Восток 73

За полчаса-час до того, как поднимется беспощадная буря, яркое пятно полной луны тускнеет, заволакивается мутной пеленой, пугая и заставляя всех людей скорее забиться к себе в дома, закрыть окна и включить погромче телевизоры, которые, как всегда, не показывали ничего нового. На горизонте появляется маленькое облако, которое в ночной темноте как будто светится. Оно быстро увеличивается, закрывая звездное небо. Вдалеке уже слышно, как завывает холодный, колючий ветер, который ведет за собой смерть. И уже через минуту меркнет даже сама ночь. Тучи жгучего песка, пыли и отколупавшейся ржавчины нещадно секут все на своём пути, закрывают луну. В вое и свисте ветра пропадают все остальные звуки. Даже на темном небе было прекрасно видно, что в этот раз пыль приобрела кровавый оттенок. Самумы, или, как их называли чаще, песчаные пустыни, накрывали города с завидной регулярностью. В среднем раз в два месяца ворота, которые ограждали города, закрывались. Многие люди не понимали, зачем это всё делается, ведь стены городов были плотно прижаты к другим, пыль с песком никак не мог проникнуть внутрь, а ничто извне не могло сделать пробоину. Пару раз люди даже устраивали скандалы - никому не нравилось быть случайно запертым в другом городе на время, пока буря успокоится. Но буквально полтора года назад в стене города №94 во время самума образовалась огромная дыра. Через три месяца анализы почти всех людей показали, что они заражены. Больных пришлось бросить в открытом городе, с разрушенной стеной, а здоровых же, чтобы не подвергать особому риску других людей, отправили на окраины, в «мертвые города». Ученые так и не смогли определить причину разрушения стены. Просто дыра с каплей грязно-голубой жидкости, которая так и не была обнаружена глазами ученых. После этого случая ни один человек не возмутился, ведь если бы ворота были открыты – зараженная пыль распространилась по другим городам за считанные секунды. Огромных потерь было бы не избежать. В «мертвый город» перевезли почти 30 человек, из 150. Не самые радостные цифры, но это лучше, чем лицезреть то, как все 150 человек превращаются в живых мертвецов. Те, кто тогда остался в 94-ом городе, умирали медленно и мучительно. Всё тело покрывалось огромными язвами, кожа со щек просто слезала, открывая лучший доступ заразе. Кашель стал сопровождаться носовым кровотечением, зубы просто сыпались. Многие просто не выдерживали и вскрывали себе вены любыми подручными средствами, которые находили в домах. В числе выживших было всего два подростка, у которых на глазах умирала вся семья. Чудесным образом им удалось не заразиться за эти три месяца, ещё и решиться бросить, хоть и умирающую, но семью. В течение целого дня их везли на окраину в «мертвый город». Депрессии было бы не избежать, если бы мальчики не встретились глазами в огромном автобусе и тогда не осмелились познакомиться…

•••

- Сехун, потерпи ещё три дня. – Чондэ растирал какую-то мазь, данную младшему в бесплатном пункте выдачи нужных вещей, которых, увы, в «мертвых городах» было в дефиците, в отличие от обычных городов. – Если нас признают полезными обществу, мы сможем, наконец, переехать в нормальный город! Сехун, ты только представь: мы сможем закончить обучение в нормальной школе, у нас будет нормальная работа… - Чондэ продолжал растирать мазь по новым ранам на руках и спине младшего, как-то горько улыбаясь. – Возможно, мы даже встретим любовь, хотя кто захочет заводить отношения с теми, кого вывезли из зараженной территории. Сехун сидел молча, кусая внутреннюю часть щек, стараясь не показывать Чену, что ему сейчас безумно больно. На работе ему как всегда досталось от начальства, которое считало, что все люди в «мертвых городах» - отбросы общества. Работать на заводе было тяжело, но со временем ребята привыкли. Побои стали обычным делом, а фраза «шрамы украшают мужчину» стала вылетать из уст ребят намного чаще, только каждый из них прекрасно понимал, что ключевое слово здесь «мужчина», а они даже не достигали совершеннолетнего возраста. Ещё мальчики. - Сехун, что ты хочешь на свой день рождения? – старший вытер руки об свою серую растянутую футболку, садясь рядом с другом на продавленный диван. - Быстрее выбраться из этого ада, – наконец подал голос младший, одевая на себя такую же футболку. – Почему ты не уехал на своё семнадцатилетие в прошлом году? - И бросил бы в этом аду своего брата? – парень по-дружески усмехнулся, похлопал Се по коленке и аккуратно поднялся с дивана, который вот-вот грозился развалиться, направляясь к холодильнику. Из «мертвых городов» можно было выбраться только одним способом: подать заявление властям, затем пройти тест, следом собеседование, и если человека посчитают полезным обществу, то его перевезут в свободный город. Подать такое заявление можно только по достижению семнадцатилетнего возраста. Многие люди даже и не пытались подать такую заявку, так как из сотни заявок – проходят только три-четыре. - Сехун, сегодня последний день, когда на улице будет светить солнце, снова приближаются бури. – Чен схватил свою рабочую рубашку с длинным рукавом, накидывая на плечи. – Пройдемся по району? Сехун лишь выдавил из себя уставшую, но искреннюю улыбку, кивая и вставая с дивана. Парни в течение часа ходили по району, болтая о том, что бы они сделали первым делом, когда покинули бы этот город, Чондэ смешил младшего, делился мыслями об идеальной девушке, где бы хотел работать и о тех хобби, которые ему казались очень интересными, но из-за недостатка информации, материалов, он не мог этим заниматься. Чондэ любил петь. Очень. Он всегда пел: когда становилось слишком грустно дома, пел на работе, пел по пути в общественный душ. Сехун был благодарен ему за то, что он сразу познакомился с ним в автобусе, сказал руководителю, что он будет жить с этим молчаливым грустным мальчиком, Чондэ замолвил за них слово, когда распределяли, кто и куда пойдет работать. Если бы не он, Сехун думает, что уже б давно висел в петле, или лежал на полу в луже собственной крови. Чондэ в самую первую неделю их совместного проживания уже спас Сехуна от передозировки снотворным. Сехун вообще всегда был странным, сложным мальчиком, а тут ещё и эта гребанная дыра в стене, которая отобрала у него семью. - Сехун, ты раньше видел этот дом? – Чондэ указал пальцем в сторону большого серого дома, похлопав глазами. Сехун помотал головой, сжав ладони в кулаки. – Сехун… Сехун, там, кажется, кто-то кричит! – старший подскочил на месте, и собирался уже было забежать в дом, но Сехун мертвой хваткой вцепился в руку друга, удерживая. - Хён, ты переутомился, вокруг тишина, - младший посмотрел в глаза Чена. – Хён, пошли домой, надо отдохнуть перед последним рывком на работе, скоро буря накроет город. - Но там точно кто-то кричал... – Чондэ всё же пошел за младшим, но каждые пару шагов оборачивался. На крыльце дома зажегся свет.