Иные: Стать богом с полпинка? Да запросто!

      Блин, как же классно вот так просыпаться! Как же это невыразимо мурчательно! Как офигенно!..       Это было первыми мыслями, когда я, еще даже не пошевелившись, открыл глаза, ощущая свернувшегося под боком Вигельда и распластавшегося на мне, лежащем на животе, Ирала, постепенно понимая, что нет и следа от похмелья, и утро, если его можно назвать утром, начинается с невыразимого и непонятного счастья, которое изливается из меня, готового расцеловать весь мир. Стало немного не по себе от такого желания, и я слегка, пальцем, потыкал в бок вампира, услышав его тихий смех.       − Решил продлить тебе удовольствие вчерашнего вечера, − прошептал тот, перевернувшись под моей рукой, смотря своими, совсем не сонными глазами. – Ты же не против?       − Нет, − улыбнулся я, прижав Вигельда к себе еще ближе, вдохнув его естественный зимний запах припорошенного снегом песка. – Замечательное пробуждение.       − А сколько я всего замечательного от тебя услышал вечером, − улыбнулся Вигельд, пряча свою улыбку у меня на плече. – Мне так еще никогда в любви не признавались.       − Ну, прости, что не с цветочками и не упав на одно колено, − хмыкнул я.       − Это был бы ненужный никому пафос, − Виг едва ли не мурчал в моих руках, желая ощущать меня всей кожей и нагло эманируя мне это прямо в мозг. – И я рад, что ты меня наконец-то принял, как и Ирала. Ощущать себя нужным – это очень приятно.       − Ты не просто нужный. Ты в моей душе, − поцеловал я его в макушку, а потом и получил в полное свое пользование его сладкие, едва теплые губы.       − Менталисты хреновы, − пробурчал Ирал, собрав все свои конечности с меня и перекатившись к краю кровати. – Думайте потише или щитами накройтесь, потому что после всего, что сегодня ночью было – я хочу просто СПАТЬ!       Мы с Вигом зашлись в тихом смехе, сквозь улыбки продолжая целоваться. Не, ну а что? Было. Слегка, но было. Короче, умотали мы Ирала, который не являлся ни иным, ни настолько энергетически полным, как я... Хотя, сам просил и сам, уже отмахавшись от нас – нагло лез с поцелуями, млея от двойного внимания к его великолепному телу. Дошли даже до того, о чем МНЕ, не самому большому пуританину, вспоминать стыдно. Хотя нет, не стыдно. Наоборот, хочется повторить еще раз, чтобы снова слышать этот полный неги, невыразимо сладкий, мучительный стон любимого, который теряется в собственных ощущениях, отдавая свое тело на расправу нежным любовникам, что доводят его почти до потери сознания.       − Хочешь?.. – хохотнул Вигельд, видя мое неопровержимое доказательство своим словам.       − Даже не представляешь, как, − обнял я его ногами за бедра, заглушив пронзительно сладкую боль, вырвавшуюся стоном – его поцелуем.       А потом и вовсе утонул в собственной неге, перестав соображать хоть что-то, получая именно то, что насыщало меня куда как сильнее всей той силы и энергии, что я получал от мира. И, не выдержав, застонал уже в голос, пытаясь хоть как-то быть тише и понимая, что не могу. А потом и получил от Ирала яростный, жесткий поцелуй, что смял мои губы в момент наивысшего экстаза, когда, кажется, и стены готовы обрушиться от неимоверного выплеска силы, что не в состоянии сдержать под покровами собственного тела.       − Мне кажется, − расхохотался Вигельд, продолжая свои движения, − или Герман стал ненасытнее?       − Да нет, − Ирал, зевая, откинулся на подушку. – Не кажется. Блоки спадают, которых он сам себе понаставил, вот и проявляется его истинная ненасытная суть, полная желаний, которые мы с тобой вскоре удовлетворить не сможем. Гера, подыскал бы ты себе кого третьего, а?..       − Еще одного вампира, например? – мурлыкнул Вигельд.       − Бля, следующий раз просто в сортире сдрочу и все! – буркнул я, но блаженство никуда не делось. То ли Виг поддерживал, то ли я уже и сам рассматривал кандидатуру Вельдера.       «Не имею ничего против, − раздалось в разуме, и щеки полыхнули румянцем. – Гера, ты на всю базу свое довольство транслировал. Сейчас все, у кого есть пары – тем же, чем и вы занимаются. А те, у кого их нет – занимаются тем, о чем ты сказал. Поэтому, слыша ваш эмоциональный отклик от проведенной ночи, я более чем согласен делить с вами ложе. Не на правах пары, а на правах дополнительного любовника».       − Да ну вас нафиг! – попытался приподняться я, почувствовав, как меня внезапно приподняло над кроватью, снова бросив на нее, но уже лицом вниз, а Вигельд, слегка запустив свои когти мне в бедра, снова увеличивает темп. – Виг! Я не... – и охнул, прогибаясь под ним всем телом, чтобы ощутить каждое мгновение его проникновения и еще полнее отдаться этой сладкой, невероятно желанной муке, в которой плавился разум.       Только спустя два часа, а то и больше, я смог покинуть наше ложе и, слегка пошатываясь, прошел в санитарный узел, чтобы обмыть с себя негу, слабость и невероятное количество спермы, что своей, что своих ребят. Правда, долго нежиться не удалось. Ирал поторопил, намекая, что у него все и везде липнет, и хотелось бы обмыться. А мой вяк насчет заклятия чистоты потонул в возмущенном вопле.       − Ты бы вообще мог в информационную структуру обернуться и проблем бы не было! – обшипел он меня, протискиваясь мимо, обдав недавним густым ароматом секса. – Так нет, под водичкой хочешь. А я чем отличаюсь?       − И я тоже ничем не отличаюсь, хотя мог бы впитать ваши биологические жидкости... – лениво произнес Виг, а потом задумался. – Ну, или Ирала только...       − Да ну вас!.. – ухмыльнулся я и, преобразовав структуру собственного тела под одежду – вышел, собираясь пройти в столовую.       В коридорах было необыкновенно пусто, и я вспомнил слова Вельдера, который мне кое на что намекнул. А когда увидел за дальним столом тихо беседующих Сеталя и Марта, то понял, насколько же я разлил свою силу: сейчас эти двое напоминали рожами невероятно сытых и довольных жизнью котов, и, ко всему прочему, Сеталь нежно поглаживал кончики пальцев Марта.       − Нет, я все понимаю, − нагло подошел я к ним с подносом, плюхнувшись рядом. – Но Март, какого хера ты соблазнял Вадима?       − Это которого? – услышал я прежде, чем мне на плечо легла рука, а потом и еще одного кота обозрел, сияющего не хуже диодной лампочки.       − Пля... – уткнулся я в свой стакан пряного отвара.       − Не переживай, − трехголосый смех, притом, откровенный и совершенно расслабленный, немного меня успокоил. – Все по обоюдному согласию. Просто, после твоих излияний, когда мы поняли, что друг друга нам не хватит, Март предложил Сеталя, − жуя и захлебываясь пищей, словно неделю голодал, попытался мне объяснить Вадим. − И я согласился, о чем ни капли не сожалею. Сет – отличный любовник.       − Сет?! – я подавился отборной рассыпчатой кашей, воззрившись на Сеталя. – Это, типо, тот Сет...       − Ну, бушевал, было дело, − помрачнел иной и тут же пожелал объясниться: − Гера, через ваш мир Земли проходят тысячи иных. Миллионы. И все ваши верования в богов, и все остальное – это не мифы. Это наши, не совсем скрытые, дела и проделки, которые обычные разумные обозрели и не могли объяснить. А то, что нас в ваш мир выкидывает молодыми и неразумными, что мы не умеем себя скрывать, так ты на себя теперь посмотри. Твой культ бога-лекаря разошелся по всему миру, и теперь все, кто знают – молятся Хаару, создавая ему алтари и жертвенники, вливая в него неимоверное количество сил, на которые, пока, твой личный бог отвечает со всей принятой у высших скрупулезностью.       − Надеюсь, алтари не кровавые?       − Ну... как бы тебе объяснить... – Сеталь задумался. – Не кровавые, но сопряженные с обрядами смерти. Тех, кого он не смог или не пожелал спасти, считают его личной добычей, и тела приносят на алтарь. Ну, а Хаар вони в своих храмах не хочет, вот и поглощает силу мертвых тел. Притом, не жертвенно умерщвленных, а именно мертвых, − тут же добавил он, видя мое сомнение. – Это просто энергия и пища. А за единственный кровавый обряд, проведенный на алтаре, Хаар так наказал, что теперь никто не смеет приносить ему живые жертвы.       − И как же?       − Проявился, − хохотнул Мартон. - Наслал на город не очень приятную, но не смертельную и незаразную болезнь, сказав, что избавятся горожане от нее только тогда, когда разнесут по миру его весть: не приносить кровавых жертв.       − Да уж, вижу, в божественной ипостаси Хаар поумнел...       − Я и до этого не совсем глупым был, − проявился в столовой мой бог-лекарь, смахнув наши тарелки со стола, что разлетелись серебристым инеем, уставив его блюдами с невероятно ароматными яствами. – Я скрывался, если ты помнишь. И, хоть и был селянином, мать, благородная дворянка, объяснила мне многое. А уж после того, как присоединился к информационным линиям вашего мира, так и вовсе проблем больше не было. Да и проявился я не только в одном храме, а во всех, объяснив, что на каждого, кто принесет мне кровавую жертву – буду накладывать этакую епитимью, в виде мужского бессилия, бесплодности... Язв, не гнилостных, но болезненных. И продолжил это все тем, что если во славу мне убивать будут, то так же пострадают. Сам же знаешь, бог свое имя всегда и везде слышит.       − Ага, уже знаю, − ощущая себя безумно голодным, несмотря на то, что умял полтарелки каши с мясом, я насыпал себе рассыпчатой отварной пшеницы, отломив поросячью ножку, с наслаждением впившись в горячее, ароматное мясо. – Блин... – слов не было, только сладкий, полный кайфа стон. – Хаар, как?.. Как такая вкуснотища поддается преобразованию бога?       − Спиздил, − коротко отозвался Хаар, сам вгрызшись в мясо.       − Что?! – едва не подавился я, захлебываясь диким смехом.       − Своровал, − попытался объяснить мне Хаар. – Оставил взамен крупный рубин.       − Нет!.. – я уже не сдержавшись, согнулся пополам. – Спиздил... Мля-ять... Хаар!.. Спиздил!..       Вадим первый понял причину моего смеха, тоже надрывая себе живот, а потом постепенно прониклись и Март с Сеталем, понимая, что мой бог считал мою память и теперь населяет ею всю ойкумену.       − Представляю, как он объяснял своим жрецам неправильность принесения жертвы! – фыркнул Вадим, поскуливая от смеха. – Я бы мигом всех разослал, если бы мне подобным образом... объяснили... – он снова заскулил от смеха, впав в еще один приступ.       − Не, ну а хуле там? – пожал плечами Хаар, введя нас в общий приступ гомерического хохота.       − Хаар, − немного отдышавшись и придя в себя, начал я. – Это – мой язык. Точнее, это сленговые выражения моего языка, которые в приличном обществе не употребляются, − рот снова попытался растянуться в улыбке, но я сдержался. – Это ругань. Не то, что ее не применимо употреблять здесь, но каждый, кто ругается, должен знать какими словами ругается. Поэтому, или не употребляй родные слова моего языка, то ли пройди глубже в мою память и узнай их значение.       − Хорошо, − снимая ментальные отпечатки аур нашего веселья, призадумавшись, произнес Хаар. – Видимо, я говорил что-то не то.       − Да нет, все то, просто не зная значения.       − Экспрессивность выражений русского матерного диалекта имеет силу только в том случае, если приправлена эмоционально, − произнес Вадим завихренистую фразу, а потом и разоржался. – И хорошо, что не знал! Ты представляешь, что бы стало с теми, кого он куда-то там послал?       − Это да, − уже безо всякого смеха произнес я. – Если бы ты знал, что говоришь, и приправил бы это все образами, то было бы не очень хорошо. Так что, следующий раз думай, что именно говоришь. Ты же не простой смертный, а наделенный силой. Притом – очень большой силой, что легко проявляется в этом мире, пожелай ты этого. Ладно, расслабились славно. А вот теперь, думаю, пора и за работу, − я помрачнел. – Уля уговорить не удалось?       − Нет, − нахмурились Март с Сеталем. – Не хочет. Хотя, у меня возникает такое ощущение, что просто не может. С Землей связан. Пришел на время, переподчинив другим свою работу, а уйти полностью...       − Это было бы куда как хуже, чем я думал, − пробормотал, понимая, что ребята правы, и если Уля с Землей связывают какие-то узы, на которые он просто положил, как и я собираюсь положить на свои, то уйти он оттуда не может никак. – Нам, в таком случае, к обряду нужно будет найти хотя бы трех достаточно сильных темных. Притом – подконтрольных.       − Издеваешься? – хмыкнул Март. – Подконтрольные темные – это нонсенс. Если они сами не готовы разделить свою власть. А то придется еще выбивать их потом. И на кого тогда вешать тяж?       − Вообще, наших и так достаточно, как бы, − подумав, пожал я плечами. – Хаар, вы с Сеталем, я, Виг, Велара... По большому счету, можем взять на себя все шесть нитей.       − Хаар не в счет, − помрачнел Март. – Говорил же, у него другая энергия. И вообще, он – твое творение. А значит – слабее тебя изначального. Разве что, сил у него больше... Но источник, при всем при этом, меньше... – и когда я не понял – объяснил: − у тебя силы мира, у него – только алтаря. Конечная сила, тогда как ты можешь свою изливать в невероятном количестве, в любых заклинаниях и, рассосавшись из связок – она к тебе же и вернется. А ему копить надо. Так что, если вы сойдетесь в битве – в проигрыше будет он.       − Я тебя сейчас прибью, − мрачно произнес Хаар. – А Геру трогать не буду, даже если он мне скажет исчезнуть из этого мира. Разве что, спрошу, как ему будет удобнее. За мной долг жизни, − добавил он, узрев непонимание в глазах.       − Вот, как ты так умеешь? – остро взглянул на меня Вадим. – За вампиром – долг жизни, за магом твоим – долг жизни, даже за богом – и за тем – долг!       − Что вы меня спрашиваете? – взвился я. – Никому ничего не навязывал. Сами захотели!       − Может, потому и захотели, что не навязывал? – улыбнулся Сеталь, потрепав по плечу, влив каплю покоя. – Но даже если мы возьмем Кочара на уровень темного, все равно, это будет уже не то. Так что...       − Есть у меня идея, но я пока не знаю, как ее в жизнь претворить, − пробормотал я. – Точнее, как – знаю, а вот как это сделать чтобы не насильно – нет.       − Наверное, стоит положиться на твою интуицию? – подмигнул Март. – Она нас еще ни разу не подводила. Даже при всех подперевыподвертах пространства и сознания Геры – не подводила.       − Думаю, что стоит, − поняв из заявления Марта что-то свое, пробормотал Сеталь. – Кстати, насчет работы...       − Насчет артефактов ваших непонятных, − перебил я его. – Все готово, все собраны?       − Да, − Сеталь пожал плечами. – Ждем, когда можно будет выдвигаться.       − Ну... – я серьезно задумался. – Выдвигаться можно и сегодня. План местности у нас есть, и пройти вам пока нужно будет скалы. То есть – сила Марта. Потом – степь с остролистыми растениями, а значит – Вадим. Да, Вадик, тебе придется нести на своей спине всех, кто должен перебраться, − кивнул я прифигевшему грифону. - Потом моя часть, где я должен буду всех переправить через мертвое озеро. За ним очередь Велары, что раздвинет заросли вековечных деревьев. За ним – зона изменений личностного пространства... Короче, метаморфизм, который будет изменять ваши тела в уродство. А после – территория тьмы. Нет, ну какого хуя нужно переться через все это, если можно спуститься на боте?! – взвыл я, понимая всю несодержательность своего воя.       − Потому что это – часть ритуала, − вздохнул Март. – Потом, когда ты станешь владетелем алтаря, ты сможешь изменить структуры подхода к нему, но пока не достиг – никак.       − Но я же могу в это время, пока мы идем – не идти с вами? То есть, пройти участок, который надо, потом уйти по своим делам, потом снова идти?       − Насчет этого не сказано ничего, так что – можешь, скорее всего.       − А исподволь переделать?..       − Это не соединять нити, − вздохнул Сеталь. – Это – рыться в самой энергоинформационной базе, меняя порядок заложенных в печать действий. И пока никто из нас не был в состоянии разобрать печать на составные, чтобы разломать ее исподволь. Поэтому этот путь ЖАЖДУЩИХ ВЛАСТИ – должен идти так, как начертано. И не иначе. А с другой стороны, Гера, если к алтарю может подойти любой и так же перевязать на себя его нити, то что тогда с миром будет, а?.. Поэтому и мудрит каждый, чтобы еще больше усложнить подход, чтобы никто левый туда не забрался.       − Да понял я, понял, − буркнул, сам себе вспоминая ту же гребаную установку винды. Только перекинул ее на мир. – Одно хорошо, что пока вы спать будете, щит на вас установлю, а сам к алтарю буду иметь подход, чтобы поправить там все, что не успели.       - Вот, видишь, как хорошо, что у нас уже двое развоплощенных есть, − улыбнулся Сеталь. − Пойду-ка я с вами, наверное.       − Пойдешь? – удовлетворенно улыбнулся я. – Отлично. Уля бы еще с нами соблазнить... – и хитро подмигнул ребятам. – Так, чтобы проконтролировал. А то, его советы не слишком нам помогли, даже разъясненные.       − Естественно.       − А как же! – пожали плечами парни, понимая, что я что-то задумал.       − Ну, вот и отлично. Вига я с собой беру, потому что он мне как проводник будущий нужен. А Ирала...       − Потому что без тебя и Вига уже никуда, да? − По-доброму усмехнулся Март.       − Потому что я его рядом с собой защитить смогу гораздо лучше, чем где-то там, − серьезно произнес я. – А если не выдержит путешествия, то мы с Вигом его подлечим. Я – физически и духовно, Виг – морально и психически.       − Что брать с собой? – задал последний вопрос Сеталь.       − А все! – фыркнул я. – Оружие в любом количестве с любым комплектом, еду, в любом количестве и качестве, защищенную заклятиями сохранения, воду... литров так... ну, по пять на каждого на день. Это на попить и поесть. Короче – двести литров, как минимум. В канистрах по десять, а то и по пять. Если еду будем нести сообща, то канистры с водой у каждого за плечами будут. И не ипет!       − Гера, с вами, как бы, бог-лекарь, − ухмыльнулся Хаар.       − Ты – на всякий случай! – отмахнулся я от него. – Вина там добыть, дерево сухое притарабанить... Если что – воды или еды добыть... По минимуму! – тут же рявкнул я. – Ты бог, а не курьер! А наше испытание не должно быть похоже на прогулку! И не потому, что я так решил, а потому, что я так вижу, − уже тише проворчал я.       − Нити заклятия, − понимающе вздохнул Сеталь, а я едва не разоржался, понимая, что слегка переиграл.       По большому счету, мы с Хааром могли челноками доставлять с обычных земель все, что хотим. Все, что душе заблагорассудится. Но! Если таково было желание наложившего заклятие, чтобы перли все на своих собственных спинах, то почему я должен отказывать? Хотя, добыть и перенести небольшой парусник к озеру – не так уж и сложно. Добыть достаточно амулетов левитации или самостоятельно их сделать – тем более. Для нас с Хааром эта вся фигня с преодолением пространства была именно фигней. Но для них... Для тех, кто имел физический облик, хоть при этом и обладая вполне себе совершенным умом, все это складывалось в некий ритуал, который мы должны провести.       Может, действительно, он имеет под собой какую-то древнюю и непонятную мудрость, которой теперь не осознать нам? Типо – сплочение духа, дружеский контакт, взаимовыручка и так далее? Да и, по большому счету, я как-то не слишком горел желанием весь этот пафос рубить сгоряча. То ли действительно линии печати не давали, то ли хотел посмотреть на всех избранных еще раз. А потом и осознал, насколько был мудр тот, кто создал эти условия. Ведь, вряд ли к моменту активации алтаря не было ни единого развоплощенного! Того, кто уже видел и знал, что будет! Того, кто мог провести легкими тропами, но вел тяжелыми... Пусть Эрсэль – невероятно как сюда добравшийся маг, совершивший свой ритуал. Но до него... Ведь кто-то же это все сотворил? И вряд ли алтарь активируется впервые. Иначе бы к нему вообще проход был бы простейший... А может и нет, если вдруг нам попала матрица алтаря с другого мира...       − Гера? – Март прикоснулся к моей руке, заставив вздрогнуть. – Что случилось?       − Случайно задел информационные нити алтаря, − бледно улыбнулся я, раскручивая в памяти все то, что получил, понимая, что создатель этой схемы был гением. И решил объяснить: − Дело в том, что мы с Хааром могли бы вам невероятно облегчить путь. Переведя его в прогулку под моим щитом, с его доставками... Но я понял, что этого нельзя делать. Щит еще можно, да и то, с трудом. А вот помощь еще кого – небезопасна. Точнее – нельзя. Только в крайнем случае, когда совсем уже плохо будет. Да у нас и так не слишком тяжелый путь будет, − развел я руками. – Еды – валом, спальных принадлежностей, воды, оружия – тоже. Я же все под радужным щитом держать буду, как и ты. Да и Сеталя можно научить щит держать. Считай, тонны так две пронесем. Не заморачиваясь. К тому же у нас с собой не самый слабый грифон... – я кивнул на Вадима, что уже научился при трешке «же» таскать на своей спине груз. – Не самый плохой проходчик каменного лабиринта, что чувствует пустоты в скалах, не самый плохой перевозчик... С древними деревьями мы как-нибудь с Веларой справимся. Все же – король леса и эльфийка. Ну, а с тьмой... Не зря же я подсоединил к себе нить тьмы? Да и Кочар... Мы проберемся. Главное – не использовать внешние силы и поставки. Вот, почему-то это, если не совсем табу, то очень не приветствуется.       − Выживание, − спокойно улыбнулся Сеталь. – Выживание с попыткой взаимодействия. Потому и не приветствуется. Мы должны на том, что нам останется в конце пути – пройти самый сложный отрезок и не разругаться, не потерять никого. Остаться командой.       − Кажется, именно это я и ощутил, − кивнул я своим мыслям. – Продолжать дружить и уважать друг друга так же, как и в самом начале пути. Потому что, если кто-то будет считать себя выше из-за того, что смог превзойти других – алтарь его испепелит. А тех, кто будет не уверен в своих силах... Да тоже поглотит и не заметит, − пожал я плечами. – Получается, это не столько испытание силы, сколько испытание духа? Но как! Как его может пройти тот, кто уже выше?       − Может, не возвышаясь? – тонко улыбнулся Март, вернув меня на землю. – Не чувствуя свою неуязвимость, раздражение, что другие не так сильны, спокойно помогая и подставляя свое плечо? Не ощущая того, что у него крылья за плечами, тогда как другие – неспособные передвигаться быстрее улитки?       − Март, − я сжал предплечье друга. – Ты прав, ты тысячу раз прав. И если я еще раз зазвездюсь, дай мне звиздюлей. Потому что ощущение большей силы почему-то приподнимает меня, заставляя считать себя кем-то невъебенным. Я бы вытянул, выволок, но это была бы не гордость, а гордыня. И, скорее всего, предыдущий пользователь алтаря его от этого и защитил. Но мы ведь идем вместе. Мы действуем вместе. Каждый из нас силен в том, в чем другой нифига не понимает. И ты мне это напомнил который раз. За что и говорю – спасибо.       − Не за что, − так же тонко и чуть более пристально вглядываясь в меня, улыбнулся Мартон, кивнув своим мыслям. – У тебя есть это стремление быть выше и лучше. И ты действительно выше. Это неоспоримо. Проблема в том, что ты уже начинаешь всех нас считать ниже, хотя мы еще не дошли.       − Это не специально!       − Я знаю, − кивнул Мартон. – Иначе бы и не говорил с тобой. Просто, в своем мире вартарх, в момент опасности, ведет свою семью, имея право на все, чтобы ее защитить. Ударить молодого и неопытного, чтобы не высовывался. Огрызнуться на лидера, который не видит опасности. Выбрать место стоянки, которое считает нужным... И в момент опасности не он слуга семьи, а семья – его слуги. Потому что он – защитник. Он – сердце семьи, защищающий одну единственную особь – самку.       − Я понял, − захотелось оказаться куда ниже и незаметнее.       − Нет, не понял, − Март улыбнулся. – Ты – действительно вартарх в этом походе, а мы все – твоя семья. Другое дело, что мы не та твоя семья, которая поймет, как ты себя ведешь. Поэтому – будь мягче. Снисходительней. Спокойней. Все же, у нас в отряде четыре сильных мага, у которых очень даже большие коконы. А о тебе я вообще речь не веду. Зачем подавлять, если можно просто защищать?       − Я действительно тебя понял, − уже спокойнее ощутил себя я, понимая, что не один буду защищать эту семью. Что таких, пусть чуть иных, нас будет достаточно. И тут же в памяти всплыло воспоминание, как нам, стражам и хранителям, придавались в усиление гротхи, не совсем самостоятельные, но невероятно подвижные и сильные подобия стражей, которые сливались разумом с вартархом, чтобы быть его глазами и руками по бокам или позади семьи, которая, временами, насчитывала до трех десятков особей. И действовали они ничуть не хуже самих вартархов, разве что, слегка тормозя в общении с семьей.       − Ну, вот и отлично?       − На сбор, − напомнил я, первым поднявшись из-за стола, маякнув Вадиму. – Надеюсь, ты наш отряд не задержишь?       − Ша! – направил он на меня козу, ни капли не обидевшись на мой выпад. – Где мой живот? Нет мой живот! Вай, сафсем пропал, да?! – хохотнул он, указывая на свое мускулистое и подтянутое тело, а потом и приобнял. – Герка, ты – перестраховщик. Медик, что еще сказать? Но хороший медик. Отличный, я бы даже сказал.       − Так тебя не медицина...       − Ша! – рявкнул Вадим. – Ты – медик, Гера... Но ты, сволочь такая, ни в коей степени не аналитик. А я – оно это самое. Так вот, скажу тебе заранее, просчитав все то, что успел просчитать. Проблем у нас нет. ВООБЩЕ! Все твои – как на подбор. Все! И девка, и твой Уль, и твои ребята... Нет праха – нет страха. Слышал? Это уже наша, фанварская. А у нас звучит, как - нет гнили – нет цвили. То есть, если никто не гнилой, то никто и не покроется плесенью недоразумений. Учти это, − и щелкнул меня по подбородку. – Саечка!