Исповедь убийцы

Ожидание было невыносимо долгим, я слышал, как нервно сглотнула Мэйбл, и как Пассифика втянула воздух носом. — Кто здесь? — я медленно отступил к камину, девушки сделали то же самое. В ответ на мой вопрос из всех входов послышался едва различимый шёпот, нарастающий с каждой секундой. — Ни…ет, кто…з…ет, никтониует, никто не узнает, никто не узнает… — эти слова окружали нас, пробегали мурашками вниз по спине, отдавались тяжёлым ударом сердца в груди. — О чём никто не узнает? — не выдержала Мэйбл, крепче сжав обрез. — Кто вы? Из темноты в комнату шагнула чья-то тень, остановившись у окна. Пассифика замахнулась, но я перехватил руку. — Мы — общество слепого глаза, — из-под капюшона звучал низкий мужской голос. — Вы все должны пойти с нами. Мы не хотим причинить вам вред. — У вас странная тактика, — фыркнула Мэйбл. — Мы оберегаем этот город. Прошу, идёмте с нами. Из кухни и коридора в комнату вошли ещё трое в таких же странных одеждах. Длинные коричневые мантии с широкими рукавами и капюшонами, скрывающими лицо, больше походили на монашеские рясы. В свете камина можно было увидеть тот самый символ перечёркнутого глаза, вышитый на капюшонах. Эти люди стояли чуть наклонив головы, не давая капюшонам открыть даже крохотную часть лица или шеи. Их руки были сложены под грудью, а кисти рук спрятаны в рукавах. — А что если мы откажемся? — Нам придётся убить вас, — все незнакомцы разом опустили руки. В свете камина блеснул металл. — Давай, — я отпустил руку Пассифики и нож вошёл в плечо говорившего. Мэйбл моментально выстрелила, уложив мужчину рядом, но перезарядить уже не успела и незнакомец с ножом в плече кинулся к ней. Раздался выстрел, и говоривший свалился к ногам Пассифики, в руках которой подрагивал дымящийся револьвер. Передо мной было двое. Я дважды выстрелил, но обе пули вошли в одного человека, за которым трусливо спрятался его собрат. Незнакомец стал падать в бок, и Мэйбл, успевшая перезарядить обрез, пальнула в коридор, в который сбежал наш последний ночной гость. — Ты попала? — я отпихнул ногой тело, лежавшее на проходе. — Не знаю, — хлопнула входная дверь. — Уходит, — я подошёл к шкафу с оружием, взял запасную обойму и фонарь. Включив фонарь я бегло осмотрел стену и пол у входа в комнату. Дробь застряла в стене, испещрив старую кладку, но и нападавшего, видимо, тоже задела. — Здесь кровь, — я светил фонарём на алые капли. — Мэйбл, бери фонарь. Пассифика, тебе лучше поехать домой. — Нет, — девушка подошла к шкафу и взяла фонарь. — Я иду с вами. — Это плохая идея, — нахмурился я. — Вам обоим нужно прикрытие, если бы не я… — Хочу напомнить вам обоим, что единственная наша зацепка прихрамывая сбегает, — саркастично заметила Мэйбл. Я недовольно фыркнул и вышел на террасу. Небо за холмами оставалось иссиня-чёрным, а за городом едва-едва посветлело, но тем не менее на улице было светло от первого лёгкого снега, который ложился на бурую, замёрзшую за ночь землю. — Быстрей, иначе следы пропадут, — я рванул в сторону леса. Мы двигались короткими перебежками среди стволов, ориентируясь на уже пропадающие следы и капли крови, которой становилось всё больше. След вёл вдоль частных домиков, я видел их сквозь толстые стволы сосен. Там в тёплых кухнях семьи собирались на завтрак, кто-то пил кофе, кто-то смотрел в окно и радовался первому снегу, а мы бежали сквозь лес, раскрасневшись от мороза, отмахиваясь от низких веток, хлеставших по лицу. Наконец, мы вышли к развилке, где след окончательно пропал. — Потеряли? — запыхавшись выдохнула Мэйбл. Я наугад притоптал снег в обе стороны и нашёл снег, смешанный с багровой кровью. — Он сильно хромает и теряет много крови, скоро догоним. Мы снова побежали. Стало совсем светло, где-то вдоль леса уже гудели первые машины. — Быстрее, — в конце тропинки показалось здание. Мы втроём выскочили из леса и замерли. Мы стояли справа от входа в музей Гравити Фолз, а всю площадь перед ним уже чисто вымел дворник, который теперь сгребал снег на дорогу. — Чёрт, — негодование вырвалось тёплым паром изо рта и растворилось в морозном утре. Пассифика неуверенно тронула меня за локоть, призывая успокоиться. — Я сейчас, — Мэйбл двинулась в сторону дворника. Мы с Пассификой наблюдали, как она что-то спрашивает, а дворник сначала чешет в затылке, потом пожимает плечами и отрицательно качает головой. Мэйбл вернулась к нам подавленной. — Он никого похожего не видел. Я злобно выдохнул. Через полчаса мы сидели в кафе у Ленивой Сьюзен, греясь горячим кофе. — Он не мог раствориться, — говорил я вполголоса. — Он был ранен, хромал, как ему удалось убежать? — Кто его знает, может он юркнул в подвал или у этих парней есть мантия невидимка, — пожала плечами Мэйбл, вылавливая из своего какао зефирки. До нас донёсся чей-то спор, а через минуту мимо прошёл грустный мужчина. Это был местный журналист, которого никто не воспринимал всерьёз: низкий и плотный, как бочонок, уже немолодой мужчина с пышными, но глупыми усами, старыми очками и не самым красивым лицом. — Эй, что случилось? — я успел остановить его, когда он проходил мимо. — Ленивая Сьюзен обещала мне интервью о гномах, съевших её пирог, а теперь говорит, что это бред и что такого просто не может быть! — его противный скрипучий голос казался ещё хуже от ноток недовольства и грусти. — А когда это было? — Она звонила мне вчера посреди ночи, сказала, что хочет, чтобы все узнали. Я молча посмотрел на сестру, а мужчина тяжело вздохнул и вышел из кафе. — Вчера гномы съели пирог, а сегодня она ничего не помнит. Знакомая история? — Я тут подумала, — Пассифика вдруг заговорила, отставив чашку в сторону, — если людям стирают память, значит, должен быть кто-то кто знает всё и не показывается на глаза и должен быть тот, кто знал всё, но всё забыл. Нам нужно поднять архивы: амнезия, травмы головы — тот, кто ничего не помнит и кого не помнит никто. Мы задумались. — Пшёл отседа! — мимо пронеслась Ленивая Сьюзен со шваброй в руках. Мы непроизвольно обернулись и увидели, как в дверях мелькнул местный сумасшедший Макгакет. — Противный старик! И откуда ты только свалился на нашу голову?! Мы повернулись друг к другу, обменялись взглядами и, схватив куртки, выбежали из кафе. — Макгакет! — позвал я. Старик обернулся, осмотрел нас с ног до головы и рванул в сторону старой свалки. Честное слово, больше чем в этот день я, наверное, ещё ни разу не бегал. Мы отыскали убежище старика только через 20 минут, перерыв с десяток возможных мест для его обитания. — Макгакет? — я заглянул в импровизированный промёрзший навес из старых труб, палок, каких-то простыней и мусора. Старик сидел в углу поджав колени и дико озираясь по сторонам. — Всё хорошо, не бойтесь. Мы только хотели задать пару вопросов, — я сел на холодную землю напротив него. Это старика немного обнадёжило и он тоже повернулся ко мне. — Мы хотим знать, как давно вы живёте тут? — Да, э сколько себя помню, ёлки, — он задорно хлопнул себя по колену. — А сколько вы себя помните? — Э, я помню, значит, как оказался у музея в одних портках, значит, вот так и история, ии-ха! — Как давно это было? — Да где-то с 8 месяцев назад, значит. — Диппер, это было после той драки в баре, о которой ты не помнишь! — взволновано прошептала Мэйбл. — Скажите, Макгакет, а вы знаете что-нибудь про тайные общества, странных зверей… Слепой глаз, вам о чём-нибудь говорит? Старик будто обезумел, он закричал, вскочил, начал кружить по своей хижине, сметая какие-то приспособления. — Никто не узнает! Никто не должен узнать! Никто не узнает! Слепой глаз! Никто не должен знать! — он юркнул в гору картонок. — Вы знаете кто это? — я осторожно подошёл к картонкам. — Они плохие! — раздался приглушённый обиженный голос. — Они приходили к нам вчера, — Макгакет пошуршал где-то в глубине и выглянул справа от меня. — Они хотели забрать нас куда-то. Мы ранили одного из них, — я присел на корточки перед стариком. — Мы гнались за ним, но потеряли в районе музея. Пожалуйста, помогите нам найти их. — Рыбьи головешки, — вздохнул старик и вылез из своего убежища. — Я им не нужен. Я уже итак ничего не помню, — он жалобно вздохнул. — Если они приходили к вам, значит вы им и нужны. — Хотите сказать… Нужно ловить на живца? — Так точно, будь я проклят! — он хлопнул себя по колену. Мы забрали Макгакета с той помойки и через час уже были дома. Чтобы старик не мешал и не громил дом, я дал ему остатки лэптопа, которые, кажется, сильно его обрадовали. Из кармана куртки старик вытащил странные окуляры и с щепетильностью ювелира начал копаться в проводах. — Диппер, это должна быть я, — проговорила Пассифика сквозь зубы. Вот уже десять минут мы шёпотом спорили кто должен подвергнуть себя опасности. — Если мы потеряем тебя из виду, то сама ты не справишься. К тому же кто знает, что они делают с девушками кроме стирания памяти? — То есть свою кандидатуру я могу даже не предлагать? — фыркнула сестра. — Будь моя воля, я бы тебя вообще дома запер на время этой операции. — Диппер, они уже брали тебя раньше, они могут догадаться, что за ними следят. — Ты тоже у них бывала и, судя по всему — не раз. — Ты на что намекаешь? — Рыбьи головешки! — мы повернули головы. — Это ж мой компьютер! — Макгакет показывал на клеймо на микросхемах: «Собственность Макгакета».