Подними меня выше неба

На следующий день первым делом местный казанова Жорий Жикин решил посетить саму обитель трех муз и, так сказать, разведать обстановку на местном фронте. Пришел он по закону жанра вовремя и в комнате, кроме Таньки, никого не было, но в чем была причина такого удачного расклада, он понял только гораздо позже. - Салют, Танюх, как дела? - Все в шоколаде, – вдохновлено отозвалась Гроттер, приветственно подняв смычок. Она сидела вместе со своим драгоценным контрабасом, и Жора мысленно оценил её на твердую троечку. Хотя если б одеть красиво, то, может, получится и четверочка. Может. – Ты к Пипе? Она ушла полчаса назад с Генкой. Где-то внутри Жикина шевельнулось негодование – с каких это пор Пипенция чаще ходит на свидания с Бульоновым чем с ним? Этим вопросом определенно надо заняться в ближайшее время. - Да нет, я к тебе. Хотел предложить вместе погулять, погода сегодня определенно хорошая – грех не подышать свежим воздухом. - Погода-то хорошая, не спорю, но, во-первых, я с тобой никуда не пойду, а во-вторых, я еще минут пятнадцать буду занята. Ну, в общем, все как Жикин и подозревал – тяжелый случай, но не безнадежный. - Я согласен тебя ждать, Татьяна, хоть всю вечность, что мне какие-то пятнадцать минут? – пафосно вопросил он. - Жикин, для тебя вечность, как память рыбки – три секунды. - Хю-хю, – мрачно буркнул Жора. - Только не «хю-хю», – категорично отрезала Гроттер, едва не выколов ему глаз смычком. - Ладно-ладно, окей, но хоть рядом посидеть можно? Танька только головой дернула, мол, делай, что хочешь. Вполне удовлетворенный таким ответом Жикин уселся на кровать и приготовился слушать музыку. Сказать, что он не любил инструментальную музыку – это ничего не сказать. Но если раньше Жора вполне мог её терпеть, снисходительно мирясь со столь странными предпочтениями некоторых своих поклонниц, то сейчас ему просто зубы свело. Как только Гроттер снова и снова проводила бедным смычком по не менее несчастным струнам, мир грозил взорваться кровавыми ошметками. Жикин не знал за что ему такое наказание, но уже молился, чтобы Гроттерше прямо сейчас на голову упал как минимум кирпич. «Японский бог, вызовите мне кто-нибудь скорую…» Контрабас, казалось, был полностью согласен, он просто рыдал в руках Грозной русской Гротти. Жора был уже и сам готов заплакать, когда кошмарная звуковая атака наконец прекратилась. Оторвавшись от любимого инструмента, Таня окинула неожиданного ухажера оценивающим взглядом. Тот судорожно сжался в комок, замерев на краешке кровати и вцепившись в свои колени. Для неё он сейчас, как впрочем и всегда, представлял исключительно жалкое зрелище. - Думаю, на сегодня достаточно, – медленно произнесла она, стараясь ничем не выдать, что прерывает свой урок только из жалости к напрочь оглушенному местному донжуану. И все-таки не сдержав любопытства спросила: – А куда ты там, кстати, собирался вместе сходить? - Да так, погулять, птичек послушать, цветочками полюбоваться, – несчастно пробормотал Жикин, растеряв все желание вообще куда-то идти, да и тем более с Танькой. - Хорошая идея, учитывая, что сейчас декабрь, – оценила Гроттер, уже запихивая футляр со своим оружием массового поражения под кровать. Жоре отлегло от сердца. – Но если ты настаиваешь, пошли. Жикин не настаивал, но его никто и не спрашивал. В конце концов, решил он для себя, нужно пользоваться моментом – он же для того и пришел к этой рыжей курице, чтобы… Чтобы, кстати, что? Тем временем быстро одевшаяся Таня уже выпихивала его с комнаты, дабы закрыть за собой дверь на охранное заклинание. - Ага, а говорила, что не хочешь идти, – возрадовался её неожиданному энтузиазму Жикин. - Еще одно слово – и тебя будут отдирать от стен, – Таня угрожающе вскинула руку с перстнем. - Понял, не дебил. - Итак, Жикин, чего тебе надо? – спросила Гроттер, с наслаждением возясь в снегу. – Ни за что не поверю, что тебе просто захотелось со мной погулять. Они стояли во дворе, и Танька пыталась сделать нечто похожее на снеговика. Местный донжуан в снег не лез, боясь себе что-нибудь отморозить, поэтому он просто подпрыгивал рядом, пытаясь не окоченеть. Его спутница только хмыкала на это. Определенно, нужно было придумать какое-нибудь развлечение в тепле. - Ну, ты знаешь, мне подумалось, что тебе, наверное, ужасно одиноко. И… Танька, ты что – снежный человек? – вдруг сдушено поинтересовался Жикин, смотря на её руки. – Ты почему без перчаток? - У меня их нет, – отмахнулась она. «Момент», – понял Жикин. «Ой, всё», – подумала Таня, пряча ладони за спину. - Тогда возьми мои, – предложил парень, на что Танька только протестующее замотала головой. – Нет, я настаиваю, – он силком надел свои перчатки на её холодные пальцы, подумав, что, наверное, это стоило бы сделать поромантичнее. В любом случае, по сценарию сейчас нужно наклониться и поцеловать её. Главное сделать это аккуратно и быстро, как спецназ, потому что она и в нос засветить может за такие дела. И тут Жикина ждало очередное разочарование – на горизонте появился Валялкин собственной персоной. - Привет, Танюш! – улыбнулся он, будто и не замечая, что Таня не одна. Хотя это вполне возможно с учетом того, что Жикин нырнул за снеговика, желая не попадаться лишний раз на глаза парня Гроттерши. – Что делаешь? - Отдыхаю после тяжелого дня, – и она поразила Жикина неожиданно теплой улыбкой, предназначенной для Ваньки. Не то, чтобы их парочка сильно пряталась от публики, но свидетелем их нежностей Жора стал едва ли не впервые. Видеть такую Гроттершу ему еще не доводилось, поэтому ему определенно нужно было время переварить информацию. Тем временем Таня продолжала: – Ты неважно выглядишь, не заболел? - Нет, просто помогал Тарараху – неожиданно разродилась жар-птица, а сейчас ведь зима, и он очень переживает о малышах, – устало пояснил Валялкин. – Я, наверное, сейчас просто пойду и завалюсь спать до завтра. - Но мы же сегодня хотели вместе посидеть? - Прости, давай завтра, ладно? И тут фантазию Жикина поразили во второй раз: Валялкин наклонился и поцеловал Гроттершу в лоб, почти как маленькую девочку. Жору замутило от подобных телячьих нежностей, но Тане почему-то понравилось, она даже заулыбалась. Но как только Ванька скрылся с виду, она снова погрустнела, слишком резко прицепив «руку» снеговику. Жикину подумалось, что это идеальное время, и он утешающее похлопал её по плечу: - Не переживай, он недостоин тебя. - Можно подумать, ты достоин! – мгновенно окрысилась раздосадованная Танька, скрещивая руки на груди. – Ты вьешься за каждой юбкой, рассказываешь о большой любви, а потом боишься и сваливаешь. И нет, ты не самовлюбленный эгоист, как о тебе думают многие, а затравленное существо, которое из кожи вон лезет, лишь бы выпендриться, показать всем, какой ты классный, но на самом деле ты просто пустышка. Таня немного контужено поправила змейку на курточке, пытаясь отдышаться после столь взрывной речи и не глядя огорошенному Жикину в глаза. Ей уже было стыдно за то, что она нагрубила однокурснику. Тот же стоял как памятник самому себе, стремительно багровея от злости. Потом зеленея. Потом желтея. В конце концов, остановившись на своем натуральном цвете лица, он отрешенно спросил: - Все сказала? Таня только немного заторможено кивнула. Жора зло развернулся, повторяя про себя, что девочек не бьют, и пошел в замок. Его темная часть подсказывала, что Гроттерша – это чертов терминатор на контрабасе, а не девушка, и вполне возможно, что на неё это правило не распространяется, но пока что Жора честно сопротивлялся этим мыслям. Главное, чтобы Танька пока не попадалась ему на глаза, а потом он успокоится и что-нибудь придумает. Но, судя по всему, это не входило в планы его однокурсницы, и Танька настигла его уже через десяток шагов, повиснув на плечах. - Ну, Жикин, ну прости меня! – совершенно не свойственным для неё умоляющим тоном попросила она. – Я не хотела ничего такого говорить, честно-честно, и ты… «Не хотела, но сказала – как это в духе твоих куриных мозгов», – едва сдерживая себя, подумал Жора, сжимая и разжимая кулаки. - Отстань, Гроттер, ты всегда все портишь. И он ушел, оставив её одну с чувством вины и своими теплыми перчатками.