POV Роза
Ну почему судьба так строга ко мне? Что я такого сделала, чтобы это заслужить? Когда Дмитрий стал стригойем, я думала, что хуже уже быть не может! Но нет, сейчас, после того как он стал вновь дампиром, — мне в сто раз хуже. Нет, я, конечно, рада, что он больше не жестокое кровососущее существо. Просто не таким я видела конец этой истории. Все время ныряя в воспоминания о том дне, я вижу ужасную картину перед глазами. Огонь, дым, который заставляет всматриваться, чтобы понять весь ужас происходящего, Дмитрий с красными глазами, Лиса с колом в его груди, и я, падающая от непонятно откуда нахлынувшей болезненной усталости. Этого до сих пор я не могу понять: что тогда произошло. Я, может, могла бы понять, откуда взялась эта усталость, но боль, похожая на тысячи вселяющихся в тебя игл… Этого не должно было быть. Последнее, что я помню — это Дмитрий, который плачет и больше не является стригоем. И то, что кто-то меня подловил, когда я падала, а потом я провалилась в тьму. Вот о чем я думала по дороге в кафетерий. Единственное, о чем я могла думать кроме этого — Дмитрий. Ему ведь намного тяжелее меня. Я вспоминаю его безумный взгляд, когда он говорил, что больше никогда не сможет быть прежним, что он больше никогда не сможет меня полюбить, что когда он видит меня — он вспоминает те ужасные вещи, которые делал, пока был стригоем. Как-то на этом фоне абсолютно все меркнет. Болезненные воспоминания рассеялись, потому что я уже открывала двери кафе.POV Дмитрий
За несколько часов до этого… «Роза, Роза, что же ты творишь? У тебя вся жизнь впереди, а ты отказываешься понимать то, что я никогда не смогу стать прежним». Сколько всего может измениться за какой-то там год. Я стал стригоем, убивал людей, пил их кровь ради развлечения, потом вновь стал прежним. Но что я говорю, я только стал дампиром, но уж никак не прежним. А самое ужасное из всего этого то, что я творил с Розой. О, Боже… Мне до конца своих дней не вымолить у нее прощения за всё то, что я сделал. Единственное, чем я могу хоть немного откупиться от этого греха, — это держаться от неё подальше. Но как это сделать, когда она наотрез отказывается понять это. Я даже соврал ей, что больше ничего к ней не чувствую. И, наверное, это была самая огромная ложь в моей жизни. Ведь после превращения у меня было одно очень большое желание — обнять её и убедиться, что это не сон. Я чувствую, как одна небольшая слеза скатилась по моей щеки, но мне плевать. Я должен придумать, как мне отпихнуть Розу так, чтобы она никогда не захотела ко мне вернуться и, может быть, возненавидела! Моя любовь к ней ничего не стоит, если она будет продолжать уничтожать своё будущее, пытаясь вернуть мне мое прошлое. Ведь его уже не вернуть. — Дмитрий, можно мне войти? — пробился в мои мысли тонкий голос Василисы. — Да, конечно, Лиса. Мне нужно поговорить с тобой. — С тобой все в порядке? — она подошла ко мне и взяла за руку с искренним интересом в глазах. Но потом, когда она поняла всю абсурдность этого вопроса, спросила о другом. — Так о чем будет разговор? — О Розе. Лиса, ты должна помочь мне сделать так, чтобы Роза возненавидела меня!POV Роза
Наше время Я открываю дверь… Нет, этого не может быть. Я не верю своим глазам. На глазах у меня слезы, но мой нрав всегда перекрывает любую боль гневом. Как он может так со мной поступать? Он же говорил, что ничего больше не чувствует. Но… он целуется с Ташей. Я даже не заметила, как мои ноги понесли меня вперёд, а руки сжались в кулаки. — Как ты можешь так со мной поступать? — Хорошо, что посетителей не было, иначе я бы их всех распугала своим бешеным криком. — Ты ведь говорил, что не можешь ничего чувствовать! А слезы так и льются из глаз. Я это ненавижу, но ничего не могу с собой поделать. — Роза, успокойся, не надо кричать, — спокойным голосом, но со странным блеском в глазах проговорил Дмитрий. — Успокойся?! Ты мне врал, говорил, что больше никогда не сможешь полюбить, а теперь я должна молчать, ну уж нет! — и вновь этот крик, к тому же мигрень началась. — Роза, я тебе не врал, а говорил правду. Я никогда тебе не врал. Я действительно не смогу тебя полюбить. Я была в искреннем недоумении. Не знаю, но гнев очень сильно затуманил мой рассудок, и я ничего не понимала. — После превращения я вновь изменился. И я наконец-то понял, что все это время я желал увидеть Ташу, заключить её в объятия и просто быть с ней рядом. Прости, Роза, но я её действительно люблю. Прости… — Нет. Я не верю, ты врешь, — больше умоляла, чем утверждала я. — Прости, — только и услышала в ответ. Мне не хотелось в это верить, и я начала пятиться назад. Больше всего мне хотелось, чтобы все это оказалось шуткой, но Дмитрий продолжал смотреть прямо и непреклонно мне в глаза. И это разрушало все иллюзии, насчёт того, что это шутка. Единственное, что здесь было лишним, — это блеск в его глазах. Было ощущение, будто он сейчас заплачет, но я не обратила в тот момент на это никакого внимания. Только все продолжала идти назад. Но вдруг двери резко отворились, и в кафе влетела целая толпа стражей. И не обычных стражей, а личной стажи её Величества. В мире вампиров все знают, что это значит. Эта гвардия создана для особых случаев — обезвреживать особо опасных преступников. После секундного замешательства мы с Дмитрием переглянулись и стали спиной к спине, при этом выпихнув Ташу назад. Мы не имеем права сдаваться. Я не позволю им забрать Дмитрия. — Ему же позволили свободно перемещаться по территории дворца. Он ничего не сделал! Вы не можете его посадить вновь под замок! Вы не имеете на это права! — я была в ярости и не знала, что мне делать. — Мы здесь не за мистером Беликовым, но если он окажет сопротивление в попытке вашего задержания, то и в самом деле может оказаться под замком. — Сначала до меня не дошел смысл вышесказанного стражем, но после следующей фразы у меня не было уже никаких сомнений. — Роза Хеззевей, мы пришли за вами, и поверьте, лучше вам не сопротивляться. — Нет! — прорычал Дмитрий, да так, что я подумала, будто у него осталось что-то от стригоя. Все стражи одновременно без слов ринулись вперёд, скорее всего, чтобы разъединить нас с Дмитрием. Ведь так им будет легче нас обезвредить. И я думала, что так оно сейчас и будет, но куда там. Дмитрий выпихнул меня назад, а сам бросился вперёд. Он решил принять весь удар на себя, но я не позволила это сделать и тоже бросилась в бой. По взгляду Дмитрия я поняла, что он ожидал чего-то подобного. Парень приблизился ближе ко мне, и мы вдвоем стали драться как когда-то прежде. Мне было очень тяжело. Нет, не физически, ничего подобного. Как по мне, в силе я не уступала никому из здесь присутствующих. Просто я понимала, что мы сейчас боремся не со стригоями, с которыми у меня никогда не возникало каких-то мыслей о том, что это неправильно, ну, не считая Дмитрия. Но в данный момент я прекрасно понимала, что это ужасно. Когда-то уже было нечто подобное, когда мы вытаскивали из тюрьмы Дашкова, тогда мы тоже дрались со стражами. Двое стражей бросились на меня, в попытке обезвредить, но я ловко увернулась, нагнулась и сбила их с ног, один при этом ударился об стол головой и вырубился. Надо бы проверить его пульс, но нет времени. Второго я отправила на отдых ударом по виску. Повернувшись, я увидела, что Дмитрий тоже уже расправился с тремя, но осталось их намного больше. И я поняла: даже не смотря на то, что мы с Дмитрием превосходные бойцы, нам не победить, они просто выиграют у нас количеством, к тому же они дали ясно понять, что если мы будем сопротивляться, то Дмитрий пострадает и потеряет ту «благосклонность», которая у него была. Остается только одно. — Стоп! Остановитесь! Я сдаюсь!