31
18 августа 2016 г. в 20:20
На следующее утро я поднялась как можно раньше, чтобы что-то приготовить для Ксении и уйти на работу.
В интернете я нашла множество рецептов разных супчиков от простуды, поэтому решила приготовить что-то полегче, но вкусное, чтобы уж наверняка не оплошать.
Когда с готовкой было покончено, я тихо заглянула в комнату Ксении, но не нашла её там.
— И куда эта женщина уже делась? — недовольно пробубнила я, оглядываясь по сторонам.
Из гостиной раздался шум, и я направилась туда. Когда я вошла, то увидела, что Ксения достала большой чемодан, в который уже были сложены вещи.
Меня охватила злость. Я резко подошла и закрыла крышку чемодана, отодвигая его ногой в сторону.
— Что ты делаешь? — строго спросила я.
Ксения холодно на меня посмотрела, одарив волной презрения.
— Я ухожу из этого дома, — спокойно сказала она.
— Куда ты собралась уйти?! — чуть ли не выкрикнула я.
— Это уже моё дело, — спокойно сказала она.
Я вздохнула, пытаясь успокоить злость внутри. Эта упрямая женщина умеет выводить из себя.
— Ксения, не нужно никуда уходить. Я не собираюсь жить с тобой в этом доме. Я уйду, — смиренно произнесла я.
Она по-прежнему складывала вещи.
Я подошла к ней, забирая из её рук эти чёртовы тряпки и откидывая их в сторону. Она снова подняла на меня ледяной взгляд, пытаясь пройти мимо, но я удержала её.
— Пусти, — настороженно произнесла она, прожигая меня взглядом.
Я молча смотрела в её глаза, вспоминая, какие они раньше были нежные и яркие от счастья. И однажды они обязательно снова станут такими, пусть это будет со мной или без меня, но я хочу вернуть ей счастье.
— Тебе было велено лежать в постели. Раз уж чувствуешь себя лучше, то это не значит, что надо заниматься чёрт знает чем. Я буду заезжать к тебе после работы каждый вечер, нравится тебе это или нет. Пока ты не выздоровеешь, тебе придётся видеть меня каждый день, поэтому, если так не хочешь меня видеть, то делай всё, что улучшит твоё самочувствие, а не наоборот. — Я сказала это с самым большим спокойствием и рассудительностью, поэтому даже Ксения не нашла слов, чтобы сразу ответить мне.
Я коснулась рукой её лба, чего она не ожидала и дёрнулась в сторону, словно я чумная.
— Температура ещё есть. Выпей лекарства. Я приготовила тебе бульон — поешь. Пока, — ровно сказала я, разворачиваясь, чтобы уйти.
По пути я схватила чемодан и утащила его с собой, засовывая в кладовку и закрывая её на ключ.
— Попробуйте только от меня сбежать, и я Вас даже на краю света найду, Ксения Александровна, - уверенно сказала я, выходя из дома.
Мой первый рабочий день спустя столько времени ничего не делания оказался очень тяжелым. К тому же все мои мысли были только о Ксении и о том, как она там. А вдруг она уже собрала свои вещи и удрала из дома? Она ведь всегда такая своевольная и упрямая, что её так просто не остановить. Ни один запрет не удержит эту женщину, если она вбила себе что-то в голову. Это я поняла ещё тогда, когда, будучи подростком, пыталась использовать всякие манипуляции, чтобы повлиять как-то на её решения и сделать по-своему. Вот только всё всегда выходило, как хотела Ксения Александровна, и никак иначе.
— И как я вообще тебя не придушила до сих пор? — тихо пробубнила я себе под нос.
Всеми этими мыслями я старалась приглушить боль, которую испытывала каждый раз, когда Ксения смотрела на меня с презрением и холодом. Мне хотелось просто не замечать всего этого и продолжать лезть в самое пекло на свой страх и риск. И пускай я обожгусь или даже сгорю, но есть ради чего…
Несмотря на всё, я рада, что снова увидела свою любимую. Смогла побыть с ней рядом и помочь ей хоть чем-то. И хоть я не могу обнимать её как раньше, но даже та малость, которую я получила, сделала меня намного счастливее, чем я была все эти дни.
Кое-как дожив до вечера, я решила сразу же отправиться в свой, теперь уже Ксюшин, дом.
Внутри снова царила темнота, и я споткнулась обо что-то по пути на кухню. Ругаясь в мыслях, я заметила, что на столе стоит приготовленная мною кастрюля с супом, который был даже не тронут.
В ярости я понеслась в комнату Ксении. Распахнув дверь, я вбежала внутрь, застав мою дорогую за просмотром фильма.
— Ксения, ты… Я тебя… БЛИН! — бубнила я.
Женщина удивлённо на меня посмотрела, затем её лицо снова стало непробиваемо каменным.
— Зачем ты тут? — строго спросила она.
— Я тебе ещё утром всё сказала, — обиженно сказала я. — Ты что-нибудь ела сегодня?
Она ничего не ответила, делая вид, что меня и вовсе здесь нет.
— Ксения, я с тобой говорю, — раздраженно сказала я.
Но эта упрямая женщина включила игнор.
— Ксения Александровна, не могли бы Вы уделить мне своё царское внимание? — вспомнила я школьные годы.
Все мои попытки обратить на себя внимание были бесполезны. Ксения делала вид, что не слышит и не видит меня, а её лицо при этом было таким спокойным и отчуждённым, что я начала чувствовать себя невидимой.
На мгновение мне стало настолько обидно, что я чуть не заплакала, но взяв себя в руки, я со злостью подошла близко к ней и уставилась в её прекрасные карие глазки, которые наконец устремили на меня свой взор.
— Я тебя убью. Не вынесу и убью один раз! — с некой иронией сказала я.
— Может, ты ещё будешь избивать меня, как Серёжа? Или запрёшь дома и запретишь с кем-либо общаться? — смотря мне прямо в глаза, холодным голосом произнесла она.
Это было настолько серьёзно сказано, что у меня по спине мурашки пробежали от того, что она вообще могла подумать об этом. Её слова сразу же убили во мне все силы шутить и притворяться весёлой. Я смотрела на неё безжизненным взглядом, словно и вовсе смотрю в никуда.
— Ксюша… Да как же я… Как ты могла подумать, что я на такое способна? — Мой голос дрожал, а из глаз вот-вот бы хлынули слёзы.
— Вероника, уходи. — Снова леденящий душу голос и взгляд.
— Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя? — спросила я тихо.
В ответ она лишь молчала.
— Если бы ты хотя бы выслушала меня! Дала бы хоть один единственный шанс! — крикнула я.
Ксения отвела взгляд в сторону, а на её лице не дрогнуло ни одной мышцы.
— Ты опять выбираешь побег вместо борьбы, Ксения, — разочарованно сказала я. — Ты просто боишься оказаться неправой, поэтому тебе легче верить в то, что ты сама себе внушила.
Это так было похоже на тот самый день, много лет назад, когда я пыталась задеть за живое Ксению Александровну в её кабинете, а она сказала всё, не произнося ни слова…
— Но знаешь что? — По моим щекам потекли слёзы. — Какой бы упёртой, трудной и странной ты ни была… И сколько бы раз мне ни приходилось сталкиваться с твоими холодностью, игнорированием и молчанием… Сколько бы раз ты ни разбивала мне сердце — я всё равно буду рядом с тобой. — Это было произнесено то ли со злостью, то ли с отчаянием, но от всей души, поэтому мне так трудно было сдерживать подступающие слёзы.
— Я буду здесь всегда. Я буду бороться за тебя — нравится тебе или нет. Я не отпущу тебя, как в прошлом!
— Ты напрасно потратишь жизнь, — безразлично произнесла она.
Я резко приблизилась к ней, схватив за лицо и заставляя посмотреть себе в глаза.
— Пускай! Но это моя жизнь, и я решаю, кто будет её хранителем. И это только ты. Навсегда. И тебе придется убить меня, если ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое и разлюбила! Я знаю тебя, Ксения… Ты любишь меня, как и я тебя, но ты боишься, что я причиню тебе боль. Вот только я никогда бы не причинила тебе боль, будь я в своем сознании. — Я уверенно смотрела в её глаза.
— Послушай, я знаю, что ты умеешь красиво говорить. Мне не нужны твои обещания. Мне не нужны такие жертвы. Мне нужен покой, Ника. Я устала от всего этого. От этих драм, интриг, предательств и клятв. Я устала от тебя! — Она оттолкнула меня, освобождаясь от моих рук.
— Мы не герои мелодрамы. Ничего уже не вернуть. Люди расстаются — это нормально, Ника. Не зацикливайся и живи дальше. У тебя еще вся жизнь впереди, а я всегда была для тебя просто желаемым капризом прошлого. Всего этого не должно было быть с самого начала, понимаешь? Если ты хочешь, чтобы я простила тебе то, что было с той… женщиной, то я прощаю, но дальше уже ничего не будет. Я больше не верю тебе. Я не верю в эту любовь. — Она говорила спокойно и искренне.
— Не говори так. Я знаю, что ты специально это делаешь, чтобы ранить меня как можно сильнее, но ты ведь и себе больно делаешь, Ксюша, — не верила я.
— Нет, Ника. Тебе придется поверить, потому что это правда. Я не хочу всю жизнь бороться за любовь. Я хочу покоя. Я уже не в том возрасте, чтобы что-то выяснять.
— Не делай из себя старуху, ради Бога, — усмехнулась я.
— Это правда, годы не делают меня моложе, — грустно улыбнулась она. — Ты хотела поговорить, и я дала тебе эту возможность. Это наш последний разговор. Мы прожили красивую историю… Ты была моим ангелом, который всегда спасал меня и приходил на помощь. Я очень благодарна тебе за всё, что мы пережили, но это конец, моя… — Она осеклась на последнем слове, так и не закончив фразу.
Я смотрела в родные глаза, которые теперь казались мне такими печальными и пустыми, но такими искренними… Она говорила всё это без злобы или ненависти… Так искренне и спокойно, словно это в порядке вещей. Так жестоко и так заботливо… Так смертельно.
— Это называется трусость! — резко сказала я сквозь пелену слёз. — Ты просто боишься.
— Да, я боюсь. — Она провела рукой по моему лицу. — Я ничего не боялась так сильно, как потерять тебя, но всё же потеряла.
— Нет! Ты не… — Я хотела что-то ответить, но она закрыла мне рукой рот, приблизившись совсем близко.
Разжав руку на моих губах, она нежно накрыла их своими и подарила мне последний, прощальный поцелуй.
— Я ведь сказала тебе однажды, что если ты разобьешь мне сердце, то убьёшь меня, — прошептала она, прижавшись лицом к моей щеке.
— Ксюша… — жалобно произнесла я, задыхаясь от слёз.
— Теперь уже слишком поздно, Вероника. — Её руки оказались на моей талии, и она обняла меня.
— Я умерла, моя хорошая, — совсем тихо сказала она.
Я не могла произнести ни единого слова, словно меня парализовало от всей той боли, что охватила всю меня.
— Поэтому просто уходи… и живи. Живи счастливо и забудь навсегда об этом прошлом, что столько лет пленило нас обеих.
Она отстранилась от меня, смотря в мои глаза с сожалением и грустью.
Я даже не сопротивлялась, когда она осторожно вытолкнула меня из комнаты, вытирая единственную слезинку на своей щеке.
— Прощай, Вероника, — прошептала она.
— До свидания, Ксения Александровна, — словно во сне произнесла я.
— До никогда.