Химера

«Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого. Вы можете ошибиться и притом весьма крупно» М. А. Булгаков

Непривычно теплое августовское солнце жарило асфальт под ногами и сводило все прогулки к стремлению найти любое место, где будет тень. По пыльным дорогам неспешно прогуливались редкие прохожие, то и дело поднимающие головы на безоблачное и такое высокое и голубое небо в надежде увидеть хоть один предвестник желанной прохлады. Где-то в песочнице неподалеку ползали дети, поднимая еще большую пыль и строя куличи разноцветными ведрами — яркими настолько, что цепкие пальчики детворы все время норовили засунуть пластик в рот. Но хватало одного окрика сидящих на скамейке мам, отвлекавшихся от своего ленивого разговора, чтобы малыши грустнели и переключали свое внимание обратно на светлый песок или на скачущих по траве воробьев. Под раскидистыми деревьями и кустами на земле вповалку лежали коты, растянувшиеся в полный рост и подставившие животы легкому ветру, изредка недовольным вилянием хвостов прогонявшие наглых птиц. Царила летняя неспешная идиллия и тишина, прерываемая только щебетом маленьких птиц и громкими воплями чаек. — Валера! — раздался крик на грани ультразвука, заставивший все вокруг замереть. Следом послышался хриплый и низкий смех, преисполненный злорадства, а через мгновение на тихой до этого площадке появились сами нарушители спокойствия. Первым из-за угла дома выбежал парень в джинсовых шортах и черной футболке, сжимающий в руке какой-то кулек, а в зубах деревянную палочку от мороженого. Он обернулся на недовольно забурчавших мамочек, заставив их вздрогнуть от внимательного взгляда зеленых и колючих, словно спелый крыжовник, глаз, а потом нагло усмехнулся, поворачиваясь обратно на показавшуюся следом разозленную блондинку с двумя низко заплетенными хвостами. — Я тебе в последний раз говорю! Отдай мое мороженое! — прокричала выбежавшая девушка, останавливаясь и одергивая подол задравшегося от бега белого короткого платья. Раскрасневшиеся щеки и сбитое дыхание явно говорили, что погоня была долгой и до какого-то момента безрезультатной. Тяжело выдохнув, блондинка согнулась пополам, упираясь ладонями в колени, пользуясь перерывом в забеге и смерив парня тяжелым взглядом исподлобья. В ответ он тоже остановился, нагло прищурился и, дразнясь, помахал перед девушкой пачкой с мороженым. — Нет, ну ты нарываешься! — на выдохе протянула она, а потом резко сорвалась с места и в два счета настигла даже не думавшего сдвинуться с места парня. План стремительного захвата пропажи, где главным фактором была спонтанность и внезапность, рухнул мгновенно, стоило только похитителю поднять руку вверх. Разница в росте — блондинка едва доставала ему до плеча — стала слишком сложным препятствием, и, как бы девушка ни подпрыгивала, достать до вожделенного мороженого она не могла. Парень же ситуацией, а точнее своим явным преимуществом в ней, просто наслаждался, снисходительно глядя на попытки отобрать у него спасительное в такую жару лакомство. — Ну Валер! — разочаровавшись в своей затее, надулась девушка. — Отдай. Пожалуйста. Выглядела она в этот момент презабавно, и в пронзительно голубых и немного раскосых глазах читалась вовсе не обида, а раздражение. Для закрепления успеха блондинка подергала парня за край футболки с рисунком какой-то зарубежной группы. Способ был совсем детским, но мало ли? — Не-а, — серьезно покачал головой Валера, не опуская руки. Голос у него был низким, хриплым, даже грубоватым. — Мне вот тоже жарко. Солнце и вправду палило нещадно, пусть полдень уже давно миновал. И даже не так давно поднявшийся ветер не спасал от изнуряющего зноя летнего дня. Видимо, как сам считал Валера, это было хорошим поводом отобрать последний способ хоть как-то облегчить свою участь. От предыдущего, испробованного им, уже не осталось и следа — черные как смоль волосы давно высохли и были только привычно взъерошены, а приятное чувство прохлады пропало, уступив место осточертевшей жаре. — Ты уже свое съел! — не отступалась блондинка и, схватив Валеру одной рукой за плечо и поднявшись на цыпочки, второй попыталась вновь дотянуться до мороженого. — И ты вафельное не любишь! А вообще дамам принято уступать! — Дамы слово «пожалуйста» употребляют не из-за отчаяния, — усмешка парня стала шире, и он сделал шаг назад, отчего девушка чуть не упала, лишившись опоры. — Злой ты, — наморщила курносый нос блондинка, отступая и обиженно отворачиваясь. В ответ на это Валера только хрипло хмыкнул и жестом доброй воли разжал держащие мороженое пальцы, позволив девушке поймать его. — Злой, но справедливый, малая, — поправил он, разворачиваясь и неспешно идя вперед, убрав руки в карманы шорт. — Это смотря когда, — резво догнав парня и пытаясь открыть мороженое, деловито заключила блондинка. — Иногда ты крайне зануден, придирчив и просто невыносим. Но добрая я тебя терплю. И иногда даже думаю, что ты злой не всегда, но потом ты отбираешь мое мороженое и я начинаю думать иначе. Валера покосился на воюющую с упаковкой девушку, отобрал у нее многострадальную пачку и, легко открыв, вернул со словами: — Как легко повлиять на твое мнение, Жень. — Вот сейчас ты опять это делаешь, — заметила она, выкидывая бумажку в ближайшую урну и принимаясь за мороженое. — Влияю на твое мнение? — вынутая Валерой изо рта палочка от эскимо полетела туда же. — Ага, — согласно кивнула Женя, облизывая губы. — Спасибо, кстати. Недолго думая, девушка завернула за ближайший угол и бодро зашагала по широкому тротуару, подставив лицо солнечным лучам. А потом и вовсе решила погулять по тонкому поребрику, замедлившись и расставив руки в стороны, чтобы не потерять равновесие. Встревоженная подозрительной тишиной и отсутствием какой-либо реакции от Валеры, который бы по обыкновению не упустил возможности досадить ей, Женя обернулась и, увидев, что парень вдохновился ее занятием и гораздо бодрее и без особых усилий идет по поребрику, неловко взмахнула руками, грозясь упасть. Впрочем, падения ей удалось избежать: Валера быстро схватил ее за широкий синий пояс на талии и потянул на себя, когда уже сама девушка смирилась с мыслью, что сейчас ей будет достаточно больно. — Малая, ты настолько неаккуратная, что я удивляюсь тому, что ты еще жива, — мрачно произнес парень, отпуская пояс Жени. На это высказывание блондинка с чувством оскорбленного достоинства вздернула нос и отвернулась, на всякий случай сойдя с поребрика и идя уже по нормальной дороге. — Между прочим, — в высоком голосе девушки послышалось что-то похожее на ехидство, — ты за меня отвечаешь. — С какой стати? — тут же вскинулся Валера, удивленно уставившись на Женю, на губах которой появилась усмешка. — Ты же старше, — хитро прищурилась она, откусив от мороженого, — и близнецов, и, в особенности, меня. А ты думал почему из-за всех травм, которые я получаю, когда мы гуляем вдвоем, мозг выносят тебе, а не мне? Девушка развернулась на парня, чтобы оценить его реакцию на свои слова. Валера еще несколько мгновений в ожидании подвоха смотрел на Женю, на губах которой застыла самодовольная улыбка, но потом, осознав, что главная подстава заключалась в другом, нахмурился. Одно он знал точно — эту девчонку забавляет выводить его из себя различными методами. И этот если не был самым совершенным из них, то точно не оставлял почти никаких шансов на достойный ответ. — У нас с тобой разница всего в четыре года, — поморщился Валера, признавая поражение, — да и ты давно не несовершеннолетняя, чтобы носиться с тобой, как с национальным достоянием. А с учетом того, что у тебя как бы медицинское образование есть — ответственность за всех нас должна нести ты, а не я. Один-один. Он прекрасно знает, что самый лучший способ испортить ей триумф — напомнить об ее соответствии взрослому миру. — Не напоминай мне про эти убитые учебой годы моей жизни, — хмуро попросила Женя, отворачиваясь, когда они подошли к зданию из молочно-белого кирпича, которое, судя по вывеске, принадлежало городской администрации. — Иногда до сих пор жалею, что выбрала это своим призванием. Медик — это все-таки и состояние души, и сдвиг по фазе. — Зато Грешник тебе по гроб жизни обязан, — философски отозвался Валера, усаживаясь на ступеньки здания под тень навеса и вытягивая ноги. — Да и не только он. А сдвиг по фазе… — Скажешь, что я всегда была такой — придушу! — пообещала блондинка на едкую усмешку парня, расчистив от песка место рядом с ним и садясь на ступеньку. — Скажу, — покорно согласился Валера, пользуясь случаем и откусывая от мороженого Жени, замершей от такой внезапной подлости. Подняв честные глаза на девушку он безапелляционно выдал: — А мне можно. — Дурак ты, Воронов! — засмеялась Женя, заметив, как тут же разочаровался в своем поступке парень, осознавший, что мороженое было ванильным. В конце концов, большинство их маленьких стычек было только игрой и оттачиванием мастерства злословия. Вот и сейчас умом Женя прекрасно понимала, что все эти разговоры не более чем очередная попытка уязвить ее, чтобы развязать очередную ссору, а душой не могла отказаться от этого. Да и ей всегда было интересно, чем все окончится в очередной раз. Иногда все доходило до масштабных скандалов и месяцев холодного игнорирования, иногда, совершенно внезапно, они останавливались и, осознав всю абсурдность собственного положения, начинали разговаривать на нормальные темы, словно решив считать предыдущий диалог игрой воображения. А иногда, как сейчас, Валера мог сказать что-то совсем невпопад, отчего Женя не могла справиться со смехом и сразу забывала прошлые обиды. — Не Воронов, а Воронович, — на автомате поправил парень, рассматривая лениво идущих по улице прохожих. Уже потихоньку начинала просыпаться молодежь, собираясь в небольшие компании и с громким смехом и разговорами идя по главной улице города. — Да у тебя уже столько псевдонимов, что мне их лень запоминать, — тут же отозвалась девушка, любовно разглаживая ткань своего белого платья. Валера с сомнением покосился на блондинку и, осмотрев ее с головы до ног, авторитетно заключил: — Ты и пять-то не назовешь. — А вот и назову! — воинственно собралась Женя. И начала перечислять, демонстративно загибая пальцы: — Руслан Воронович, Валерий Воронов, Райнхольд Нойманн, Николас Шиндлер… Неожиданно она застопорилась и со сложным выражением лица уставилась в небо, тщась вспомнить другие псевдонимы Валеры, который снисходительно следил за ее попытками. — А как же Падальщик и Людвиг Штольц? — раздалось над самым ухом парочки тихим голосом, который, впрочем, заставил их вздрогнуть и обернуться. За их спинами стояла девушка, держащая в руках несколько толстых папок с бумагами. Ее длинные русые волосы были заплетены в толстую и достающую до поясницы косу, одежда даже в такую жаркую погоду соответствовала понятию официальности, а в больших сине-зеленых глазах читалось совершенно не вяжущееся с этим лукавство. — Любо-дорого на вас смотреть, когда вы не ссоритесь, — хитро улыбнувшись, заметила девушка, прижимая к груди папки с документами. — Сами в шоке, — не сводя взгляда с торжества бюрократии, согласно кивнул Валера. Подняв глаза на нарушительницу их относительного спокойствия, он взмолился: — Лиз, только не говори мне, что это цифры по смертности, которые я у тебя просил на прошлой неделе! — Почти угадал, — не стала врать девушка, протягивая Валере несколько толстых папок. — Вот это — смертность, а это, — она отдала две папки гораздо меньшего объема Жене, — расписание движения судов на ближайшие три недели и смертность по утопленникам, плюс маленькое дополнение по санитарно-эпидемиологической ситуации воды. — А остальное? — вкрадчиво поинтересовалась Женя, быстро просматривая содержимое бумаг. — Остальным я порадую Рому, — на лице Лизы читалось явное злое торжество. — Заранее сочувствую ему, — легко обронила блондинка, откусывая кусок от уже подтаявшего от жаркой погоды мороженого. Потом она обернулась на Лизу и протянула ей то немногое, что осталось от стаканчика: — Будешь? — Жарко тут у вас, — заправляя выпавшую прядь за ухо, вздохнула Лиза, наклоняясь и принимая угощение. Облизнув губы, она в благодарность кивнула и, распрямившись, напомнила: — Жень, ты же помнишь? — Конечно! — с загадочным блеском в глазах протянула она и предвкушающе улыбнулась. — Эй, что за сходка, а мы с Грешником в пролете? — сразу же догадался Валера, глядя на красноречиво переглянувшихся девушек. — Имеем же мы право на девичник! — праведно возмутилась Женя, доедая мороженое и отряхивая руки. — Вы-то вдвоем с Ромой часто посиделки устраиваете. Как до запоя не доходите, я до сих пор не понимаю. Ты-то ладно, а вот Рома… — Как будто вы чаем ограничиваетесь, — съязвил Валера, доставая из кармана шорт пачку сигарет. — Во-первых, у нас до чая хотя бы доходит, — гордо вздернув нос, вступилась за подругу Лиза, — а во-вторых, после второй бутылки мы не продолжаем. Мы-то собираемся пообщаться и отдохнуть, а не накатить хорошенько. — У каждого понятия об отдыхе разные, — риторически произнес парень, закуривая. — Да и как будто мы не общаемся, а только пьем, если исходить из ваших представлений. — До меня до сих пор загадка, как вы друг друга понимаете! — призналась Женя, аккуратно складывая бумаги в папке. Осознав, что фразе нужно продолжение, она пояснила: — Ты же на немецкий в какой-то момент переходишь. — Но русский-то я понимать не прекращаю, — недоуменно нахмурился Валера, — просто немецкий воспринимаю легче. Поэтому Грешник по доброте душевной тоже пытается в немецкий. — Как же хорошо, что я пока ни разу этого не застала, — прикрыв глаза рукой и скорбно покачав головой, вздохнула Лиза. — Рома и немецкий… мда. — Между прочим, в Германии бы его спокойно поняли. Он немецкий почти до состояния третьего языка поднял после французского. — Доберусь я как-нибудь до вас двоих… — в голосе Лизы послышалась угроза. Взглянув на наручные часы, она устало вздохнула: — Но это будет «как-нибудь», а пока мне нужно еще в два места. Я постараюсь не опоздать, Жень. — Я подожду, если что, — по-доброму улыбнулась блондинка, но тут же получила полный возмущения возглас. — А если я опаздываю, так все, каких только эпитетов в свой адрес я не услышу! — неожиданно Валера в сердцах сплюнул: — Женская, мать их, солидарность. Увидев огонь отмщения всего женского населения мира в глазах Жени, Лиза поспешила ретироваться чтобы не видеть разгорающейся ссоры и не быть втянутой в нее. В конце концов, у нее и вправду еще оставалось несколько незавершенных дел, а разбираться во всех причинах назревающей стычки этой парочки — себе дороже. Хватит, опыта по разбору отношений Валеры и Жени у нее предостаточно, чтобы сделать вывод, что все происходящее — только игра, доставляющая обоим массу удовольствия. Именно поэтому девушка махнула на прощание рукой уже вошедшей в раж парочке, прекрасно зная, что ее жест остался незамеченным, и, удобнее перехватив папки в руках, направилась к перекрестку. Стоя у светофора, Лиза в ожидании зеленого сигнала по диагонали читала содержимое бумаг и уже порывалась поискать вложенный в одну из папок карандаш, чтобы внести поправку в очередной отчет, как из размышлений ее отвлек громкий смех у самого уха. Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась на собравшуюся рядом с ней компанию подростков. Те, даже не видя смысла смутиться, придирчиво осмотрели ее с головы до ног и в их взгляде на мгновение промелькнуло презрение. Ну да: удобные туфли с широким ремешком ни капли не похожи на модные кеды, а достаточно строгое темно-синее платье смотрится слишком контрастно на фоне коротких юбок и светлых рюш. Лиза смерила заядлых сплетниц холодным и пробирающим до костей взглядом, отчего компания мигом замерла и побледнела, а потом равнодушно перешла дорогу на зеленый сигнал светофора. Она считала ниже своего достоинства хоть как-то реагировать на подобные выходки молодежи. И слишком взрослой для какой-либо злобы из-за этого. В темно-зеленом здании городского комитета образования девушку встретили гораздо почтительней: по имени-отчеству и с легким поклоном головы. Но Лиза прекрасно знала, что стоит ей только скрыться за поворотом, как вроде бы взрослые и умные женщины станут полнейшими копиями молоденьких девчонок, жадных до сплетен и рецензий на все, что попадается им на глаза. Когда все друг друга знают, когда любые новости разносятся за считанные минуты, другой реакции ждать трудно и даже глупо. Кабинет, который и стал целью ее визита, выглядел достаточно блекло, изо всех сил пародируя уют и встречая девушку темными шкафами с потрескавшимся лаком на дверцах, поставленными впритык светло-коричневыми столами, вечно гудящей техникой и не умолкающими ни на минуту телефонами. — Здравствуйте, Маргарита Владимировна. Это передать всем школам района и сказать, что в ближайшие две недели я жду заполненные бумаги обратно. Там контрольные цифры, формы отчетов и тому подобное. После моих корректировок их надо будет отправить Питеру на проверку, — Лиза протянула бумаги женщине средних лет с обесцвеченными химией завитыми волосами. — И да, у вас не оставалось материалов по экзаменам этого года? — Так Роман Петрович все забрал, — захлопала обильно накрашенными ресницами служащая, цепко хватая толстыми пальцами с ярко-алыми ногтями папку с документами. Увидев на лице девушки недоумение, она спросила: — Вы разве не знали, Лизавета Петровна? — Он все, — с усилием выделяя слово, поникшим голосом уточнила Лиза, — забрал? Даже географию? — Даже географию, — гордо кивнула женщина, словно не было ни одного учебного предмета в мире важнее географии, одергивая воротник своей легкой блузы в цветочек и косясь на открытое настежь окно. — А когда? — с крайне нехорошим предчувствием осведомилась девушка, обмахиваясь оставшимися бумагами. — Когда забрал? Так еще вчера днем. Лиза едва удержалась, чтобы страдальчески не закатить глаза, уже представляя, зачем парень забрал себе материалы экзаменов для одиннадцатых классов. Наверняка же соберутся с Валерой и вместе от нечего делать будут прорешивать варианты, чтобы потом единогласно заключить, что образование скатилось и нынешние школьники должны быть совсем отсталыми, чтобы завалить экзамены. А ей потом отчитывайся, куда делись документы и почему где-то опять случилась недостача. Но Лиза оставалась честной сама с собой и признала, что сама поступила бы так же и за несколько вечеров прорешала бы выбранные ею варианты, придя к аналогичным выводам. Поэтому сейчас ей не осталось ничего, кроме как мученически вздохнуть, осознав, что придется с боем отбирать у Ромы документы. — Кстати, Лизавета Петровна, — несмело начала служащая, привлекая внимание задумавшейся девушки, — а что в этом году с премиями будет?.. Тут уже Лиза не удержалась и устало закрыла ладонью глаза, а потом с унылым видом сказала набор дежурных фраз, мягко уводящих ее от конкретного ответа. Когда с губ сами по себе сорвались слова: «Просто денег нет. Но вы держитесь здесь. Всего вам доброго, хорошего настроения, здоровья», Лиза едва сдержала смешок, напомнив себе, что плагиатство уголовно наказуемо, но именно эта фраза ввергла в ступор служащую, выигрывая девушке время. Все-таки не хотелось задерживаться в комитете образования надолго, иначе к Жене такими темпами она не успеет вообще. А потом и вовсе — осторожно, спиной, пока на слова «премия» и «зарплата» не слетелись другие служащие — Лиза начала продвигаться к двери. И, ах, какая жалость, она совершенно забыла, что у нее в руках осталось две папки, которые, Маргарита Владимировна, ужасно, просто катастрофически срочно ей нужно отнести в другое место. Вот прямо сейчас, просто кровь из носу. Поэтому до свидания, Маргарита Владимировна… И здравствуйте, Анна Сергеевна, нет, премии пока не предвидится, сами знаете, бюджет урезали… Нет, Ольга Викторовна, здравствуйте и вам, зарплаты тоже не повысят… О, Оксана Аркадьевна, здравствуйте, отпуск вам никак не продлят… Да, да, все очень плохо — и не только у нас, заметьте! Но вы дер… — Елизавета Петровна! — и пусть возглас был разноголосым и нестройным, общий грозный посыл это только усугубило. И в этот момент Лиза ясно поняла, что еще одна минута — и целой она из этого места точно не уйдет. Выход, первым пришедший ей на ум, был совершенно идиотским, но проверенным временем. Резко замирая, девушка переводит взгляд на деревянный потолок, краем глаза замечая, что служащие купились и теперь точно так же в ожидании чего-то интересного изучают щербатые и потемневшие от времени доски. Рука судорожно нащупывает за спиной холодный металл ручки двери с облупившейся краской. Миг — и под дружный возглас разочарования и возмущения Лиза оказывается на улице, морщась от яркого света солнца и от внезапного порыва ветра, ударившего в лицо сухим песком и пылью. А потом подобно улыбке Чеширского кота исчезает, оставив вырвавшихся из темной духоты здания женщин недоуменно крутить головой по сторонам. И несмотря на то, что за этот день такой трюк ей придется повторить дважды — еще раз убегая от преследования жадных до информации служащих художественной школы и от бухгалтерии больницы, — к Жене Лиза опаздывает, приходя в половине двенадцатого вечера и принося с собой стойкий запах какого-то антисептика, который попал на одежду при случайном столкновении с одной из медсестер, когда девушка была на грани побега. Блондинка, впрочем, ностальгически улыбается и, мягко отбирая у озлобленной подруги документы, красноречиво толкает ее в сторону ванной комнаты со словами: — Давай быстрее, пока все не остыло. Платье оставь у меня, даже не парься, я запах быстро выведу. Футболка и шорты сама знаешь где. — Спасибо, Жень, — поблагодарила девушка, проходя через единственную комнату, бывшую и гостиной, и спальней. Вещи, любезно предложенные подругой, Лиза нашла быстро: стоило открыть дверцу шкафа, стоящего возле двери в ванную комнату, как на нее упали короткие джинсовые шорты и черная футболка, при более детальном изучении оказавшаяся еще и мужской. Девушка, ведомая чистым любопытством и пробудившейся интуицией, принюхалась к ткани, чтобы потом с ползущей по губам ухмылкой обернуться в сторону кухни, где орудовала Женя. Впрочем, искать что-либо другое она не стала, быстро переодевшись и скинув запачканное платье в корзину для белья. В небольшую и по-настоящему уютную кухню в светлых тонах Лиза вошла уже мокрая, босоногая и больше похожая на взъерошенного воробья, вызвав у Жени усмешку. Стоило только гостье усесться за стол, как блондинка сразу же пододвинула к ней тарелку с аппетитно пахнущим мясом и рисом. — Достали? — только и спросила Женя, когда Лиза с выражением невероятной признательности в глазах принялась за поздний ужин. — Ужас просто, — живо закивала девушка, в глазах которой читалась буря впечатлений. Больше Лизу Женя мучить разговором не стала, здраво рассудив, что дальнейшие вопросы относительно событий почти завершившегося дня отобьют у гостьи аппетит напрочь. Поэтому под достаточно бодрый стук вилки об стеклянную тарелку блондинка лениво наводила порядок, поправляя скатерть на столе и отставляя все лишнее в сторону. А потом и вовсе скептично прошлась взглядом по светлым обоям на стенах, придя к мысли, что было бы неплохо затеять в следующем месяце масштабный ремонт. Заодно посчитав, сколько времени и средств уйдет на это и почти что панически вспомнив высоту потолков дома сталинской постройки, Женя оптимистично заключила, что ремонт может и подождать. Еще лет так пять — ей не к спеху, учитывая то, что большую часть своего дня она проводит на улице, невзирая на капризы погоды. На этой радостной ноте девушка потянулась к стоящей рядом, на подоконнике, бутылке красного вина. — Может, тогда перенесем нашу затею на другой день? — предложила блондинка, без особых усилий открывая бутылку и разливая вино по стоящим на столе бокалам. — Просто переночуешь у меня сегодня и отдохнешь? А то на тебя даже смотреть больно. — Да нет, все нормально, — попыталась беззаботно отмахнуться Лиза, отодвигая уже пустую тарелку в сторону. — Огромное тебе спасибо за ужин и вообще за приглашение. А то я бы пришла к себе и сразу бы вырубилась — это еще в лучшем случае, в худшем — мне бы пришлось закопаться в документах. А так сегодня вечер как раз и будет отдыхом, после можем фильм какой-нибудь посмотреть, тем более завтра, наконец, выходные начнутся. Потому что если я сейчас в срочном порядке не отвлекусь на что-нибудь, то к концу месяца сойду с ума. На меня столько бумаг свалили, что мне сложно сказать, в какой части моей квартиры их нет. И если бы там была одна документация, — девушка измученно вздохнула, качая головой, — но нет! Петя требует черт пойми что и с кучей поправок: видите ли, мне надо ровняться на Галку и, мать его, процветать! И, естественно, факт того, что Гатчина у него прямо под боком, а мне к Карелии ближе ехать, чем к нему, в расчет не берется. Я же его сестра, я же — дочь самого-самого… — Боюсь представить реакцию Петра на явление Ромы, — мечтательно протянула Женя, забирая пустую тарелку и поднимаясь, чтобы поставить ее в раковину. — Что у него еще один брат имеется. В ответ на это Лиза только поморщилась и тихо произнесла: — Лучше бы про Рому не знать никому. — Но это не мешает ему корешиться с Георгием. — Важинский — другое дело, — оспорила девушка. — Гоша парень умный и молчать умеет. Тем более с единственным ближайшим соседом по области портить отношения как-то не очень хорошо, не думаешь? — Ох, ладно, — Женя откровенно сдалась и повернулась, принимая поражение и поднимая руки вверх, — решайте эти свои дела сами, я даже советовать ничего не буду. Тебе виднее, в конце концов. — Поэтому давай больше не вспоминать про все это? — уже гораздо более миролюбиво подытожила Лиза. Женя вновь села за стол и согласно кивнула. — За выходные? — За выходные, — согласилась с тостом девушка, легко чокаясь бокалами. — Кстати, — неожиданно вспомнила она, когда блондинка с удовольствием медленно отпивала вино, — чем у вас там с Валерой все закончилось? И с чего началось? — Да все как обычно, — пожала плечами Женя, закинув ногу на ногу и отставляя бокал. — Сидела у реки, рисовала, никого не трогала. Приходит Валера, мол, скучно ему стало, и он решил, что будет забавным найти меня и пойти гулять. Пока шли, три раза успели поругаться. Сегодня же еще жара страшная стояла, вот я и толкнула идею сходить за мороженым, но то, которое я хотела, пришлось поискать. Валера-то себе сразу купил и за то время, пока мы искали мое, свое успел съесть. Потом и мое отобрал… Пришлось догонять. — Отдал? — Отдал, даже открыть помог, — кивнула Женя, подпирая щеку кулаком и покачивая ногой. — Честно, я уже давно не могу понять, что им иногда двигает. А дальнейшее развитие событий ты и так знаешь. Поссорились — помирились, и так раз пятнадцать за неполный день. — Действительно, все как обычно, — покорно признала девушка. Потянувшись, она поделилась: — У меня все тоже по шаблонам. Ничего интересного. Ничегошеньки. Вообще. Все требуют повышения зарплат, все хотят отпуска и ничего не делать. И, самое страшное, что я их поддерживаю. Но никто же мне просто так не подарит путевку куда-нибудь на море или, в крайнем случае, в Норвегию или Англию. Туда, где меня никто не знает, где не будет этого бесконечного: «Елизавета Петровна!», — передразнила кого-то Лиза, залпом допивая вино из бокала. — К черту все. И всех. Братца моего дражайшего и всю область в частности. Уеду куда-нибудь, ну или спиваться начну, как Петька. — У нас вся страна спивается, это норма. Тихий бытовой алкоголизм на фоне отсутствия всяческих положительных перспектив для жизни, — Женя мягко забрала пустой бокал из рук подруги и поставила его на стол. — Кто пьет, кто чем другим загоняется. Нас это, конечно, не убьет, но и сделает сильнее навряд ли. Спиться вам двоим я не дам, даже не надейся… Ну что, пошли? — предложила блондинка и вдруг растерянно отметила: — Я правда не знаю, что у нас с тобой получится. По идее, можно было бы попросить Рому — он же всяко лучше нас в этом разбирается, но у нас же девичник. Да и мы же балуемся, все-таки. — Не балуемся, а составляем статистику, — с усмешкой поправила Лиза, вставая из-за стола. — Я, конечно, уже ничего сверхъестественного от этого не жду, но каждый раз как в первый… — дойдя до выхода с кухни, она остановилась и обернулась: — Сегодня будем как обычно? Триада: карты, духи и кино? — Конечно, — нараспев протянула блондинка и хитро оскалилась, бодро настигая подругу и от нетерпения подталкивая ее в спину. — Немного первого, постигшее разочарование на втором и возвращенное спокойствие на третьем. — Ты в курсе, что ты у него даже мимику перенимаешь? — вопросительно подняла бровь Лиза, проходя в просторную комнату и без приглашения разваливаясь на широком диване темно-серого цвета. — Достаточно зловеще смотрится, кстати. — А вы с Ромой вообще на одно лицо, — тасуя взятые с тумбочки у двери карты, в тон ответила Женя. — Очевидные вещи, не находишь? — Что сегодня смотрим? — перевела тему девушка, двигаясь и освобождая место для тут же подсевший блондинки. — Мы же ведьмы, — важно напомнила Женя, протягивая Лизе колоду карт. — У нас же шабаш, замаскированный девичником. А что смотрят все нормальные ведьмы? Конечно же «Титаник»! Лиза впервые за весь вечер засмеялась, расслабляясь и прекращая думать о том, какой напряженной будет следующая неделя и как много ей нужно будет успеть за нее сделать. Вновь перетасовав карты, она вместе с Женей села позади дивана, прислонившись к нему спиной, и принялась гадать, предварительно кинув взгляд на настенные часы и убедившись, что полночь уже настала. Работать с картами Лиза, положив руку на сердце, умела кое-как. Нет, при перемешивании колода красивым веером не рассыпалась на пол и даже не топорщилась в разные стороны, доставляя проблемы новоявленной гадалке. Раскладывала карты на все вопросы девушка одним способом, после всегда на несколько минут выпадая из реальности и задумчиво хмурясь в попытках вспомнить значение мастей. Женя не торопила, успев за время раздумий подруги отлучиться на кухню трижды: один раз — помыть посуду, второй — принести бокалы и вино, тут же забытые и оставшиеся стоять на столике у дивана, а в третий — виноград и немного шоколада. Гадание, правда, почему-то не задалось с самого начала, пророча девушкам серьезные потрясения, приход гостей и даже неожиданные путешествия. Но Лизу и Женю подобные карты не смутили ни капли: они считали это только развлечением в такую душную августовскую ночь, когда не спасали даже открытые настежь окна. — Вот, смотри, — указывая блондинке на карты расклада, пояснила Лиза, — тебя ждут новые знакомства. — А то, что выпало одновременно два короля? — глядя на лежащих рядом червового и бубнового королей, поинтересовалась Женя, довольно уплетающая белый виноград. — Это что значит? — А кто его знает, — чуть нахмурив брови, призналась девушка и потянулась за кусочком шоколада. — Может, это и есть те люди, с которыми и произойдет знакомство. Я же тебе очень вольно трактую, «читать» карты я не умею, ты же знаешь. Лучше смотри, что у тебя дальше будет. Какие-то любовные переживания и потери — раз. А два — резкая перемена в жизни, которая перевернет все буквально с ног на голову. Услышав этот не очень радостный прогноз, Женя скорбно заканючила, едва удерживаясь от того, чтобы по-детски обиженно не надуться: — Прибыли в казенном доме не предвидится? И новой любви или чего-нибудь такого мне тоже не суждено? Вообще-вообще? — Ну если только какое-то мимолетное увлечение, — не слишком уверенно обнадежила Лиза, — которое на фоне этих событий не будет иметь никакого значения. Хотя на это можно отдельно спросить. — Нет, лучше жить в неведении, — решительно отклонила предложение блондинка. — Давай лучше повызываем кого-нибудь, а? — Только бы не полицию, как в прошлый раз, — усмехнулась Лиза, собирая карты и поднимаясь на ноги, чтобы помочь подруге выключить свет и зажечь свечи для ритуала. — Под тобой, кстати, все еще живет та милая бабушка? — Которая при виде Валеры орала «сатанист»? — мигом догадалась Женя и мстительно улыбнулась, доставая спички. — Уже не живет. Умерла полгода назад, а сейчас в квартире парочка какая-то обосновалась. Милые и понимающие люди, если с ними поработать. — Кровожадная ты какая, — насмешливо цокнула Лиза, выливая воду из блюдца, в котором подруга принесла виноград. Она поднесла его донышком к зажженной блондинкой свече и методично выкоптила на нем относительно ровную линию. Подняв взгляд на расстелившую на полу лист с алфавитом, цифрами и односложными фразами вроде «да» и «нет» Женю, девушка спросила: — Так кого сегодня позовем? Блондинка серьезно озадачилась и нахмурилась: — Хм, даже не знаю. Есть предложения? — Если отца вызвать, так мне леща сразу дадут, — принялась рассуждать Лиза. — За жизнь мою непутевую и вообще за вызов. С Графиней все будет еще хуже, пусть уж она покоится без опасений. Та же история с писателями и композиторами. — Всегда мечтала побеседовать с Айвазовским. Или же с Дали или Ван Гогом. Такие интересные жизни у них были. А Дали наверняка должен знать хоть немного русский… Слушай, а что будет, если вызвать книжного персонажа? — Эм, не думаю, что можно рассчитывать на приход чего-то адекватного, — скептически отозвалась Лиза, чье лицо в свете трепыхающегося пламени свечей смотрелось зловеще. — Давай попробуем! — азартный блеск в глазах Жени должен был навести на мысль об опасности данного шага, но Лиза только согласно усмехнулась. — Даже если никто не придет, то ничего не потеряем! — Только давай для начала кого-нибудь реального вызовем. — Но кого? — энтузиазм Жени как-то плавно сошел на нет. — Да хоть ту же твою соседку, — Лиза равнодушно пожала плечами, признавая, что для разминки сойдет и недавняя покойница. Вспомнив об отношениях бабки и подруги, девушка, коварно улыбнувшись, сказала: — Правда, думаю, ничего цензурного мы от нее не услышим. Как ее звали хоть? — Юлия Павловна, — не сразу ответила Женя, видимо, вспоминая что-то. Едва коснувшись каемки донышка блюдца, девушка подняла глаза на подругу: — Ну что, Юлия Павловна, приди? — Не, мы же немного иначе призываем, — напомнила Лиза. И высокопарно начала, задерживая ладони над обжигающим пламенем свечей: — Дражайшая Юлия Павловна с семнадцатой квартиры второго этажа! Явись на зов! Мы потревожим твою упокоенную душу вопросами и в посмертии! Приди, Юлия Павловна! Как только Лиза открыла рот, чтобы повторить весьма вольную трактовку попытки призвания души покойной, в дверь настойчиво постучали, заставив девушек вздрогнуть. — Только не говори мне… — прошептала Лиза с проблеском паники в ставших от удивления еще больше сине-зеленых глазах. — Сейчас проверим, — нехорошо протянула Женя, поднимаясь на ноги и идя в коридор ко входной двери. — Но думаю, что скорее да, чем нет. — Ну мы же ритуал прерываем! — настойчиво повысила голос Лиза, глядя вслед ушедшей подруге. Та даже не обернулась, лениво отмахнувшись, мол, толку теперь от этого ритуала не будет никакого. Она даже не видит смысла, чтобы спрашивать, кто заявился в столь поздний час уже теперь по их души. Щелчок выключателя — и в прихожей загорается свет, от которого Женя, привыкшая к полумраку комнаты, морщится и недовольно открывает входную дверь. Спрашивать, как именно эти двое узнали про время их с Лизой сборища — занятие крайне бессмысленное, стоит только увидеть достаточно глумливые и самодовольные лица визитеров, пришедших вместо духа покойной соседки. Поэтому Женя только сокрушенно вздыхает и делает шаг в сторону, пропуская гостей. И оборачивается на проход в комнату, зная, что Лиза сейчас напряженно вслушивается в происходящее здесь в стремлении проверить небезосновательность собственных подозрений. — Доброй ночи. И мы, собственно, не с пустыми руками, — прозвучавшая фраза сидевшую в одиночестве Лизу одновременно настораживает и пугает. А голос, произнесший это — до невозможности похожий на ее собственный, только ниже и по-мужски грубее, — заставляет обреченно вздохнуть от мысли, что все опасения сбылись в абсолютной точности. — Да ладно! — недоверчивое и удивленное восклицание Жени Лизу откровенно выбивает из колеи, а раздавшийся следом низкий смех, который мог принадлежать только Валере, подтверждает то, что в прихожей сейчас происходит что-то странное. Поэтому девушка, уже сама наплевав на проводимый и прерванный ритуал, бодро вскакивает на ноги и выглядывает из комнаты, щурясь от резанувшего по глазам яркого света. Впрочем, она и так уже знает, кто сегодня составит им компанию. — Лиз, ты посмотри, что они принесли! — тут же привлекает внимание подруги Женя, держа в руках торт-мороженое. На этот детский восторг подруги Лиза только снисходительно кривит ухмылку, переводя взгляд на незваных гостей, прекрасно знавших, какими методами можно вернуть расположение хозяйки дома. Блондинка с искренней улыбкой оборачивается на визитеров и говорит: — И руки за спину, Валер, можешь не прятать. Бутылку вашего любимого вискаря я видела. Кушать будете? Лиза преспокойно пропускает щебет девушки, глядя на того, кто был причиной большинства ее проблем, связанных с документацией, и в поисках кого она пробегала целый вечер, рассеянно думая, что смотреть на саму себя со стороны уже давно привычно, но в то же время и каждый раз пугающе. Такие же большие сине-зеленые глаза, в которых привычным выражением была безучастность и полнейшее равнодушие, сейчас лукаво следили за реакцией Жени. И лицо такое же, только мужское: с острыми скулами, прямым носом и тонкими губами, сейчас растянутыми в кривой усмешке. Кривой — только потому, что он, кажется, просто не умеет иначе. И если бы Лиза сама когда-то давно не видела его добродушной улыбки, то сейчас бы не сомневалась в этом. — И тебе доброй ночи, Лиз, — он, наконец замечая ее, переводит взгляд с Жени на девушку, не видя смысла менять ухмылку на что-либо другое. — Скажи мне одно, Ром, — она делает вроде бы ленивый шаг вперед из тени, чтобы потом гораздо раздраженней закончить: — география тебе на кой ляд сдалась? — Так, если вы двое сейчас начнете обсуждать работу, — вмешивается в ситуацию Валера, видя, что парень собирается что-то сказать в ответ, — я не знаю, что я с вами сделаю. Фантазия у меня хорошая, так что вам бы лучше сменить тему. — И, в конце концов, — принимая во внимание незавуалированную угрозу, оправдывается Рома, — мы здесь для того, чтобы отдохнуть… Кстати, что у вас так свечами пахнет? — А вот, — решает немного повредничать и сохранить интригу Женя, прежде чем уйти на кухню разбираться с мороженым. — Ведьмы, одним словом, — нараспев констатирует Валера, бесцеремонно проходя в единственную комнату в квартире и легко покачивая в руке бутылку. — Ве-едьмы… Натуральные причем, — он тут же выглянул обратно и, ехидно скалясь, спросил: — А зачем вы эту бабку забавную призвали? — Пришла?! — одновременно и с неверием подали голос Лиза и, даже выглянувшая из кухни на такое заявление, Женя с испачканным в мороженом ножом в руке. — А то, — со знанием дела кивнул парень, усмехнувшись и потерев костяшкой пальца переносицу когда-то давно сломанного носа, — как увидела меня — свое любимое «сатанист» заорала. В комнате при этих словах что-то упало на пол. Заинтересовавшиеся Рома и Лиза заглянули в место недавнего спиритического сеанса, благоразумно не решаясь лезть вперед Валеры, который сразу же по-хозяйски огляделся и одним небрежным жестом включил свет. — М-да, — только и смог сказать он, оглядев импровизированную площадку для призыва. Щелчок пальцами и свечи гаснут. — Ваш энтузиазм да на благое дело, ведьмы… Ничего убирать они, впрочем, не стали, решив, что разворошенной колоды карт и остатков от любительского спиритизма, сидя на диване, видно не будет. Да и так лениво наводить порядок в час ночи, когда простаивает угощение и еще не начат просмотр фильма. Проблему с духом решили еще быстрее: Валера ненадолго задумался, прежде чем авторитетно заключить, что душа почившей ничего страшного из себя не представляет и, скорее всего, вернется в свою квартиру, а утром ее вполне можно будет изгнать без особых проблем. Тем более, раз ее видит один он, то и самой бабке будет неприятно находиться под его контролем, поэтому опасаться не стоит. — Это же не всерьез. Призванные души спокойно через три дня уходят, ты же сам говорил, — Женя улыбнулась, вынося на большой стеклянной тарелке порезанный торт и два невысоких стакана со льдом под виски, зажатые в пальцах. Водрузив все это на невысокий столик у телевизора и на правах хозяйки первой завалившись посередине на диван, она с прискорбием сообщила подсевшей Лизе: — «Титаник» накрылся медным тазом, похоже. — Вы «Титаник» хотели смотреть? — заваливаясь рядом с девушками, недовольно уточнил Рома. — Лучше бы «Молчание ягнят» глянули, ведьмы. Вот там я понимаю — сюжет и годнота! А ваш «Титаник» с Ди Каприо… Так, фоном включил — и все. — Грешник дело говорит, — согласился с другом Валера, которому на небольшом диване просто не хватило места. Самого парня это ни капли не расстроило. Он уселся на подлокотник и просто откинулся назад, ложась поверх ног девушек прямо на колени Жене. — «Молчание ягнят» — это вещь. — Давайте тогда что-нибудь другое посмотрим? У меня сейчас совершенно нет никакого настроя смотреть что-нибудь серьезное, — жалостливо попросила Лиза, протягивая руку за блюдцем с кусочком уже чуть подтаявшего торта. — «Игру престолов»? — толкнул идею Рома, открывая бутылку с виски и наливая немного в стаканы. — Говорят, достаточно занятный сериал. — Зачем смотреть на Серсею и Джейме Ланнистеров, если у нас есть вы? — с усмешкой поинтересовался Валера, глядя на мигом насупившихся от такого сравнения близнецов. — Если вы хотите что-нибудь совсем не обременительное, то можно «Гарри Поттера» — или «Остров проклятых», если вы так сильно жаждете Ди Каприо. — Давайте то, что никто из нас еще не смотрел? — здраво рассудила Женя, уже успевшая взять блюдце и теперь довольно сидевшая с ложечкой во рту. — Я вот, например, «Гарри Поттера» не смотрела почему-то, хотя по нему сейчас многие с ума сходят. — Я только самые первые части, — мимоходом чокаясь стаканами с Валерой, признался Рома. — Детская сказочка, не более. Магия, дружба и все в таком наивно-радужном духе. Может, для совсем легкого вечера и подойдет, но нам нужно что-нибудь интереснее, не думаете? Можно тех же «Пиратов карибского моря». — Я их на прошлой неделе смотрела, — запротивилась Лиза, немного капризно нахмурившись. — Да и чем тебе «Гарри Поттер» не угодил? Кстати, сколько там всего частей? — Не больше пяти, наверное, — равнодушно предположил Валера, пытаясь удобнее устроиться на коленях Жени. — А не три разве? — недоверчиво переспросил Рома, косясь на друга. Спорили они долго, даже не думая обращать внимание на позвякивающую посуду и скрипящие половицы пола. И упавшая на пол сама собой книга из шкафа, прямо доказывающая, что дух решил никуда не уходить, не смогла отвлечь компанию от бурного обсуждения фильмов про мальчика-волшебника. Да и кому какое дело до этого, когда решалась судьба оставшейся ночи? В итоге ценой небольшого спора был обретен компромисс: сначала они смотрят первую часть однозначно длинной — количество частей им вспомнить так и не удалось, пусть общее мнение назвало цифру «где-то в районе пяти» — эпопеи про мир магии, а потом, если фильм придется не по душе… А тогда и видно будет — дискуссия приобрела такой накал, что было решено просто разбираться по ситуации и не заморачиваться. Свет был погашен, единственным источником освещения оставлен включенный телевизор, и компания затаилась, увидев знакомый логотип в окружении неба на экране. Какое-то время они просто смотрели молча, изредка комментируя происходящее и отвлекаясь только на торт, который в такую невероятную ночную духоту казался настоящим спасением. Все шло даже по-семейному уютно: Женя, скрепя сердце, делилась своим мороженым с лежащим у нее на коленях Валерой, которому было явно лень менять свою позу и как-то двигаться, Рома с равнодушным видом откинулся на спинку дивана и, подперев щеку кулаком, не особо внимательно следил за происходящим, а Лиза, полностью поглощенная фильмом, то и дело ловила себя на мысли, что этот Хогвартс стал бы для нее настоящей базой отдыха. — Ой, она на ту женщину с администрации похожа, — неожиданно произнесла Женя, увидев Минерву МакГонагалл. Различив непонимание на лице друзей, пришлось пояснить: — Ну ту… Которая еще так монотонно всегда говорила и требовала идеального заполнения бумаг. Помните? — А, Аида Макаровна? — догадалась Лиза, состроив недовольное лицо. — Помню, как же. Мне столько крови зазря попортила, что вспоминать противно. За обсуждением доблестных служителей народа незаметно прошла часть фильма. Когда компания закончила перемывать кости бедным работникам администрации, Гарри Поттер как раз был близок к тому, чтобы впервые в своей жизни пойти на магический аналог обычной физкультуры. — Как?! Ну вот объясните мне, как он на этой херне летает?! — первая сцена полетов на метле вызвала у Ромы невероятное потрясение. — На чем там сидеть? Как ей управлять? Это же… Это же… — Магия, — услужливо подсказала Женя, разведя руками и глядя за реакцией парня, который был готов рвать и метать. Рома одним словом и по существу выразил свое мнение относительно средств передвижения магов и обреченно закрыл рукой глаза, чтобы не видеть этого ужаса. — Она же такой вес не поднимет и сломается, — сквозь пальцы глядя на показушное мастерство какого-то смазливого мальчика-блондина, имя которого он упустил, принялся доказывать парень. — Да и если благодаря вашей «магии» она и поднимется, то точно такие фигуры выписывать не будет. — Раз, два, три, логика умри, — продекламировал Валера. И немного запрокинул голову, чтобы увидеть выражение крайнего возмущения на лице друга: — Сам же говорил, что это детская сказочка. Так смысл здесь ждать чего-то адекватного? Расслабься и наслаждайся тем, что хотя бы в этом мире работает физика и метлы не летают, а то не знаю, на каком бы поле мы этих двух ведьм искали. — Не нашли бы, — пророчила Женя, — сто процентов не нашли. Будь у нас эти волшебные палочки, мы бы поставили несколько слоев защиты и маскировки. На это смелое заявление Валера только раздраженно произнес: — Палочки — вообще ерунда. Да, я понимаю, на первых порах удобнее и тому подобное, но когда ими пользуются важные люди, как тот же их директор, это напрягает. Зачем эта деревяшка, которую легко сломать, забыть и потерять, если руками работать гораздо удобнее? — Похоже, эти маги ленивы, только и всего, — высказала предположение Лиза. — Да и что ты хочешь от таких преподавателей? Налицо прямое нарушение должностных инструкций: оставила класс с инвентарем и ушла. Ши-кар-но. Как оказалось, преподаватели в Хогвартсе были действительно странные. — Нет, они издеваются?! — когда пошли сцены Хэллоуина, сдержаться не смог уже Валера. — Как я понял, эти их Темные искусства — чрезвычайно интересная вещь, а в преподаватели по защите они взяли полутруп, который при всей школе падает в обморок? Классное у учеников будет отношение к предмету… Он потянулся за своим стаканом и залпом выпил оставшийся в нем виски. — А ты как будто их чему-то стоящему научил бы, Падальщик, — поддел Рома, стоически переживший эпизод с тренировкой по квиддичу. — Да хотя бы защищаться и знать, чему противостоять надо, — живо откликнулся парень, ставя стакан обратно на столик. — Работать вслепую мы все умеем, только толку от этого нет. Теория теорией, а на практике такие всезнайки, как эта малышка, — он кивнул на заползшую от тролля под раковину Гермиону, — теряются и не знают, что делать, только потому, что их такому «не учили». Ну вот, что я и говорил. — У них тут вообще система образования странная, если уж на то пошло, — авторитетно заметила Лиза, не сводя глаз с воюющих с троллем первокурсников. — Но если они не знают другого, то это нормально, — вступилась за учеников и учителей Женя, оборачиваясь на подругу. — Если бы ты там училась, то навряд ли начала бы пропагандировать революцию и противостоять всей школе. Может, там тоже есть несогласные, просто они молчат. — Если бы я там училась, — мечтательно улыбнулась девушка, — то я бы отдыхала. Никаких документов, никакой ответственности — знай себе почитывай книжки по диагонали, ходи на пары и палочкой маши. Каникулы и практика английского с носителями языка — просто рай. — Только нас бы учиться не взяли, мы явно на подростков не похожи, — обломал крылья фантазиям Лизы Валера. — Тебя-то точно не взяли бы в ученики, Падальщик, — криво усмехнулся Рома. — Не думаю, что в консервативной Англии разрешен пирсинг. Да и ты же мелким быть не захочешь, мы тебя знаем. — И тебя бы за твой характер быстро бы исключили, — уверенно заявила Женя, легко дернув Валеру за одно из семи колец в левом ухе. — Вот кто там революцию и начал бы проводить, так это ты. Шел бы против директора, даже не скрываясь, сколотил бы банду таких же недовольных и устроил всем семнадцатый год. — И справедливо бы устроил, — не стал скрывать хмурости парень, все мрачнее наблюдая за происходящим на экране. — Сами говорили, что это сказка, а теперь ждете от нее реалий жизни, — Лиза только покачала головой на настроения остальных, ищущих в фильме какой-то философский смысл. Оставшийся кусок они посмотрели спокойнее, решив воспринимать происходящее как не совсем адекватную историю для детей, не заморачивающихся относительно логичности происходящего. Только конец досмотреть им было не суждено: как раз на выходе Гарри к главному злодею, внезапный скачок напряжения под возмущенный вопль собравшихся вырубил телевизор и свет на кухне. — А кто главный злодей-то?! — голос Жени буквально звенел от негодования. — Припадочный этот, насколько я помню, — взглянув на наручные часы, стрелка которых замерла на четырех утра, откликнулся Рома. — А помню я плохо, поэтому верить мне нельзя… Пойду на балкон, гляну, одни мы такие счастливчики или нет, заодно проветрюсь. Занятия для каждого нашлись быстро: Валера вызвался разобраться с пропавшим электричеством, Женя решительно отвергла помощь подруги и направилась с тарелками на кухню, а сама Лиза, мученически вздохнув, пошла за документами, решив хоть немного успокоить проснувшуюся совесть. Взглянув на кипу документов, девушка в сердцах вздохнула: — Все бы отдала, чтобы отдохнуть от этого в том же Хогвартсе! И почти сразу же обернулась на звук разбившейся посуды. …Тарелки и стаканы упали, с громким звоном расколовшись об каменный и слишком холодный для босых ног пол. Женя поморщилась, молясь на свою реакцию, благодаря которой она успела отпрыгнуть и не пораниться острыми осколками стекла. Пока она в растерянности рассматривала пол под своими ногами, понимая, что это помещение никак не похоже на кухню в квартире, чья-то тощая маленькая ручка настойчиво подергала ее за край домашней туники в морскую полоску. Женя медленно подняла голову, разобрав только одно слово — «мисс», и нервно хихикнула. Огромные топорщащиеся уши. Большие, по-щенячьи преданные глаза. Существо было около пятидесяти сантиметров в высоту, имело цепкие пальцы-спички и щеголяло в одной потертой наволочке на манер греческой тоги. Если бы оно было одно, Женя бы попыталась убедить себя, что страшная ночная духота и немного вина привели ее к галлюцинации, но таких существ здесь было в районе сотни. — Мать моя революция, — тихо прошептала девушка, отводя от существа взгляд на само помещение, в которое попала. Такие кухни были, наверное, в замках королей: огромная печь, занимающая почти полностью одну из стен, четыре длинных стола из темного дерева, стоящих параллельно друг другу, высокие каменные потолки и такие же исполинские стены. — Мисс, мисс!.. И опять тарабарщина на каком-то непонятном языке. А Женя просто стоит и пялится на этих странных существ, не понимая ничего из сказанного ей. И только когда посуда у ее ног в мгновение ока собирается в свое прежнее состояние, блондинка понимает, что сваливать все на вино очень безрассудно. А потом понимает и то, что сейчас перед ней совершенно невзначай сотворили настоящую магию. Поэтому смеется чуть громче и гораздо истеричнее, в отчаянии прижимая руку к лицу. Но, впрочем, увести себя к столу и усадить на длинную скамью она благоразумно разрешает, вцепляясь в дерево с такой силой, что белеют пальцы. Ей необходимо понять, что это все — на самом деле и всерьез. Женя закрывает глаза, жмурясь до боли. Нет-нет, она сейчас сидит за столом в собственной кухне, а никак не в замке из какой-нибудь детской сказки. Ей это все чудится, это не может быть правдой. Вот сейчас, решает Женя, она откроет глаза и очнется от чересчур подробной галлюцинации. Только вот этого почему-то не происходит. Когда перед ней выставляют несколько блюд с десертами и фруктами, Женя осторожно берет персик, словно боясь, что он тут же исчезнет, и оборачивается на сердобольных существ, с неподдельной тревогой глядящих на нее. Взгляд цепляется за небольшой герб на наволочке каждого из них, и пальцы блондинки безвольно разжимаются. Орел, барсук, лев, змея и буква «Н» посередине. — Х-хогвартс… — услышав этот судорожный шепот, домовики облегченно вздыхают и подвигают ближе к ночной гостье тарелки с едой и кувшин с соком. Женя, не чувствуя вкуса, ест персик и немигающим взглядом смотрит куда-то перед собой, пытаясь справиться с шоком. Она в Хогвартсе. В магической школе Британии, фильм про которую только что смотрела. В магической. Она боковым зрением замечает, как само по себе помешивается содержимое котлов и протираются полотенцами чистые тарелки. Было бы здорово уметь так же. Школе. Женя была не против получить новое образование, но вмешивалось одно серьезное обстоятельство. Британии. Она совершенно не помнила английского. А единственные два человека, которые более-менее свободно владели им, остались дома. Сжав двумя пальцами переносицу, Женя с силой зажмурилась. Она здесь одна, не знает языка и совершенно не представляет, что делать дальше. Женя могла бы заплакать, могла бы засмеяться — и то, и то прекрасно вписывалось в симптомы быстро развивающейся истерики. Но вместо этого она сидит и боится вздохнуть, пытаясь отогнать навязчивую мысль, которую ей не так давно внушила Лиза. Не это ли долгожданный отдых? …На приглушенный только что закрывшейся за ним балконной дверью звук оборачивается и Рома, а потом устало морщится, потирая глаза и с удовольствием ощущая прохладный утренний ветер. Потягиваясь, он поворачивается обратно и сдавленно выдыхает, словно воздух из легких кто-то вышиб. Солнце только начало вставать из-за плотной завесы облаков, любовно кидая лучи на верхушки деревьев обширного черного леса, видневшегося не так далеко. Внизу простирался зеленый луг, потесненный с боков холмами, поросшими разнобыльем, на окраине которого почти на самой границе с лесом стояла небольшая хижина с огородом. Шаги отдавались множественным эхом, отраженным от толстых каменных стен. Рома неспешно подошел к ограде и взглянул вниз, прикидывая расстояние до земли. Метров тридцать. С какой стороны ни посмотри, на высоту третьего этажа, где была квартира Жени, это походило мало. Равно как почти никакого сходства с балконом, на котором он стоял несколько минут назад, на площадке не наблюдалось. Вдохнув полной грудью почти до головокружения свежий утренний воздух, пахнущий мокрым песком и водой, Рома облокотился на каменные перила и смело свесился вниз, чтобы попытаться разглядеть ближайшую территорию и само здание, в котором непонятно каким образом ему посчастливилось оказаться. И почти тут же мертвой хваткой вцепился в ограду, чтобы не потерять равновесие от увиденного. Это был самый настоящий замок: с башнями, с большими окнами и темными от времени стенами из монолитного камня. А вместе с этим неизменно приковывающая взгляд деревянная хижина возрождала в памяти кадры недавно просмотренного фильма. Осторожно разогнувшись и отступив назад, Рома поежился от резкого порыва холодного ветра, вплетавшегося в волосы и ударяющего по лицу влажностью. На опьянение или что-то из этой серии нынешнее состояние не походило совсем: голова была ясной, мысли — достаточно адекватными, а тело беспрекословно и четко слушалось любого приказа. Правда, ощущения казались обостренными и резкими как после долгого сна, но и это приносило мало облегчения. И тут до Ромы, наконец, дошло, что он попал. Непонятно как, непонятно зачем и почему, но попал. А еще он необычайно четко осознал, что в новом месте ему не нравится. Враждебно вскинувшись и еще раз оглянувшись по сторонам, убеждаясь, что зрение его не подводит, Рома сквозь зубы прошипел, пряча руки в карманах джинс и втягивая от холода шею в плечи: — Домечтались, называется.