Но при всем при этом, мы ни разу так и не поцеловались. Мы просто не привлекаем друг друга в интимном плане.       - Мы, как брат и сестра, друг для друга – поддержал Гарри Миону.       Драко, сам не зная почему, обрадовался этому факту. Увидев, что Грейнджер разбирает письма, которые раньше лежали рядом с ней, и что они адресованы Поттеру, решил уточнить:       - Неужели вы настолько одинаковые, что гря… Грейнджер за тебя и письма твои читает, Поттер?       - Во-первых, Гарри. Мы, если помнишь, обращаемся друг к другу по имени. А во-вторых, мне такое количество писем приходит, что моего терпения банально не хватает, на то чтобы на них отвечать. Мио, отдает мне лишь те, которые от моих друзей и деловых партнеров, а остальные читает и сортирует сама. Никогда ведь не знаешь, где найдешь, где потеряешь. А так, у Мио есть специальная картотека на каждого, кто мне когда-либо писал. Друг или враг. Где работает. Чем увлекается. Семья. День рождения. И другие данные. С некоторыми, Мио ведет переписку. Таким образом, мы организуем свою сеть осведомителей по всей Англии.       - Не понимаю, куда смотрела шляпа? По Вам же по обоим Слизерин плачет горючими слезами – Люциус был в шоке. Вот так, прилагая минимальные усилия и, практически не выходя из дома, целая сеть осведомителей и помощников на разных уровнях. Ему самому никогда бы не пришло в голову, так использовать популярность Героя Всея Британии, а между тем, идея практически лежит на поверхности. Ведь все эти поклонники и фанаты в лепешку разобьются, чтобы помочь своему Герою.       - Не наговаривайте на шляпу, Люциус. Мне понадобилось около десяти минут, чтобы уговорить ее не отправлять меня на Слизерин. – сказал Гарри.       - А я, так вообще, пригрозила, что сожгу ее, если она не отправит меня туда, куда мне нужно. И, кстати, Рир, меня она распределила всего за две минуты. – у Гермионы было такое довольное и хитрое личико, что казалось еще чуть-чуть и она покажет язык.       Вот, теперь очередь впадать в культурный шок дошла и до Северуса. Когда он представил, что эти двое могли учиться на его факультете, он чуть за голову не схватился. Тем временем, Драко озвучил вопрос, который крутился в голове у всех троих слизеринцев:       - Но почему Гриффиндор, почему не Ровенкло? Ты же любишь учиться.       - Да, мне нравится учиться, но учеба ради учебы меня никогда не привлекала. Если уж ты прикладываешь усилия, то от этого должна быть реальная польза, а не только удовлетворение от хороших оценок. У руля на тот момент было две фракции: чистокровные и либералы, во главе с Дамблдором. Чистокровные меня бы за равную не приняли ни при каких условиях. А либералы в своем большинстве гриффиндорцы. Да и, Мальчик-Который-Выжил, судя по описаниям в книгах, должен был также стать гриффиндорцем. Таким образом, попав на Гриффиндор, я смогла получить необходимые для моей будущей карьеры связи.       - Подожди, ты хочешь сказать, что подружилась с По.. с Гарри, чтобы обзавестись полезными связями? – Драко очень удивился тому, что Грейнджер так просто об этом говорит при Поттере.       Тут уже не выдержал Гарри:       - И что тут такого? Я тоже, изначально стал дружить с Мио, потому что она была единственным в моем окружении человеком с мозгами. Я за два месяца общения с Уизли уже просто на стенку лез: квидич, плюй-камни, шахматы, квидич, плюй-камни, шахматы. От такого с ума сойти можно, если хоть как-то не разбавлять. А Мио могла его заткнуть, к тому же, если Рон вдруг обнаруживал у меня знания, которых я вроде бы не должен иметь, я всегда мог сказать, что это мне Мио рассказала.       - Но почему ты тогда вообще дружил с Уизелом? Если он тебе на самом деле не нравился, послал бы его.       - Драко, это ты мог себе позволить послать кого угодно и куда угодно. Ты забыл – я Мальчик-Который-Выжил. За мной пристально наблюдало все Магическое сообщество, а один старый маразматик, так вообще чуть ли не с лупой. Эти Уизли меня еще на вокзале Кинг-Кросс караулили. А потом в поезде Рон всю дорогу разорялся на тему: «Гриффиндор – хороший факультет, Слизерин – факультет темных магов». И это не считая, суток с Хагридом, в стиле «великий человек Дамблдор». Тут, знаешь ли, даже до дебила бы дошло, что это агитация. С учетом всех обстоятельств, выходило, что Уизли ко мне специально пристроили. А известный враг, как известно, лучше неизвестного.