Rich and Bitch

      С того дня прошло уже много дней, неделя, а может полторы. Или две, Чимин не считал. Он, как обычно, не следил за числами, не вешал календари и не отмечал знаменательные дни, потому что таковых у него не было. В то время, как кто-то с предвкушением ждет знаменательного дня, отмеченного на календаре красным, Чимин просто пропускает жизнь мимо себя, разрывая эти бесполезные куски бумаги, называемые календарями, в клочья. Парень не смотрел на время, потому что... А зачем? Всё равно каждый день встречает его своей одинаковостью. Дни постоянны, а вот люди вокруг него нет. Поэтому будни: серые, холодные, хмурые будни — это единственное, что в его жизни отличалось своим постоянством. И неважно, за окном солнце или дождь, для него там всегда пасмурно. Для него за окном всегда холода, всегда зима.       Конечно, он уже звонил Хосоку, а тот по-дружески назвал его идиотом, а потом сказал, что у него снова дела и пообещал когда-нибудь сходить погулять с Чимином, но оба знали, что это "когда-нибудь" наступит ещё очень нескоро или вообще никогда. Дела Хосока обычно затягивались на месяц или даже два. И он все чаще и чаще забивал на брюнета. Если раньше он хоть изредка звонил, чтобы перекинуться парой слов или же о чем-то попросить, то теперь, он даже не одалживал у него денег, которые всё равно не возвращал. Он не звонит и не пишет, и все чаще не отвечает на долгие и настырные звонки Чимина. Он потихоньку забывает о своем друге. Так же, как и все, Хосок потихоньку исчезает из его жизни.       А ещё через неделю выясняется, что Джей-Хоуп уезжает, уезжает куда-то далеко, чтобы продолжать учиться танцам. И они прощаются. Чимину очень грустно, даже грустнее, чем обычно. Возможно же такое. Каждый раз ему кажется, что хуже, чем сейчас, быть не может, но потом наступает следующий день и он чувствует себя хуже, еще ужаснее с каждым, черт возьми, днем.       Хоуп широко улыбается, хлопает по плечу и обещает, что не забудет, будет звонить, писать, делать для него селфи, слать открытки и рассказывать о каждом прожитом дне. Чимин в надежде кивает, хотя знает, что это ложь. А Чимин просто хочет, чтобы у друга было всё хорошо, пусть его жизнь будет насыщенной, пусть встретит свою единственную любовь, пусть отдаётся танцам, пусть живёт. Живет в полном смысле этого слова: никакой грусти и боли, ничего такого, только счастье. Чимин был готов забирать у друга всю боль, пусть он отправляет ему по почте хотя бы ее. Ведь парень знал, что ему самому уже ничего не поможет, так пусть хоть нужные ему люди живут счастливо. Но еще ему хочется быть рядом с ним, видеть вот эту его улыбку, слышать его смех. Пускай Хоуп не разделяет этого чувства с ним, но... Он единственное, что у него осталось, а если быть верным, то уже не у него, давно не у него... И уже не осталось.       Если бы Хоупи позвал его за собой, он бы, наверняка, поехал. Не трудно оставить любимые вещи ради Хосока. Чимин был готов. Но, жаль только, сам Хосок не был готов сказать ему ни слова. Если бы он только позвал, куда угодно. Брюнет бы бросил все. Он просто чертовски боится оставаться один. Но его друг халатно погладил его по макушке коричневых волос и развернулся к нему спиной. — Хён, давай я тебя провожу! — выкрикнул Чимин в спину Хоупу, сделав отчаянный выпад к другу. — Не надо, меня парни проводят, — повернулся к нему Хоупи и подарил последнюю улыбку.       И снова черноволосый поворачивается к нему спиной и уходит, а эта спина, которую Чимин уже тоже привык видеть, словно говорит ему: "Нет, что ты, ты не одинок...".       Дверь захлопывается, и этот звук отдается эхом по пустой квартире Чимина и по его пустой душе, которую забрал с собой друг, даже не подозревая об этом.       " ...просто слегка на*уй никому не нужен".       Вот и все.       Чимин пытался завести новых друзей, даже несколько раз выпивал в клубах, но, помня первый опыт, всегда вовремя останавливался и шел домой, а по дороге уже успевал отрезветь.       С ним знакомились многие девушки, но от всех них веяло фальшью. Он не видел в них ничего настоящего, а они не видели в нем ничего, кроме толстого кошелька в его руке. Да и все они почему-то были не во вкусе Чимина, хотя… А кто вообще в его вкусе?       Парень целыми днями редактирует книги и пишет фанфики, ведь он довольно популярный автор на сайте, где такие же юные, а может и не юные авторы делятся своим творчеством просто так. Читатели всегда ждут новых глав с нетерпением и пишут развернутые отзывы. Это единственное место, где в нем нуждаются, хотя даже не в нем, а в том, что он напишет, но уже это доставляло парню неимоверную радость и восторг. Быть кому-то нужным хоть как-то, для него было очень непривычно. А потом Чимин весело говорит с ними в личных сообщениях. Из-за писательства он очень много разговаривает с людьми и поэтому не вылезает из компьютера, хоть и виртуальное, но всё же общение. От круглосуточного сидения за компом у Чимина краснеют глаза. Но там так хорошо, пусть он не слышит голосов, но он как-никак общается. А порой фантазия воспроизводит ему отзывы чужими голосами.       Брюнет потихоньку сходит с ума, и теперь его дом точно походит на психбольницу. Чимин забивает на себя. Он больше не готовит для себя вкусные завтраки, обеды и ужины. И вообще почти не выходит из дома. Он заказывает на дом фастфуд, пиццу и иногда суши. Он больше не выдраивает полы до блеска и не следит за порядком в доме, он кидает вещи куда попало, а потом подолгу не может их найти. Он забивает на себя так же, как и все вокруг.       Оказывается, это так легко.       Люди всегда выбирают пути полегче.

***

      Сегодня был именно тот раз, когда брюнет снова засиделся до двух часов ночи, строча очередной фанфик. Пальцы бешено перебегают по клавиатуре с одной клавиши на другую, он делает много опечаток и даже не смотрит в текст, потому что боится потерять такую нужную и необходимую мысль. И только когда он заканчивает ее, поднимает глаза на экран, на котором почти каждое слово подчеркнуто красной линией. Парень подправляет опечатки и перечитывает абзацы еще раз, снова дописывая, что приходит на ум. Чимин любил такие моменты прилива вдохновения, потому что в это время все мысли и переживания уходили куда-то на второй план, он думал лишь о том, как построить предложение в тексте и где поставить запятую.       И самым трудным решением было, как назвать следующую главу и с какого слова начать предложение. Ему бы хотелось, чтобы все решения в его жизни были такими "трудными". И вообще, хотел бы, чтобы каждый его день был таким вот порывом, порывом вдохновения, когда наплевать на все, лишь бы не упустить мысль и успеть записать ее в "Word". Хоть раньше он и писал только гет, но теперь решил попробовать и слэш. Он словно перелистнул страничку своей жизни на чистую, потому что та была настолько заполнена, что писать приходилось даже на полях. Если в его жизни происходили какие-то изменения, то только такие. Он пробовал себя в новых фандомах, и это было словно новоселье.       Рассказ об одиноком парне, который встречает очень милую, вернее, милого, мальчика по вызову. Он просто взял события из своей жизни и трансформировал это в фанфик. Это было совсем не трудно, потому что почти в каждом фанфике были какие-то нотки из его жизни, а у кого-то из героев было что-то из его характера, даже если он писал не о себе.       Увлечённый писательством брюнет и не заметил, как допил своё какао. Пришлось пойти и сделать новое, а потом обнаружить, что очередная банка "Несквика" опустошена.       Юноша тяжело вздыхает и начинает одеваться, потому что вдохновение — штука такая, а без какао как-то не пишется. И что, что два часа ночи? Пф. Подумаешь. Если пройти одну остановку от дома, то можно прийти в круглосуточный магазин.       Чимин не помнил, когда выходил на улицу в последний раз, поэтому, выйдя из темного подъезда, свежий воздух опьяняет парня, ударяя кулаком ему в ноздри. И он дышит чаще, потому что хочется вобрать в себя и в свои легкие как можно больше кислорода. И какие бы глубокие вдохи он не делал, как сильно не раздувались бы его легкие и не вздымалась грудь, он все равно чувствовал, что задыхается.       Чимин идёт домой, он держит в руках большую жёлтую банку с надписью «Nesquik» и вдыхает ночную прохладу. Он хочет вколоть её в вены, чтобы чувствовать всегда. Вдруг ночную тишину пронзает чей-то слабый крик и какой-то непонятный шум. Парень на миг останавливается и прислушивается, затем срывается с места и быстрым шагом идёт на звук. Он заворачивает в переулок и видит картину, которую не может здраво оценить.       Ближайший фонарь не горит, и в темноте сложно разглядеть лица, но фигуры людей он видит хорошо. Какой-то мужчина насилует парня. Он прижимает его к стене так, что юноша трется щекой о шершавую стену, одной рукой держит запястья парня над его головой, а второй сжимает шею, вдавливая его щеку в бетонную стену с каждым толчком все сильнее и сильнее. Юноша толком не сопротивляется, наверняка понял, что это бесполезно, но все равно сдавленно кричит, потому что больно. И тут же получает удар из-за крика.       Жестоко.       Чимин заставляет себя подойти ближе, он понимает, что должен помочь несчастному, но из-за шока не может сообразить, что делать, и просто стоит и смотрит. Когда он тихо приближается, то начинает понимать, кто перед ним. Он видит знакомый силуэт и розовые волосы, слышит знакомый запах. В груди что-то больно сжимает, и к голове приливает кровь. Незнакомый мужчина протяжно стонет, откидывая голову назад, и закусывает губы. А розоволосый легонечко шевелит ладонями, которые прислонены к шершавой стене чужими мощными руками и, стиснув зубы, изредка шипит от резких толчков незнакомца. — Сука! — выкрикивает мужчина, когда розоволосый в очередной раз пытается вырваться. - Ты всего лишь сука! — его движения становятся грубее и жестче. Поэтому из горла юноши вырываются крики боли.       Чимин, наконец, приходит в себя, из его рук выпадает банка с "Несквиком", и от шума удара о землю насильник резко оборачивает голову. — Съебись нахуй, — произносит мужчина моментально и снова безразлично отворачивается от брюнета. Тот же делает два больших и резких шага, хватает мужчину за волосы, оттаскивая его от розоволосого и швыряет незнакомца куда подальше, так, что тот врезается спиной в другую стену. Розоволосый юноша обессилено падает на землю, еле двигая отдавленными руками, он натягивает джинсы. По щеке стекает кровь, а у парня такое чувство, что его только что натерли на терку. Чимин же совсем обезумел от увиденного, он и не знал, что в нем могут быть такие мысли и не знал, что может быть таким злым. Ярость ослепляла. Хоть розоволосый и был для него... никем, но в сердце он уже был по уши в него влюблен с того самого дня все мысли были только о нем и о нем. Брюнет даже и не мечтал с ним еще когда-то встретиться. И тут такое. Лучше бы он так и не видел Шугу, но увидеть его так, в такой ситуации было чем-то ужасным. Поэтому ярость ослепляла, она пульсировала жилкой на его шее.       Он подошел к незнакомцу, который уже встал и заправил свой толстый член в штаны. Мужчина был довольно-таки массивный. Крупный и высокий. Вот только было не ясно, чего в нем больше мышц или жира. —Ты кто, блять, такой? — гаркнул он, и его рев еще пару раз повторился эхом по переулку. — Папка твой, — процедил Чимин и, сделав выпад, ударил мужчину кулаком в солнечное сплетение. А розоволосый, услышав знакомый голос, поднял голову и попытался в полутьме разглядеть своего спасителя, но в глазах двоилось и мутнело.       Чимин же ударил ногой по мясистой ноге мужика и уложил его на землю. Затем забрался на него верхом и стал лупить его по морде что есть силы. Конечно же, брюнет получил пару раз. Мужик однажды даже поменялся с Чимином местами и воссел на него сверху. Стал лупить его по его пухлым щечкам, разбивая мягкие губки в кровь. Брюнет думал, что ни за что не сможет сбросить этот кусок мяса с себя, но все оказалось проще. Он просто ударил его ногой по спине и, когда тот от боли выгнулся, снова увалил мужчину на землю и сделал захват, что тот бился в конвульсиях и орал всякие проклятия в его сторону, что лишь смешило парня.       Он здраво понимал, что если сейчас не остановится, то убьет эту мразь, но останавливаться почему-то совсем не хотелось. Он посмел тронуть его розоволосый комочек. И пусть совсем не его, не в этом дело. Чимин был готов защищать полюбившегося ему парня ценой своей жизни. Вот такой вот он ЧимЧим, отдает всего себя всему, что любит. И снова увидев Шугу, в нем открылось второе дыхание. Он снова захотел приготовить вкусный завтрак, сложить все разбросанные вещи и сделать генеральную уборку. А еще снова хотел с ним поговорить. Очень сильно хотел с ним поговорить.       Чимин уже лупил обездвиженное тело под собой, а из его горла вырывался отчаянный рев, как рев льва, загнанного в угол чужой стаей. Он сорвался на этом мужчине. Он сбросил на него все: отъезд Хоупа, свое одиночество. Он получал не только за Шугу. Он получал за все беды и несчастья Чимина. Так, словно это он был во всем этом виноват. Брюнет сорвался. Он переступил за линию. Потерял контроль.       Когда кулаки были содраны в кровь так, что даже двигать ими было больно, только тогда он встал с тела незнакомца, на прощанье пнув его ногой. Тогда он обернулся к розоволосому, который молча наблюдал за брюнетом, стоя на шатких ногах и держась за стеночку.       И только когда Чимин увидел испуганный взгляд Шуги, тогда с его глаз словно спала пелена. Он огляделся вокруг, словно до этого спал.       "Что я только что наделал? Что я, черт возьми, сделал? Я...", — парень поднял руки, которые были вымазаны вперемешку и его, и чужой кровью. Его лицо выразило не меньший ужас, чем у Шуги. Он словно прозрел, словно после долгой темноты ему включили свет.       Тишину пронзает отчаянный и отрывистый крик, который вырывается изо рта брюнета. Чимин упал на колени и запустил грязные руки в волосы. Он видел в себе монстра. Слезы потекли по его щекам, а губы задрожали. Он не мог себя узнать. Он не такой. На самом деле чужая жизнь очень важна для него, очень, часто даже превыше, чем своя собственная. Хоть Чимин и очень хорошо умел драться, обычно он пытался избежать этого, очень часто позволял бить себя и не хотел никого бить в ответ, потому что когда он кого-то ударял, ему было больнее, чем когда ударяли его. Поэтому Чимин не узнавал себя, неужели все это сделал он? И все это ради розоволосого комочка? Значит, вот что он может ради него? И... Ему кажется, что это совсем не предел, он мог бы ради него все, все, что угодно.       Теперь было трудно сказать, кто чувствовал себя хуже, Шуга или Чимин. — Хэй, парень, — подал голос Шуга. Куда делась вся его уверенность, этот его диалект и крутой акцент? Где это все? Где его "свэг"? Сейчас он говорит каким-то хриплым и дрожащим голосом, что сам себя не узнает. Он не знает, что и думать. Это было впервые, когда кто-то рванул к нему на помощь и так отчаянно его защищал. Но розоволосого напугало такое резкое изменение в этом парне... Чимин? Так его, кажется, зовут? А он, как ни странно, его помнит. Его голос, его тело, которое он рисовал. Он с большим удовольствием нарисовал бы его еще. Но видеть такого Чимина было странно. Он не знал, что этот паренек с идеальным телом и лицом ребенка способен на такое. Да и вообще, он ничего о нем не знал, но почему-то казалось, что он не сторонник такого. Слишком добродушный и мягкосердечный.       Шуга был напуган и восхищен одновременно. Хотелось сказать "спасибо", но в то же время и убежать, но брюнет перебил его своим криком. Глаза Шуги распахнулись, такой реакции он никак не ожидал.       Он, наверное, и сам от себя в шоке. Брюнет словно вот-вот проснулся. Огляделся вокруг и увидел мужчину, лужу крови, свои руки в крови... Конечно же, он знал, что все это наделал он. Наверное, такое было в первый раз. Обычно он мог держать себя в руках. Такое хрупкое и невинное существо, которое ценит людей. Но люди никогда не ценят его. Конечно, увидев то, что он наделал, он кричит и плачет, и это нормально. Такой вот Чимин.       Шуга совершенно запутался. Но, видя, как убивается брюнет, ему захотелось его обнять. Странное чувство. Он еще никогда его не испытывал. Розоволосый не знал, как себя вести, что говорить и что делать, поэтому просто стоял и ждал, когда брюнету полегчает. Вот так вот просто возьмет и полегчает. Само собой. Он думал, что все пройдет само. И не знал, что так Чимин живет почти всю свою жизнь. И ему никогда не станет легче, если люди так и продолжат просто стоять и ждать.