***
— Три галеона и четыре кната, мэм, — улыбнулась девушка за стойкой. Гермиона быстро отсчитала деньги и обернулась в поисках Тома. Мальчик стоял возле клетки с крысой, которая висела вниз головой перекинув хвост через прутья. — Хочешь себе крысу? — Гермиона тронула его за плечо и Том тут же увернулся, стремясь поправить яркую, красную курточку. — Нет, спасибо. — Может какое-то другое животное? — Гермиона взяла с прилавка свою покупку, сипуху в клетке. — А сова? — Том с интересом изучал новую питомицу, но под любопытным взглядом Гермионы состроил равнодушное лицо. — Ну сова - это просто семейная птица, ты можешь завести собственное животное. — Мне змеи нравятся, — пожал плечами мальчик и подошёл к террариуму. Волшебные змеи всех мастей скручивались кольцами и шипели за стеклом. «Я будто прочла пособие „Как воспитать Тёмного Лорда“!» — с раздражением подумала Гермиона, сетуя об очередном промахе. В Томе просыпался Мракс, и с каждым днём она это отмечала. Прошло почти два месяца с того момента, как они перешагнули вместе порог нового дома, и не проходило и дня, чтобы Гермиона не разглядела очередной изъян в идеальном ребёнке. Заплакавший на площадке малыш — Том виноват. Кошка соседей умерла — наверняка Том что-то сделал. Он не плакал, не капризничал, не пугался. Он был до ужаса спокоен, как ребёнок из фильма ужасов и Гермиона жила в каком-то кошмаре, день за днём пугаясь всё больше и больше. Все мысли её средоточились в Томе и его поведении. Но он был мил. С другими. На улице, в магазинах, в гостях. Они приходили к соседям и пока Гермиона пила чай с новыми подругами, Том послушно играл с их детьми. В магазинах вежливо отвечал сколько ему лет, пойдёт ли он в Хогвартс и как его зовут. Все были в восторге от него, все обожали эту милую семью. Мама и сын. Она молода и красива, он здоровый идеальный ребёнок. — Змею, Том? — Нельзя? — почти разочарованно поинтересовался он. Гермиона напряжённо кивнула. Она почему-то не могла отказать. Будто с каждым её "нет" становилась тоньше связывающая их ниточка. — Давай, давай возьмём её… Когда Гермиона, том, сова Флоренс и королевская змея Фрида вернулись домой, на крыльце уже ждали письма от соседей. Было модно и популярно приглашать соседей на чаепития, это могли быть семейные посиделки по вечерам или дневной чай на террасе чьего-то дома. Гермиона часто соглашалась, она была рада заводить знакомства, хоть и знала, что скоро будет необходимо уехать. Жизнь в Годриковой Впадине казалась проверкой на прочность для неё и Тома, она смотрела насколько трудно будет научить его дружить. Иногда, когда плохие мысли покидали голову и она начинала смотреть на мальчика совершенно другими глазами, становилось ясно, что в общем-то дети интересны ему. Вероятно всё дело было в том, что и он мог что-то им предложить и они ему. У него было чем хвастаться, как это не ужасно, но важно для почти пятилетнего мальчика. У него была хорошая метла, была своя комната с книгами и крутая куртка с зайчихой из сказки. А у Стиви Томпсона был журнал с волшебными наклейками, собака с раздвоенным хвостом и он умел свистеть. Мисти Доннован приехала из Америки, она грезила об Ильверморни и знала наизусть пол сотни заклинаний. У неё была волшебная жвачка с мятой и набор шоколадок из особой серии, с картинками внутри. Всего этого раньше у Тома не было, всё общее, ценные вещи почти одинаковые, нечем (да и нельзя) хвастаться, нечем меняться. Не о чем рассказать и нечего слушать. Эти дети, волшебные дети были другими. Они были равны, они хотели дружить и он хотел тоже. дружба была и выгодной и интересной. Если он защищал их - они защищали его. Всё это было сложной арифметикой, постигать которую было в новинку. Том мечтал о волшебной школе, особенно, когда про неё рассказал Бо, старший брат Стиви. Он явно хотел просить Гермиону рассказать ему о Хогвартсе, но боялся. Он вообще взрослым не доверял, это было заметно. Под его добрыми улыбками, вежливостью и учтивостью ещё не крылись злоба, ненависть или лесть, он хотел идти на контакт, но он не доверял. Ему казалось, быть может из-за приюта и мысли что его оставили там, что взрослый непременно обманет. Если даже мать и отец могут бросить, разве не поступит так же эта новая «мама» Гермона? Для самой Гермионы - это стало открытием и уронило с её души огромный, тяжкий камень. Вот он первый раз, когда дорожка завела измученную душу Тома не туда. Недоверие, неравенство породило первые детские травмы, которые сделали его Тёмным Лордом. С того момента девушка увидела повод оправдывать его и жалеть. А это всё-таки лучше страха и неприязни.***
Обеды практически окончательно переехали на кухню, столовая оказалась не в почёте, лишь иногда за большим столом Том рисовал или читал большие волшебные книги. Они ужинали и наблюдали в окно за умирающим августом, который сбрасывал листья как мокрый пёс, чихал изредка мелькавшей грозой и хмурился тяжелыми тучами. — Вы снова слушали рассказы Бо о школе? — Гермиона обратилась к Тому, который тут же немного насторожился. Разговаривали они мало, но он всё чаще забывался в этих беседах и иногда подходил с какими-то мелочами сам. — Да, он едет в школу через две недели, — Том уткнулся в свою тарелку и принялся увлечённо гонять фасолины по тарелке. Его совсем слабые, но уверенные способности стали проявляться в телекинезе. Он не мог поднять что-то, но лёгкие предметы легко подчинялись его взгляду и передвигались. — Я тоже училась в школе, знаешь? — она отломила кусочек бриоша и макнула его в соус. — Да, наверное, — он не поднял глаз, но она знала, что ему интересно. Его фасоль перестала шевелиться, значит он отвлёкся. — Я училась на факультете храбрых! Гриффиндоре! — с гордостью сказала Гермиона, в надежде захватить внимание Тома ещё больше. — Факультет? — Да, в нашей школе было четыре факультета. На Гриффиндоре учились храбрые и благородные. На Пуффендуе — добрые и честные. На Когтевране — умные, а на Слизерине — хитрые и амбициозные. — Ты умная, почему ты не пошла на Когтевран? — Том наконец поднял глаза. — Вероятно, я более храбрая, нежели умная, — пожала плечами Гермиона. — На факультеты распределяет волшебная шляпа, выбрать их нельзя, как и перейти на другой факультет. — Но если шляпа ошибётся? — Шляпа не ошибется, в итоге мы всё-таки те кто мы есть. Никто не мешает Пуффендуйцу быть умным, но если в первую очередь он подумает о том как помочь другому, он на верном факультете. — А там есть уроки? Бо говорил там учат заклинаниям и дают палочки! — Палочки не дают, их нужно просто купить перед первым курсом. — А почему не сейчас? — Пока ты не получишь диплом и не станешь совершеннолетним, колдовать вне школы нельзя. — Ааа… — расстроился Том. — Ну в школе ты проведёшь большую часть жизни с одиннадцати и до совершеннолетия, так что это не такая уж и проблема. — А какие уроки? Заклинания? - Он совсем отвлёкся от еды и даже не пил свой жуткий приторный чай. — Не только. Есть ещё трансфигурация, на ней учат превращать одно в другое, предметы, животных. Ещё есть зельеварение, где учат варить всевозможные снадобья, противоядия и эликсиры. Защита от тёмных искусств, где волшебников учат защитной магии и вообще куче полезных вещей, необходимых. И травология… — Волшебные растения? — наперёд предположил Том и довольно улыбнулся, увидев согласный взгляд Гермионы. — И уход за магическими существами. И астрономия и нумерология ещё много много всего! — А метла? Там можно летать? — Конечно, и не только летать! Можно играть в квиддич! — К…квид.дч. Квиддич? — Том нахмурился и вопросительно посмотрел на Гермиону. — Да, это такая волшебная игра, все летают на мётлах и забивают в ворота соперника голы. Я думаю мы сходим на матч! Хочешь? — Да! — Том даже подскочил и Гермиона в последнюю секунду помешала фасоли рассыпаться по столу. Они говорили до самой ночи. На сотню вопросов Тома, Гермиона отвечала сотней ответов и всё больше углублялась в прошлое. История за историей, она рассказала на три тома увлекательных приключений. Мальчик то благодарно смотрел, то вдруг подозрительно щурился, будто не верил до конца, так оно может и было, но новые факты, новые интересные детали заставляли его глаза снова заблестеть. Он интересовался, а она почему-то поняла, что все эти часы, пролетевшие как один момент, она не думала о том кто перед ней. В её сердце было спокойствие. Укрывая его одеялом под историю про Почти Безголового Ника она даже хотела поцеловать его лоб, но остановилась так и не решившись, воображение нарисовало ей как он уворачивается и снова уходит в себя. — Спасибо, — услышала она уже закрывая дверь. "Он мог быть моим сыном. Его бы звали иначе, он был бы таким же тёмненьким, красивым. Я бы рассказывала ему истории о школе и непременно поцеловала бы в лоб перед сном. Он мог быть. Но он не мой сын."