Важнее жизни

      В столовой повисла тишина. Люциус обдумывал дальнейшую стратегию поведения. В свете только что всплывших подробностей, получалось, что Поттер вовсе не наивный мальчишка. А значит, все может быть далеко не так однозначно, как казалось. Что, если он и их использует в качестве «известного зла»?       Драко впервые за долгие годы взглянул на Поттера без пелены обиды. Получается, что Гарри вовсе не променял его на Уизела. Он только пытался выжить, потакая прихотям этого старого маразматика Дамблдора, а не дружил с рыжим Предателем крови по-настоящему. Значит, есть шанс, что теперь, когда Поттеру уже не нужно прятаться от Дамблдора, они смогут подружиться. Может, это глупо, но в Драко до сих пор, в глубине души жил тот самый маленький мальчик, страстно желавший подружиться с Гарри Поттером.       А вот мысли Северуса были далеки от сантиментов. Поттер все эти годы водил за нос не только Дамблдора, но и его. Это казалось невозможным. Он решил, выяснить, наконец, все до конца.       - Вы хотите сказать, мистер Поттер, что чуть ли не с первого дня поняли, что Вас используют. А как же наши уроки по окклюменции? Почему я в таком случае, ничего этого не увидел, хотя Ваши способности к ментальным наукам стремятся к нулю? – Северус говорил очень тихо, но и глухому было понятно, что он находится в последней стадии ярости. Гарри же, словно задался целью испытать на прочность душевное равновесие слизеринцев в общем, и конкретно Снейпа, в частности. Лениво улыбнувшись, и притворно тяжело вздохнув, он проговорил:       - Знаете, профессор Снейп, сэр, как тяжело учиться тому, что и так уже умеешь? Летом после третьего курса мне стали сниться сны с участием Реддла. Меня это сильно обеспокоило, и сразу после каникул мы с Мио стали искать об этом информацию. Так что, всю первую половину четвертого курса, пока все, и в особенности Уизли, усиленно от меня отворачивались, я мог спокойно заниматься окклюменцией и кое-какими другими полезными дисциплинами. Так что, когда Дамблдор заставил Вас, заниматься со мной окклюменцией, мне пришлось выкручиваться. Я решил, что раз мне нельзя демонстрировать Вам, что я на самом деле умею защищать свой разум, то вполне уместно просто завалить Вас своими «санкционированными» воспоминаниями. Ну, а позже я залез в Ваш омут, в надежде на то, что после этого Вы откажетесь мне преподавать. Так и получилось.       - Но если Вы умели защищать свой разум, тогда почему Темный Лорд хозяйничал у Вас в голове, как у себя дома? – Северус решил проигнорировать явно издевательские интонации гриффиндорца, при обращении к нему, как к профессору Снейпу. Называть этого несносного мальчишку по имени, было сейчас выше его сил. Он врет, нагло врет, как и всегда.       - Потому что он уже был в моей голове – всегда. – Поттер демонстративно потер свой шрам указательным пальцем. – Я был крестражем, а значит частью души Волдеморта. Никакие ментальные щиты не рассчитаны на раздвоение личности, так что защита от личности уже находящейся внутри твоей личности невозможна. Единственное, что мне удалось сделать, это создать ментальную яму между моими тайными достижениями и доступными воспоминаниями. Ну, еще натыкал ментальных ловушек в наиболее привлекательных для Реддла моментах, вроде моих разговоров с Дамблдором или того дня, когда он в меня Авадой запустил. В общем-то, в одну из них он и угодил, когда попытался завладеть моим разумом в Министерстве в конце пятого курса. Поэтому же он после больше не пытался этого повторить, судя по всему, он любил причинять боль, но никак не терпеть ее.       Люциус с Драко слушали все это с любопытством, для них вся эта информация была новой. Они не знали ни о крестраже в Поттере, ни об уроках окклюменции, ни о ментальной атаке Темного Лорда. Все-таки, Темный Лорд не любил распространяться о своих поражениях. Он был очень сильным легилиментом, и если Поттер еще на пятом курсе смог противостоять ему на равных, то он может стать Мастером менталистики, если еще не стал при всех его «тайных достижениях».       Северус же просто сидел и смотрел на Поттера. Все, что он сказал, было логично и правильно. Это объясняло все: и то, почему Темный Лорд после первой попытки оставил Поттера в покое; и то, почему ни он, ни Дамблдор не догадались о том, что из себя представляет Избранный; и даже то, почему он так спокойно говорил о том, что по сути был жертвенным бараном. Если он все это знает уже столько лет, то не удивительно, что его это уже не трогает. Но как, Мордред побери, два недоучки четверокурсника смогли добраться до сведений о ритуале создания крестража. Это ведь не просто темная, а черная магия. В библиотеке Хогвартса такое не найдешь даже в запретной секции, уж Дамблдор об этом позаботился. И почему Поттер в таком случае не попытался убежать. Ведь шансы на то, что он выживет после второй Авады, были нулевые. Кроме того, все естество Северуса просто кипело от негодования. Он столько лет выбивался из сил, чтобы огородить зазнавшегося мальчишку от Темного Лорда, а этот идиот все это время строил из себя великого комбинатора. Да уж, великого… во всяком Великого Светлейшего, Великого Темнейшего и его самого, двойного шпиона, этот эксперимент скрещивания гриндилоу с мантикорой обвел вокруг пальца знатно. Более менее собравшись, Северус продолжил допрос:       - Почему же Вы не попытались уехать из Британии? Только не говорите, что Вы действительно верили в торжество справедливости. И кстати, где Вы нашли информацию про крестражи?       Поттер смерил Снейпа тяжелым взглядом. В столовой похолодело на пару градусов. Слизеринцы невольно подобрались: кто его знает, этого Поттера, что он еще учудит. В этот момент Гермиона, закопавшаяся в письмах, словно очнулась и положила свою ладошку на руку Гарри. Обернувшись к зельевару, она довольно холодно, но спокойно сказала:       - Вы правы, профессор, мы уже давно не верим в добро и справедливость. Во всяком случае, считаем, что и то, и другое должно быть с кулаками. Особенностью крестража, находящегося в человеке, является то, что в течение года после совершеннолетия он начинает поглощать личность человека, в котором находится. Иными словами, Гарри просто не было смысла куда-то бежать: или смерть от Авады, или поглощение крестражем – вот и все альтернативы. Что касается того, как мы нашли информацию о крестражах, то Дамблдор следил в основном за Гарри. Мои же передвижения почти не контролировались. После того, как стало понятно, что освоение окклюменции Риру никак не помогает от проникновения Реддла в его сознание, мы стали искать причины этого. В Хогвартсе мы ничего не нашли, но на летних каникулах после четвертого курса, я была в Норвегии и нашла там публичную магическую библиотеку. К темным искусствам там относятся значительно проще, поэтому у меня была возможность полистать гримуары, которые в Британии под запретом. Тогда я и нашла всю информацию по кресстражам.       Драко рассматривал гриффиндорку во все глаза: куда подевалась аккуратная и правильная отличница, перед ним была хищница, способная для защиты себя и своих близких на все. Такой характер всегда был визитной карточкой самых уважаемых леди в МагБритании: Леди Малфой, Леди Лонгботтом и Леди Норфолк. И вот теперь эта маглорожденная встала с ними в один ряд, твердо и уверенно, словно так и надо. Эта мысль почему-то не принесла Драко дискомфорта, а наоборот вызвала какую-то бесшабашную веселость:       - Надо же, какая прелесть, гриффиндорка, не стесняясь, изучает темные искусства. Что дальше? Будешь Непростительные практиковать?       - На себе проверить хочешь? – Мио смерила Драко угрожающим взглядом       - Ну что ты. Просто хотел бы понаблюдать со стороны. Все-таки Героиня Войны, и Непростительные в ее исполнении – это впечатляющее зрелище. – Драко выдал свою самую невинную и обворожительную улыбку.       - Ну, ладно. Поболтали, пора и делами заняться. Уже без десяти девять. Через десять минут придет портной. А в двенадцать будет Олливандер. Мио подготовь матрицу для статьи о необходимости знания традиций и передай ее Виккусу Одднику, не все же Скиттер сенсациями разрождаться, а я свяжусь с Финиганом. Приглашу его с Роном в бар посидеть. – Гарри явно решил прекратить этот раздражавший его разговор. Гермиона, как только он заговорил, тут же стала сосредоточенной, и на его, по сути дела, приказ, лишь коротко кивнула, после чего встала и, пожелав удачного дня, ушла в дальний кабинет.       На фоне утреннего разговора, встреча с портным прошла как-то мимо. Даже то, что Поттер приказал портному пошить не только домашнюю, но и выходную, причем довольно дорогую одежду, не вызвало каких-то особых эмоций. Слизеринцы уже смирились, что они не понимают и половины телодвижений странного гриффиндорца. Судя по всему, у него был план, только вот конечная цель этого плана не вырисовывалась пока даже приблизительно.       Визит Олливандера с одной стороны удивил, с другой стороны очень обрадовал. Поттер приказал мастеру не просто продать им новые палочки, а именно изготовить палочки специально для них. Таким образом, через два дня Северус получил палочку из тиса и когтей магической саламандры, пропитанную ядом акромантула, Люциус стал обладателем палочки из секвойи и сердечной жилы дракона, пропитанной его же кровью, а Драко стал обладателем палочки из дуба и волосом вейлы, пропитанной молоком единорога. Все три палочки оказались гораздо мощнее своих предшественниц, что весьма обрадовало магов.       Вообще, следующие несколько дней слизеринцы больше не задавали никаких вопросов. Той информации, которая свалилась за первые двое суток, было слишком много. Нужно было время все переварить, и как-то освоиться в этом новом неправильном мире, где львы вдруг стали змеями, змеи – барсуками, а барсуки - баранами. Гарри и Гермиона вечно крутились, как белки в колесе. При этом оказалось, что Грейнджер помимо того, что пропихивает новые законы в Министерстве, организует сеть осведомителей по переписке с фанатами Поттера, встречается с кучей «нужных» людей, учится в Магическом Университете Британии на факультете юриспруденции, еще и готовится к защите на звание Мастера чар и заканчивает курсы по психологии и социологии в магловском мире.       Поттер тоже не отставал от подруги. Как и предполагал Люциус, парень уже имел звание Мастера по менталистике и боевым искусствам. Видимо, победа в дуэли с Темным Лордом была вовсе не результатом везучести Поттера. Гарри, также как и его подруга, буквально разрывался на части от количества дел: несколько часов в день он уделял Люциусу и делам рода, потом аппарировал в Гринготс или Министерство, вел переговоры со многими чистокровными и налаживал контакты с магическими существами. Также он занимался ремонтом своих меноров, организовывал приют для сирот с магическими способностями и разрабатывал программу внедрения магловских технологий в магическое сообщество с учетом того, чтобы это не отражалось на культуре и традициях магмира. При всем при этом, он еще успевал контролировать работу Северуса и давать задания Драко.       Слизеринцы пообвыклись и приноровились к новому режиму жизни, но где-то через полторы недели после их прибытия в Блэк-хаус, спустившись на завтрак, они обнаружили лишь Гермиону, сидящую ровно как палка и невозмутимо жующую тосты.