***
Мотоцикл? Серьёзно, Сириус? Маленький мальчик смотрел за зачарованной маггловской игрушкой со скепсисом в изумрудных глазах. Да, это интересно, да, это весело гоняться за быстрой игрушкой, но… Но! Маггловские предметы под воздействием Магии быстро ломаются. Даже если это не техника. А ведь в этом игрушечном транспорте был моторчик. Эх… Сириусу ещё учиться и учиться. Но малыш тут же срывается с места, чтобы поймать почти неуловимую игрушку. Нечего обижать Сириуса, ведь совсем скоро тот будет лелеять жажду мести в самом ужасном месте во всей Англии – в Азкабане. И Гарри не знает, когда он сможет вытащить оттуда крёстного. Да, и к тому же, откуда четырёхмесячному мальчишке об этом знать? Всё-таки Магию изучают в Хогвартсе лишь с одиннадцати лет, а малышу нет ещё и года.***
В гостиной на удобном диване примостились трое человек, ещё двое сидели на мягком коврике около них. Сириус, Джеймс и Питер смотрели, как Римус показывает Гарри разных животных из книги сказок, и изредка смеялись над особо удачными попытками, радуясь, что их друг, Римус Люпин, наконец-то перестал хандрить из-за приближающегося полнолуния. Вдруг самый писклявый смех стал громче, перекрывая других, и зелёные, не по-детски серьёзные, глаза посмотрели на него с ничем не прикрытой ненавистью и немым укором, из-за чего Петтигрю испуганно икнул и отвёл взгляд, на секунду ему показалось, что этот малыш всё знает, но, когда он повернулся вновь, мальчик счастливо смеялся над шутливыми выходками Люпина, даже не смотря в его, Питера, сторону. Крыса Петтигрю облегчённо выдохнул и мысленно отругал себя за свой страх. Откуда же маленький семимесячный Гарри мог знать, что Питер совсем-совсем не друг его родителям? Ничего, потом младший Поттер ещё отомстит этому прохвосту.***
Отец маленького Гарри приколдовывал мыльные пузыри, а сам мальчик с звонким и чистым смехом лопал их, забавно хмурясь, если пузырики из мыльной пены попадали ему в рот. — Джеймс! – крикнула Лили откуда-то с первого этажа. Поттер завернул своего сына в чистое и сухое полотенце, подхватил свою довольно лёгкую ношу и поспешил на зов. Как и предполагалось, жена Мистера Поттера оказалась на первом этаже в гостиной, она рассеянно мяла в руке пергамент, а рядом на столе валялся разорванный конверт. — Лили, что случилось? – спросил Джеймс, аккуратно кладя сына на ближайшее кресло. — Он написал мне, Джеймс, написал… - ответила Лили, смотря на письмо в своих руках, так, что или хотела прожечь в нём дыру, или запомнить на всю оставшуюся жизнь. — Кто, Лили? – Поттер-старший в уме уже просчитывал все возможные угрозы и опасности, но он никак не ожидал тех слов, что сказала ему его жена в ответ на его вопрос. — Северус… — Нюниус, значит, – хмыкнул Поттер, не замечая, как на него неодобрительно косятся жена и сын. – И что он пишет? Как поживает? Всё ещё лелеет надежду, что ты снизойдёшь до этого Слизеринского ублюдка? — Джеймс! – возмущённо прикрикнула Лили, она-то знает, что её муж может часами говорить о её друге, отзываясь о нём, естественно, не лестно. Но сейчас не особо подходящее время. – Он, к твоему сведению, рисковал собой, чтобы предупредить нас. — Предупредить? – переспросил старший Поттер. – Нас давным-давно предупредил Дамблдор, и что в итоге? То, что наш сын подходит под какое-то глупое Пророчество, ставит жизнь нашего сына и нашу с тобой жизнь под угрозу. Твой же «друг» на стороне этого… этого монстра. Этот Слизеринский ублюдок назвал тебя «Грязнокровкой», а ты продолжаешь ему верить! По щекам Лили начали скатываться слёзы, её задели слова мужа. Вдруг, неожиданно для всех, лампочки в совершенно маггловской люстре начали мигать. Лили кинулась к сыну, чтобы в случае чего помочь ему, или хотя бы попытаться это сделать, ведь в руках у неё не было волшебной палочки. Джеймс настороженно посмотрел на входную дверь, но там никого не было. Поттер-старший нахмурился, то, что маггловская техника стала барахлить означало лишь одно – рядом было много Магии, но так как нападения, видимо, в ближайшее время не предвидится, причина всего этого не понятна. Супруги перевели взгляд на своего маленького сына, а тот лишь озорно улыбнулся, хотя в его зелёных глазах была серьёзность, не свойственная детям, и, как это не странно, лёгкое разочарование. — Мама… – позвал малыш, вызвав удивление у взрослых: пусть дети магов растут быстрее маггловских, но для слов, не похожих на детский лепет, восемь месяцев ещё как-то рановато. Впрочем, как и до первого магического всплеска, ведь он обычно происходит в возрасте трёх лет. – Па… Папа… Родители зеленоглазого мальчика одновременно тепло улыбнулись, забыв о том письме и недавней маленькой ссоре. Пусть их жизням и грозит опасность, но они всё равно счастливы, ведь у них есть это маленькое персональное зеленоглазое солнышко.***
В доме Четы Поттеров с самого утра царила праздничная атмосфера – маленькому Гарри сегодня исполняется год. Как ни странно, но Питер не смог присутствовать на празднике, но никто особо не расстраивался и не переживал, лишь отправили письмо с просьбой выздоравливать побыстрее и всё. Маленький зеленоглазый мальчик смотрел на всех присутствующих так, будто запоминал всё, что видел: каждую чёрточку, каждый жест, каждое мгновенье, что, впрочем, недалеко от истины, ведь их счастье скоро закончится, стоит только пройти трём месяцам и всё; как в Золушке, что ему недавно читала мама, карета превратится в тыкву, а кучера – в крыс, вот только, в отличии от той сказки, Хеппи-энда не будет, вернее будет, но только у Гарри, ведь смерть его родителей не предотвратить, как и говорила ему Серая Госпожа. Сириус внёс в комнату большой торт с надписью: «С Днём Рождения, Гарри!» и малыш, послушавшись взрослых, задул свечи. «Что ж, Гарри, наслаждайся, тебе не скоро предвидится отпраздновать свой День Рождения…»***
Хэллоуин. Дети шастают по улицам в различных костюмах, требуя сладостей. Маленький Гарри никогда не любил этот праздник страха, когда ужасы оживают. Никогда. Ни в той, прошлой, жизни. Ни сейчас. И в этом был виноват не страх, присущий маленьким детям, не обида за то, что ему запретили ходить в причудливых костюмах по домам соседей в поисках вкусного угощения, а потеря. Потеря родных. Раньше Гарри не помнил ничего о том дне, когда Волдеморт убил его родителей и пытался убить его. Ничего, кроме яркой зелёной вспышки. Вспышки, которая преследовала его в кошмарах и наяву. «Глаза цвета Авады», - сказал однажды Волдеморт ему. Может, Гарри и выжил потому, что его враг уж очень любит рассуждать, прежде, чем пытаться убить его? Или в этом виновата пресловутая «поттеровская» удача? Впрочем, не это важно. А важно то, что, похоже, Волдеморт был прав. Его глаза видели слишком много зелёных вспышек смертельных заклинаний за свою жизнь: направленных на него, на его близких, или же на врагов, ведь «Светлые» не чурались Непростительных. Его глаза на самом деле цвета Авады. Его глаза – это отражение заклинания Авада Кедавра. Отражение Смертельного Заклинания. Отражение самой Смерти. Пора уже смириться, что ему предстоит всю жизнь видеть Серую Госпожу. И он сделает всё, чтобы в Мир Иной уходили его враги, а не друзья. Уж он постарается. А пока…. Пасмурное небо разделяло настрой маленького Гарри, но не спешило одаривать землю прохладными каплями воды, будто надеясь, что солнце проснётся поздно вечером, почти ночью, чтобы разогнать громоздкие тучи, надеясь почти также наивно, как зеленоглазый малыш, лежащий на родных руках матери и всё также улыбающийся, чтобы не расстроить своих любимых родителей. Любимых родителей, которых уже точно не спасти – он это знает, но всё равно надеется. А стрелка часов, будто не чувствуя мольбы во взгляде глаз-изумрудов, всё приближает час Конца и Начала. Конца Жизни Лили и Джеймса Поттеров и Начала Истории Мальчика-Который-Выжил. Вот только История на этот раз будет другая. Совершенно. Раздался громкий шум. Было ощущение, будто дом предупреждает своих хозяев о проникновении и предательстве, будто… он живой, но это абсурдно, ведь это всего лишь летний домик, а не Родовое Поместье или Гнездо. — Лили, бери Гарри и уходите! – кричит Джеймс, подбегая к двери. Лили тут же прижала ребёнка к себе ещё сильнее и побежала на второй этаж в детскую, не замечая, как Гарри лишь качает головой на такое безрассудное поведение, отец пошёл на Тёмного Лорда без волшебной палочки, в руках его матери этого незаменимого предмета тоже нет. Мальчик слышит стук упавшего тела и быстро смаргивает слёзы. Ладно. Лили аккуратно кладёт своего сына в его кроватку и садится на корточки около него. — Гарри, мама любит тебя, папа любит тебя. Будь сильным… Возможно, она хотела ещё что-то сказать, но помешал взрыв. Дверь разлетелась вдребезги, и в помещение вошёл Тёмный Маг с вполне нормальной внешностью, лишь багровые глаза выдавали в нём знакомого младшему Поттеру колдуна. Мать заслонила своего сына собою. — Только не Гарри, пожалуйста, только не он… Сколько чистых эмоций, чувств. Вот что значит материнская любовь. Лили всё ещё надеется защитить своё дитя хоть таким глупым, но единственным доступным сейчас способом. Достучатся до невменяемого, испуганного возможной собственной смертью? Глупо. Невозможно. Бессмысленно. Гарри уже чувствовал, как Серая Госпожа медленно поднимается по лестнице, развевая за собою Ауру Смерти. — Отойди, глупая ты девчонка! – приказал Риддл. Он бы сразу убил бы её. Но Снейп просил оставить Грязнокровке жизнь. А Зельевар был слишком полезен. — Пожалуйста, только не Гарри! Только не мой мальчик! Пожалуйста!.. Видимо, Лили даже не слушала его. Она всеми силами хочет защитить своего сына. В комнату лёгкими шажками входит Смерть, улыбаясь своему маленькому Господину, и Гарри отчётливо понимает: всё, это конец, сейчас и произойдёт то, что снилось всё время ему в ужасных кошмарах. Как оказалось, юный Поттер прав, Лорду это всё надоело, и он, нацелив свою волшебную палочку на молодую волшебницу, произнёс смертельное заклятье. Секунда, мелькнула зелёная вспышка, вновь оставляя свой отпечаток во взгляде изумрудных глаз, и бездыханное тело упало на пол, издавая характерный стук. Волдеморт презрительно посмотрел на труп у своих ног и подошёл ближе к детской кроватке, где малыш с какой-то грустной улыбкой смотрел на тело своей матери, но Лорду было не известно то, что видел мальчик, а он внимательно смотрел на то, как Серая Госпожа «провожает» Душу Лили Эванс-Поттер. Лорд хмыкнул чему-то своему, тем самым прерывая столь прекрасное и печальное одновременно действие, за что и получил укоризненный взгляд зелёных глаз, но Смерть уже закончила свою работу здесь, однако, она не собиралась пока оставлять своего Господина одного. Гарри окинул «Великого и Ужасного» скептическим взглядом, да так, что Тёмный Лорд даже опешил, но он быстро взял себя в руки и нацелил на мальчишку свою волшебную палочку. Губы маленького мальчика расползлись в улыбке-ухмылке, казалось, он сейчас засмеётся над более взрослым магом, над убийцей своих родителей. Роковые слова, зелёная вспышка смертельного заклинания, летящая в малыша с колдовскими зелёными глазами, но тут же отражается и летит обратно в своего создателя, Лорд не успевает отреагировать и луч попадает в него, оставляя лишь пепел и волшебную палочку на том месте, где секунду назад стоял Тёмный Лорд. А на лбу малыша огнём горит шрам в виде молнии, но боль тут же убирает Серая Госпожа. Тут же кто-то вваливается в дом и медленно поднимается по лестнице. Если сначала Гарри думал, что это Сириус, то, когда этот «кто-то» спокойно прошёл мимо Поттера-старшего, понял, что ошибался. В комнату, ранее бывшей детской, вошёл маг, закутанный в чёрную мантию, и, как только увидел мёртвую женщину, упал прямо на пол рядом с ней, издавая звуки, очень похожие то ли на скулёж, то ли на вой побитого пса. Он обнял ещё тёплое тело рыжеволосой ведьмы и прижал к себе, слёзы потери катились по его щекам. Горькие слёзы. Он потерял. Он не помог. Он обрёк её на это. «Профессор Снейп?» - как-то удивлённо подумал Гарри, вспоминая этот момент в воспоминаниях Ужаса Подземелий. Северус тут же повернулся к маленькому мальчику, будто услышав его мысли, и, отпустив свою мёртвую подругу из рук, подполз к детской кроватке, а затем и вовсе взял его на руки. Малыш с колдовскими зелёными глазами и шрамом в виде молнии на лбу, спокойно сидящий на его руках, улыбался ему. А улыбался бы он так, понимая, что здесь произошло, и кто виновен в этом? Вряд ли. Но малыш не плакал, лишь спокойно сидел на руках, будто вовсе и не его родителей убил злой волшебник, будто не он стал свидетелем убийства его матери. Мальчик встрепенулся и внимательно посмотрел на мужчину своим пронзительным взглядом, а затем сказал: — Уходи. — Правильно, что не хочешь меня видеть, я ведь… — Нет. – он покачал головой из стороны в сторону, отрицая. – Ты – холоший. Но тебе пола… — Да, ты прав. – Старший маг встал с пола и положил мальчика в его кроватку. Его скоро заберут. Дамблдор уже знает, что произошло. Значит, он или блохастая псина Блэк. – Увидимся позже. Мальчик кивнул, улыбаясь вслед уходящей тёмной фигуре, что лишь грустно посмотрела на мёртвую рыжеволосую ведьму и вышла, а затем перевёл свой взгляд на Серую Госпожу, что аккуратно перебирала иссиня-чёрные пряди зеленоглазого Повелителя Смерти. Когда в полуразрушенный дом протаранился Хагрид, Гарри уже почти что заснул. Его подняли массивные руки полувеликана и, закутав в какое-то одеяло, понесли на выход. Уже знакомое Гарри по рассказам путешествие от его родного дома, от которого остались лишь руины, до дома Дурслей на байке Сириуса, и, наконец-то, твёрдая земля под ногами. — Хагрид, а вот и ты. Где Гарри? – спросил Дамблдор. – Откуда этот… транспорт? — Я это… одолжил байк у молодого Сириуса Блэка. А Гарри… вот он. – Хагрид протянул Альбусу корзину, где находился полуторогодовалый младенец с шрамом в виде молнии на лбу. – Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Вновь фонившие притворством слова Дамблдора и слёзные прощания Хагрида, и вот корзина у порога дома, где малышу предстоит провести своё детство. Маги уходят, просто так оставляя его там, на улице, морозной ночью, хотя на дворе не май месяц, и об их нахождении тут больше ничего не напоминает, кроме корзины с младенцем и письмом в его руках. Тут же Тьма окутывает теплом ребёнка, и малыш распахивает свои невероятно зелёные глаза. Глаза цвета Авады…