Я на Тёмной стороне

      Рабастан шёл чуть позади своей новой знакомой и дивился собственной глупости. Вот так взять и пойти за первой встречной, заявившей, что она — его мать, и что он волшебник! Однако, где-то в глубине души он невольно ощущал какую-то уверенность… ни то в честности женщины, ни то в собственных возможностях в случае подставы.       Лестрейндж пытался прислушаться к своим ощущениям и невольно ужаснулся тому, что услышал. Ему просто-напросто хотелось, чтобы слова этой женщины были правдой.       — О чём ты думаешь? — небрежно поинтересовалась женщина, поравнявшись с ним.       — О том, что мир сошёл с ума, — тихо обронил Рабастан.        В ответ он услышал фырканье и усмешку.       — Миссис Лестрейндж, — неуверенно начал мальчик через пару минут. Он пытался какое-то время звать её Блэк, но ей это почему-то не понравилось. Это было весьма странно — использовать свою фамилию в качестве обращения к кому-либо другому...       — Да? — женщина остановилась в тени. Они были где-то в центре парка, заросшего столь величественными деревьями.       — Можно мне задавать вопросы?       — Один уже задан, — серьёзно заметила собеседница. — И если остальные будут столь же глупы, я не стану отвечать.       Рабастан кивнул, и они двинулись дальше.       — Ну, э-э… Вы действительно сбежали из тюрьмы со своим братом?       — Да, я сбежала из волшебной тюрьмы, которая называется Азкабан, — просто ответила женщина. — Но не с братом. Понятия не имею, каким образом бежал он. И он мне не брат. Предатель дома Блэков.       — А за что вы там сидели? — Лестрейндж решил не развивать тему «брата».       — За то, что служила Тёмному Лорду, — собеседница снова принялась крутить в руках свою палочку.       — Дарту Вейдеру?! — удивился Рабастан, едва не присвистнув.       — Понятия не имею, о ком ты, — нахмурившись, пожала плечами женщина. — Может, его и так называют, но у него другое имя. И его боятся произносить.       — Почему?       — Просто боятся, и всё. Он — Тёмный Лорд, здесь других слов не нужно.       — И чем он занимается?       Женщина призадумалась. В её глазах блеснул фанатичный огонёк, как бывает, когда в тлеющее пламя старинного камина бросают еще новых дров, отчего огонь разгорается вновь.       — О-о-о, — протянула она наконец. — Этого словами не передать. Но одно могу сказать точно. Он — величайший волшебник! Он подарил многим надежду… то, чего больше никто не смог нам дать, — Беллатриса как-то особенно грустно крутанула в руке палочку.       — Надежду на что? — проницательно спросил Рабастан.       — На то, что этот мир можно освободить от грязнокровок и предателей крови. На то, что волшебники могут стать одной большой сплочёной семьёй… чистокровной семьёй.       Рабастан не понял ни слова, но ему понравилось. Это было какое-то мимолётное патриотическое чувство, заставившее его ощутить волнение всем своим существом.       — А… кто мой отец? — без переходов спросил он.       — Рудольфус Лестрейндж.       — Мы идём к нему?       — Он в Азкабане.       Рабастан хотел спросить, что такое Азкабан, но вовремя вспомнил.       — За то же, за что и ты? — догадался мальчик. Женщина лишь кивнула.       — А этот ваш Лорд вас не защищает?       — О Тёмном Лорде мы поговорим чуть позже, — пообещала женщина, немного подумав. — Это слишком серьёзно.       — Ну ладно, — легко согласился Рабастан. Но тут же задумался. — А в приюте меня не хватятся?       — Я немного поколдовала с их памятью. Они полностью уверены в том, что тебя пригласили в заграничную школу учиться. Я уже неделю над этим работаю. Не думаю, что в Министерстве об этом узнают, — женщина кивнула каким-то своим мыслям и замолчала.       — А почему вы не сделали чего-нибудь более эффектного, чтобы произвести на меня впечатление, там, в моей комнате? — Рабастан внимательно взглянул на собеседницу.       — Я не хотела производить на тебя впечатление, — серьёзно ответила Беллатриса. — Мне нужно было, чтобы ты поверил, а не получил психологическую травму до конца своих дней.       Рабастан умолк. Вопросов было ещё предостаточно, но он решил пока переварить полученную информацию.

***

      Они шли по направлению к высокому белоснежному зданию в центре этого… города? Беллатриса, накинув на голову чёрный капюшон, взяла Рабастана за руку и потащила к лестнице. Мальчик еле успевал озираться по сторонам, не переставая искренне удивляться.       — Гринготтс, — ответила она на так и не озвученный вопрос. — Банк.       — Тебя ведь ищут! — спохватился Рабастан.       — Это гоблинский банк. Гоблинам плевать на дела волшебников, их интересуют лишь наши деньги. Меня они не сдадут. Я здесь слишком важная персона.       Пройдя через высокие медные двери, Лестрейнджи оказались в длинном коридоре. Вдоль стен здесь были установлены длинные столы, за которыми сидели… весьма странные существа.       — Гоблины? — Рабастан оглянулся на Беллатрису, которая, сняв капюшон, теперь гордо шествовала в сторону небольшого дубового стола в конце комнаты. За столом сидел ещё один гоблин, усердно строчащий...пером что-то на огромном листе, чего-то вроде пергамента.       — Да, — Беллатриса кивнула в ответ на вопрос мальчика. Гоблины с обеих сторон отрывались от своих занятий и, шепчась, с интересом поглядывали на Рабастана. Когда эта странная парочка подошла к дубовому столу, гоблин лениво отложил пергамент, сунул перо в чернильницу и с любопытством перевёл взгляд от Беллатрисы к мальчику и назад.       — Мадам Лестрейндж, — он учтиво поклонился и исподлобья бросил на женщину такой взгляд, что Рабастану невольно захотелось схватить её за руку и увести отсюда куда-нибудь… куда угодно, только подальше от этого прихлебателя. Неизвестно, почувствовала ли это сама мадам Лестрейндж, но она положила ладонь ему на плечо и чуть сжала.       — Я хочу посетить свой сейф, — женщина хлопнула левой ладонью по столу, и через секунду, там, где только что была её рука, лежал небольшой бархатный мешочек. — И провести проверку крови.       Гоблин взглянул на Рабастана, взял мешочек и, ухмыльнувшись, встал из-за стола.       — Будьте добры, следуйте за мной, мадам Лестрейндж, — протянул он.       Рабастан пристально следил за каждым движением этого странного существа и только лишь на входе в подвалы или подземелья банка подумал о том, что гоблин звал его спутницу не иначе, как «мадам Лестрейндж», а это значит, что… однако подумать об этом не удалось. После полной впечатлений головокружительной поездки в металлической тележке под самым настоящим мокрым водопадом, Лестрейнджи и гоблин оказались перед высокой дверью с табличкой «717».       Существо коснулось двери морщинистой ладонью, и та отворилась. Рабастан едва удержался от вздоха и возгласа. Гоблин остался у двери, в то время как Беллатриса, положив руку на плечо Рабастана, вошла вместе с ним в этот… сейф? Он был полон… нет, скорее, переполнен золотом, серебром, какими-то медными монетами, множеством кубков, драгоценностей и декоративного оружия. В одном углу Рабастан даже приметил горстку шкур неизвестных животных. В другом из огромной кучи золота, под самым потолком торчала золотая чаша.       — Не вздумай ничего трогать, — неожиданно предупредила Беллатриса, оставляя Рабастана и направляясь в дальний угол сейфа. Она присела, извлекая из кармана небольшой кошелёк и неспешно закидала туда столько золота, что без магии, как подумалось Рабастану, оно бы там точно не уместилось. Встав, она отряхнулась и, взяв мальчика за руку, покинула сейф.       — Проверка крови, да, — гоблин кивнул, подразумевая, что помнит.       Когда они вновь проехали через водопад, Рабастан с удивлением отметил, что все трое сухи, как будто и не было никакой воды.

***

      Они прошли в небольшую комнатку, отделанную бронзовыми стенами, казалось, лучшего качества. В центре стоял полукруглый стол и два стула подле него Гоблин сел за стол, приглашая гостей. Неспешно раскрывая мешочек, полученный от Беллатрисы, гоблин увидел, что на расправленной ткани лежала небольшая колбочка, полная красной жидкости. Существо кивнуло, извлекло из стола точно такую же пустую колбочку и иголку, и протянул свою правую руку ладонью вверх. Рабастан непонимающе уставился на Беллатрису. Та кивнула в сторону руки гоблина. Недолго думая, Лестрейндж протянул свою левую ладонь. Не успел он полноценно испытать отвращение к сморщенной ладони банковского работника, как кончик безымянного пальца кольнуло. Подставив колбочку, гоблин выжимал из его пальца очень редкие алые капли. Наконец существо закупорило колбочку и покинуло кабинет.       — Каковы впечатления? — тотчас поинтересовалась Беллатриса.       — Я хочу наружу, — Рабастан скривился. — Они что, мошенники?       — Они занимаются хранением денег всей магической Британии, — сообщила женщина, склонив голову набок. — Гринготтс — самое надёжное для этого место.       — Кроме денег, я бы им ничего не доверил, — пожал плечами Рабастан. Беллатриса лишь задумчиво улыбнулась.       Двери открылись, и в комнату снова вошёл гоблин. Колбочек у него уже не было. Существо протянуло Рабастану лист исписанного пергамента. Мальчик недоумённо уставился на чуть поблескивающие изумрудно-зелёные строки: «Рабастан Рудольфус Лот Лестрейндж, тринадцать лет, чистокровный; родители: отец — Рудольфус Лестрейндж, мать — Беллатриса Друэлла Лестрейндж. Дом — Лестрейндж-Холл».       — Добро пожаловать, мистер Лестрейндж, — Рабастан от неожиданности даже подпрыгнул, невидяще уставившись на гоблина. — Добро пожаловать домой.

***

      Выходя из банка, Рабастан заметил на стене какие-то строки, но прочесть не успел, слишком о многом нужно было подумать. Беллатриса шла чуть впереди. С того момента, как они вышли из кабинета гоблина, она не сказала ни слова.       — Э-э, куда теперь? — Рабастан поравнялся с ней, с интересом глядя на свою обувь.       — К нашим близким родственникам, — Беллатриса вновь накинула на голову капюшон.       — Близким?       — Весьма близким, — женщина запахнула плащ, хотя было совсем не холодно.       — Мадам Лестрейндж, — неуверенно начал Рабастан после некоторой паузы. Он сам не знал, хотел ли извиниться за своё поведение или просто спросить, что будет дальше. Мысли путались, как клубок нитей.       — Я думала, — перебила его Беллатриса, — что, когда всё выяснится, ты станешь звать меня мамой. Ну или хотя бы по имени. В любом случае, когда я была в твоём возрасте, мы звали нашу маму «maman». Французский тогда был в моде.       — Я ещё не готов, — заявил Рабастан после недолгой паузы. — В любом случае, ваша мама не сидела в волшебной тюрьме тринадцать лет.       — Двенадцать, — махнув рукой и фыркая, поправила Беллатриса.       — Даже если так, — закатил глаза Рабастан. — Это, конечно же, меняет дело.       — Когда будешь готов, дай знать, — Беллатриса склонила голову, когда они проходили через особо людное место. — Я всё понимаю, в конце концов, chacun a le droit à craindre*, — с улыбкой закончила она.       Рабастан от возмущения замер. Он знал французский. В школе, при детском доме он выбрал для изучения именно его. Нагнав самодовольно улыбающуюся мать, он как можно более ледяным тоном изрёк:       — Je ne suis pas un lâche, et n'a jamais été un lâche**, — он немного подумал и добавил: — maman.       Белла начала улыбаться ещё более самодовольно, седая прядь выпала из капюшона.       — Pas mal, pas mal***, — наконец пробормотала она, свернув за угол. — Однако над произношением мы ещё поработаем, не волнуйся.       — Что теперь? — Рабастан недоуменно приподнял бровь.       — Насколько я знаю, маглы зовут это телепортацией, — задумчиво изрекла Белла, и, схватив мальчика за руку, без предупреждения трансгрессировала в Малфой-мэнор.