***
Чимин вышел из автобуса с двумя большими дорожными сумками и направился к его новому дому. Дело уже было к вечеру. Темнело. Брюнет быстро добрался до дома и вошел в подъезд. Как вдруг кто-то сильно впечатал его в стенку, так сильно, что перед глазами запрыгали черные точки. Из рук выпали сумки. — Что-то ты подозрительный парень. Какого ты тут ошиваешься постоянно? — послышался немного шепелявый голос у брюнета над ухом. Чимин сильно зажмурил глаза, а затем разомкнул их. Перед глазами посветлело, и Чимин увидел Шугу. — Ч-что? — решил он взять на себя роль испуганного соседа. — Я... я всего лишь сосед, снимаю квартиру в этом доме. — Сосед? — ослабил хватку блондин в шапке. — Что у тебя в сумке? — Вещи, что же еще? — Вещи? — заглянул в глаза Чимину юноша и, отпустив его, сел на корточки возле одной из сумок, халатно открыв ее, чуть ли не сломав замок. Пробежав глазами по аккуратно сложенным вещам, Шуга поднялся и пошел к лифту. Когда кабинка лифта унесла блондина на его этаж, Чимин закрыл свою сумку. — Козел, — прошипел он и тоже подошел к лифту.***
Светловолосый торопливо открыл дверь и проник в свою квартиру. Блондин уже так привык проникать в дома, что даже в свою собственную квартиру он тоже проникал. Тихо открывал дверь и, даже не включая свет в коридоре, крался в комнату. Проверял, есть ли кто в доме. А потом вспоминал, что это его квартира и он не на вылазке. Тогда он выходил на балкон и выкуривал почти целую пачку сигарет. Кто-то настойчиво стучался в его двери, и он слышал ропотливые женские голоса, которые жаловались на сигаретный дым, идущий к ним в окно. Соседи постоянно от него что-то хотели, им постоянно что-то не нравилось, но ему было на них так откровенно плевать. Он ненавидел, когда его кто-то трогал, особенно, когда он курил. Поэтому он делал вид, что ничего не слышит, и курил дальше. Одну за другой. Осенняя прохлада отлично сочеталась с ментоловым вкусом его сигарет. В соседней комнате зажегся свет, это было видно через длинный и узкий балкон, на котором он стоял. Насколько он знал, там никто не живет, но потом вспомнил того странного парнишку и, закатив глаза вверх, закурил еще одну сигарету.***
Квартира была не так плоха, как о ней говорила комендант. Хорошая кухня, уютная спальня и большой зал. Все как надо. Положив сумки у дивана в зале, Чимин решил открыть окно, чтобы свежий воздух проник в одинокую комнату, и сел в кресло. Он должен был привыкнуть к этой обстановке, а комната должна была привыкнуть к наполненности. Откинувшись на спинку удобного кресла, которое идеально легло по спине брюнета, Чимин прикрыл глаза. Переезд его так вымотал, что он бы с удовольствием заснул прям здесь, но нужно распаковать вещи и принять душ. Юноша вдохнул полные легкие вечерней прохлады, которая так быстро распространялась по залу, и закашлялся. Сигаретный дым? Что? Откуда? Парень вышел на балкон. Его ведь предупреждали, что на две квартиры один балкон. Поэтому, увидев там парня, который делает дымовые кольца ртом, юноша не очень удивился. Он больше удивился тому, что этим парнем оказался Шуга. Тот самый Шуга. Удивило то, что к Чимину, наконец, удача повернулась лицом. — Наша сегодняшняя встреча была не очень-то приветливая и соседская, — подал Чимин голос и подошел к перекладине, облокотившись на нее руками. Блондин лениво повернул голову. — Опять ты? — кинул Шуга и отвернулся обратно. — Как видишь. — А как видишь ты, я не настроен на милые соседские беседы и новые знакомства. Предпочитаю спокойную жизнь. — Я не собирался с тобой знакомиться, — усмехнулся Чимин, пытаясь показать своему новому «соседу», что он тоже не так-то уж и прост. — Просто хотел сказать, чтобы ты перестал курить, дым идет ко мне, меня это бесит. — Ничем не могу помочь, — халатно ответил блондин и повернулся к Чимину лицом, выдохнув в его сторону сигаретный дым. — Я помогу тебе, — так же холодно и спокойно ответил Чимин. Он хорошо знал психологию людей, с ними нужно говорить так, как они с тобой: это им либо нравится, либо бесит. Брюнет подошел к парню, взял со стула пачку сигарет и выкинул за перегородку. — Будь осторожен, в следующий раз так, как эти сигареты, можешь полететь ты, — прыснул Шуга и направился к себе в квартиру. Как только Юнги скрылся за своей толстой шторой приятных тонов, которой было завешено окно и дверной проход, Чимин ударил стену кулаком, и юноша за стеной слышал стук от удара. Вот идиот! Ему же нужно подружиться с ним, узнать его, как человека, поближе, узнать, о чем он думает и о чем мечтает. И не важно, хочет он этого или нет, не важно, каким образом он это сделает. Это нужно для дела. Но что он делает вместо этого? Ага, выкидывает его сигареты с балкона. Умница, Чимин, так держать! Брюнет взъерошивает волосы и идет к себе в комнату. Нужно поспать, утром он придумает что-то толковое, но не сейчас... сейчас нет, это все как-то слишком трудно. Он так долго гонялся за этим Шугой, а сейчас он вот тут, сидит на диване и смотрит в стенку, за которой находится этот блондинистый вор, который украл у него целых шесть лет жизни. Но все это неожиданно показалось для Чимина таким трудным: зачем брюнет находится здесь? Почему бы ему просто не арестовать этого Юнги и не влепить ему приличненький срок? Отплатить за украденное время тем же: украсть столько же у него. Так бы было легче, намного легче. Но проблема Пак Чимина, наверное, заключалась в том, что он никогда не искал легких путей, даже когда легкие пути выбирали его. Голова уже кипела от незваных мыслей, поэтому юноша принял душ и, постелив постель, лег спать. Выгружать вещи из тяжелых сумок тоже сегодня не хотелось. Ему вообще не хотелось ничего, кроме того как выбраться из этого лабиринта мыслей.***
Странный он, этот его новый сосед. Юнги нравилось, когда он жил на этаже один, ну, не считая какой-то девушки в другой стороне, но все же... её он видел всего-то там каких-то пару раз, а он... Блондин любил выходить на балкон и выкуривать целую пачку своих любимых ментоловых сигарет. Дым, выходивший из его рта, вырывался клубами, словно птица из клетки. Он любил наблюдать за ним до тех пор, пока он не растворился в воздухе. А этот парень ворвался в его жизнь так неожиданно и... всё это не просто так. Шуга был именно из тех людей, которые верили в судьбу и всякое такое. Но он не был в числе тех придурков, что думали, что её можно каким-то волшебным образом изменить. Судьба — это что-то высшее, чтобы ее изменить, до нее нужно дотянуться, но дотянуться до нее невозможно даже с крыши двадцатого этажа. Ну, а вообще парню было плевать на этого соседа, который в конец оборзел: выкинуть его любимые сигареты, которые он, черт возьми, купил. КУПИЛ! Ему было плевать на него, пусть только не мешает ему спокойно жить, не спать по ночам, слушая любимую музыку, и проворачивать свои грязные дела.***
Утром Чимин встал рано, хотя хотел поспать подольше, ну да, привычка дает о себе знать. Вот только бесит, что когда он встает в такое время сам, то высыпается, а когда трезвонит будильник, больно ударяя его по вискам, то он ничуть не высыпается и хочется убить весь мир и разбить этот чертов будильник, режущий слух на кусочки, маленькие-маленькие кусочки. Но покупать новый будильник каждый день — это не вариант. Сделав влажную уборку в запущенной квартире, Чимин оделся и пошел в магазин. За время уборки он придумал план, который, конечно, был не очень гениальным и запросто мог не сработать, но все же, как говорится, попытка не пытка. Возвращаясь домой, Чимин сел в лифт с какой-то девушкой, которая искоса наблюдала за ним весь путь до двадцатого этажа. Когда двери лифта открылись, брюнет быстро вышел и направился к своей входной двери, как незнакомка окликнула его: — Так, значит, ты новый сосед? — странно хихикнула в ладошку девушка. — Ага, — халатно бросил в её сторону Чимин. Просто сейчас он не был настроен на знакомства. Не сегодня. И вообще, никогда. Он здесь не для этого. Единственный, с кем он хотел бы познакомиться, так это Шуга. Голова была забита только им. — Может, зайдешь ко мне вечерком на чай? Я приготовлю что-то вкусненькое, — девушка сделала пару шагов к юноше. В это время двери лифта снова открылись, и из него вышел никто иной, как Юнги, на которого девушка не обратила никакого внимания, а вот Чимин сразу же перевел на него взгляд. — Я и сам умею готовить. Спасибо за приглашение, но нет, прости, — как можно вежливее отказал парень, провожая Шугу взглядом до его двери. — Ну, может, тогда хотя бы посмотрим какой-то фильм вместе? — предложила юная особа. — У меня есть диск, там... — Эм... прости, если ты пытаешься привлечь мое внимание, то ты зря стараешься... Я гей, — глядя на Шугу, сказал Чимин. — Оу... ну, ладно... — проговорила девушка и скрылась за дверью в свою квартиру. — Отличная отмазка, — хрипло посмеявшись, хмыкнул блондин. — Это не отмазка. Я, вообще-то, и правда гей, — подойдя к Юнги и засунув руки в карманы, проговорил брюнет. — Да-да, да-да, конечно. Тогда я принцесса, которая писает лимонадом, — повернул юноша ключ в замке и открыл дверь. Чимин же приподнял одну бровь. — Нет. Я. Действительно. Гей, — м-да уж, Чимин бы никогда не подумал, что ему когда-нибудь придется так яро убеждать кого-то в том, что он чертов гей. Да в чем угодно, но не в этом! Обычно он молчал в тряпочку, когда дело доходило до этого, но сейчас что-то явно пошло не так, он, действительно, слишком опьянён желанием подловить Шугу. — Да? — приподнял одну бровь Шуга. — Тогда докажи, — ухмыльнулся он, бросив взгляд на брюнета, чтобы видеть его реакцию. Чимин же заглянул блондину в глаза так проникновенно, что юноше, стоящему напротив и держащему в одной руке ключи, а другой сжимающей дверную ручку, показалось, что этот человек знает о нем все, словно он смотрит прямо в душу, по телу даже пробежали мурашки. Облизнув губы, брюнет сделал шаг, оставив позади расстояние между ними, и дотронулся своими губами до губ Юнги. Высунув одну руку из карманов, Чимин оторвал блондина от двери и впечатал его в стену. Глаза непоколебимого блондина широко распахнулись. Первые пару секунд он просто не мог понять что, черт возьми, происходит. Шугу сложно удивить, но сейчас Чимин застал его врасплох. В следующие пару секунд Юнги уперся руками в грудь парня, резко оттолкнув его, и, сам не ожидая этого, ударил его со всей силы по лицу. Так, что у него из кармана вырвалась рука и пачка сигарет, которые он купил в знак извинений для Шуги, выпала куда-то на пол, отдавшись гулким стуком по всему подъезду. Блондин бросил резкий взгляд на ментоловые сигареты, и, когда перевел взгляд обратно на Чимина, в горле стоял ком. Из-за этого гребаного поцелуя, ощущать который было на самом деле приятно, ведь эти пухлые губы такие теплые и мягкие... Из-за этого неожиданного поцелуя блондин совершенно забыл о том, что в его руке были ключи, поэтому, когда на щеке парня выступила кровь из пореза, которая слишком быстро стекла на скулу, оставив после себя кровавый след. Шуга тяжело дышал, глядя на брюнета и на кровь, стекающую по его щеке. Чимин неподвижно стоял, пронзительно глядя в глаза юноше. — Чертов придурок, — процедил блондин сквозь зубы и зашел в комнату, а Чимин еще некоторое время остался стоять на лестничной клетке, по которой еще, кажется, эхом отдавался гул упавшей пачки сигарет. Войдя в квартиру и халатно промыв рану водой, Чимин наклеил на нее пластырь и вышел на балкон. Да уж, с переездом в эту квартиру все пошло не так. Он думал, что все будет по-другому: он сразу узнает об этом Шуге все, что ему нужно, а потом одним прекрасным утром арестует его, но он был слишком наивен, когда думал, что все так легко. Сев на высокий порожек, брюнет достал из кармана пачку сигарет, которую поднял с пола, а с другого кармана достал еще одну. Сняв с пачки пленку, Чимин открыл ее и вдохнул запах ментола: «А это не так-то и плохо», — подумал он, пожав плечами. Взяв из пачки одну тонкую сигарету, брюнет повертел ее в руках перед глазами. Встал, принес с кухни коробок спичек и, сев обратно, зажег одну. Взяв сигарету в зубы, юноша поднес спичку к кончику сигареты и запалил. Из него сразу же повалил дым. Пак сделал резкий вдох и, подавившись дымом, закашлялся. — Курить вредно, — послышалось над ухом брюнета, и кто-то выхватил из губ Чимина сигарету. — Но ты ведь куришь, — поднял парень свои глаза на Юнги, на которые навернулись слезы от кашля и резкого першения в горле, возвысившегося над ним. — Но ты ведь не я... — Чем я отличаюсь от тебя? Я такой же человек, как и ты. — Нет, ты не такой, как я, — Шуга поднес сигарету к губам и вдохнул ее дым в себя. — Чем я отличаюсь от тебя? — Я подонок, не думаю, что ты такой, — хмыкнул блондин. — Пф, и все? – усмехнулся юноша. — Я ударил тебя, а мне даже не жаль, и я даже не спрошу: «Эй, тебе больно? Все в порядке? Была кровь!» или «Ах, прости, я не рассчитал своих сил, мне так жаль!» Так что даже не жди от меня чего-то в этом роде. — Ты совсем меня не знаешь, так что... — Чимин неожиданно замолчал, потому что он заметил за собой что-то весьма странное: он разговаривал с этим Шугой, и ему нравилось с ним говорить. Захотелось узнать, почему блондин встал на такой путь. Может быть, у него есть веская причина? Ведь... ничего не бывает просто так. — На, — Чимин протянул Юнги две пачки сигарет и встал с порога. — Что это? — Сам не видишь? — Зачем? — Чтоб ты быстрее сдох. — Как мило. — Я выкинул вчера твои сигареты с балкона, и мне кажется это не совсем правильным. — Я не буду говорить «спасибо». — Никто и не просит.***
Этот парень... он какой-то непонятный: не требует извинений, как делают это обычно все остальные, не ждет благодарности. Он просто делает что-либо и не ждет ничего взамен, даже элементарного «спасибо» он не ждет и не нуждается во всем этом, потому что на самом деле думает, что слова — это ничто. Но, сказать честно, Шуга и подумать не мог, что он гей. Не то, чтобы он был гомофобом, он и сам был в их числе, в числе геев. Просто, странно все это: появление этого парня в его жизни и вообще всё. Юнги не любил ничего объяснять даже самому себе, потому что он совершенно не умел этого делать. «Я не люблю объяснять, мои мысли не понятны даже мне», — это одна из строчек песни, которую он написал вместе с Намджуном в средней школе, тем самым Намджуном, которого недавно подставил. И угадайте, что? Да-да, ему ни капли не было жаль. Но... это была ложь, наглая ложь. Глубоко в душе ему правда было жаль. Просто Намджун всегда был его единственным другом; перед глазами невольно промелькнуло воспоминание, много воспоминаний, связанных с ним. Они хорошо проводили время в средней школе, ему правда было весело. И ему очень нравилось писать песни и музыку вместе с ним. Но блондин все разрушил собственными руками. И эта фраза, она все еще вертелась у него в голове, она все еще точно попадала в цель, она все еще точно его описывала, до сих пор, кажется, он до сих пор ничуть не изменился. «Я не люблю объяснять — мои мысли не понятны даже мне». *Flashback* — Намджун, я думаю, что пора все это прекратить, все это так по-детски: эти наши песенки и наша с тобой группа, — проговорил Шуга, войдя в их с Намджуном маленькую студию. — Что? Юнги, но мы ведь вместе мечтали пойти на прослушивание в этом году и вместе дебютировать! Ты ведь говорил, что ты счастлив только когда пишешь музыку! — Это было давно, я вырос, и мне пора заняться серьёзными вещами, нужно думать о будущем. — Наше будущее — это полные залы фанатов, которые любят нашу музыку! — подскочил со стула Намджун. — Которые кричат наши имена в проигрышах и подпевают нам! — Это твое будущее, Намджун... да, мы думали, что нам по пути, но сегодня мы дошли до разветвления нашей дороги. Тебе в одну сторону, — парень развернулся к Намджуну спиной, — мне в другую. — Не уходи! — крикнул парень. — Если уйдешь, возвращаться будет поздно. — Пока, — махнул Шуга парню, не поворачиваясь. А сердце трепетало. Ему не впервой отказываться от мечты, ему не впервой отказываться от друзей. Просто он не хотел подвергать друга опасности. Он вышел на кривую дорожку и вряд ли уже сможет свернуть с нее. Он сделал это не ради себя, а ради Намджуна. Ведь у Намджуна проблемы с сердцем, а денег на операцию нет... он не хочет терять такого близкого человека. Поэтому... он сделал это, чтобы Намджун жил счастливо, чтобы Намджун просто жил. Юнги пришлось все это сделать. Блондин не хотел, чтобы его друг знал, чем он занимается. И, наверное, русоволосый до сих пор даже не подозревает о том, кто подарил ему шанс на жизнь. Каким путем, наверное, не важно. Не важно, как он задыхался от нехватки воздуха в легких, когда в висках пульсировали вены от того, что он бегал от охраны. Не важно, насколько ему было больно, как его избивали люди, замечавшие, как он вытаскивал из их карманов кошельки. Не важно, сколько ребер у него было сломано и не важно, как он хотел есть. Блондин терпел все. Получалось не сразу, на теле всегда были синяки, а губы всегда были разбиты. И только потом он придумал скрывать лицо и работать по ночам. Все приходило со временем, и когда он собрал нужную сумму на операцию, останавливаться уже не хотелось, ведь он через столькое прошел, чтобы научиться всему, что умел, остановиться было бы правильно и неправильно одновременно. Просто Юнги решил, что сделает это только один раз, только для Намджуна. Но потом понял, что спасти себя тоже необходимо. Он погряз в такой пучине... да и выхода уже не было. Жить хотелось, а для жизни нужны деньги, много денег, которых у него, конечно же, не было. Это затянуло его, как болото, и некому было его оттуда вытащить. Именно поэтому он все еще утопает в этом болоте, в этой грязи. Конечно же, отношения с Намджуном после того разговора ухудшились, иначе быть и не могло. Для русоволосого парня Юнги был предателем, который отказывается от своих слов и бросает на полпути, русоволосый не разговаривал с ним и так, наверное, было даже лучше, легче для Юнги. А с другой стороны, так было невыносимо. Так хотелось все ему рассказать, так хотелось, чтобы друг узнал, что это он, он оплатил его операцию, чтобы Намджун больше не злился и не думал о нем плохо. Было так обидно, но иначе нельзя. Когда Намджун выпустил свой первый альбом, было еще хуже. В то время, как Намджун занимается любимым делом, Юнги не мог выбраться из болота, оно засосало его с головой, так, что и дышать уже было нечем. Он хотел, но не мог. Но Юнги был несказанно рад, что его друг жив и что он занимается творчеством. Блондин закрывал глаза и представлял себя рядом с ним, когда смотрел видео с его концертов. Да, все так, как он и хотел: полный зал фанатов, но они кричат всего лишь одно имя и слушают лишь один голос с одними мыслями в музыке. А о блондинистом парне низкого роста никто и не знал. От него не осталось и следа, потому что черная зияющая пучина вконец засосала его. От этого Юнги хотелось умирать с каждой новой строчкой любимых песен друга... Но, чёрт возьми, они воскрешали его! *End of Flashback*