Цена вопроса

Однажды, как-то...( помнишь этот час?), вернувшись чудом живы-невредимы с задания, наверно, в первый раз мы стали разговаривать, любимый. Мы были радостно возбуждены от опыта надёжности другого, и, видимо, вдруг стали нам нужны эмоции отчаянного слова... Ты говорил о золотом песке, о детстве, оборвавшемся жестоко... Как билась жилка на твоём виске... Как было нам тогда неодиноко... Ты так смотрел в пустой провал окна, во власти грёзы сладкого обмана, как будто там и впрямь была видна зелёная бескрайность Океана... Внутри тоскливо бесновался мрак. И мне тогда казалось почему-то, Что и меня.., и я любил ВОТ ТАК! И у меня когда-то было чудо, зовущееся братьями, теплом, привязанностью детски-бескорыстной... Где наше сердце - там и есть наш дом. Моё теперь с тобой, навеки, присно... Ты мог беситься, властвовать, грешить, собою упиваться, или - мною, но ни на миг тяжёлый груз с души не мог ты сбросить, - цепью ледяною себя к вине невольной приковал. Я всё бы отдал за сиянье счастья в тебе, когда меня ты целовал! - и быть его причиной, хоть отчасти! Поэтому-то я рискнул вернуть и золото песка, и радость рая, убрать из памяти твоей вину, которая горела не сгорая... Найти твоё родное существо, потерянного маленького Грея. Чтоб стать тебе родней через него! Шальной надеждой дикой душу грея... Ты говорил о сини тех небес, а я смотрел в глаза твои без края.... Ты был мне нужен абсолютно весь. Когда б я знал, с каким огнём играю... На все молитвы горестный ответ примчался разрушительной кометой. В твоих слезах освобожденья свет был миг всего... - Но я УВИДЕЛ это.