In your hands - salvation

Слабого потока воздуха от закрывшейся двери было вполне достаточно для того, чтобы маленькая пушинка в затейливой форме цветка, мирно себе покоящаяся в глубинах хрустально плафона, нехотя сорвалась с насиженного места и принялась плавно исследовать открывшееся пространство. Преодолев немалый путь от потолка до кровати, она решила обосноваться в левой ноздре у одного спящего и чуть похрапывающего человека, посчитав, что теперь это её новый дом. Наруто чихнул так, что аж подпрыгнул на месте, снова приземляясь на мягкий матрас. Быть внезапно выдернутым из сна таким кощунственным образом – не самое приятное пробуждение. Оставалось лишь обалдело оглядываться вокруг, приняв, на всякий случай, оборонительную позицию. Когда ориентация в пространстве была восстановлена, Наруто обнаружил, что пребывает разложенным в позе морской звезды поперек кровати с одеялом, забившимся в самые неожиданные места, и головой, замершей в паре сантиметров от пола. Покосившись на большую мягкую подушку, оказавшуюся на другом конце постели, Узумаки шумно засопел и нахмурил брови, негодуя, с чего вдруг та от него убежала ночью. - Хорошо, что ты проснулся. Я волновался. Блондину не нужно было и головы поднимать, чтобы безошибочно определить обладателя столь необыкновенного голоса. – Доброе утро, Наруто. Слух уловил приближающиеся мягкие, почти невесомые шаги, и пришлось даже беззлобно проворчать про себя, что человек этот вовсе и не человек, и походка у него нечеловеческая. Наруто вяло поднял веки, утыкаясь взглядом в острые колени, обтянутые неизменными черными джинсами. Скользя вверх по всей стройной фигуре и останавливаясь взглядом на безразличном лице, парень ухмыльнулся, отмечая, что вверх тормашками оно выглядит куда комичнее. - Меня атаковали. - Кто же? – бледно-розовые губы слегка приоткрылись, извлекая звуки, а темные глаза деланно подозрительно сузились. Разумеется Итачи знал, что никого в доме кроме них двоих и в помине не было. Но приподнятое впервые за многие года утреннее настроение не желало пропустить такой спектакль. - Херня какая-то в нос залетела. Прямо сюда, – ткнув пальцем в ту самую левую ноздрю, пробурчал Наруто, показушно выпятив нижнюю губу. - Какая непростительная наглость, – правдоподобности возмущенным ноткам в голосе мог бы позавидовать ведущий актер самого успешного театра страны. Коленки перед глазами подогнулись, джинсовая ткань натянулась, и через пару секунд перед своим лицом можно было уже созерцать другое. Прохладные ладони невесомо очертили линии скул, заставляя слегка содрогнуться ещё теплое после сна тело. Темные волосы легли по обе стороны свисающей с кровати головы, щекоча щеки и шею, а чужие горячие губы опустились на самый кончик сморщенного в комичной гримасе носа, чуть задерживаясь. А потом Итачи отстранился, оставляя влажный след на карамельной коже с легкой полуулыбкой на мраморном лице. - Больше никто не посмеет устроить диверсию в твоем носу, Наруто. Теплая улыбка так прекрасно преобразила тонкие черты бледного лица, что на неё невозможно было не ответить тем же. - Доброе утро, Итачи. Изящная кисть снова бережно погладила по светлой макушке, после чего её обладатель легко и грациозно выпрямился, напоследок с необычайной нежностью взглянув на распластанного по кровати молодого парня. - Не вставай, я сейчас вернусь. Наруто согласно кивнул, все ещё со свесившейся вниз головой наблюдая за удаляющейся в глубь дома стройной фигурой. Широко зевнув, было принято разумное решение дислоцироваться в более полезную для кровотока позу. Собирая растасканное во все стороны постельное белье воедино, Узумаки с досадой размышлял о том, что, наверное, его соседу пришлось вовсе не по нраву спать с таким нарушителем ночного спокойствия и разрушителем постельного уюта. Итачи и правда вернулся через пару минут. Но не один, а со странной формы вещицей в руках, отдаленно напоминавшей табуретку, на которой покоился все тот же блестящий поднос с дымящимся содержимым. Вскоре, все это было погружено поперек торса Наруто, который успел уже принять горизонтальное положение, находясь головой теперь там, где нужно – у изголовья кровати. - Я подумал, что тебе будет комфортно позавтракать в постели, – пояснил свои действия Учиха, усаживаясь на свои половину, с наслаждениям наблюдая за чужой реакцией, которую уже заранее предугадал и с трепетом предвкушал. Он готов был поклясться на собственной крови, что никогда не устанет от настолько очаровательно краснеющих щек. Смущаться действительно было чему. Прежде никто и никогда просто так не приносил Наруто в постель утренний сладкий чай с лимоном, домашние тосты с сыром и ветчиной и омлет со свежими овощами. Конечно, он помнил давнее детство, когда мама будила его сладким запахом только извлеченных из духовки яблочных пирогов, а также последние дни рождения в универе, когда взбалмошные друзья орали ни свет, ни заря с порога, наполняя общажную комнату звуками гуделок разных видов, держа в руках огромный кремовый торт. Но что бы завтраки в постель. - Ты прям осуществил одну из моих давних фантазий, – губы скривились в усмешке, стараясь скрыть смущение. Наруто чувствовал себя любовником после бурной ночи, которого вознаграждают за усердие. Это же Итачи. Наверное, он со всеми так себя ведет. Промелькнувшая мысль как-то совсем не успокоила, а наоборот расстроила. От чего-то, Наруто захотел вдруг быть особенным для этого человека. - Надеюсь, не последнюю, – справедливо подметил Учиха, продолжая наблюдать. Двусмысленное замечание потребовало бы незамедлительных объяснений, если бы желудок не разурчался на весь дом, обрубая на корню все догадки и противоречия, призывая не мешкать и меньше думать. - Спасибо. А ты? Ароматный и горячий тост был просто восхитителен. Наруто аж тихонечко замычал от удовольствия, впервые в жизни во время еды вспомнив о ком-то ещё, желая, чтобы этим вкусом насладились и другие. - Я уже позавтракал, – ответ поступил быстро и не был насыщен эмоциональным сопровождением, но только с виду. На самом деле, Итачи было очень приятно такое внимание к своей персоне. Узумаки застыл на месте с прекратившей свое бешеное движение челюстью, обдумывая ответ. Конечно, тот уже поел. Наверняка Итачи просто надоело терпеть безостановочное вращение по кровати завернутой в одеяло гусеницы, и он просто встал пораньше. - Прости. Я мешал тебе спать всю ночь своими выкрутасами, – кивнув головой на постель, виновато произнес Наруто, весь разом сникнув. – Обычно, я так не делаю. - Да, ты очень беспокойно спал, – подтвердил Итачи. – Но вовсе не помешал мне. Я же сказал, что волновался за тебя. Действительно волновался. Приходилось то и дело дергать за плечо, когда непонятное бормотание переходило в слабые болезненные стоны, проверять мокрый от пота лоб на появление температуры или жара и каждый раз крепко прижимать к себе, шепча на ухо что-то успокаивающее, дабы унять дрожащее тело. Под утро Итачи и в самом деле поднялся, проспав, в общем итоге, всего пару часов. Но причиной тому послужили собственные биоритмы, которые вот уже много лет не воспринимали долгий сон, отчего под глазами залегли темные, не проходящие синяки, а вовсе не мешающий ему парень, который окончательно и спокойно вырубился только около шести часов утра. - Тебе снились кошмары? – Итачи подсел чуть ближе, подобрав ноги под себя, смотря на Наруто внимательно и участливо. Уж ему есть, что сказать по этому поводу. - Видимо, да, снились, – смутные, мрачные картины всплыли в сознании, заставляя в задумчивости почесать висок. Вчерашние вечерние откровения дали о себе знать, запечатлеваясь намертво на хрупкой психике. Наруто снились рыдающий над телом своей покойной матери Итачи, его брат, надменно смотрящий с того самого портрета, собственные родители и тот роковой день, о котором он предпочел бы больше никогда не вспоминать. Запоздало пришло и чувство небольшой разбитости от беспокойной ночи. Чужая рука дотянулась до обтянутого тканью бедра и успокаивающе погладила по шершавой ткани. В черных глазах на пару мгновений промелькнула всепоглощающая грусть. Итачи отчаянно желал раз и навсегда стереть с красивого лица любые проявления печали и боли, оберегать каждую минуту от любых напастей. Наруто не успел прочесть в глазах Учихи видимого посыла, неосторожно отвернувшись в сторону, но успел оценить жест, говорящий, что его понимают. Этого было вполне достаточно. Но прибывать в недобром расположении духа долгое время парень все равно не умел - стоило только в поле зрения появиться чему-то, что могло достаточно отвлечь. Потому утренний прием пищи был снова возобновлен с удвоенной силой, а Итачи вовремя перевел тему, расспрашивая о чем-то будничном. Так, под разговоры о погоде и о набирающей обороты буре за окном, завтрак был вскоре прикончен, повар расхвален, а Наруто направлен в душ, дабы освежить голову. Холодные, почти ледяные струи мощным водопадом обрушились на светлую макушку, приглаживая светлые пряди, окрашивая их в золотистый цвет. Рот открылся в беззвучном возгласе, по телу сразу пробежали мурашки, грозясь захватить мир своей настойчивостью. Наруто с детства уяснил, что контрастный душ – лучшее средство от дурных мыслей. И это снова сработало. Спустя десять минут смены температур была прекращена и остановлена на приятно теплой. Намыливаясь очередным вкусно пахнущим гелем из всей коллекции, выстроенной в стройный рядок на душевой полке, Наруто вошел в свой обычный режим и принялся обдумывать информацию, что получил за последние сутки. Перебирая в голове все события и разговоры, Узумаки довольно сильно удивился, обнаружив, что ещё вчера утром его пребывание здесь казалось сущим недоразумением, а Итачи создавал впечатление отталкивающего и нелюдимого человека. Видимо, несмотря на беспокойную ночь, сознание все-таки переработало последний разговор, заново выстраивая впечатление об этом человеке. И новый образ был гораздо более приятным, совершенно иным. Стоя под теплыми струями, что заботливо смывали с плеч мягкую пену, Наруто улыбался сам себе, вспоминая, каким был идиотом, когда заводился с пол оборота, кричал, злился, дулся как ребенок. А всего-то нужно было просто поговорить и узнать Учиху чуть лучше. Воспоминания плавно уносили фантазию далеко прочь, картинки мелькали перед глазами одна за другой, пока звонким щелчком в голове не остановились на одной конкретной. На пару секунд Наруто совершенно неожиданно для себя забыл, как дышать. Запотевшие стенки душевой кабины, бледное подтянутое тело, повернутое вполоборота, стекающие с него струи воды, смешанные с мыльными разводами. Черные мокрые волосы, прилипшие к широким плечам, запрокинутая голова с полуоткрытым ртом и длинная шея с выступающим кадыком. Он увидел все случайно, этого не должно было случиться, но сцена отпечаталась на сетчатке клеймом, и теперь Наруто не мог ничего видеть перед собой кроме расплывчатого образа обнаженного тела, куда бы он ни посмотрел. Дрожь прошлась от кончиков пальцев на ногах до макушки, волной опускаясь, сосредотачиваясь тугим узлом внизу живота. Опустив руку к ноющему месту, ладонь уперлась о уже стоящий, истекающий смазкой собственный член. Наруто шумно выдохнул, дотронувшись до набухшей головки. Утренний стояк никто не отменял. Правда, раньше он проходил как-то сам, а сейчас явно требовал незамедлительной разрядки. Отборный мат слетел губ парня, пока он пытался бороться со своей совестью. Та благородно откланялась, стоило уже задурманенному возбуждением сознанию снова подбросить картинку обнаженного тела, с которого прозрачными каплями медленно стекала вода, прочерчивая причудливые дорожки на бледной коже. Концентрируясь на воспоминании, Наруто уверенно провел ладонью вдоль всего ствола несколько раз, обводя больший пальцем головку. Сдавленный вздох вырвался из груди, а вторая рука с размаху припечаталась к стенке, находя хоть какую-то опору подкосившимся ногам. Темп увеличивался, и по маленькому закрытому пространству разносились плохо сдерживаемые тихие стоны. Было жарко, душно и неимоверно горячо. Возбуждение становилось почти болезненным, рука скользила по каменой твердой плоти, а Итачи из фантазии медленно поворачивал голову в сторону Наруто, приоткрывая свои невозможно черные пронзительные глаза, смотрящие томно и желанно. Зубы сжались, прикусывая нижнюю губу до крови, тугой пульсирующий узел в животе послал электрический разряд по всему телу. «А я ждал тебя» - полушепотом произнесла иллюзия, и Наруто с громким стоном излился в собственный кулак, обессилено сползая вниз по стене вместе с теплыми струями. - Наруто? Наруто, ты в порядке? – стук в дверь был сравним со вторым пришествием по своей неожиданности и принесенному страху. - Да что ж это такое... – вполголоса пробормотал Узумаки. Поднять собственное истощенное тело после столь оглушительного оргазма, которого парень раньше как-то не испытывал от простой дрочки, оказалось едва ли по силам. Выключив воду, предварительно двадцать раз смыв все следы преступления, Наруто торопливо выбрался на коврик и так же торопливо оделся, стараясь не смотреть самому себе в глаза в зеркало. Он потом об этом подумает. - Что ты там делал? – вопрос был задан в лоб сразу, как только свежий воздух обдал распаренное тело на пороге ванны. - Мылся, конечно, скажешь тоже...что еще-то? – растерялся Наруто, вообще никак не ожидая быть пойманным «тепленьким» на месте преступления. Правая рука привычно почесала затылок, глаза забегали в разные стороны, красноречиво говоря Итачи о том, что он был совершенно прав в своих догадках. Диплом психолога не просто так на полке пылью покрывался. - Тебя не было добрых минут сорок, и я слышал стоны, – правая бровь приподнялась, черные глаза впились в краснющее лицо, лишая силы воли и права на последнее слово. - И...и что? Я люблю мыться. В общаге, знаешь ли, не покупаешься в свое удовольствие, а у тебя тут просто рай в этом плане. И вообще, я родился и вырос возле моря. Я почти каждый день проводил в воде! – Наруто казалось, что он очень уверенно врал, абсолютно не замечая, что в начале каждого предложения голос его больше походил на писк. Сложив руки на груди в оборонительном жесте, парень нашел в себе силы с вызовом взглянуть на свою теперь уж точно недосягаемую эротическую фантазию. Мимика и положение рук говорили сами за себя. - Вижу, что в свое удовольствие покупался, – взгляд переменился с холодно-цепкого на оценивающе-насмешливый. Ещё пару секунд Итачи разглядывая парня перед собой, прежде чем решил прибегнуть к последней контрольной проверке. Ресницы слегла опустились, радужка наполнились жидким, тягучим металлом, а нижняя губа медленно попала в плен верхней кромки ровных зубов, что тут же её прикусили. Лицо напротив вытянулось, голубые глаза широко распахнулись, а из чужой груди вырвался вздох. Вот черт. Вот оно. - Мне нужно поработать пару часов. Дом в твоем распоряжении, – приняв свой обычный отстраненный вид, оповестил Итачи, все ещё внутренне наслаждаясь тем, что провернул. Напоследок оценивающе пробежав глазами сверху вниз по телу подрагивающего неизвестно от чего Наруто, Учиха одобрительно хмыкнул, и, развернувшись на пятках, стремительно скрылся в неизвестном направлении. Пульс стучал в висках, горло пересохло, а желудок снова сжался, требуя пополнения потраченной энергии. Ссутулившись, Наруто побеждено склонил голову, держа курс на кухню, вознамериваясь не сколько утолить голод, сколько чувство собственной никчемности. Сделав всего пару шагов, парень застыл, осмысливая то, что озарило сейчас его светлую голову. Кулаки нервно сжались до побелевших костяшек. - Так двери же звуконепроницаемые!

***

Верхний угол желтоватой страницы был аккуратно согнут треугольником на манер закладки, а книга закрыта. Ладонь легла на темно-зеленый переплет, аккуратно обводя позолоченные буквы названия, спускаясь на потертый корешок: Уильям Голдинг, «Повелитель мух». Роман был найден на немного запылившейся верхней полке того самого кабинета-библиотеки на втором этаже. За окном уже давно стемнело, а стрелки резных настенных часов перевалили за шесть часов вечера. Чтобы хоть чем-то себя занять, Наруто практически целый день провел в поисках возможных развлечений. Несколько часов были убиты за игровыми автоматами, ещё час на обед в одиночестве, который, благо, был обнаружен готовым, только разогреть и требовалось. Пришлось даже заглянуть в тренажерный зал, где Наруто довольно долго обливался потом и шипел от боли в ещё не до конца восстановившемся плече. Снова душ, и вот теперь он сидит в большом кожаном кресле, после прочтения ста страниц аллегорического романа о детской жестокости. А Итачи так и не объявился. Более того, он ни звуком не выдавал своего присутствия в доме. Мысли, которые так старательно загонялись весь день в самые дальние углы, снова настойчиво возвращались, как только выдавалась свободная минута. Решив, что все осмыслить в любом случае необходимо, хотя бы для самого себя, Наруто с тяжким вздохом опрокинул голову на мягкую обивку и закрыл глаза, позволяя сознанию начать свою работу. «Да, я подрочил на своего соседа-тире-спасителя в душе. И что с того?» - после нескольких минут бесполезных терзаний признался парень. Хорошенько прислушавшись к себе, не было обнаружено никакого отвращения или же лютого самобичевания в попытках признать собственную ориентацию. Уже давно было решено, что делить людей исключительно по половому признаку есть тотальный идиотизм. Сначала разум и внутренний мир должны привлечь, а раз это сработало, то и тело сгодится. Обмозговав всю логическую цепочку ещё раз, Наруто пришел к выводу, что раз его собственный организм так охотно принимает и реагирует на тепло, касания и внешний вид тела Учихи, то значит, он привлек внимание к себе самому как к личности. С этим тоже не пришлось спорить, поскольку, уже зная все прошлое Итачи, не было никаких сомнений в том, что это просто удивительный в своем роде человек. Значит, выходило так, что единственное, что так сильно волновало и зудело под черепной коробкой, так это элементарное смущение и боязнь получить отказ или презрение. Отказ? В чем? Во взаимности? Итачи нравился Наруто? Только от одной этой мысли по телу разлилось приятное тепло и появилось дикое желание увидеть эти черные глубокие глаза прямо сейчас. В желании отказано не было, посему Наруто поднялся с удобного кресла и направился на поиски пропажи, намереваясь, если что, достать её из-под земли. Нравится, значит, да? Спустя полчаса безрезультатных поисков по всему огромному особняку парень бессильно уселся у основания лестницы, пытаясь понять, что и где он пропустил. Все комнаты в доме были проверены, все уголки осмотрены, а Итачи так и не был обнаружен. Не мог же он сквозь землю провалиться, ей богу. Существовала здесь, конечно, ещё одна дверь недалеко от прихожей, но она не была представлена при вчерашнем осмотре дома, и Наруто подумал, что это какая-нибудь гардеробная и кладовая. Решив, мол, чем черт не шутит, Узумаки оказался перед входом в неизвестное помещение, берясь за металлическую ручку. И каково было его удивление, когда перед глазами открылось довольно обширное, светлое помещение, вдоль и поперек заставленное разным хламом, а не шкаф с вешалками. Проходя вглубь неизвестной комнаты, попутно было отмечено, что разбросанные повсюду вещи вовсе не хлам, а различного размера и вида свертки бумаг, холсты, упаковки с красками, всякие цветные баночки, кисточки и даже валики. Наруто с интересом разглядывал обстановку, открыв от изумления рот. На нескольких небольших столах были разбросаны рисунки карандашом, акварелью и пастелью. Пейзажи, натюрморты, портреты, абстракции. Находясь в полном восхищении, Наруто слепо нашарил рукой и схватил полусмятый лист, покоящийся в одной из больших стопок с какими-то набросками простым карандашом. Первый же рисунок заставил открытый рот шумно закрыться, а потом снова отвиснуть до темного пола. Наруто во все глаза пялился на самого себя. Сомнений не было – вот его овал лица, его ушли, его растрепанные всегда во все стороны волосы, его тело, его, в конце концов, отличительные полоски на лице. Только вот на всех набросках он почему-то спал. Он рисовал меня пока я дрых? - Наруто, что ты здесь делаешь? В ту же секунду ворох бумаг разлетелся во все стороны и короткий, но пронзительный визг огласил комнату. Узумаки подпрыгнул, казалось, на полметра в высоту и развернулся в полете, злобно уставившись на материализовавшегося неизвестно как и откуда Итачи. - Ты что творишь? Хочешь, чтобы я тут помер, что ли? – схватившись за сердце, тяжело выдохнул парень. - Нет. Твоя наблюдательность дала сбой. Я все это время был здесь, – указательный палец поднялся и неопределенно указал куда-то в противоположный угол возле окна. – Так что ты здесь делаешь? - Я тебя искал. Ты сказал, что на пару часов уйдешь работать, а не появляешься весь день. И ты мне не говорил про эту комнату. Я весь дом вверх дном перевернул, – светлые брови немного нахмурились, а нижняя губа слегка выдалась вперед, выдавая легкую обиду. - Соскучился? – богатое на эмоции и мимику чужое выражение лица не могло просто так пройти мимо пристального взгляда, и, уловив недовольство блондина, Итачи слегка улыбнулся. - Просто одному скучно было, – буркнул Наруто, смотря исподлобья, силой заставляя себя не отводить глаза. Если он и признался себе в симпатии к Учихе, вешаться на шею не собирался. – А, и объясни мне, что это такое? – вспомнив, собственно, из-за чего весь сыр бор пошел, блондин указал на разбросанные теперь по всему полу листы. - Это рисунки. - Я вижу, что это рисунки. Почему на них я? И почему я сплю? Ты сидел надо мной, пока я десятый сон видел, да? – весь запал под конец фразы как-то поостыл, и голос звучал уже скорее буднично, чем обвиняющее. А все потому, что Наруто вдруг представил, как видит этот самый десятый сон, пуская слюни на подушку, а Итачи сидит на своем идиотском хайтековском стуле с альбомом в руках и рисует его. Это было немного странно, но чертовски интимно. Наруто было очень приятно, что его считают настолько интересным. Что Итачи так считает. Сердце пропустило пару ударов, громко ухая в грудной клетке. - Поэтому я и не говорил тебе про эту комнату. Первые наброски были сделаны в ту ночь, когда я подобрал тебя. Дальше это вошло в привычку. Я рисую тебя постоянно, – Итачи резко отвернулся, мазнув длинными волосами по носу Наруто, который от этого ещё больше разомлел, и отошел в тот самый угол, из которого изначально появился. – Но я знал, что тебе это не понравится, поэтому молчал. Внушительных размеров мольберт через пару секунд был развернут лицевой стороной, давая возможность рассмотреть незаконченный рисунок. Приглушенные темные тона, полуобнаженное тело, раскинутое в расслабленной позе по диагонали кровати. Левая рука согнута в локте и подложена под голову, а вторая покоится чуть ниже живота. Слегка повернутое в бок лицо, сомкнутые веки и приоткрытый рот, простынь и одеяло небрежно скомканное в ногах, частично обернутое вокруг бедер. Тени отражаются от гладкой кожи, выделяя каждую впадинку и изгиб красивого, подтянутого тела. Наруто не сразу осознал, что на холсте изображен он сам. Медленно ступая по разбросанным листам, парень подходил все ближе, так и не веря в то, что это действительно он. Лишь разглядев пресловутые полосы на щеках, блондин смог окончательно убедиться в собственных догадках. - Обалдеть, – это все, что Узумаки удалось выдавить из себя. - Тебе нравится? – вопрос был задан торопливо и немного не сдержано, что было вовсе несвойственно всегда собранному Учихе. Пока Наруто разглядывал его последнюю работу, Итачи внимательно наблюдал его за реакцией, подмечая в чужой мимике любые изменения. Но по итогу он не нашел там ничего, кроме удивления, интереса и восторга. Что приносило облегчение, поскольку эта тайна не собиралась быть открыта так скоро. Уяснив для себя, что его лисенок отличался довольно впечатлительной психикой, Итачи просто боялся быть непонятым и громко отвергнутым. - Я и не знал, что такой симпатичный, когда сплю, – хохотнул Наруто, все ещё не отрываясь от незаконченного рисунка. – Так это твоя работа? - Да. Я профессиональных художник и вот уже несколько лет рисую портреты на заказ. Все остальное отвожу на выставки, – кивнул Итачи. Хобби, берущее свое начало ещё с подросткового возраста в один прекрасный день оформилось в стабильный заработок. Талантливого мастера приметили сразу, клиентская база пополнялась с каждым годом и, в общем, дела шли прекрасно, пока в какой момент Итачи не потерял всякий интерес к холстам, краскам и карандашам. Все люди, делавшие заказы, казались однообразными, скучными и однотипными. И даже за большие деньги, клиенты получали отказ за отказом, пока не было решено передавать на бумагу только природу. Она всегда была изменчива, жива и прекрасна. Так продолжалось до тех пор, пока в жизни Итачи не появился этот непонятно откуда свалившийся на него солнечный ураган. - Ты не просто симпатичный, Наруто. Ты особенный. Сердце давно уже помахало на прощанье и пустилось в пляс, голова приподнялась, открываясь от рисунка и голубые глаза неверующе и удивленно уставились в непроницаемо черные. – Ты вернул меня к жизни. Итачи, все это время стоящий за мольбертом, аккуратно поставил его в сторону, а затем поравнялся с блондином. - Да брось, - пальцы снова бесконтрольно потянулись к черной футболке на чужой груди, выводя небрежные узоры. Наруто хотел верить, что сказанное правда. Очень хотел. Только сейчас пришло осознание просто чудовищного желания быть нужным и действительно особенным для этого странного человека. Вскинув голову и посмотрев на абсолютно серьёзное выражение бледного лица, Узумаки задержался взглядом на идеальной форме губ без единой трещинки, которые приоткрылись, собираясь что-то изречь. Как вдруг, все погрузилось во мрак. - Что происходит? – на всякий случай шепотом, немного испуганно спросил блондин, замерев на месте. Не видно было ничего дальше собственного носа. - Пробки выбило. Видимо, из-за бури, – тихо ответил Учиха, который, так уж вышло, с детства всегда хорошо видел даже в кромешной тьме. Чуть склонившись над чужой макушкой, Итачи наслаждался интимностью момента, находя в сложившейся ситуации свои плюсы.