Вишнёвое вино

Грейнджер сидела на Астрономической башне, свесив ноги, и он был точно уверен, считала звезды. Летом, после третьего курса, когда все домочадцы находились в сладостном предвкушении чемпионата, и сам мальчик-который-выжил мирно посапывал в яркой комнате Рона, ночью на пороге появилась уставшая и заспанная Грейнджер. Фред как раз спускался во двор, дабы словить несколько гномов — проверить новую продукцию было просто необходимо — и увидел чей-то размытый силуэт, вслед за которым парили несколько чемоданов. Вообще, как, вроде, планировалось, они должны были забрать Грейнджер завтра — уже сегодня — утром, но что-то там не срослось, и Уизли, с долей непонятного разочарования, подумал, что увидятся они только в сентябре. Как оказалось, он ошибался. Она была еще растрёпанней и недовольней, чем обычно, что определённо вызвало у него непрошеную улыбку и червячка, который настырно требовал расшевелить зазнайку-Грейнджер. Выйдя за калитку, он заклинанием отлевитировал чемоданы в дом и, схватив ничего не понимающую Гермиону, потащил её на свою излюбленную поляну, легко уворачиваясь от тычков с её стороны. Если честно сказать, отношения у них в последнее время были совсем уж не очень. Весь год она бегала от него и, что несказанно удивило Фреда, вернула ему его подарок на её день рождения, что, хоть он и не признавался в этом, сильно его задело. И, возможно, где-то на уровне сердца — дальше и глубже — он прекрасно понимал, чем вызвано такое поведение. Отвергнутые девчонки всегда ведут себя гордо и неприступно с обидчиками. Ему, конечно, льстило, что умница-Грейнджер влюбилась в него — точно так же, как некоторое количество девчонок из школы — и, возможно, это отзывалось в его сердце гораздо сильнее, чем внимание остальных, но он так долго добивался Алисию, а зазнайка-Гермиона была еще совсем девчушкой, так что выбора, как такового, и не было. — Чёрт бы тебя побрал, Уизли, ты что творишь? — возмущённое шипение Гермионы только усилило его желание растолкать её и вернуть их прежние, обычные, дружеские отношения. — Ш-ш-ш. Она еще что-то возмущённо шептала ему в спину, перечисляла возможные заклинания и сетовала на отсутствие своей палочки, как Фред понял, что они на месте, плюхнулся на землю и потащил Грейнджер за собой. Она с тихим визгом упала рядом. — Идиот, — продолжала ругаться та, вытаскивая траву изо рта и недовольно поглядывая на Фреда. — Смотри, — он лег рядом с ней на траву так, что их волосы соприкасались, образуя кашу из рыжего, коричневого и зеленого. Гермиона недовольно подняла голову к небосклону и тут же замолчала, а недовольство, словно плохая маска, сползло с её милого — что?! — лица. — Мы с Джорджем часто приходим сюда ночью, — вдруг поделился он, — именно здесь рождаются большинство наших грандиозных идей. Грейнджер завороженно молчала, и Фред, довольный произведённым эффектом, продолжил: — Мы считали звезды, — он невольно улыбнулся, вспоминая ночные вылазки с едой на эту поляну. Он наслаждался её близостью и явно затянувшимся молчанием, и, виня во всем свой темперамент, не выдержал первым, поворачивая к ней голову. — Не молчи, Грейнджер. Я начинаю бояться, что ты продумываешь план моего убийства. — Я считаю звезды, — просто ответила она, и тогда Фред впервые осознанно и слегка удивлённо понял, что в Гермионе Грейнджер есть что-то необычное и цепляющее. Тогда, лёжа вместе с ней на мягкой траве, под куполом чёрного, усыпанного россыпью звёзд неба, он впервые посмотрел на неё по-другому. — Знаешь, Грейнджер, — начал Фред, — мне, конечно, безумно приятна твоя любовь, но, пойми, даже сегодняшняя ночь ничего не изменит. Позже он будет считать это своей самой неудачной шуткой. Гермиона вспыхнула и, ударив его в плечо, быстро поднялась, убегая в "Нору". Сейчас же, мягко опускаясь рядом с Гермионой на холодный пол, и мысленно отмечая, что она может простудиться, Фред поднимает голову к звёздам и начинает тихо считать: — Один, два, три, четыре, пять... А Грейнджер, слегка улыбаясь, поворачивает голову, тут же встречаясь с решительным взглядом голубых глаз. Где-то вдалеке пролетела упавшая звезда.