Сольемся в пламени искрами

Я отодвинулась на вытянутых руках на другой край кровати, чтобы быть на несколько сантиметров дальше от Димы, однако, несмотря на это, моё сердце ухнуло вниз. Что он собирается делать? Раздеться и в профилактических целях меня на этой кровати… того? Боже, что за глупые мысли. Это же кровать Дэна, не думаю, что он позволит себе это сделать. Он утверждал, что он не педофил, пожалуй, поверим на слово, хотя вот сейчас вся моя уверенность в этом развеялась, как пыль. Между тем мне было интересно, что сейчас сделает Дмитрий, я не знала чего можно ожидать от Омаргалиева. Он достаточно непредсказуемая личность, как я уже успела заметить за это ничтожное время, что мы знакомы. Мужчина вытянул ремень с петель, причём делал он это очень неспешно, будто наслаждаясь всем этим процессом, смакуя каждую секунду, сложил его вдвое и с хищным взглядом резко его растянул. По комнате раздался оглушающий хлопок, и я невольно прикрыла глаза, но это мало помогло. — Итак, а теперь говорю я, — начал Дима, сверкнув на меня своим плотоядным взглядом, от которого у меня пробежались мурашки вдоль позвоночника. — У меня к тебе деловое предложение, касается оно твоего побега. Я тебя поймал «на горячем», поэтому могу с уверенностью рассказать про этот случай Дэну, не боясь его реакции, потому как обвинять будут тебя, а не меня, — продолжил Дима, ехидно кривя полные губы в полуулыбке. Ну надо же, как всё повернулось именно в его сторону, а я осталась у разбитого корыта. Складывается впечатление, будто он знал, что я сбегу и вся ситуация будет только в его пользу. — Надо же, какой ты самоуверенный, — язвительно подметила я, покачав головой. — Ты даже не представляешь насколько! — Дмитрий продемонстрировал мне свои белоснежные ровные зубы, соглашаясь со сказанным мной. — Перейдем к делу, — объявил русоволосый, — у меня для тебя есть одна сделка: я не рассказываю Дэну, что ты сделала, а ты выполняешь то, что я скажу. И еще, крошка, ты сама сможешь выбирать, как тебе расплачиваться за свой грешок. Будет несколько способов. — Не медли, — почти простонала я. Никогда не видела такого ужасно мужланистого, болтливого мужика. С моего папы иногда и слова не вытянешь, а с этого слова потоком льются, язык без костей. Нонсенс какой-то, а не мужчина. — Хочешь татуировку? — как бы, между прочим, спросил Дмитрий и приподнял бровь. Я непонимающе покосилась на него. С чего бы у него такие вопросы ко мне? Хочет предложить по-тихому её сделать? — Хочу, — твёрдо ответила я. Любовь к татуировкам у меня появилась относительно недавно, как-то я наткнулась на картинку какого-то тату в Интернете, которое произвело на меня неимоверное впечатление, и после этого я твёрдо решила, что хочу украсить свое тело какой-то своеобразной надписью. Странно то, что раньше я считала это мерзким и некрасивым, кляксой, которая въедается в кожу и ничем не смывается. Однако потом, посмотрев на это с другой стороны, я поняла, что это красиво, особенно если тату в каком-то необычном месте и несет под собой какую-то личную историю, о которой осведомлён только ты, и к тому же, это привлекает внимание. — Видишь эту звезду? — Дима повертел пряжкой в виде звезды, я утвердительно кивнула. — Эта звезда будет на твоей заднице, — совершенно серьезно и без эмоций вымолвил Дима. Я округлила свои глаза, пытаясь сообразить, что задумал этот извращенец. — Что? — выдавила из себя, бродя взглядом по этому ремню. — Я тебя выпорю, как маленького ребёнка, который нашкодничал. — Ты сумасшедший! — Почему же? Исполню свою, — Дима прищурился, — как ты там говорила, фетишистскую мечту? Но это еще не всё, заяц. Есть другое предложение, безболезненное, но продолжительное. Он не человек, он непонятно кто. Какой-то фетишист в погонах, при этом утверждающий, что не извращенец. Правду папа когда-то говорил, все менты нелогичные существа. — Ты будешь приносить мне завтрак в постель каждое утро до того момента пока не уедешь, — я приподняла бровь в немом вопросе. — Но всё не так просто, — кто же сомневался, что здесь не будет подвоха? — Ты будешь будить меня в шесть утра со словами: «Сударь, ваша ранняя трапеза подана». Сударь… Холоп он, а не сударь! У него, наверное, была цель с самого начала — сделать из меня рабыню, которая будет подносить его железную задницу. Если будить его в шесть, то во сколько мне вставать тогда? Я приехала сюда, чтобы отдохнуть, а не прислуживать каким-то полузнакомым мужикам. — Хорошо, я согласна на последнее предложение. Как бы мое эго не сопротивлялось, а гордость не вопила криком отказаться и уезжать отсюда к чёртовой матери, я согласилась, так как, если я начну сейчас возникать, этот придурок может отменить все эти наказания и придумать что-то похлеще, а я не хотела исполнять грязные мечты этого бегемота. Да и выбора у меня как такового не было, через считаные часы я бы оказалась возле родителей с лопатой, а это похуже, чем вставать ни свет ни заря. — Я удивлён, что ты так быстро согласилась. — Ради тебя всё, что хочешь, — ядовито пропела с наигранной улыбкой. — Притормози, я же могу воспринять это всерьёз. Я встала с кровати и остановилась перед Димой. Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. У него было серьёзное выражение лица, а глаза перестали отражать озорной блеск в них, который просто пару минут назад чуть не освещал всю комнату. — Знаешь, я удивляюсь тому, что взрослый мужик принуждает шестнадцатилетнюю девушку готовить себе завтраки вместо того, чтобы найти жену, которая будет делать это с удовольствием, а не с отвращением и нежеланием, как это буду делать я. Но тебя, по-видимому, устраивает такой расклад, что ж, не буду возражать твоим желаниям. — Мне нравится твой дерзкий рот, — с хрипотцой в голосе проговорил Дима и коснулся большим пальцем моего подбородка, вызвав вихрь мурашек на том месте и мелкую дрожь по всему телу. Моё тело окутало какое-то тепло, от чего я стала как тряпичная кукла. Что со мной творится? Я усмехнулась, пытаясь прийти в себя после столь невинного прикосновения. — А говорил, что не извращенец, но сейчас демонстрируешь обратное. — Что я такого сказал и сделал? — Тебя не должна интересовать ни одна часть моего тела. Ты мне никто, мы просто по нелепой ситуации обязаны терпеть общество друг друга на протяжении месяца. Надеюсь, что по истечении этого месяца я больше никогда тебя не увижу, — последние слова я сказала с совсем несвойственной мне жесткостью и ненавистью. — И впредь больше никогда ко мне не прикасайся. — Не беги вперед паровоза. Всё может неожиданно измениться. Я фыркнула, вышла из комнаты и пошла на кухню немного с потерянным видом и кашей в голове. Я никогда так тихо не ссорилась с человеком, обычно мои крики было слышно на соседней улице, а сейчас я так спокойно выплёвывала колкие слова, мне так показалось. Однако чувства вины за сказанное не чувствую, что очень странно. Неужели я настолько могу ненавидеть и настолько жестокий человек? Просто невероятно. Сколько еще чувств, неведомых раннее, пробудит во мне этот человек? Мне уже страшно оставаться здесь, я не знаю, что он может учудить в следующую секунду, и как на это отреагирую я. Я уже чувствую, что находиться рядом с Димой невыносимо и сложно для меня, он человек-загадка. Надеюсь, что мне удастся хоть немного его узнать. Но в то же время, я не хочу ничего о нём знать. Я сделала себе чай и присела с кружкой на диванчик. Я повернула голову назад и взглянула в окно, за которым летели тучи и светило яркое солнце, это был шестой этаж, но звук работающих двигателей машин был отчётливо слышен, напоминая, что это практически центр города. Я услышала звук приближающихся шагов и повернула голову в сторону исходящего звука. Дима молча вошел в кухню, подошёл к холодильнику, извлёк из него несколько яиц, помидоры, болгарский перец, а после достал из морозилки что-то в упаковке. Омаргалиев начал умело орудовать возле плиты, за столько лет холостяцкой жизни можно было и шеф-поваром стать. Мужчина высыпал на разогретую сковородку содержимое той упаковки, как оказалось, это были креветки. Это грандиозный омлет! Через несколько минут сожитель сел напротив меня и начал уплетать еду, делая вид, что меня здесь вовсе нет. Я с завистью смотрела на Диму, который прикрывал глаза, дразня меня голодную. Не удержавшись, я выхватила у него вилку и под удивлённый взгляд голубых глаз отрезала кусочек омлета. Теперь была моя очередь прикрывать глаза и наслаждаться тем, как это лакомство тает во рту. — Не знал, что ты такая наглая, — фыркнул Дима и протянул руку к вилке. — Отдай, голодная. Приготовь себе сама. — Ты не забыл, что я должна буду готовить тебе завтраки? — я отдала Диме вилку. — Какая мне с этого выгода, а так я смогу полакомиться вкусненьким. Сейчас хотя бы. — Хватит тебе есть, щёки вон, какие отъела! — Ой, на себя посмотри, худышка. — В отличие от некоторых, у меня это мышцы, так что делай выводы, — Дима улыбнулся. — Стероиды? — я прищурилась и сложила руки на груди. — Нет, — протянул русоволосый, — всего лишь два года в спортзале и правильное питание, — ответил Омаргалиев, как ни в чём не бывало. Удивил, ничего не скажешь. — Кстати, а тут в округе есть какие-то пацаны или девчонки? — А тебе зачем? — Ну не с такими же пенсионерами, как ты, мне гулять. — Я не в курсе, я здесь временно проживаю. Я поднялась и пошла на выход из кухни. — Ладно, пойду, сниму кого-то на вечер, — проговорила со скучающим взглядом и направилась в прихожую. — Чтобы в восемь ноль ноль была дома! — выкрикнул Дима вслед. — Обязательно, папуля, — выкрикнула в ответ, обувая конверсы. Девочка, у которой никогда не было друзей, начнёт искать собеседника на ближайший месяц. Я даже не представляю, с какой стороны подойти и поприветствовать этого человека, конечно если встречу кого-то. Придется включить в себе добросердечность и общительность, иначе чокнусь с этим гориллой в одной квартире.