Исповедь убийцы

— Такого не может быть, — я подсел к старику, стараясь игнорировать запах гнилых овощей и рыбы. Макгакет передал мне микросхему и свои окуляры. Я внимательно всмотрелся в надпись, повертел микросхему в руках, снова перечитал надпись и всё равно не смог понять, как бездомный, сидящий здесь, мог быть создателем этого лептопа. — Вы это собрали? Это ваша вещь? — я едва сдерживал голос. Не знаю почему, но это открытие разозлило меня. — Я не помню, — задумчиво протянул старик, почесав бороду. — А что вы вообще помните? — Пасифика подсела с другой стороны. — Пожалуйста, подумайте хорошенько, — она сжала его сухую руку. Макгакет задумался. Он долго молчал, подняв глаза к потолку, а потом тяжело вздохнул. — Я помню только последние восемь месяцев. Кем я был до этого, чем занимался… — он покачал головой. — Эм, Дип, — Мэйбл выглянула из кухни. — Меня одну смущает отсутствие в нашем доме трёх… Эм… Т.Р.У.П.О.В.? И правда. В гостиной не было ни одного тела. Так же, как и не было следов крови, вкраплений дроби на полу и стене. Я поднялся и стал рассматривать стену, где ещё утром застряла дробь. — Есть вероятность того, что они научились стирать память предметов? — Нет, — я подцепил ногтем кусочек обоев. — Они научились быстро делать ремонт. Доски на полу были заменены на другие старые доски, а на дробь в стене аккуратно приклеены заплатки из таких же обоев. — Теперь понимаете, — я повернулся к девушкам, — если они настолько аккуратны в мелочах, то и в похищении будут столь же щепетильны. Я больше чем уверен, что они похитят нашу подставную жертву, когда вы моргнёте. Так что спор окончен — иду я. Когда стемнело, мы все уже были готовы. Пасифика поехала к назначенному месту, она должна была припарковаться в лесу, у кафе Ленивой Сьюзен. Макгакет поехал вместе с ней. Мэйбл вооружилась фонарём, обрезом, абордажным крюком и планшетом. Я, в свою очередь, подготовился не хуже: револьвер, старый нож, фонарь и кольцо с передатчиком.Я прекрасно знал, что, когда меня схватят, револьвер и нож могут навсегда пропасть, поэтому любимый глок оставил в оружейном шкафу. — Идём? — неуверенно спросила сестра, поправив сумку. Мэйбл одела свой розовенький пуховик с белым мехом, зелёную юбку, жёлтые ботинки, из которых выглядывали полосатые гольфы, натянутые поверх тёмных, плотных колготок. — Да, — я кивнул. Сам я был одет как всегда: из-под расстёгнутой куртки с мехом внутри, выглядывала тёмно-синяя толстовка, любимые джинсы скрывали нож на голени, а ботинки хорошо фиксировались на ноге, на случай, если снова придётся бегать. Мы с сестрой вышли из дома. Всю дорогу мы болтали как бы ни о чём, но сестра вцепилась в мою руку и не отпускала ни на секунду. На подходе к кафе, я остановился покурить, а сестру отправил во внутрь. И вот, решающий момент: время близилось к полночи, в кафе гудела музыка, машина Пасифики была напротив, но совершенно слилась с лесом, даже я не сразу смог отыскать её взглядом. Я был один рядом с пустой дорогой и телефонной будкой, над которой вяло светил фонарь. Достав сигареты, я прикурил, глубоко вдыхая в себя горький серый дым, надеясь, что он меня успокоит. Я курил долго, глубоко затягиваясь, но ничего не происходило. Холод, смешанный со страхом, проникал в лёгкие, пробегался по грудной клетке и застывал в замерзающих пальцах. Я выкурил уже третью сигарету и простоял на месте порядка получаса. Глубоко вдохнув холодный воздух, я достал телефон и набрал номер сестры. — Мэйбл, сворачиваемся. Через минуту сестра вышла из кафе и села в машину, которая внезапно озарила фарами переулок, и с рёвом уехала в сторону нашего дома. Я грустно проводил её взглядом и, трясущимися от холода (или страха?) пальцами, достал ещё одну сигарету. — Диппер! — испуганный голос сестры раздался откуда-то справа. Я инстинктивно обернулся, но увидеть ничего не успел. Мощный удар в челюсть, отправил меня на землю, я почувствовал во рту металлический вкус своей крови. Вокруг меня неслышно появилось пять силуэтов, я мог разглядеть края ряс и налипший на них снег, а потом… На мою голову быстро надели мешок из плотной грубой ткани, резко подняли на колени и начали душить. Я вцепился пальцами в шнур, стараясь хоть немного ослабить удушье. Внезапно, со всех сторон посыпались удары. Первый пришёлся в живот, выбив оставшийся воздух, заставив согнуться пополам. Меня толкнули на землю, удары сыпались снова и снова, я едва мог дышать, а голова начинала кружиться. Удары закончились так же быстро, как и начались. В полной тишине кто-то сильный поставил меня на ноги, заломил руки назад, связав грубыми верёвками. Меня снова толкнули, приказывая идти вперёд. Мы шли долго, я потерял счёт времени и совершенно перестал ориентироваться. Признаюсь честно: всё это сильно пугало. Тело ныло от синяков, дышать всё ещё было тяжело, я всё время спотыкался, получал удары от веток деревьев, чуть не падал на подъёме в гору. Наконец мы вышли на какую-то ровную дорогу, меня затащили на ступени и снова толкнули, чтобы я шёл вперёд. Всё это время за локоть меня вёл человек, сжимая руку до онемения. Мы вошли в помещение: внутри было тепло и воздух показался знакомым. Мы шли по чему-то вроде ковра, сквозь ткань мешка мелькали какие-то лампы. Скоро мы свернули налево и под ногами оказался каменный пол. На минуту, мой поводырь остановил меня, послышалось шуршание, скрип, а потом мы снова пошли. Я сделал шаг и не почувствовал пола. Мы оказались у лестницы, ведущей вниз. Чем дальше мы шли, тем темнее становилось. Под ногами я ощущал старую кладку, воздух стал тяжёлым, спёртым и влажным. Лестница закончилась. Меня повели сквозь скрипучие двери в большой зал, в котором мои шаги отдавались тупым гулом. Незнакомец отпустил мою руку и грубо поставил на колени. Он держал руки на моих плечах, не давая возможности подняться или двинуться хоть на дюйм. Я слышал, как зал наполнился шуршанием ряс, а потом чьи-то тихие шаги раздались прямо передо мной, но чуть выше, как мне показалось. Мой стражник грубо сдёрнул мешок с головы и на мгновение я закрыл глаза, по которым нещадно ударил яркий свет. Немного проморгавшись, я понял, что стою в свете факелов, а вокруг меня с десяток этих странных людей. — Диппер Пайнс, — раздался глубокий грубый голос. — Я рад видеть тебя снова. Я, щурясь, поднял голову. Передо мной на чём-то вроде трона сидел мужчина в такой же рясе, как и все остальные. Но, в отличии от других, его лицо не было скрыто капюшоном. Он смотрел прямо на меня своими призрачно-голубыми глазами. У мужчины была огромная, бритая на лысо голова, на которой изгибались линии, очерчивающие каждый отдел мозга. Один его глаз действительно был слепым, а глазницу пересекал алый крест шрама. — Я вижу тебя впервые, — фыркнул я, дёрнувшись, надеясь попытаться высвободить руки. — Меня зовут Слепой Глазго, и, в последнюю нашу встречу, ты принёс мне кучу неприятностей, Пайнс. — Что, я сказал что-то не то о твоей внешности? — я усмехнулся, а в ответ на усмешку меня снова жестоко ударили в живот. — Обыскать его. Пайнсы не ходят без оружия. — Что? — я резко поднял голову, даже не сопротивляясь, пока меня поднимали на ноги и грубо обыскивали. — Ты, конечно, не помнишь этого, — злобно усмехнулся мужчина, — вы с дядей наделали тут немало шума, пока мы пытались стереть вам память. — Здесь револьвер и нож, — прозвучал чей-то знакомый голос. Мужчина бросил на пол моё оружие и ещё раз проверил нет ли на мне скрытого арсенала. — Для чего вам это нужно? — Мы оберегаем город, предотвращаем панику и всеобщее безумие, мы — очищаем разум от беспокойства, делаем жизнь города лёгкой и прекрасной, — незнакомец поднялся, и жестом приказал что-то ему подать. В тот момент, когда Глазго преподнесли сундучок, раздалась сигнализация. — Он пришёл не один! — рявкнул мужчина. — Найти и доставить сюда! Из десяти человек, окружавших нас, пятеро бесшумно выскользнули из зала. Глазго открыл сундук и извлёк оттуда очень странный пистолет с винтажной лампой и стимпанковским дизайном. — Это ещё что? — саркастично фыркнул я. — Хочешь погреть мне пузико? — Этот прибор сделал наш создатель, имя которого, стёрто из нашей памяти. Он дал нам этот дар, и мы храним его уже много лет. Этот прибор стирает память. Любой момент, любой промежуток. Достаточно только написать то, что ты хочешь забыть, — мужчина принялся крутить какие-то колёсики. — И что же ты там напишешь? Сотрёшь мне воспоминания последних двух дней? Или недели? — Всей жизни. Я лишу тебя семьи, дома, прошлого и будущего. — Так же как лишил этого Макгакета? — Да. Дверь открылась, в неё тихо вошли четверо из тех пяти человек, ушедших по зову сигнализации. Они встали ближе к возвышению, всё так же скрывая лица и руки. — Они ускользнули?! — взревел мужчина. Один из незнакомцев отрицательно качнул головой. Я почувствовал, как страх накатывает на меня. — Они мертвы? Незнакомец коротко кивнул. Я закрыл глаза. Тупая боль и страх сделали тело ватным. — Хорошо… — Глазго задумался. — С вами я разберусь позже. А теперь, во имя нашего Основателя и Слепого глаза, я приговариваю Диппера Пайнса к вечной неизвестности! — он нажал на курок, в мою сторону двинулся бело-голубой луч. Я непроизвольно сжался, но ничего не почувствовал. Один из этой четвёрки встал между мной и лучом. — Что? — Глазго отшатнулся. — Зачем ты сделал это, глупец?! — То что сломали однажды, — Макгакет говорил бодро и весело, — не сломаешь дважды! — он вынул обрез, спрятанный в рукавах мантии и пальнул в Глазго, чуть пошатнувшись от силы отдачи. План сработал как надо. На место страха и неизвестности, пришло чувство победы. Я резко присел и подсёк ногой стоявшего за мной человека. С тупым звуком, он рухнул на землю. Я перескочил через свои руки, зубами развязал верёвку и, пока незнакомец не опомнился, перевернул его на спину и крепко смотал руки с ногами, оставив его лежать на животе. Вокруг меня уже утихала драка. Мейбл привязывала к колонне двоих, которых держал на прицеле Макгакет, а Пасифика уже связала оставшихся двух, которых хорошо приложил Зус. — Диппер! — Пасифика бросилась ко мне первой. — Боже, что с тобой! У тебя кровь, — она с ужасом смотрела на запёкшуюся кровь на подбородке, царапины на руках, порванную толстовку и следы от удушения. — Бывало и хуже, — усмехнулся я. Пасифика, не сдержав своих чувств, набросилась с поцелуем. — Хе-хе, — глупо посмеялся Зус. — Вы что теперь парочка? Девушка отпустила меня и смущённо поправила прядь волос. — Зус, я рад тебя видеть, — я пожал здоровяку руку и крепко обнял его. — Что, снова тебя лечить? — Мэйбл отряхнула руки. — Вы нашли? — А то! — Макгакет сунул руку в рукав и вытащил оттуда что-то вроде колбы со свитком. — Мы нашли где можно посмотреть это фильм, ии-ха! — А с этим что? — Зус указал на связанных барахтающихся людей. Я подошёл к своему стражнику и сдёрнул с него капюшон. — Дэн Кордрой?! — я отшатнулся. Какого чёрта отец Венди забыл здесь, в подвале? — Зачем? Зачем вы делали это? Стирали память людям, били меня? — я присел перед ним. — Тебе не понять! — рыкнул он громогласно. — Я лишь хотел защитить свою дочь от тебя и твоей семьи! Все незнакомцы в капюшонах оказались жителями Гравити Фолз. Мы не причинили им вреда, даже тем пятерым, которых пришлось повязать и отобрать мантии. В конце концов, мы просто стёрли им память. Они навсегда забыли о том, что такое Слепой глаз и мирно разошлись по домам, удивляясь, как поздно засиделись в музее на лекции по истории Гравити Фолз. Пока мы закапывали труп Глазго, я ещё раз мысленно похвалил себя за свои навыки планирования. Узнав о компьютере, я позвонил Зусу. Механик моментально оказался у нас дома, где я показал ему фотографии забытого нами дела, рассказал о ночных гостях и продемонстрировал именную микросхему. Зус был в лёгком шоке, но моментально согласился помочь. Пассифика взяла машину и Макгакета. Приехав раньше, она усадила старика за руль, а сама зашла в кафе. Когда там оказалась Мэйбл, они поменялись одеждой и, когда я звонил Мэйбл перед похищением, обратно в машину пошла Пасифика, а Мэйбл вышла с чёрного хода и вместе с Зусом пешком вела мой сигнал параллельно похитителям. Затем, они проследили куда меня повели, дождались Пасифику и Макгакета и зашли так же, как и они. Пока Слепой Глазго устраивал церемонии и провозглашал речи, ребята нашли целый зал с воспоминаниями горожан, но, когда они взяли воспоминания Макгакета, включилась сигнализация. Прибежавшие на шум, были схвачены и лишены ряс, в которые благополучно оделись Мэйбл, Зус, Пасифика и Макгакет.