Иные: Стать богом с полпинка? Да запросто!

      − Герка, сюда иди, сюда! – шипел Вадим, в своей известной суетливой манере подмахивая рукой, приглашая нас с ребятами пройти в первый ряд. Притом – действительно первый, даже отделенный полуметром пустого пространства от других кресел.       − Вот, что ты тут расшипелся! – шикнул я на него. – Затерялись бы где-то сзади... Так нет, вытащил на всеобщее...       − Не вякай, − оборвал меня Вадим. – Мне рядом с вами сидеть и отдуваться. Так что – изволь и подвинься.       − На задний ряд мона?       − На передний нуна! – засверкал он на меня глазами, аки та рысь, ухватив за штанину и притянув к себе. – И ваще, Герыч, не выебывайся. Совет только ради нас и нашей миссии собрали. Так что, изволь слушать и слышать.       − Вот блин... – я уселся в удобное эргономичное кресло, заставив своих опуститься рядом, оглядываясь по сторонам и изредка ловя одобрительные и даже поощряющие взгляды. – Вот, шо за нах? – обернулся я, встретившись взглядом с Мартоном, что тоже улыбнулся мне как-то поощрительно.       − Да вот, тут такая фигня получается, − ощерился он, − что благодаря некоему иному в этом мире сейчас рождается другой иной. Притом тот, который, не встреться ему на пути ты – не имел бы и одного процента на перерождение в таком виде. Как тут не радоваться?       − Все равно, не понял.       − Эх, Герка-Герка, − Март приобнял меня за плечи. − Хаар хоть и бог-лекарь, но души ты правишь, понимаешь? Нет, вижу, что так и не понял. Тех, кто правит души – единицы. Даже среди твоего рода. Ты даже не на вес золота идешь. Тебя в миры сманивать будут, сами эти миры в дар и предлагая!       − Велика проблема – создать технаря по душам, − пожал я плечами, советуясь со своим многоногом. – У нас просто все более-менее чисто, потому таких, как я – и не требуется много. Но если дать запрос в мой мир, то сделают вам хоть сотню, хоть тысячу. А хоть и десять тысяч.       − Если так, то с вашими поговорить надо, − задумавшись, упал Март в кресло. – Потому что творите вы великое дело...       − Фух, еле успела! – семихвостой змейкой пробралась между иными Велара, гордо откинув тряпицу с небольшого изумрудного кристалла. – Нашла. Выкупила. Никто теперь на него претендовать не будет.       − Само Сердце стихий! – ахнул Ирал, подхватив кристалл в руки до того, как кто-то из нас успел вякнуть, что брать его в руки может только тот, в ком есть эльфийская кровь. – Девушка, не знаю, кто вы, но вы – чаровница.       − Велара, Ваше Высочество, − изящно поклонилась королева, не смотря на свои семь хвостов и гриву из непослушных змеек. – Бывшая управительница каштанового рода.       − И чего я еще о тебе не знаю, лев ты мой златогривый, с проседью? – хмыкнул я.       − Ну, может то, что я глава ложи светлых магов? Или, что принц одного из правящих родов? – хмыкнул Ирал.       − Ты, Герка, когда в следующий раз кого валить и трахать соберешься – родословную спрашивай, − слегка истерично заржал Вадим. – А то у тебя уже и бог в ебарях, и вампир какой-то жутко именитый, и сам прынц правящего рода бессмертных... и не говори, что они сами на твой хер кидаются. Пусть хоть он у тебя и охрененно большой и толстый, но не поверю.       − Завидно, − констатировал Ирал. – Сам там не бывал, вот и злишься.       − Да я...       − Язык до хуя, − отрезал я. – На совете, блин, а не на вечеринке, и слушают нас здесь все. Не физически, так ментально.       − Позвольте прервать вашу милую беседу, − раздался голос с подобия кафедры, и я обернулся, заметив там ничем не примечательного человека, если не смотреть иным зрением. Во втором своем облике он был больше похож на огромную стрекозу, лениво и плавно взмахивающую крылышками метра так по два каждое, держась, скорее, на левитации, чем просто в воздухе. – Но время не терпит.       − Позволяем, − буркнул я, увидев шутливый поклон человека и услышав пару смешков из зала.       − Ну, вот и отлично. Вдаваться в подробности не буду. Скажу только, что алтарь стихий активировался. Кому информация не знакома – могу сбросить на кристалл или в разум... – на пару минут он замолчал, видимо, делясь со всеми, кто не знал об алтаре. – Но если в других мирах с этой напастью боролись неумело и больше с последствиями, чем с первопричиной, то в этот раз у нас есть команда, которая в состоянии перенаправить и переподчинить себе поток энергии.       − Простите, извините, разрешите... – протолкался к помосту Уль, экспроприировав наушник с микрофоном. – Ребята, давайте честно и без экивоков, − ослепительно улыбнулся он. – В этот раз, в отличие от предыдущих, мы справиться сможем. Команда потрясающая, вы все – тоже потрясающие. Дружные, мирные, собранные в одну группу... Я еще никогда таких миров не видал. Поэтому не просто предлагаю, а агитирую – давайте возьмемся и сделаем то, что нам было раньше не под силу и уничтожим еще одного из пожирателей!       − Не будет ли наглостью попросить вас открыть собственную форму? – раздался одинокий голос среди полной тишины. – А то говорите вы знатно, а вот то, что под щитами – не дает понять, человек вы, или же один из нас.       − С одним небольшим дополнением, − ослепительно улыбнулся Уль. – Вы все, от первого до последнего – укройтесь плотными щитами, которые бы и ядерный взрыв выдержали. А сверху я еще свой накину, − одобрительно кивнул он, услышав шелест разворачивающихся щитов, прикрыв нас полным вакуумом, покинув человеческую оболочку.       Это была тьма. Чистейшая тьма, полная дикого воя низвергнутых душ, отчаяния и безмерной тоски, что даже через щиты достала всех нас, некоторых, особо чувствительных, заставив корчиться в судорогах боли. А тьма не осталась на помосте. Густым киселем черной опалесцирующей жижи, она заполнила собой все свободное от щитов пространство, разливаясь и ширясь, подавляя всех своим ультра и инфразвуком дичайших болезненнейших воплей всех, когда-либо поглощенных и проведенных через смерть душ. И меня, как бичом, ударило откровение, что Уль, обрезая нити, позволяя пройти перерождение – всю эту боль хранит, держит в себе, сам себе напоминая о том, что каждая отобранная им жизнь – добавит еще один тоскливый вопль в этот сонм.       − Простите, − собрав себя воедино, засунув всю эту тьму в человеческую оболочку, извиняясь, пробормотал Ульрих. – Немного не рассчитал с выбросом силы... Больше подобного не повторится.       − Могу вам только посочувствовать, − с противоположного переднего ряда поднялся высокий эльф, как я понял – Сеталь. – Надеюсь, этой демонстрации хватило всем, чтобы не требовать повторную. Итак, Ульрих, что вы хотели сказать?       − А можно на ты? – неловко улыбнувшись, попросил Уль. – Моя суть такова, но я не выбирал ее. Меня переделали по образу и подобию душ того мира, в который я попал. Поставили несмываемое клеймо, которое на мне уже даже больше, чем вечность.       − Простите, уважаемый, − прохрипел огромный стрекозел, выступавший оратором. – Если вы желаете, то эту печать можно снять. Долго, болезненно, но вернет вам вашу истинную суть.       − Да я уже и привык как-то, − невесело улыбнулся Ульрих. – Да и судьба моя не так уж и плоха, если говорить честно. Но я, как бы, о нашей команде. Эта семья, в которую я скоро буду иметь честь войти – самое невероятное, что мне приходилось видеть. Светлая, дружная, чистая духовно...       − Вычищенная, − вякнул я, но Уль услышал.       − Правильно, Герка, вычищенная. Вылизанная и выбеленная до такого состояния, что вы в такой команде сможете бороться против Рада. Радорса, кто знает его под этим именем. Я, когда мне Гера рассказал про вашего пожирателя – не собирался идти сюда, если бы не узнал, что это Фанвар, − он опустил голову. – Ваш мир, хотите вы того или нет, но очень плотно связан с другим миром, который является одной из колыбелей иных. И было бы печально потерять еще одну колыбель. Я помню... – глухая тоска, даже через так и не снятые щиты, навешенные на меня плотным слоем Иралом, пробила до самых печенок. – Помню, как была уничтожена одна из колыбелей и как в тот раз напитался Рад... И помню ту тоску и отчаяние, которое испытывали все, еще не обретшие свою суть и свое окончательное сознание иные, которым стирали разум, превращая в рабов собственных удовольствий... Это больно. Это безумно больно. И я готов присоединить к своему аду еще один, только бы там не выли те десяток душ иных, которые потеряли самосознание. И если мы возьмемся за это дело вместе, если сможем противостоять Раду всей нашей командой, то... Я даже не знаю, насколько я буду благодарен.       − А насколько будем благодарны мы, − тепло улыбнулся Сеталь. – Я понимаю, о чем ты говоришь, Ульрих. И знаю, что ждет мир, если его поглотит такой, как Рад. Но какие у тебя есть преимущества перед ним?       − Ирал, солнышко ясное, давай ко мне, − искристо и спокойно улыбнулся Ульрих. – И ты, Герка, тоже. Тебя покажу, а твой мальчик все нам расскажет. Идет?       − Вот, не было печали... – пробормотал я, подталкивая Ирала и вслед за ним выбираясь на помост. – Ну, здрасьте, как бы... – получив наушник с микрофоном, произнес я, смотря на все это сборище и постепенно понимая, на кого я смотрю. Не было равнодушных. Не было скептиков. Не было сволочей. Каждый тянул к помосту ниточку своего доверия и понимания, готовый помочь всем, чем нужно. Каждый был готов не только присоединиться, а жизнь свою отдать, чтобы помочь. И я, неосознанно, подхватив все эти ниточки, ощутил, как они вокруг меня сплетаются странным, чуть диковатым, но правильным узором. И, сам не понимая зачем, вплел туда парочку недостающих нитей, получив бешеный, невыразимо яркий отклик, которым меня, уже в облике многонога, отшвырнуло назад, прибив сверху каким-то невероятным массивом энергии.       − Герка, ты везде Герка, − чему-то улыбаясь, Ульрих поднял меня на ноги, позволив обозреть тот совершенный и гармоничный узор, что висел единой печатью над всей аудиторией. – Хоть понял, что сделал?..       − Не-а, − помотал я головой.       − Представь, что музыкант бьется над своей мелодией. Годами, десятилетиями, считая ее уникальной и невообразимой, − шепнул он мне. – Но что-то, какая-то шероховатость не дает ему покоя. И вот приходит другой, кто слышит эту мелодию не ушами, а душой, и добавляет всего один аккорд, и простая мелодия превращается в божественную песнь. Вот, только что, ты и создал эту свою божественную песнь. Объединил всех воедино, открыв всем ментал, дав возможность не скрываться за своими щитами и видеть друг друга.       − Не понял... – пробормотал я, а потом и услышал шепоток, едва ощутимый гул, на самой грани восприятия, легко скользя по той или иной нити, чтобы понять кто и о чем думает, и кто чего хочет. Притом, все было сплетено настолько точно и гармонично, что не мешало.       − Геру ты нам показал, спасибо, − Сеталь медленно и величаво склонился передо мной, сияя изумрудами своих глаз, даже как-то посвежев. – Мы хоть и добились частичной ментальной связки, но до такой полной было еще далеко. Ты же, многоног с Унхара, завершил нашу связь, дав нам то, о чем мы и не мечтали.       − Ну дык... как бы... – не совсем еще понимая, что сделал, я вернулся в человеческий облик. – Ирал, может, ты расскажешь?       − Та да... – ошарашено мотнул головой мой маг. – После такого только что и рассказывать, − а потом пустил волну мягкого и теплого покоя, накрывшего иных, давая им возможность принять то, что они ощутили и расслабиться. – Мой рассказ будет короток, − когда все более-менее успокоились, произнес он. – Я знаю, где находятся почти все артефакты, которые нужны для того, что собрался сделать Ульрих. А, как я понял, он хочет под видом призыва провести обряд разделения.       Гул усилился, накрыв всеобщим шумовым эффектом, но постепенно стих, разбившись на группы, обращенный к себе подобным, а не к нам.       − Чем мы можем помочь? – вмешался Сеталь.       − Был бы премного благодарен за сеанс связи, в котором смогу связаться с большим количеством магов. Ведь я, как глава светлой ложи, могу требовать в использование любые артефакты, − он помялся. – С оплатой. Был бы благодарен группам иных, что отправятся на островной материк и на Армиум за теми артефактами, что я не смогу достать через своих.       − Группы отправим, сеанс устроим, о золоте не беспокойся.       − Не все пожелают отдать артефакты за золото, − неохотно произнес Ирал.       − Возьмем за услугу, − кивнул Сеталь. – Нам, все человеческие потребности и просьбы – на один зубок. Разве что, вернуть уже переродившегося не сможем.       − Ну тогда все... – Ирал пожал плечами. – Тогда мне только кристалл связи и ваша помощь.       − И что, все? – похлопал я глазками, когда совет начал расходиться и остались только мы своей компанией и Сетал.       − А что тебе еще надо? – удивился Март. – Все решили, все услышали. Группы пошли собираться. Или ты привык к вашему земному правительству, что каждый вопрос по году обсуждает? Ну так, себя за это винить надо, − хохотнул он. – Ты же всем ментальный доступ открыл.       − Кстати, как? – вмешался Сеталь.       − А хер его знает, − пожал я плечами. – Можешь меня на составные разложить и посмотреть. Вдруг чего увидишь.       − На составные – это интересно, − пробормотал эльф. – Кстати, ты Марту когда свою печать отдашь?       − Вот, как мои согласятся, так и отдам, − глянул я на Ирала и Вига. – Потому что всей своей компанией, как бы, под его руководство. Не, Палия, та сама пойдет, и еще обрадуется. Лабар даже не поймет, что и как. Анфар – вообще ни сном ни духом...       − А зачем тебе тот маг? – удивился Сеталь. – Вы же, вообще, друг другу никто.       − Да так... – пожал я плечами. – Получилось.       − Ну так давай отменим печать и все.       − Ша! – рявкнул Ирал. – Я ща кому-то отменю! Через него, по большому счету, и буду в совет выходить! Анфар – мой заместитель! А если сейчас кто-то отменит печать, то Анф подумает, что его кинули и хрен чем мне поможет!       − Акклиматизировались, − хохотнул Сеталь. – Можно переселять на Землю. За своих примут.       Ирал покрылся пунцовым румянцем, понимая, что только что с шефом всея темной гвардии говорил, как со мной.       − Простите...       − Не беспокойся, мы всегда слышим за словами истинный подтекст, − Сеталь легко приобнял Иралмара. – И ты не желал ничего плохого. Просто возмутился. Притом – правильно возмутился. Я же не знал всей подноготной. Так, Март, сейчас Ирала в пункт связи, возьмешь все координаты, устроишь многоканальную связь. Уль, ты – к техникам. Твои знания им не то, что по вкусу пришлись – воют от зависти и хотят тебя видеть и слышать. Виг, перенесем тебя сейчас к вампирам, нам надо будет, чтобы вы были в полной готовности, если понадобитесь. Вадик, к тебе особое задание, − Сеталь улыбнулся. – Выбрать вкусную и калорийную еду твоим мальчикам. И не думай, что от тебя избавляются. На данный момент ты в этом деле принесешь больше всего пользы. Потом подучим и...       − Вкусный хавчик, значит, вкусный хавчик, − расплылся Вадим в улыбке. – А то я не понимаю, что нашим теперь питаться придется вдвое калорийнее. Но не думай, что я на этом отстану! Учить меня, гады такие, будете, чтобы я своим соответствовал.       − Вот и отлично, − улыбнулся Сеталь. – Велара...       − Я пока отдохну, учитель, − улыбнулась семихвостая змейка, так и не сменив своего облика на человеческий. – Устала.       −...Хорошо. А ты, Герман, за мной. Хочу тебя посмотреть.       − Вот все от меня хотят чего-то... – буркнул я, проследовав за Сеталем в его нумера. – Ну, смотри, если хочешь.       − Ты не будешь против, если я воспользуюсь своим умением?       − Сеталь, − перебил я его. – Ты – глава этой сборной компании. Ты один из множества, кто не желает мне зла. Чего же я буду против?       − Обернись многоногом, − коротко улыбнулся Сеталь, и когда я выпустил свое многоногое чучело – осторожно, стараясь не вызвать агрессии, взял пару моих щупалец в руки и замер, считывая что-то свое. А потом и разулыбался светло и ясно. – Герман, нам с тобой повезло. Ты не просто один из иных, ты избранный. Как Ульрих среди своих... Точнее, среди жнецов избранный, так и ты - среди вартархов избранный. И ты даже не представляешь, насколько ты нам нужен...       − Сеталь, я не просто представляю, я знаю, в какой жопе вы оказались, − обернувшись, я присел на стул. – И Уль меня насчет этого полностью просветил.       − Ты настолько доверяешь Ульриху?       − Блин... Да нихера ты не увидел, − вздохнул я. – Щитами укройся! Такими, какими Уль говорил, перед тем, как себя сменить! Плотнее! – рявкнул я, прежде чем выпустить свою воющую от голода тварь. Того же многонога, но только не спокойного, а в ярости. И кучу душ, что были во мне, готовые растерзать всех, чтобы добыть себе кусочек плоти. И поверх него еще и щит тьмы развернул, добив все плащом праха, выев комнату Сеталя за раз, оставив только мебель и его, укутанного в плотный кокон, таращащего на меня глаза. – Понял?! Мы с Улем – как части единого целого. Только он оставляет в себе память душ, чьи нити обрезал, а я храню в себе души! И не могу их выпустить! Не получается!       − Мог бы тебе помочь, если не против, − поежился Сеталь, − Но вы не просто части единого целого, вы как... Как единое целое. Вам бы слиться...       − Да щаззз! – буркнул я. – Не хочу, не буду и не собираюсь. И вообще, мы из разных миров и у меня мои ребята есть.       − Насчет душ, − перебил меня Сеталь. – Есть остров, где низкая рождаемость. Если ты поправишь женщинам их здоровье – то у тебя будет сотня, а то и две сотни вместилищ. Там и пищи достаточно, и условия нормальные. Возьмешься?       − Да запросто! – буркнул я. – Вига мне в помощь дай, и пойду.       − Он к своим пошел...       − Он своим все за пять минут объяснит! Тем более, что его папочка меня в род взять хотел! Так что – Вига назад. И вот еще что. Отправь туда Хранителя-лекаря – Хаара.       − Это еще кто такой?       − Сеталь, − вздохнул я. – Ты вообще, прости меня, каким местом шеф? Хаар – мой, созданный мной бог и хранитель. И его вы должны были засечь уже несколько раз, когда он проявлялся.       − Может быть, вся суть в том, что он твой? – улыбнулся Сеталь, не обидевшись на мой выпад. – И его, кроме тебя никто не видит и не ощущает?       − Хаар? Приятель, будь добр, явись нашему неверующему, считающему меня помешанным, − возвестил я в пространство, ощутив, как за моей спиной сгустилась золотая дымка, выпустив из своих недр бога-лекаря.       − Вроде как, в лечении не нуждается, − спокойно произнес Хаар, устроившись на соседнем стуле, позволяя рассмотреть себя во всех спектрах. – Или его не лечить, а искорежить?       − Да окстись, дитя божье! – замахал я на друга руками. – Он мне еще нужен!       − То есть, ты меня вызвал, чтобы на меня только посмотрели? – хмыкнул Хаар. – Ну, хоть что-то получите, что ли... – и, махнув рукой, ушел, оставив на столе пятилитровый кувшин.       − Выражаясь твоим исконно русским – бля... – пробормотал Сеталь, понюхав содержимое кувшина и офигев еще больше. – Даркарское вино... Сто лет его не пил...       − Хорошее? – поинтересовался я, а когда мне налили кубок – понял. Хорошее. Крепкое, терпкое, густое, как мед, сладкое, с легкой кислинкой. И бьющее в голову со второго глотка. − Даркар, как я понимаю, хорошие вещи делает?       − Даркар почти мертв, − вздохнул Сеталь. – И понять никто не может, в чем дело. Словно проклятие гложет страну. Люди умирают, у женщин уроды рождаются, которых в ближайшей речке топят...       − Не первый раз слышу такое, − помрачнел я. – Слушай, а от активации алтаря такое может быть?       − Перекос активации, наверно. Обычно такого нет. Хотя... – Сеталь задумался. – Возможно, что мир начал умирать и именно потому алтарь активировался. А если все выправить, то и замрет еще на тысячу лет.       − Давай-ка меня не на тот остров, а в Даркар, − подумав, произнес я. – Лекарь все же. Да и Хаар поможет. Нацию вылечим, поголовье повысим... А потом и на островок можно, − я развел руками. – Все равно я здесь никто и звать меня никак. И не нужен, по большому счету. А вот там, где больных много – самое оно. Там я себя проявить могу в полной силе.       − Когда отправляешься?       − Вот когда Вига мне добудешь, тогда и... – зевнул я, отпив еще глоток. – Будем мир регенерировать всеми доступными способами, а не только через алтарь. А твои и мои пусть пока достают все, что нам потребуется.