Свободное падение

Композиции: A Rocket To The Moon - Ever Enough The Fray – Enough For Now Elisa Toffoli – Eppure Sentire — Хей, Дилан, сядешь за руль? — кричит в мою сторону Карл, едва я успеваю закрыть входную дверь. Он приветливо машет мне рукой из открытого окна своего старенького «Фольксвагена», у которого к тому же руль с правой стороны. Я накидываю на плечи свой рюкзак и свободной рукой показываю Карлу средний палец, ибо я ни при каких обстоятельства и ни за какие деньги не сяду за руль его «Фольксвагена» две тысячи седьмого года. Хотя нет. Скажем, если мне заплатят кругленькую сумму с восьми нулями, то я ещё подумаю. — Я лучше проглочу змею, чем сяду за руль твоей машины, — усмехаюсь, открывая дверь минивена Карла, закидываю рюкзак, который небрежно приземляется на пол, после чего сажусь на мягкое сидение, чувствуя, как немного проваливаюсь. — Тогда выметайся, ты не едешь с нами! — Карл надувает губы, поправляя зеркало заднего вида. — Прости, Карл, но я боюсь, что если я сяду за руль, то мы не доедем до места назначения. — Если ты сядешь за руль, то мы максимум доедем до вон того столба в пяти метрах от нас, педаль в пол в этой машине может стать смертельной. — Даниэль, сидящая на переднем сидении слева от Карла, протягивает мне кулак, и мы приветливо ударяемся. Да, мы не целуемся в щёки, как делают большинство подружек. Она улыбается предстоящей поездке и тому, что я снова уделала Карла. — Ты на чьей стороне, Дани? — возмущается Карл, взмахивая руками и случайно ударяя по приборной панели. Он ругается, крича что-то про несправедливость, но мы так громко смеёмся, что вряд ли вообще возможно понять его слов. — Конечно на твоей, любимый. — Даниэль наклоняется, мягко целуя своего бойфренда в щёчку, но потом подмигивает мне и без слов говорит: «На твоей». — Это не правильно — спрашивать у человека, какую сторону он принимает. Вполне вероятно, что у Дани своё мнение и оно может не соответствовать чьей-либо стороне. Ведь… — Заткнись, Кант! — в голос говорим мы, и Кант вздрагивает, что-то бормоча. Он сам просил нас затыкать его, когда поток его речи будет превышать девять слов без одного мата. Карл ругается ещё примерно минуту, он не обижен, это нормальное общение для нас, поэтому через пять-четыре-три-две-одну секунду мы уже все в норме и готовы к путешествию. Мы не собираемся в путешествие типа «За 80 дней вокруг света» или что-то вроде того, это обычный концерт малоизвестной группы в соседнем городке Хемел Хемпстед в двух часах езды. Это, конечно, не Green Day, но хоть какая-то радость выбраться из дома в летние каникулы. — Кант, думаю, я наконец выполню свой план. Ты и бочонок пива отлично будете смотреться вместе! — Карл подмигнул Канту в зеркало заднего вида, на что парень лишь закатил глаза. — Ага, думаю, с унитазом с утра я буду смотреться лучше. — Эй, — Даниэль слегка ударяет Карла по коленке, хмурясь, — если он будет пить, то кто повезёт нас домой? — Прости, чувак. План отменяется. — Не больно-то и хотелось. — Эй, нужно послушать PALM*, пока мы едем, пора начинать входить во вкус. — Я ударяю указательными пальцами по сидению, словно отбивая барабанную дробь, находясь в предвкушении чудесной музыки. Мне на самом деле нравится эта группа, особенно игра барабанщика. Он мастерски держит ритм, это даже возбуждает, а уж про его внешность, думаю, вообще говорить не стоит. Мы благополучно выехали на автостраду спустя пятнадцать минут. В машине приятно играли PALM, Карл иногда перешёптывался с Дани, а Кант играл в очередную онлайн игру. Кант — ненастоящее имя. На самом деле его зовут Сид, но ему настолько сильно не нравилось это имя героя мультфильма «Ледниковый период», что мы с ребятами, поразмыслив над повадками Сида, над тем, как он любит умничать, назвали его в честь философа Иммануила Канта. На самом деле, кроме него, мы никого не вспомнили, просто недавно проходили на мировой художественной литературе его философию. Вернее Дани проходила, потому что именно она учится в институте на философском факультете. Сида сначала взбесило это, он настаивал, что это воровство чужого имени, плагиат, и тогда мы абсолютно точно решили присвоить ему это имя. У нас стоял небольшой мини-холодильник с пивом в багажнике, потому что у Карла есть знакомый, который подогнал нам пиво со скидкой в пятьдесят процентов. Кто знает лучше об экономии, как не студенты? Спустя полчаса мы свернули с автострады. Карл включил поворотник, и мы начали подъежать к развилке, тут как обычно образовалась небольшая пробка. Всё бы ничего, но мы не двигались в течение пятнадцати минут. Не сдвинулились ни на метр. Дани нервно постукивала пальцами по своей коленке, Карл переключал радиостанции, но почему-то слышалось лишь шипение вместо музыки. Слушать тишину уже раздражало, и я, ударив кулаком по переднему сидению, сказала: — Какого чёрта, блять?! Мы стоим тут уже около двадцати минут, так можно опоздать на концерт… — Дилан, это не от нас зависит, — ответил Карл, пытаясь сохранять спокойствие. Увы, но спокойствием я не была награждена с рождения, поэтому мои перепады настроения происходят чаще, чем у девушки во время ПМС. Возможно, что у меня пожизненный ПМС. Я надула губы, скрестила руки на груди и откинулась на спинку сидения. Конечно, всем удаётся сохранять спокойствие, но совершенно понятно, что тут что-то не так. Нервные люди стали выходить из своих машин и обсуждать друг с другом то, что произошло. Карл, не выдержав, вышел на улицу и направился к тем людям, которые уже о чём-то беседовали, возможно, что им известно что-то. Карл внимательно впитывал информацию, кивая головой, молодая женщина что-то показывала ему в сторону рельс. Дело в том, что разъездной барьер не пропустит нас, пока не проедет поезд. И уже двадцать минут мы ждём этот поезд, который не появляется. Возможно, что он сломался или что-то типа того, тогда почему нас не пропустят? — Как думаете, случилось что-то серьёзное? — спросила Даниэль, и мы с Кантом лишь безмолвно пожали плечами. Я была слишком увлечена наблюдением за разговором Карла и двух девушек и, возможно, пыталась что-то прочесть по губам. Карл попрощался и направился в нашу сторону. Внутри меня всё горело огнём от дикого желания узнать всё поскорее. И, когда Карл только открыл дверь машины, я уже заняла удобное место и спросила нервным голосом: — Ну что там? — В общем, по всему нашему округу отключили электричество, и электричка встала прямо на середине проездного пути. Взорвался какой-то радиатор на электростанции, из нашего города отправили помощников, но это займёт долгое время, поэтому лучше всего свалить отсюда. — Что значит свалить? А как же концерт? — отчаянно застонала я оттого, что, похоже, не увижу концерт. Идти пешком просто нереально хотя бы потому, что на улице почти тридцать пять градусов жары, а в машине успешно работает кондиционер. — Не будет концерта, Ди, — грустно произнёс Кант, убирая телефон в карман. — Но куда же нам идти? — Даниэль посмотрела в зеркало заднего вида. — За нами ещё около пяти машин, мы не сможем выехать отсюда. — Те девушки, с которыми я общался, сказали, что примерно в пятнадцати минутах пешего хода есть пляж, правда, купаться нельзя, потому что полгода назад нашли кишечную палочку, но там есть хороший спорт-бар, прямо на пляже, который работает. Я и Даниэль обречённо вздохнули, мысленно перебирая у себя в голове всевозможные ругательства, но какое значение они имеют сейчас, если все мы застряли в большой пробке и единственный действующий вариант — пойти повеселиться на пляж? Мы забрали весь наш алкоголь, распихав его по рюкзакам, и пошли в сторону пляжа. Карл стал нашим предводителем, а мы шли за ним как верные псы. Солнце обжигало плечи, и я уже успела вспомнить, что крем от загара у меня дома. Отлично, да здравствует отдых! У Канта сел телефон, он был разозлён до такой степени, что хотел разбить свои очки о камень, но как только Даниэль упомянула, что зарядить телефон ему тоже будет негде, то парень чуть не зарыдал. Я была не в том состоянии, чтобы злорадствовать, потому что одежда уже липла к телу и мне жутко хотелось вылить бутылку красного вина (которое у меня в рюкзаке) на себя. Потянув кусочек майки, я несколько раз дёрнула её, чтобы впустить воздух. Не переношу солнце. Не переношу лето. Не переношу жару. Мы добрались до спорт-бара без ожогов, но я несколько раз говорила ребятам, чтобы они меня бросили и спасались сами, ибо пекло так, будто мы попали в самый центр Ада. Но, как оказалось, Ад был внутри самого бара. Из-за отсутствия электричества кондиционер и вентиляторы не работали, напитки нагрелись, а холодильник не открывали, чтобы сохранить прохладу для продуктов, которые там хранятся. — Видимо, нам суждено умереть от этой жары, — проговорил Карл, когда мы проходили мимо хозяина и по совместительству бармена этого спорт-бара. Мы заняли свободный столик — специально сели подальше от окон — и, скинув рюкзаки, заняли свои места. — Я слышал, что к вечеру постараются починить электричество, так что усаживайтесь поудобнее, ребята, — обратился к нам хозяин бара. — Со своим алкоголем можно? — спросила я, понимая, что мне будет плевать, даже если он скажет нет. Но он кивнул несколько раз, махнув рукой, говоря: «Делайте, что хотите» — и начал энергично размахивать сложенной газетой. Время близилось к шести вечера, концерт должен был начаться в восемь, мы провели тут полчаса и выпили по одной бутылочке пива, они уже были тёплые как чай, поэтому я отказалась от добавки. Захватив бутылку вина, ибо её я смогу воспринимать нормально даже тёплым напитком, я не соизволила взять стакан, а как последний захудалый алкоголик пила из горла. И не сказать, что тут вообще это кого-то заботило. Карл и Дани познакомились почти со всеми в этом баре, но мне же было неприятно знакомиться с огромным количеством потных и пьяных людей, которые напоминают мне по виду дальнобойщиков. Попивая вино, я наблюдала за этим со стороны. В углу бара находилось что-то вроде небольшого святилища. Висела чёрно-белая фотография Майкла Джексона в рамке с автографом, думаю, настоящим, иначе тогда зачем рамка? Ниже на столике лежала акустическая гитара, тоже с какой-то пометкой или автографом — мне не удалось разобрать. Когда интерьер бара мной был оценен на семь баллов, а температура на улице спала и даже солнце начало садиться, я решила свалить отсюда, чтобы глотнуть кислорода, потому что у меня уже кружилась голова от выпитого вина и замкнутого пространства. Вздохнув полной грудью, я наконец смогла поднять голову к небу, не боясь, что меня опалит горящее солнце, потому что его уже не было видно. Фак солнцу! Я оставила свои сланцы около входа в бар, думаю, девичьи шлёпанцы тридцать шестого размера вряд ли кому-то могут понадобиться. Сделав глоток вина, я потопала по ещё тёплому песку. Это неприятно, потому что, сколько себя помню, песок всегда был прохладным и это доставляло дикий кайф, но не сейчас. На улице не так темно, но и не настолько светло, что я начинаю замечать чей-то смутный силуэт в нескольких метрах. Это мужчина, я думаю, он стоит недалеко от воды, и замечаю, как колышутся его волосы. Странно, ведь когда я шла сюда, ветра не было, но максимум я бы назвала это лёгким летним бризом. Он стоит лицом ко мне, и я совершенно точно знаю, что не видела его никогда прежде, но вот глаза его сияют огоньком, и я понимаю, насколько сильно напилась. Я сжимаю наполовину пустую бутылку с вином в руке, меня неслабо качает из стороны в сторону, но даже в темноте я отчётливо вижу его лицо. Его отросшие кудри колышутся из стороны в сторону, его это раздражает, потому что волосы закрывают глаза, и он ничего не видит, но даже это не мешает ему смотреть на меня. И вместо того, чтобы посмеяться, вместо того, чтобы помочь мне сесть или хотя бы забрать бутылку из рук, потому что мне уже достаточно, он всего лишь спрашивает, как меня зовут. Я не сразу вообще понимаю его слов, возможно, он говорит слишком тихо. После того, как ответа с моей стороны не последовало, парень делает шаг ко мне. — Как тебя зовут? — повторяет он чуть громче, но всё, что я вижу — свет в его глазах. Я осмелюсь предположить, что они карие, но возможно, что я ошибаюсь, нам нужно выйти на свет. — Дилан, — отвечаю я. Он поджимает губы. Мне приходится поднимать голову вверх, потому что он выше меня примерно на голову. — А тебя? — Гарри, — быстро отвечает он. — Гарри… — повторяю я, перебирая имена всех своих знакомых, и понимаю, что он такой единственный. Ветер играет с его волосами и с моими тоже, но кажется, что я ничего не могу понять или разобрать, что мне сделать или что сказать, а может, стоит вообще уйти. Куча вопросов что-то вроде «Что ты здесь делаешь?» или «Как дела?», но я выбираю самый тупой и самый необдуманный, вытягиваю руку вперёд и еле слышно бормочу своим пьяным голоском: — Вина? Парень смотрит на меня, ухмыляясь одной стороной лица, опускает взгляд на мою вытянутую руку и выхватывает бутылку. Я наблюдаю, как поднимается и опускается его кадык, пока он делает несколько глотков. Его губы смакуют красный напиток, и я понятия не имею, что происходит. — Не хочешь искупаться, Дилан? — Он кивает своей кучерявой головой в сторону воды, и я хмурюсь. — Разве ты не слышал, что там нашли палочку? — Тебя это смущает? — А тебя? — Нет. — Меня тоже. Мы быстро раздеваемся, и я по-прежнему считаю, что это до охренения отстойная идея, но прежде чем до меня доходит, я уже нахожусь в воде. Тело Гарри по пресс в море, и я вижу смутное изображение на его животе. Татуировка? Видимо. — У нас буду проблемы из-за тебя, — смеюсь я, брызгая на него водой. Гарри широко улыбается и касается ладонями лица, вытирая воду, что попала в глаза, затем он проводит рукой по волосам, и кудряшки прилизываются на затылке. — Все проблемы решаемы. Мы ещё плюхаемся в прохладной воде примерно пятнадцать минут, а потом я выхожу, потому что друзья могут меня потерять. Гарри не торопясь натягивает штаны, и это выглядит очень смешно, потому что ноги его мокрые. Мне с моими шортами повезло больше. — Пойдём к моим друзьям, там весело, есть выпивка и… всё, — хихикаю я, натягивая майку поверх промокшего бюстгальтера. — Пойдём, — соглашается парень. Я стараюсь смыть с лица дурацкую улыбку, и у меня это выходит только когда мы подходим к бару. Мы приближаемся к открытым дверям, и мне навстречу как раз выходит Карл, Кант и Дани. — Ди, где ты пропадала? Мы шли искать тебя, — возбуждённо говорит Дани. — На пляже. Знакомьтесь, это Гарри. — Я указываю рукой в сторону, где стоит Гарри, и представляю, как он поднимает ладонь вверх, говоря слабое «Привет». — Эм… я один никого не вижу, или это происходит со всеми? — спрашивает Кант, не сводя глаз с того места, куда я махнула рукой. — Не один. Дилан, тут никого нет, — говорит Даниэль, и я хмурюсь, поворачивая голову налево, где, по моим предположениям, должен стоять Гарри, но его нет. Поворачиваю голову вправо — вдруг он спрятался за моей спиной, — но и там его нет. — Видимо, ушёл. Жаль. — Огорчённо пожимаю плечами, едва готовая броситься вслед за ним. — Нам нужно добраться до машины. Бар закрывается, — говорит Карл, и все мы направляемся обратно к машине в сумерках. Я постоянно оборачиваюсь в надежде увидеть его, машущего мне около бара, но его и след простыл. Что же его так испугало?