Сольемся в пламени искрами

Утром я проснулась от того, что что-то упало с диким звоном. Часы показывали всего лишь семь утра, но вмиг мой сон сняло как рукой, и все попытки заснуть снова были тщетными, а шум продолжался, при этом добавился ещё и голос Димы, но я совершенно не понимала, что он говорит. На протяжении нескольких минут шум не прекратился и лежать, гадая, что же происходит на кухне, стало невыносимо. Я пошла на кухню, при этом оттягивая свою чёрную футболку, дабы она прикрыла мою задницу в коротких серых шортиках. Картина, которую я увидела, когда вошла на кухню, меня поразила: на полу лежали кастрюли и две огромные сковородки, а Дима во всём этом бардаке искал что-то в шкафчиках и держался за затылок рукой. Стоит отметить, что на нём не было футболки, и как изыскано перекатывались мышцы спины Омаргалиева вызвало во мне временный «завтык», впрочем как обычно. Но быстро придя в себя, тряхнула головой, и всё также стоя в проходе, спросила: – Что-то случилось? – В этот момент ко мне обернулся Дима с немного озадаченным и перекошенным лицом. – Ммм, я даже не надеялся, что ты придешь. Странно тебя видеть сейчас перед собой после того, что вчера было. – Это прозвучало так, будто я последняя сволочь, которая ненавидит людей, а уж о помощи им и речи не шло. Очень «приятно» слышать с утра такие комплименты в свой адрес. Хотя, судя по всему, ему память не вышибло окончательно вчера, он помнит то, что произошло между нами. Но вчерашний поцелуй никак не повлиял на мое отношение к нему, а особенно после того, что он мне только что сказал, моя ненависть к нему ещё значительнее выросла. А разговор о вчерашнем я заводить не собиралась первая. Что-то скажет по этому поводу – обсудим, нет – сделаем вид, что ничего не было. И будто бы услышав мои мысли, Омаргалиев сказал: – Обсудим эту ситуацию вечером. Мне есть, что тебе сказать. – Звучит заманчиво и пугающе, однако сейчас его рука на затылке меня интересовала больше, чем предстоящее выяснение наших отношений. – Видишь, пришла, но только из-за того, что раздался такой грохот, как будто атомную бомбу запустили, но нет, это ты всего лишь перекинул полку с посудой, – сказала, насмехаясь над Димой, но в душе я уже стояла рядом и осматривала его голову. – Мне на голову сковородка свалилась, чугунная, – проговорил мужчина, у которого лицо выглядело очень жалобным с каждой секундой. – И это пиздец, как больно. Где аптечка? За секунду моё лицо стало серьезным. Омаргалиев убрал руку с затылка, на пальцах были маленькие пятнышка крови. Сейчас я по-настоящему испугалась за него. Мои глаза вмиг округлились от шока. А вдруг просто упала сковородка, но последствия совсем не простые? Я попросила Дмитрия сесть, а сама стала перерывать шкафы в поисках аптечки, тем не менее, она как назло не находилась, потому пошла атаковать ванную комнату, в которой вскоре нашлась полка с лекарствами. Прихватив с собой вату и перекись, помчалась к Диме. Его бледное лицо меня пугало. Никому и никогда у меня на глазах не становилось плохо или что-то в этом роде, я не знала, что делать, а мысль о том, чтобы вызвать «скорую» мне казалась наиболее верной. Я намочила кусочек ваты и стала позади Димы, зарываясь пальцами в его волосы и прикладывая компресс к ране. Мужчина зашипел и заметно напрягся. – Дим, может «скорую» вызвать? Вдруг у тебя что-то серьёзное. Голова болит? Мужчина издал смешок, а потом заговорил: – Мне нравится, как ты из колючей превращаешься в милую и заботливую девчонку. Как у тебя это получается? – Не обольщайся. Если бы ты тут сейчас мучился от похмелья, меня бы рядом не было. Никакая я не колючая. – Оспорила мнение Димы, продолжая лечить больного. – Я обращаюсь с людьми так, как они обращаются со мной. У нас же взаимная неприязнь, ты разве забыл? – Вообще-то, я искал таблетки от того самого похмелья, но нашел себе проблему на голову. Я даже отгул взял на работе, чтобы отойти от вчерашнего. Ты мне не даёшь забыть о том, что мы должны жить, как кошка с собакой – ссориться и на этом точка. – Отчасти Дима был прав, потому что с тех пор как он переступил порог этого дома, всё пошло наперекосяк, а наши отношения не прогрессируют ни в какую сторону. Может так нужно? Нужно, чтобы мы не сближались для того, чтобы потом не было проблем? – Но если тебе нравится играть в эту глупую детскую игру, то хорошо, без проблем, я поиграю. Однако, только никаких правил. Всё без рамок. Делай, что хочешь. Только не забывай, что вдруг я тебя обыграю. – Что? О чём ты? – я прекратила работу и недоумевающе уставилась на затылок Димы. Через мгновение он повернулся и положил свои руки мне на талию, приблизив немного к себе. Я опустила голову и заглянула в его глаза. – Послушай, тот поцелуй был ошибкой. Понимаешь? Когда я вчера тебя целовал, был чертовски пьян и будь я в трезвом уме, никогда бы не позволил себе тебя и пальцем тронуть. Ты сестра моего лучшего друга и тебе всего лишь шестнадцать лет. И взрослому дядьке, как я, не место в твоей жизни. Я уверен, что ты себе нарисовала в голове счастливую историю любви, однако забудь об этом. Слышишь? Я – мент и меня нахрен прихлопнут, если узнают. Еще и упекут за решётку за растление несовершеннолетней. У нас нет никакого будущего, везде будет одна напасть. Так что перестань быть ребёнком, счастливые сказки только в книжках. Дима, наконец, выдохся, а я смотрела на него обезумевшими глазами, потому что смысл его слов доходил до меня с опозданием. – Слишком самоуверенно, тебе не кажется? – поинтересовалась я. – И кто тут из нас ещё ребёнок? У меня даже мыслей никаких не было по поводу поцелуя. Я всё списала на твоё невменяемое состояние. Так что из нас двоих, похоже, ты замечтался, а не я. Я в шоке, как ты вообще мог об этом подумать… Ты что, действительно думаешь, что пока мы тут одни можно без проблем делать, что хочется? Между нами пропасть, которая с каждым днём больше и больше. Неожиданно Дима усадил меня к себе на колени и упёрся своим лбом о мой лоб, при этом держа сильно за затылок. Я зажмурилась. Меня сразу бросило в жар, находиться так рядом с ним нестерпимо. Чёрт. Я прикусила больно губу, потому что не сделай я этого, точно ляпнула что-то лишнее. Мужчина шумно дышал. – Где ты пропасть увидела? – прошипел Омаргалиев. Другой рукой он обнял меня за талию, больно стискивая. Мне стало трудно дышать, поэтому упёрлась руками в плечи Димы и попыталась оттолкнуть. Не понимаю, что со мной творится. Хочется, чтобы Дима был рядом, но в то же время хочется, чтобы он был как можно дальше. – Нет. Пожалуйста. Пусти меня. В этот миг в соседней комнате раздался спасительный звонок мобильного. Дмитрий тут же меня отпустил, и я побежала принять звонок. – Привет, мам. – Доча! Странно, что ты уже не спишь… Как ты там? Хреново, мамочка. Ты даже не представляешь, в какой я заднице. – Всё хорошо. Как вы с папой? – Отлично! Копаемся в огороде, дышим свежим воздухом. Зря ты с нами не поехала, загорела хотя бы, – проговорила мама немного срывающимся голосом. – Да мне и здесь хорошо. – Я вышла на балкон и закрыла за собой дверь, благо он застеклён. – Мам, ты знаешь Диму? – задала вопрос маме, который меня мучал давненько. – Омаргалиева, что ли? – опомнилась мама. – Его самого, – ответила, бродя с одного угла к другому углу балкона. – Конечно, знаю! Он же лучший друг Дениса. Эти парни с самого детства всё делали вместе. Дима первый уехал в другой город, его позвал его дядя, а потом и Денис за ним уехал. Отец постоянно на них кричал из-за того, что они курили. Я даже не помню, чтобы было что-то такое, что Дэн делал сам, без Димы. – Ничего себе. А почему я никогда его в детстве не видела у нас дома? – Потому что у Димы родители уехали за границу на заработки и оставили его одного в пятнадцать лет. Поэтому они постоянно у Димы на квартире сидели. А почему ты про него спрашиваешь? – Потому что Дэн уехал в другой город по работе и прислал приглядывать за мной этого Омаргалиева, – пробубнила я в трубку. – Он хороший парень. Жаль, что не женат. – Угу, жаль. – Ладно, дочь, буду бежать, готовить папке завтрак. Звони, если что. Диму не обижай, он хороший. Пока, целую. – Целую. Я вспомнила, что Дима как бы поранился и пошла обратно на кухню. – Ты тут не помер ещё? На секунду моё сердце замерло, когда я увидела, что Дима лежит на полу.