Сольемся в пламени искрами

Я резко распахнула глаза от сильной вибрации своего телефона, оповещающего о входящем сообщении. Открыв его, я пробежала глазами по чёрному шрифту, и поразилась такому количеству восклицательных знаков и смайликов, начиная с бокалов шампанского и кончая сердечками. Дэн как всегда в своём репертуаре. Знает же, что я ненавижу свой День Рождения и все эти милые поздравления и комплименты в мой адрес, но упорно игнорирует мои просьбы считать этот день самым обычным днём. Многие люди обожают свой личный праздник, а я ненавижу. Неприязнь к этому дню у меня родилась ещё в детстве, когда родители пытались сделать мне подарок в виде детского праздника с хлопушками и Микки Маусами. Однако, на меня это впечатления не производило. Как сейчас помню, мои родственники и друзья веселятся, бегают вместе с разукрашенными людьми, облачёнными чуть ли не во всех сказочных героев, а я сидела за столом с уродским колпаком на голове, и, уронив голову на руку, лениво потягивала из трубочки апельсиновый сок. Родители бегали вокруг меня с фотоаппаратом, только ни с одного моего Дня Рождения не осталось фотографий. Странно, правда? Несмотря на то, что родители осознали о моём нерасположению к, по их мнению, самому любимому празднику детей, всё равно продолжали устраивать мне детские вечеринки, на которых я выглядела как развалившаяся на стуле селёдка со стаканом в руке. В конце концов, когда мне исполнилось двенадцать лет, я сказала прямо родителям в лицо, что ненавижу свой День Рождения, и нет смысла тратить деньги на дебильных клоунов и прочих идиотских героев. С тех пор родители забили на празднование и просто поздравляют меня словами, хотя я даже этого против. Приятные слова можно сказать и в любой другой день, необязательно исчерпывать свой словарный запас в этот день любезными поздравлениями в мой адрес. А ещё родственнички, которые видят меня раз в год, звонят именно в этот день, а от их лестных слов тошнит неимоверно. Не понимаю людей, которые обожают День Рождения. В чём кайф? В том, что цифры в твоём паспорте растут ближе к концу и на лице появляются микроскопически морщинки? Я в этом радости не вижу. Глупые люди. Напечатав Дэну благодарность, я бросила смартфон куда подальше и перевернулась на другой бок, накрывшись одеялом с головой. Спать мне вновь не дали. Звонила мама. — Здравствуй, моё маленькое солнышко! Поздравляю тебя с твоим днём. Желаю тебе крепкого здоровья, чтобы не болела. Конечно же, успехов в учёбе, счастья и любви, чтобы ты встретила своего человека. Папочка желает тебе того же, — пропела мама приторным голосом. — Спасибо огромное, но мам… — Не хочу ничего слышать. Всё, удачно отпраздновать. Мы на рынок спешим. Целую, котёнок. Выслушав маму, я поняла, что придётся отключить телефон, иначе начну ненавидеть весь род Строгоновых и Пятницких. Дальше засыпать смысла не было. Я встала с кровати и пошла на кухню поставить чайник. По видимой тишине понятно было, что сейчас вся квартира полностью в моём распоряжении. Симулянт несчастный свалил на работу, а это значит — свобода попугаям. Наконец, можно петь в душе, включать громко музыку, ходить в лифе и трусах, не боясь быть замеченной старым извращенцем. Ну не совсем старым. Непередаваемые ощущения. Это, наверное, самое лучшее утро из всех, что были за всё моё пребывание в этом городе. Выпив чашечку душистого чая, я пошла в душ, надеясь, что меня там беспокоить не будут, но нет, и здесь мне покоя не дали. Я выслушала ещё десяток поздравлений в стандартном виде и пошла одеваться в свою комнату. Когда я надела к джинсовым шортам белую майку с надписью «NYC», телефон в очередной раз «запел». Не посмотрев даже имя звонившего, я неторопливо приняла звонок. — С Днём Рождения тебя, — пропел корявенько немного грубоватый голос в трубке всеми известную песенку, — с днём рождения, Тама. — Хм, я вижу, ты не уведомлён, что можно было не тратить деньги на звонок и петь мне эту тупую детскую песенку, — проворчала я, плюхаясь животом на кровать, уронив голову на ладонь. — Я вообще о твоём Дне Рождении узнал со звонков, — поведал Омаргалиев. Точно, как я могла забыть, что он контролирует каждый шаг и каждый мой звонок. Я не удивлюсь, если я куда-то иду, он прячется за углом и следит, чтобы не дай Бог никто со мной не заговорил, и тем более ко мне никто не притронулся. Хренов собственник. — А, так ты ещё и подслушивал, — наигранным тоном пропела. — Я не слышу благодарностей за поздравление, — перевёл тему собеседник. — Ой. Шёл бы ты нахер со своими поздравлениями, — фыркнула я. Благодарить его нужно… Интересно, за что? От него у меня одни беды и нервы. — Зря меня сейчас рядом нет, дал бы по губам за такие слова, — пригрозил Дима. — У тебя излишнее внимание к моим губам. Нездорово это, товарищ Омаргалиев, — Дима шумно вздохнул в трубку. — Я вечером приду… — Можешь не приходить, — не дала ему договорить. — Ну и не приду, — пробормотал напоследок Омаргалиев, и я услышала гудки. — Ну и катись, придурок, — нахмурилась я и бросила телефон рядом. Разозлилась на его слова. Не придёт он… Конечно, пойдёт ублажать какую-то шлюху. Скотина. Я решила, что нечего забивать голову этим человеком и целый день провела около телевизора, переключая каналы один за другим, не замечая ничего вокруг, ибо в голове творилось что-то ужасное и пошлое с участием Димы и какой-то другой девушки, которая стонала под одним… Боже, как противно. К горлу подкатил огромный комок, глаза увлажнились от непрошеных слёз, а внутри стало так гадко, что хотелось от злости что-то поломать, разбить, лишь бы избавиться от таких мерзких мыслей. Было уже семь часов вечера, а Дима так и не приехал. В мыслях танцевала одна и та же картинка без остановки, а сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Я пыталась настроить себя на другую «волну», но ничего не получалось. Мозг как будто перестал работать, зацикливаясь на одной мысли. Невозможно просто. Телефон рядом разрывался от звонков, а я не брала трубку, не хотелось никого слышать. Пришла очередная смс, только отправитель меня заинтересовал больше других. «Жду тебя. Спускайся». Я быстро подлетела к окну, увидев Диму, который прислонился бедром к капоту машины и курил сигарету, уткнувшись в телефон. Переодеться даже успел после работы в темно-синие джинсы и серую футболку и кроссовки. Поколебалась несколько минут, выходить или нет, а то кто его знает, чем он занимался до этого времени, пока не приехал ко мне. Через несколько минут я стояла рядом с Омаргалиевым, а он мне сдержанно улыбнулся, но даже этой улыбкой заставил меня встрепенуться всем телом и тянуть к себе невидимыми ниточками. Хоть и не хотелось признавать, что он на меня действует как алкоголь — затуманивает мозг, и все посторонние мысли выбрасывает из головы, а лишь заполняет пустое пространство собой. — Куда поедем? — задал вопрос Дима, смотря на меня с ожиданием. Но я не могла прийти в себя и просто смотрела на него молча. Поняв, что я нахожусь где-то в прострации, Дима пощёлкал пальцами перед глазами. — Алло, Земля вызывает Тамту. — Я всё также смотрела на Омаргалиева и восхищалась тем, какой он сильный, красивый, особенно его глаза, как два кристалла. Он весь такой замечательный, что аж дух захватывало, возвышался надо мной, давая почувствовать себя маленькой и беззащитной девочкой, которая по сравнению с ним просто слабое создание, которое не видело в своей жизни ничего. — Тамта, всё нормально? Ты смотришь на меня таким взглядом… — Я встряхнула головой, понимая, что начала бредить конкретно. Неожиданно Дима взял меня за руку, окончательно добивая меня своим прикосновением. — Садись в машину, — мужчина открыл дверь предо мной, я села на переднее сидение, он захлопнул дверцу и обошёл машину, садясь рядом со мной. — Куда мы едем? — наконец спросила я сиплым голосом. — Я думал, что свершилось чудо, и ты больше не будешь открывать рот, — усмехнулся Омаргалиев, на секунду повернув ко мне голову. — Увидишь. Надеюсь, что тебе понравится. Я подарок тебе не готовил, потому что уверен, что ты бы его выбросила в окно, даже не открыв коробку. — Правильно думал, — я сложила руки на груди и нахмурилась. — Сделай, пожалуйста, лицо попроще, иначе с таким настроем ты детей распугаешь. — Каких детей? — удивилась я. – Ты, куда меня везёшь?! — Сейчас увидишь. Мы оставили машину на стоянке, и Дима куда-то меня повёл, держа тайну. Мы вошли… в парк аттракционов? Серьёзно? Он привёл меня в парк аттракционов, как будто мне не семнадцать исполнилось, а семь. Правду папа говорил, что у ментов логики совсем нет. Я посмотрела на Диму убийственным взглядом, когда он ко мне повернулся. — Предлагаю оторваться по полной, — произнёс мужчина, хватая меня за руку. Сначала Дима поволок меня за сладкой ватой. Она была гигантская. У нас такой в городе нигде не найдешь. Дима незаметно пытался оторвать у меня кусочек ваты, за что получал шлепок по руке. Кушая вату, мы гуляли по парку, попутно Дима рассказывал мне историю создания этого парка, далее он поведал мне историю создания их города. Было интересно слушать, не ожидала, что Омаргалиев так интересно рассказывает истории. Мы приблизились к ларьку с мороженым. Несмотря на то, что я съела такую огромную вату, я хотела ещё сладкого, ведь я сладкоежка и мне всегда мало. Мы пошли к аттракционам. По дороге у Димы развязались шнурки, и он отдал мне своё мороженое, чтобы завязать шнурки. Когда он поднялся, я намеренно ткнула мороженым ему в нос, тихо хихикая. Дима посмотрел вдаль, облизнулся и повернулся ко мне с незаметной улыбкой. Я продолжала хихикать, однако уже громче, а потом и вовсе начала смеяться во весь голос. — Хочешь совет? — поинтересовался Дима, стирая мороженое с носа и облизывая пальцы. — Хочу, — ответила с невозмутимым и заинтересованным лицом. — Беги. Мне два раза повторять не нужно было. Сорвалась с места и побежала, куда глаза глядят, несколько раз завернула и бежала по уложенной тропинке, где людей совсем не было. Понемногу начала сбавлять темп, начала задыхаться, а сердце, казалось, сейчас сломает грудную клетку и выпрыгнет. Дима воспользовался моментом и прижал меня к себе. — Попалась, — он тыкал своим мороженым мне в нос, крепко держа меня за талию, что я не могла выбраться из его хватки. Сколько бы я не брыкалась, пока Дима не заехал мне в нос мороженым, не успокоился. Со злости впечатала ему своим лакомством, замазав щеку. В кармане джинс мужчина нашёл платочек и им мы вытерли свои моськи. — Пойдём на набережную, — предложил Дима. — Просто прямо иди. Как оказалось, набережная была в конце тропинки, дальше были ступеньки, которые вели в воду. На улице уже темнело, и набережная освещалась фонарями, отблёскивая желтым цветом на темной воде. Мы присели на ступеньках. Я смотрела на всю прелесть, которая была вокруг меня. Где-то пели птички, где-то играла музыка. Небо было восхитительного светло-сиреневого цвета, отбивая цвет в воде. Именно в такие моменты осознаешь всю прелесть и красоту той или иной вещи. В тишине. Сам или рядом с кем-то. — Здесь очень красиво, — подал голос Дмитрий. Мы сидели очень близко друг к другу. — Да, — согласилась я, вдохнув глоток свежего воздуха. Наши плечи соприкасались, вызывая волну тепла по всему телу. — Для меня неожиданно было узнать, что ты не любишь свой праздник… Странно как-то. — Начал Дима. Я усмехнулась. — Я настолько ненавижу вещи вокруг и людей, что я готова сбежать на безлюдный остров и там жить. Там, где тихо и только слышен шум прибоя, там, где никто не диктует тебе правила, как тебе жить, что делать, куда идти, с кем общаться. Там, где ты свободен. Здесь я не свободна. Вокруг одни голодные шакалы, для которых ты кусок мяса. — Я бы не смог даже при огромном желании быть один. Наоборот — хочется кого-то рядом. Пришёл домой, а там уже стоит ужин на столе, а за столом сидит та, за которую ты порвал бы любого, кто помешал бы вашему счастью. Безупречная картина, только не видать этого как своих ушей. — Кто ищет, тот находит. Хоть я тебя не очень люблю, но с такой жизнью, какая была у тебя, ты заслуживаешь счастья. Оно обязательно будет, не можешь же ты всю жизнь быть один. — Оу, ты меня всё-таки любишь? — я удивилась и повернулась к Диме лицом. — Ты сказала «не очень люблю», — пояснил он, — значит, чуть-чуть любишь? — У мужчины на лице играла улыбка, а из глаз сыпались искорки. Меня этот вопрос ни капли не смутил, хотя бы потому что я восприняла это как шутку. — Ты решил со мной о любви потолковать? Извини, — я приложила руку к сердцу, — но у меня сегодня отсутствует настроение беседовать на данную тему. — Иди сюда, колючка, — Омаргалиев пригласил меня в объятия, а я, недолго колеблясь, нырнула к нему, обнимая за шею и прикрывая глаза. — Людей не любишь, а обниматься любишь, — я слышала, как Дима улыбается, нежно поглаживая меня по спине. Я расслабилась и чувствовала себя в безопасности. Мужчина отстранил меня от себя. — Поехали домой? — Я кивнула. В молчании мы дошли до машины. Также в тишине мы ехали до дома. Я бросала беглые взгляды на Диму. Одной рукой он держал руль, а пальцы второй были сжаты в кулак, который он покусывал, будто бы борясь с собой, скрывая какие-то внутренние переживания. Меня это насторожило. Мало ли что творится у него в голове. Храня молчание, мы зашли в лифт. Подниматься на десятый этаж не было сил. Я прислонилась к стенке, Дима же к стенке напротив. Мы то смотрели друг другу в глаза, то в потолок, а между нами, кажется, образовалось скопление из тока, напряжение которого увеличивалось с каждой секундой. В помещении становилось душно, а воздух тяжелел от напряжения. Ещё один взгляд в потолок. Ещё один взгляд глаза в глаза. Ещё одна секунда и я оказалась прижата к стене лифта, а мои губы прижимались к губам Димы в страстном поцелуе. Я запустила свои руки в короткие волосы мужчины и легонько их сжала пальцами. Одна рука Димы держала меня за затылок, фиксируя как ему было угодно, а другая сжимала мою талию, впиваясь пальцами в кожу сквозь ткань майки до боли. Поцелуй становился грубее с каждым движением рта. Наши языки боролись друг с другом, губы жгло, но никто не прекращал это безумие. Дыхание напрочь спёрло и мы упивались друг другом как того хотелось. Внезапно лифт пошатнулся, мы, не прекращая целоваться, а так и, держа друг друга, вышли из лифта. Дима продолжал меня целовать, но уже не так сильно, попутно он искал ключи от квартиры в карманах. Мужчина прижал меня к стене и пытался открыть дверь, не отрываясь от моих губ. Не знаю как, через секунду по ушам ударил резкий хлопок закрывающейся двери. Омаргалиев бросил куда-то ключи, и они со звоном упали на пол. По пути снимали обувь и с невероятной скоростью оказались в какой-то комнате. В его комнате, в моей комнате — было уже не важно. Вдруг я плавно приземлилась спиной на кровать, Дима придержал меня за талию и отпустил. Я отчётливо видела всё вокруг, не смотря на темноту. Поднялась на локтях и встретилась взглядом с невероятно жаждущими глазами, которые застелила пелена, а за этой же пеленой полыхало томительное пламя. Он мягко убрал выбившуюся прядь за ухо. Провёл большим пальцем по щеке, а я прикрыла глаза, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями, а потом ощутила, как он коснулся губами моих губ в неторопливой ласке. Дима целует меня с невероятной нежностью и, когда немного отстраняется, пристально смотрит на меня своими потрясающими голубыми глазами. Сейчас всё тихо, без слов и это непривычно. Я бережно прикасаюсь ладошкой к его щеке, ощущая, как пальцы чуток покалывает щетина. Дима прикрывает глаза и проскальзывает своей рукой мне под футболку, поглаживая живот, вызывая сладостную истому во всём теле. Понемногу мужчина, поддев край футболки пальцем, начал её поднимать, обнажив живот. Я приподнялась, чтобы стянуть с себя ткань и отбросила подальше. Мои щёки не прекращали пылать. Было настолько жарко, что хотелось окунуться в холодную воду. Мужчина сбросил с себя футболку. Я закусила губу, наслаждаясь его красивым телом. Потеряв голову в корне, провела руками по прессу. Обняв за шею, поцеловала его. Через секунду щёлкнула застёжка моего бюстгальтера. Я распахнула глаза от неожиданности и отстранилась. Омаргалиев снял с меня бюстгальтер, целуя в шею, покусывая, опускаясь к груди. Я застонала и вцепилась пальцами в его плечи, прогибаясь в спине и подставляясь под его ласки. Он не сильно сжал ладонью левую грудь, а потом втянул в рот сосок другой губами. По телу прошёл электрический заряд, я задрожала всем телом. Было чертовски приятно. Дима переключился на вторую грудь, проделывая те же самые действия, что и с первой, вырывая с моего рта с каждым прикосновением языка к нежной плоти всё больше стонов. Вдоволь наигравшись с моей грудью, прочертил влажную дорожку по моему животу, по которой вслед за его губами распространялось тепло, затягиваясь в узел внизу живота. Я не сдерживала себя, а делала всё, как диктовало мне сердце. Надоело держать в себе все свои эмоции, когда ты понимаешь, что тебя накрыло нечто сильное, и оно теперь контролирует тебя. Вся власть теперь у этого чувства, я его пленница. Дмитрий расстегнул ширинку на моих шортах и бросил их к остальной одежде, вслед за ними полетели и его джинсы, однако перед этим он вытащил блестящий маленький пакетик и положил его на прикроватную тумбочку. Он смотрел на меня жадным взглядом, скользя руками по внешней стороне бедер, а затем стащил с меня трусики. Я свела ноги, а Дима ухмыльнулся и покачал головой. Да уж, поздно давать заднюю, когда ты полностью обнаженная лежишь перед взрослым мужчиной, который опытнее тебя и видел женское тело столько раз, что на пальцах и не сочтёшь. Он развёл мои колени, устраиваясь между ними. Дмитрий прошёлся влажной дорожкой губами по внутренней стороне бедра, лизнул языком самое чувствительное место на теле, и заставил застонать пуще прежнего. Он прошёлся языком по всем складкам, принялся посасывать клитор, доводя меня до беспамятства. Я уже не понимала: дышу я или нет. Он ввёл в меня палец. Пульсация внутри нарастала. Дима аккуратно водил пальцем по кругу, вперёд-назад. Он вынул пальцы, а его место занял его язык. О, Боже, что он творил! Я чуть ли не кричала от блаженства. Перед глазами появились чёрные круги. Неожиданно всё прекратилось, и сквозь пелену я услышала звук рвущейся фольги, ещё через мгновенье Дима устроился между моих ног на вытянутых руках. Последовал поцелуй: быстрый, резкий, грубый, который заставил прийти в себя скорее. — Сейчас будет больно, — заглянул в глаза мужчины, кивнула. Я была готова ко всему, ведь хотела этого и останавливаться не собиралась. Сегодня сорвало мои тормоза, точнее мой ручник сломался от напряжения, потому что постоянно его использовала, не выдержал. Вмиг я почувствовала, как к моему центру прикасается что-то упругое и большее. Я тут же напряглась. — Расслабься, — прошептал Дима и прикусил мочку. Я попыталась это сделать, только вот не сильно получилось. Дима резко вошёл в меня полностью. Распахнула глаза и застонала от боли. Он толкнулся ещё, было больно, но эту можно было стерпеть. Сильно закусив губу, я пыталась расслабиться. Он остановился, давая привыкнуть к новым ощущениям. Он продолжил, медленно двигаясь во мне. Я прислушивалась к ощущениям и поняла, что мне уже практически не больно, разве что совсем чуть-чуть. Дима очень тихо стонал мне в ухо. Он задел какую-то точку внутри, что я протяжно застонала. Мужчина запустил руку между нами и прикоснулся к клитору, двумя пальцами массируя его. Я, уже не переставая, стонала, сжимая простынь пальцами. Дима расставил руки по обе стороны от моей головы и переплёл наши пальцы, целуя в губы. В один момент стало так хорошо, что я на несколько секунд потерялась в себе. Тело дрожало. Дима вышел из меня, снял презерватив и рукой довёл себя до пика. Он лёг рядом, тяжело дыша. Притянул меня к себе и укрыл одеялом. Я устроилась на его груди, вырисовывая узоры. Я чувствовала себя уставшей, но счастливой и повзрослевшей. Рада, что свою невинность отдала человеку, которого люблю. «Люблю», вот ведь! Но прикольное слово… Столько чувств в нём, не передать словами. Я улыбнулась и подняла голову, поцеловав Диму в губы. Рассказывать ему о том, что я чувствую к нему, я не собиралась. Пускай это будет моей маленькой тайной. Ещё немного насладившись своим счастьем, я незаметно уснула.