Моя Игра

В гостиной Замка на диване кремовой расцветки сидели светловолосая женщина с серыми глазами, шатенка с карими глазами и брюнет с синими глазами, а перед ними на большом пушистом белом ковре играли два мальчика: русоволосый кареглазый и сероглазый блондин. На губах взрослых то и дело мелькали улыбки, а с лиц детей они не сходили вовсе. Идиллия… В комнату входит мальчик лет одиннадцати, явно ровесник тех двоих детей, что играют, сидя на ковре. Его длинные, цвета вороньего крыла, волосы, сейчас чуть растрепались, глаза цвета Авады, всё время горящие не хуже Адского Пламени, сейчас светились радостью и озорством, именно сейчас он выглядел, как нормальный ребёнок его возраста, а такие моменты бывают очень редко. Улыбка на его устах была широкой, но клыков видно всё же не было, за всё это время он научился сдерживать их появление. Он останавливается на пороге, окидывает взрослых и детей задумчивым взглядом, и поднимает руку, в которой он держал письмо из Хогвартса. — Мне письмо пришло. Всего три слова, и возникла глухая тишина. Взрослые замолчали, дети перестали играть. Все они обратили своё внимание на вошедшего. Лицо Сириуса тут же засветилось гордостью за крестника, ведь он и не сомневался в этом, а Гарри фыркнул, будто бы могло быть по-другому, Герой, так или иначе, каким бы он ни был, должен попасть в лоно Хогвартса, а там… подкорректируют где надо. Что ж… не на того нарвались. Это вам уже не запуганный мальчишка в поношенных одеждах из чулана под лестницей. Это Лорд. Причём дважды Лорд. Волевой взгляд, упрямо поднятый подбородок, широко расправленные плечи и уверенная походка. Он уже не такой по самому определению. Даже заготовка была не та. Гарри уже не подходил под планы Дамблдора. С первого своего дня не подходил. Но директор этого не замечал. Не заметил. И, дай Мерлин, не заметит, пока не придёт время. Правда, посвящать его сразу в планы юного Певерелла не входило. Что за счастье, когда добыча загибается только от взгляда хищника? Он же не Василиск, в конце концов. Хотя… в его крови до сих пор течёт и его яд, и его кровь, да и слёзы Феникса в дополнение. Нарцисса поняла, что за письмо, тоже очень быстро. Её сын также недавно получил это письмо. И Гарри должно было прийти. Ему ведь одиннадцать. И пришло. Сдержанная улыбка появилась на её лице. Аристократка вообще часто улыбалась. В семейном кругу. А они с сыном за последние годы стали входить в него. Улыбка вообще красила и без того прекрасную женщину, её глаза теплели и не переставали лучиться добротой. Тётя Петунья же поняла чуть позже, обратив внимание на письмо. Такое же пришло тогда Лили. Письмо из Хогвартса. Письмо, что окончательно рассорило дружных ранее сестёр. Но она всё-таки надеялась, что их хрупкое взаимоотношение с племянником не разрушится. Сероглазый блондин озорно улыбнулся и опять вернулся к игре. А что? Поттер-Певерелл – волшебник? Волшебник. Причём не слабый. Хотя это как-то в последнее время стало не так важно. Берут же этих Уизли! Англичанин? Да. Так что… Хогвартс, и только Хогвартс. Теперь главное придумать, как его друга затащить на Слизерин. Дадли глянул на своего кузена нечитаемым взглядом и тоже вернулся к игре. Ну, маг его кузен, и что с того? Он и так это знал. А то, что у Дадли нет этого Дара, не мешает им дружить. Хотя Гарри и совершил невозможное, создав Артефакт, позволяющий ему и его матери колдовать, несмотря на то, что они маглы, Магия не особо прельщала Дадли. Он больше любит технологию, созданную такими же, как и он – людьми, которые не имеют врождённого Дара Колдовства. Мальчик всё лелеял возможность соединить два этих, по сути, противоречия. Гарри улыбнулся ещё шире, возможно, у него что-то да получится. — Молодец, Сохатик, – после недолгого молчания сказал Сириус Блэк, на что Гарри только кивнул. — Мне стоит продумать мой образ. Я не планирую показывать сразу, что я за фрукт, но и не собираюсь быть таким, каким был в своей прошлой жизни. А сейчас…