Там, где живут чудовища

      — Рэй, зайди к директору, что-то срочное... — Алика, говоря это, склонила голову, и стало как-то не по себе. Потому что за последнее время и так случилось слишком много, чтобы относится к такому заявлению спокойно, к тому же когда оно сделано подобным тоном и с таким видом.       В коридорах было, как всегда, оживленно, слишком оживленно для обычного времени, но привычно для последних шести месяцев. Столкнувшись с Бри, извиняюсь и бегу дальше, – она и так все поняла, как только меня увидела. Правда потом мне подробно придется ей повторять весь разговор с директором.       — Можно?       — Входи, Брайан... — директор на меня не смотрит, упрямо отводя взгляд куда угодно, только бы не мне в глаза. — Присаживайся.       — Я постою, — хоть я это и сказал, но ноги как-то слабо держали меня. Я догадывался к чему весь этот разговор, но хотелось верить, что это только мои догадки, и истина их опровергнет.       — Все же сядь. Это касается Эйдена.       Началось... Я не сел — я упал в кресло. Потому что брат — единственный, кто остался у меня на всем белом свете. Ну вернее с самого рождения он имел этот статус "единственного близкого существа". Я рос в приюте, вместе с братом, который старше меня на пять лет, и поэтому из приюта в, так называемое, «свободное плавание» пустился раньше чем я. Но все то время, что он жил самостоятельно, он не забывал про меня. Осталось еще пара лет, чтобы и мне отсюда свалить, но началось нашествие. Нет, не так. Нашествие с большой буквы. Потому что внезапно, неожиданно, ужасающе, и человечество сдавало позиции. Не знаю, как много выжило людей, мы знали только пару групп помимо нас — несколько семей из охотничьего поселка рядом с городом и группа Эйдена — пара его товарищей и просто люди, кому повезло оказаться рядом с братом в те дни.       — Связь наладилась?.. — все же предположил я лучшее, но голос все равно дрогнул.       — Боюсь, что нет, дружочек, — директор покачал головой, с сочувствием глядя на меня. — Я не стал бы тебе ничего рассказывать, но ты имеешь право знать. То, что мы не можем с ними связаться совсем не значит, что это конец. Просто они могли поменять волну, есть вероятность, что они выйдут с нами на связь сами...       — Но есть вероятность, что и не выйдут, — я поднялся. — Это все?       — Да, Брайан. Если станет что-то известно, я тебе сообщу. Сегодня не выходи на дежурство.       — Нет, я пойду. Все в порядке, не надо обо мне беспокоиться, — я слабо улыбнулся и выскочил из кабинета до того, как директор попытается мне возразить. Обратно я плелся будто побитый пес, не хватало только опущенных ушей и прижатого хвоста, но по сути я им и являлся. Брошенный пес, у которого отняли самое дорогое. Да, где-то в одной единственной клетке тела еще теплилась надежда, что все будет хорошо, и что брат с его группой вправду просто поменяли место дислокации и в скором времени обязательно об этом предупредят. Но вся остальная часть моего существа вопила от боли. Потому что я знал, на что способны эти твари и ждать того, что попавшие к ним люди останутся в живых не приходилось. Хотя, кто сказал, что Эйден попался?..       Подножка. Поймать равновесие удалось только в последний момент, и, неловко припав на одно колено, выпрямиться. Смотреть кто это сделал нет никакого интереса. Поэтому иду дальше. В спину только смешки. Но смех резко обрывается, вскрик, и обернуться все же пришлось. Бри сидела на крепком медноволосом парне и сейчас увлеченно и остервенело отвешивала ему удары в лицо.       — Бри!!! — оттащить девушку удалось не сразу. — Ты чего?! Не смей!       — Почему ты все это терпишь?! Они даже не знают, что ты для них делаешь! — девушка вырывалась все то время, пока я ее волок на безопасное расстояние. — Почему ты должен столько ради них терпеть?! Пусть лучше их сожрут!       — К чему твой героизм, Бри? Не обращай на них внимания. Лучше всю злобу выносить за пределы приюта. Там достаточно источников излить свой гнев. А эти не стоят, чтобы...       — Чтобы «что»?! Не стоят пары сломанных костей?! Но стоят того, чтобы ты за них жизнь отдал?! Ты совсем идиот, Рэй?! — Бри больше не вырывалась и сейчас, недовольно выдернув руку, остановилась.       — Я не ради них это делаю, Бри. Я делаю это для близких людей, типа тебя. Так что меняй свой гнев на милость и пошли поужинаем, у меня сегодня еще дежурство.       За едой Бри ничего не спросила, но явно ждала, чтобы я сам все рассказал. Пока я не буду уверен, что все кончено, я буду надеяться на лучшее, поэтому кликать беду своими жалобами не собирался и не поделился с Бри своими переживаниями. Она конечно обиделась, и настроение от этого стало еще хуже. Потому что Бри была одной из немногих, кто нормально ко мне относился. Вообще нормально же относился ко мне и персонал приюта — учителя, воспитатели и прочие, но детишки именно за это меня и невзлюбили. Потому что считали, что я заслужил особое внимание от воспитателей только потому, что брат Эйдена, а еще обычную вежливость они относили к подлизыванию, помощь с моей стороны, как попытку задобрить. И ни один не думал, что все это может быть бескорыстно. А Бри всегда была бойкой, идущей против толпы, девицей, в общем, сошлись. И ее мнение для меня много значило, а ее обида ранила.       Алика поймала меня на складе, когда я стандартно брал пистолет и снаряжение:       — Разве директор тебя не освободил от дежурства?       — Я иду сегодня, Алика. Мне это необходимо.       — Нет, Рэй, ты сейчас не в том состоянии. Нельзя тебе идти сегодня...       — Мне надо, Эл. Я не могу сидеть без дела с такими мыслями.       — Но последнее время неспокойно... Вообще детей из дежурных убрать должны были.       — И кто тогда будет дежурить? Ты и Слей? Виктор и Кайо? Вас недостаточно.       Алика и сама это знала, поэтому только досадливо поджала губу и с недовольным видом принялась перепроверять все ремешки и пряжки на моем жилете, еще раз проверила полон ли магазин.       — Надо уходить с этого места. Ближе к городу — они их не любят. Там есть брошенные деревни, большие постройки, там легче будет скрыть следы нашего пребывания. Здесь это уже практически невозможно. Да и их все больше...       Ей было неспокойно, и она боялась за нас, такова уж Алика. Она всегда была для нас как настоящая мать. Хотя именно опасность показала ее истинную натуру — готовность убивать за тех, кто ей дорог, готовность защищать мир, который нас породил, готовность умереть самой, если это понадобиться. Слабость, как оказалось, была ей чужда. Только такие и выжили. Хотя нет. Выживают обычно только слабаки, за которых готовы были умирать сильные. А потом умирали и они. И наш мир рушился.       — Все будет хорошо, Эл, мы еще поживем.       — Я то точно еще умирать не собираюсь! — Кайо застыл рядом, разминая плечи, затем принялся нервно натягивать на себя снаряжение. — Какого хера меня опять с этим хлюпиком в дежурство поставили?! С ним я точно сдохну! Учти, малой, если что — я отвечаю только за себя!       — Я помню, Кайо, ты это уже не первый раз говоришь, — вздохнул я.       — Если с Рэем что-то случится, я тебя лично химерам скормлю, — прошипела Эл.       — Спокойствие, никого скармливать не придется. Директор решил усилить охрану, так что сегодня в дежурстве еще и мы с Реми, — Виктор обвел помещение своим привычно скучающим взглядом, за которым на самом деле скрывался очень пытливый и внимательный субъект. — Реми, будешь в паре с Кайо.       — Так точно, сэр, — насмешливо фыркнула девушка, а потом обратилась к самому Кайо. — Если что, Кайо, я отвечаю только за себя.       — И слава Богу! Не придется чей-то зад прикрывать!       На том и порешили. Обычно в дежурство включалась всего пара человек, остальные, кто отвечал за охрану, были в здании и на приближенной территории до самого забора. За него выходили только мы и поисковые партии. Дежурные бывали за пределами постоянно — чтобы не пропустить ни одного из химер за забор. В памяти еще были живы сцены с того ужасного раза, когда за парой химер не уследили, и они оказались на территории приюта. Это по-настоящему была кровавая мясорубка. Хотя возвращаясь мысленно в тот день, меня все же не покидает одно странное впечатление — мне показалось, что сначала их привело скорее любопытство, а не желание убивать, кажется они даже хотели поговорить... Но выглядели как химеры, а человечий облик принять не успели — на них напали наши. С того дня все осознали, что если не будем держаться вместе и не будем более организованными — умрем. Но все же меня тревожила мысль, что мы ведем себя неправильно — а что если с ними можно общаться?..       — Рэй, держись ближе ко мне, — Виктор отключил фонарик и включил инфракрасное зрение на шлеме. Снаряжение у нас все было наперечет, да и добыто слишком большими потерями, из отделения полиции соседнего городишки. Поэтому относились к нему с осторожностью.       Я ступал за старшим товарищем след в след, пятясь спиной и оглядывая окрестности. С Виктором, Аликой, Слеем и Куртом всегда было спокойно. В них врожденно присутствует чувство опасности и того, что нужно делать в экстремальных ситуациях. Кайо, Реми, Остин и Винс — они могли либо быть под командованием более сильного и уверенного товарища, либо отвечать только за себя. А я ни то, ни другое. Разве что был сильным и выносливым, что перекрывало мое неумение ориентироваться в сложных ситуациях.       Виктор сделал знак рукой и остановиться. Я замер и прислушался — неподалеку слышались голоса. Веселые и громкие — это точно не люди. Убивать редких химер мы не собирались, только если они сами не набредали на приют. Если же обходили стороной – мы их пропускали. Потому что попросту не могли позволить себе такие схватки. Кто такие химеры и что им нужно, непонятно до сих пор. По классическим теориям человечества, пришельцы — это либо охотники на пригодные для обитания планеты, либо охотники за едой, которой является человек, либо это высший разум, который или вступает, или не вступает с нами в контакт. Химеры не охотились на планету, потому что прошло уже полгода, а у них все так и не наблюдалось централизованной власти или системы — они просто бродили по чужой им планете. Кушать нас они тоже стали не сразу, да и делали это как-то лениво, будто играясь. Что у них было с разумом — понятия не имею, так как лично мне не доводилось с ними говорить ни разу. Почему химеры — потому что имели два облика. Естественный и человеческий. Если со вторым все понятно, то первое — просто караул. Кого там только не было — от огромных панцирных, то ли скорпионов, то ли еще каких членистоногих, до больших милых и пушистых зверушек. Очень сильных. Но они не обладали животным нюхом, поэтому, при хорошем старании, свое пребывание рядом с химерой можно скрыть. Человеческий облик и вправду не отличим от нас, поэтому первое время даже была какая-то массовая истерия и паранойя — не нравится тебе человек или кажется подозрительным, сразу судят. Хотя настоящие суды с защитой и обвинением устраивали только вначале, потом убивали просто так. Это было страшное время, но сейчас вроде все немного успокоилось, насколько это слово вообще применимо в этой ситуации.       Виктор двинулся в сторону голосов, я последовал за ним. Это были двое парней. Один сидел, лениво прислонившись к стволу дерева, и под веселый смех второго старался разжечь спичку о коробок, держа все это в одной руке. Глаза при этом отливали какой-то нечеловеческой синевой. Это точно не люди. Похоже они тут решили задержаться, разбивали лагерь. Сколько их еще было неизвестно, да и необходимо было продолжить проверку нашей части леса. Поэтому решено было разделиться. Меня оставили здесь — так как мне нужно было следить за двумя целями, которые не собирались покидать места, в то время как Виктор обещал вернуться, как только все проверит дальше.       Мне было страшно, хотя Эл говорила, что страшно всем, даже Кайо. Который это упорно отрицал. Но настоящий подвиг — превозмогая страх, продолжать выходить в лес и следить за безопасностью. Поэтому я всегда успокаивал себя, что совершаю ежедневный подвиг. Но тут встретился с двумя химерами, и все успокоение куда-то делось. Мне и раньше предоставлялась возможность находиться рядом с химерами, но никогда одному. Я остался наедине с собственным страхом. Ладошки резко вспотели, а внутри меня дрожала какая-то внутренняя струна, наверно, я был готов позорно разрыдаться, как маленький беспомощный ребенок. Но выяснить это уже не удастся, так как с противоположной от меня стороны лагеря из леса послышались характерные пистолетные выстрелы, а затем действия начали стремительное развитие. К подскочившим парням из леса выскочил еще один, из плеча его текла густая темная жидкость.       — Там здание большое! Люди!       — Рион! — парень, что секундой ранее смеялся над проделками своего товарища, сейчас с беспокойством рассматривал ранение того, кто только что выскочил из леса. — Где человек ранивший тебя?       Похоже местоположение приюта раскрыто и меня тревожил вопрос — нападать самостоятельно или дождаться Виктора? И кто нанес ранение этой химере? Что с Кайо, Реми и самим Виктором?       — Я ее вырубил, она цела, я не стал убивать. Не знаю, есть ли здесь еще кто-то...       — Есть, — парень, что пытался разжечь костер, сейчас прищурился, и нечеловеческая синева глаз впилась в то дерево, за которым скрывался я. Меня прошибло волной паники, которая накатила в этот момент. Он медленно двинулся в мою сторону, а я еле сдерживал желание броситься прочь наутек. Я сжался подобно зародышу, кажется, даже перестал дышать, ожидая что меня вот-вот обнаружат. Но парень остановился, повел носом по воздуху, улыбнулся и тихо, я бы даже сказал как-то интимно, прошептал:       — Мы еще встретимся, человечек...       Затем развернулся и уверенно вернулся к товарищам:       — Уходим.       Они стремительно бросились в другую от приюта сторону. Через какое-то время за спиной появился Виктор.       — Молодец, что не полез. Все равно у нас не было шансов против них, так хоть бессмысленную бойню не развязали.       Остаток ночи прошел спокойно, разве что Виктор приказал Кайо отнести Реми обратно в приют и вызвал подмогу. Все время, что мы дежурили, я был как на иголках, потому что постоянно ждал внезапного появления тех химер. Они совершенно точно не ушли далеко. Еще это обещание того голубоглазого... Может, он меня все же почуял? Меня не покидало чувство, что за нами следят, но позорно сбежать за стены, мы не имели права и продолжали наше патрулирование леса.       Когда пришло время смены, мы по-одному осторожно скрылись за стенами приюта. Я ужасно устал, особенно, конечно, сказывалось эмоциональное перенапряжение, поэтому уснул сразу же, как только почувствовал под головой мягкую подушку. Хотя может сон — это был мой способ побороть свои психологические проблемы. Как фильтр, как подушка безопасности. Неопределенная судьба Эйдена, обещание той химеры... Наверное, таким способом мой организм справляется с тем, чему я никак не смогу найти решение.       Проснулся я часа в четыре и тут же натолкнулся взглядом на полный поднос еды. Конечно же, Бри постаралась. Я невольно улыбнулся и понял, что все обиды с ее стороны забыты, и она меня простила. Как только с едой было покончено, я отнес поднос на кухню и направился к тренировочному залу, чтобы поговорить с Эл о том инциденте во время дежурства. Скорее всего, уже все было решено, новые меры по безопасности предписаны. И мне оставалось только узнать их. Но Алики в зале не было, зато там обнаружился Кайо, Курт и Винсент.       — О, Рэй, привет! — Винс открыто мне улыбнулся и я ответил ему тем же.       — Герой явился, — ухмыльнулся Кайо. — Ну ты и король сонного царства! Сколько спать можно?!       — Да брось ты, Кайо, парень устал, он больше всех пробыл рядом с химерами прошлой ночью. Так что не цепляйся к нему, — Курт сидел прямо на полу и пригласил меня присесть рядом. Я не отказался, тем более что он, скорее всего, как и Алика, уже знает решение директора. Если, конечно, совет уже состоялся. А по идее он уже должен был не просто состояться, но и должны уже были приниматься меры.       — Что там решил директор? — я сцедил зевок в кулак и потер глаза.       — Да ты же еще спишь, — усмехнулся Курт, но потом помрачнел. — Не время спать, малыш. Мы переезжаем.       Я подавился очередным зевком и, кажется, даже выпучил глаза. Я понимал, конечно, что рано или поздно нам придется переселяться, но совершенно не предполагал, что это случится сразу после того ночного происшествия!       — Но как же так?! Они же где-то за стеной, недалеко! Стоит нам только выйти и они нападут!       — Все возможно, но есть и другой вариант. А что если они приведут еще больше химер и нападут на приют? Мы не справимся с большим количеством. А если будем тянуть время, надеяться, что все обойдется — обязательно напоремся на это. Поэтому директор, Алика и Виктор сейчас обсуждают возможный план, по которому детей можно подвергнуть меньшей опасности...       — Поэтому сейчас все так активно бегают по коридорам с вещами? — то-то мне показалось странным, что в коридорах на меня не обращали внимания и бегали с безумными глазами и связками барахла.       — Да, детей предупредили, что скоро двинемся в путь. Тебе бы тоже не помешало собраться. И еще. Как только мы выйдем за пределы приюта — пути назад не будет. А еще мы сменим радио-частоту, так что скорее всего Эйден не сможет с нами связаться...       О, Господи! Как же так?! Я не пойду! Как же так?! А что если Эйден все же жив и попытается связаться, а мы не ответим! Он же с ума сойдет! Он же спасать полезет! Если жив, конечно. Что же делать?..       — Всех дежурных просим пройти в кабинет директора. Повторяю, всем дежурным собраться в кабинете директора! — оповестила внутренняя связь голосом секретаря.       Мы поднялись, переглянулись и вчетвером двинулись к кабинету. Значит, решение принято, и осталось только с ним ознакомиться. Пути назад нам никто не предоставит. Все было решено, когда химера, которая знала о приюте сбежала.       Никто из приютовских даже не догадывались, что я и вправду могу быть одним из дежурных, которых они уважали, чуть ли не боготворили. Поэтому, когда увидели меня в экипировке, с пистолетом наперевес, у всех моих недоброжелателей резко поуменьшилось пылу.       По плану нас всех поделили на три группы, хотя если быть точным, то на четыре. Первые три были прикреплены к трем отрядам детей, а четвертый был передовым, авангардом всей нашей процессии. Были долгие споры о необходимости делить людей на группы, но победила целесообразность, которая говорила о том, что только поделив, можно добиться эффективности. Я был в одном из отрядов, которые прикрепили к детям, со мной была Эл. Отрядом, конечно, это было сложно назвать, но мы так себя именовали, чтобы взбодрить. В передовом отряде, на который возлагалось больше ответственности и задач, входили Виктор, Курт, Кайо и сам директор. Они вышли первыми и шли в отдалении от нашей колонны. В задачи их входило следить за тем, чтобы у нас на пути не возникли химеры, чтобы они не напали внезапно и, в случае необходимости, вступать в бой.       Поэтому, когда наша колонна двинулась в путь, четверых из передового уже не было видно, но мы знали, что они рядом. Эл шла со второго края колонны от меня и молчала, напряженно оглядываясь по сторонам. Хотя ее напряженность мог разобрать только я, на правах того, кто часто бывал с ней в дежурстве. Со стороны же она выглядела абсолютно спокойной и уверенной в себе.       — Мне страшно, — маленькая девочка в колонне прижалась к девочке постарше. Да, дети боялись — это было видно по ним, притихшие и поникшие, они создавали ощущение похоронной процессии. От этого жуткого образа меня и самого холодком пробирало.       Медленно мы продвигались вперед, и складывалось впечатление, что это всего лишь наш очередной общеприютский поход, но ощущение тревоги постоянно напоминало, что развлекательной прогулкой это не является. Использовать транспорт было в высшей степени глупостью, так как на громкие звуки химеры реагировали лучше, чем на запахи, а привлекать внимание не входило в наши планы.       Конечно, могло сложиться впечатление, что мы двигаемся наугад, что сами не знаем куда податься, но на деле это не так. И конечная цель у нас имелась — небольшой городок на другом конце леса. Приют располагался у озера, в достаточном отдалении от города, но если прямиком через лес, то ближе. Столкнуться с химерами было вероятнее именно в лесу, потому что они любят такие пустынные места, именно поэтому мы шли по дороге. Наши поисковые партии приносили информацию, что городок пуст, и химер там не наблюдается. Они вообще не любили людские города — им там было тесно, поэтому если и спасаться, то не в таком безлюдном месте, как наш приют. Пугало только то, что в городке не было забора, хоть какой-то элементарной защиты. Не столько даже физической защиты, сколько психологической, потому что наличие стен немного успокаивало. Но ими мы планировали разжиться.       Вдали послышался выстрел, затем еще один. Дети начали паниковать, Эл пыталась их успокоить и призвать к порядку. А потом появилось оно. Большой меховой шар выскочил из леса с моей стороны, и только тут я понял, что это похоже на огромную собаку, волка, лису, кайота... В общем, что-то из семейства собачьих. Я выбежал ему на встречу и принялся спускать в него всю обойму. Времени, чтобы подумать и решить, что мне делать, не было, тем более на меня существо реагировало сильнее, чем на детей. Поэтому, я бросился обратно в лес, откуда оно выбралось. Существо бросилось следом. Ему было тяжело быстро двигаться в таком виде за мной по чаще, поэтому в скорости оно мне уступало. Навстречу бежал раненый Кайо, но существо, казалось, и не обращало внимания на его выстрелы и на него самого. Этому существу нужен был я. Кровь стыла в жилах от ужаса, но я не останавливался.       — Кайо! Не преследуй нас, беги к отряду! — напоследок заорал я Кайо, надеясь, что он меня услышит. Если я уведу подальше хотя бы одного из химер, это уже будет неоценимой помощью для ребят. Тем более мне казалось, что я знаю, как в человеческом облике выглядит это существо. Синие глаза того мехового шарика явно указывали на то, что мы с ним знакомы.       — Попался! — я пропустил тот момент, когда он принял человеческий облик и догнал меня. Сейчас я валялся под ним на земле, пропахав носом пару добрых метров при падении. Из носа тут же хлынула кровь. Ну все, конец котенку. Хотя боль в содранной коже и разбитом носе отвлекла меня от того животного ужаса, что гнал меня вперед, подальше от этого монстра. И сейчас я соображал, как мне продать свою шкуру подороже. Извернувшись, бью его локтем в лицо наотмашь, потом ногой в пах. Парень все еще валялся скрюченным на земле, когда я, вскочив, побежал дальше. Мне было тяжело бежать — из носа хлестала кровь и на то, чтобы ее остановить нет времени, к тому же при падении или от удара ноет нога. Но я все бегу и бегу.       Сзади слышится хруст, химера, конечно же, не сдался просто так, да и не должен был — в мои планы входило только желание увести его подальше, чтобы отряды смогли уйти далеко вперед.       — Слушай, но я же все равно тебя поймаю. Что у людей за привычка, бороться с неизбежным? — я вновь валялся на земле, он развернул меня к себе лицом и зажал руки над головой. — Ай-ай-ай, как некрасиво получилось!.. Больно?       — Нет, приятно! Я тащусь от боли, — в голове помутилось, я вообще не соображал, что творю.       — Правда? — он казался удивленным. — Давай хотя бы остановим ее...       — Да пошел ты! — я плюнул ему в лицо кровавыми слюнями, все равно умирать! Так хоть не просто так. Ему что заляпанную кровью жертву и жрать не хочется что ли? Не эстетично смотрюсь на тарелке?!       — Чего вы все такие бешеные? — он реально не понимает что ли?!       Меня разобрал какой-то слишком истеричный смех, нет ну правда! — Почему все такие бешеные? — А что нам, сидеть и радоваться, что нас жрать собираются? Еще и приправами себя обмазывать, чтоб повкусней, блин! Я уже ждал, что вот сейчас то он меня точно вырубит или перегрызет мне глотку, но он аккуратно поднялся и поднял меня за руки. Я тут же пнул его со всей силы по ноге, надеясь, что он получил хотя бы в половину больше, чем ощутил от пинка я сам. Он только поморщился, но меня не отпустил, а потом и вовсе расплылся в довольной сытой улыбке чеширского кота:       — Не надоело еще брыкаться? Все равно ведь поймаю.       Вместо ответа я двинул ему лбом в челюсть, но добился не больше, чем от пинка. Разве что улыбка стала еще шире, грозясь и совсем выползти за границы его наглой рожи. Теперь мне даже как-то принципиально стало сделать ему что-нибудь такое, что сотрет эту улыбку с его лица! Внезапно, он сам отпустил мне руки.       — Бей. Бей в свое удовольствие, пока тебе не надоест.       Я даже рот от удивления открыл. А потом со всей дури двинул ему кулаком по лицу, он чуть отступил, но потом вернулся на прежнее место с той же улыбкой на лице. Я бил как дурной, как обезумевший, но он стойко это сносил.       — Зачем тебе это?! — наконец, завопил я, сжимая кулаки от собственного бессилия.       — Потому что потом я сделаю тебе больнее, по-моему это честно, если ты сделаешь со мной то же самое, — в его синих глазах я увидел свой приговор, и меня чуть не вывернуло наизнанку от осознания того, что только что я вырыл себе могилу. Ну не может все так завершиться! Даже бегая от него, я не осознавал, что это и вправду мой конец! Это не была надежда на спасение, просто как-то само собой не приходило в голову мысли, что я бегу от смерти. В тот момент важнее было просто бежать и не останавливаться. Глупый я. И тут в голове возникло четкая мысль, что мне делать дальше. В кобуре все еще висел мой пистолет. Не знаю сколько в нем осталось патронов, но в данной ситуации мне и одного хватит. Резко выхватываю его и приставляю к голове, нажимаю на курок не раздумывая... Гробовая тишина. В данной ситуации она была действительно гробовой.       — Да черт возьми, мне что и сдохнуть нормально нельзя?!— в голос возмутился я. Химера стоял с удивленной миной на лице, кажется даже не успел понять, что произошло или испугаться, а потом резко засмеялся, чуть ли не хватаясь руками за живот. Ах, ты упырь проклятый! Да я же тебя сейчас!.. Не разбирая вообще что делаю, швыряю ему пистолетом в лоб. Скрываясь в чаще, по воплям, понимаю что попал. Ну не могу, я так просто сдаться! Я жить хочу! Я Эйдена хочу увидеть! Я хочу помогать Эл, директору и Виктору! Я еще не сказал Бри, что она мне очень дорога! Я еще столько не сделал! Как он может так просто лишать людей жизни?! А потом удивляется, почему мы все бешеные!       Боли я не чувствовал, наверно, потому что уже перешел тот болевой порог, когда все ощущается остро. Сейчас в голове была абсолютная, стерильная пустота, тело двигалось по своим природным законам, неконтролируемое сознанием. Потому что по хорошему счету — тело мудрее разума. Разум развивается с рождения каждого человека отдельно, а тело формировало свой вид на протяжении тысячелетий и само знает, как поступать в случае опасности. В один момент я перестал бежать, резко остановился и огляделся. Я искал место где можно залечь, погоня была рядом, я слышал его. Но спрятаться — единственный выход, потому что у меня не бесконечные запасы энергии, и еще немного, и я просто грохнусь от изнеможения. Быстро отсканировав местность, выцепил в общей бессмысленной картинке поваленное дерево. Все это заняло не больше пары секунд. Подбежав к нему, увидел, что под ним есть небольшое углубление, забравшись туда, задвинул сломанной веткой. Все, а теперь только ждать.       Буквально через пару секунд, как ветка скрыла меня от остального мира, мимо промчался химера. Он убежал дальше!.. Но почти тут же остановился, напряженно замер, уже привычно поводил носом по воздуху, развернулся. Все таки он меня отлично чует. Сердце бешено стучало в груди, с неимоверной скоростью гоняя кровь по венам, в ушах звенело, перед глазами все расплывалось. Он оглядывался по сторонам в поисках моего местонахождения, но уже и так понял, что я не побежал дальше. Делом времени оставалось только то, когда он найдет и это углубление. По хорошему счету мне уже надо было сорваться с места и бежать дальше, но чудом было уже то, что я не отрубился на бегу, а дотянул до укрытия. Поэтому когда он со своей характерной улыбкой убирал скрывающую меня ветку, я не удивился, что сознание совсем покинуло меня, напоследок попрощавшись с белым светом навсегда.