Great changes II

Осеннее утро началось очень рано, так как капризный Генри никак не хотел идти в школу, нужно было заставить его встать. Елена всеми силами пыталась без повышенного тона поднять сына и отправить завтракать, но ничего не выходило. Когда в комнату малыша зашел отец, сразу настала тишина, Генри тихо встал с постели, направился к двери, попутно что-то бурча под нос. Супруги после завтрака отвезли сына в школу и отправились в офис. Все как и прежде, они помогают Майклсонам старшим. Кол всегда был против того, чтобы его жена работала, но Елена изъявила желание помочь. Работа кипела, в офисе было шумно, некогда было даже перекусить. Через пару месяцев предстояло сдать годовой отчет, помимо этого еще ежемесячные плановые отчеты, к тому же, нужно было разрабатывать бизнес план на будущее. Дел у каждого работника компании было полно, даже Клаус, который особо никогда не вникал в проблемы, полностью погряз в цифрах и бумагах. Ближе к полудню Елене позвонили:       — Добрый день, это Елена Майклсон?       — Добрый, да. Чем могу помочь?       — Меня зовут Оливия Вейт, директор школы.       — Что-то с Генри? Кто посмел обидеть его? — голос девушки был тревожным.       — Его как раз никто не обидел, а вот ваш малыш разбил нос мальчику.       — Как так? Мой сын? Я еду. Елена резко сбросила вызов, кинула телефон в сумку и буквально вылетела из офиса. Около часа пришлось стоять в пробке, обстановка была очень наколенной. После полдника в школе, Елена наконец-то оказалась в кабинете директора. Разговор был не долгий, объяснили ситуацию. Генри просто не хотел отдавать вещь, которая ему понравилась. Все, что давали ему родители, не имел права трогать кто-то еще. Но малыша не волновало, что данное правило в школе не действует. После диалога, Елена забрала сына домой, оставила с няней. В голове крутилась одна фраза «Мисс Майклсон, Вы с мужем слишком избаловали ребенка. Чрезмерное внимание всегда идет в ущерб». Правда, у Генри было все, чего он хотел, все, о чем он мечтал. Дедушки и бабушки заваливали разными подарками, лелеяли малыша. Родители проявляли чрезмерную заботу. Вечером, когда Елена и Кол вернулись, они долго разговаривали по поводу сына, родители решили на неделю оставить ребенка без телевизора и доступа в интернет. Данные меры были восприняты Генри в штыки, малыш заявил, что больше не намерен посещать школу. Долгий диалог отца и сына, и кажется, проблема была исчерпана. После трудного дня Елена просто рухнула на кровать, думая о предстоящих делах, вдруг вспомнила о подруге.       — Кол?! Забыла сказать, Кэтрин и Марсель устраивают благотворительный вечер, мы все приглашены. Мог бы позвонить брату, я совершенно не могу подняться, — жалобным голосом сказала Елена, имитируя ужасную усталость.       — Да, я знаю. Нет надобности звонить, родители и Клаус в курсе.       — Хорошо. Вам бы помириться…       — Разговор закончен, Елена. Тысячу раз говорил, что не хочу обсуждать этого. Повисла тишина, но диалог нужно было продолжить.       — Я чувствую себя виноватой! Вы из-за меня почти не общаетесь! Знаешь, как это гнетет? Да я вообще, — не успела Елена договорить, как Кол ее перебил.       — Не нужно так говорить. Ты не причина наших ссор. Все, больше по этому поводу ни слова не скажу. Комната снова оказалась во власти тишины. Неделя пролетела незаметно. Никаких разговоров об отношениях братьев, наказании Генри, помощь в офисе. Все очень устали. Радовало то, что в эту пятницу состоится вечер в особняке Кэтрин и Марселя. Время несется с бешеной скоростью. Пятница. Семья Майклсон была готова к визиту в особняк друзей. Все собравшиеся ждали лишь их появления. Кэтрин с радостью представила всем свою подругу и ее семью. Гости наслаждались вечером, господа обсуждали политику, дамы были поглощены разговорами о моде. И только Елена не находила себе места, как же ей хотелось, чтобы именно сейчас, горячо любимый муж помирился с родным братом, все закончилось хорошо. Конечно, внешне девушка выглядела вполне спокойно, никто и заподозрить не мог, что волнение полностью охватило несчастную. Тем временем Клаус вел беседу с Хейли Маршал. Они познакомились около часа назад, а сейчас болтали на самые откровенные темы.       — Мне хочется завладеть тобой, прямо здесь, — шепотом произнес Майклсон старший, глядя на «добычу». — Но, я не знаю твоих желаний.       — Смею согласиться на все, что предложите. Предполагаю, что Вы думаете, обо мне плохо, но мне плевать. Жестом Клаус показал на спальную дверь, находившуюся недалеко от них. Молодые люди двинулись к цели, по очереди, чтобы те (кто был на богом забытом втором этаже особняка) не заметили их перемещений. Дверь захлопнулась, ключ щелкнул. Клаус властным взглядом окинул стоявшую перед ним даму. Он почувствовал, как жар охватилего тело, стук сердца слышался буквально во всей комнате, а в мозгу пульсировала лишь одна мысль. Такого сильного желания в нем не пробуждала еще ни одна девушка, кроме Елены. Клаус двинулся к предмету желания, попутно освобождаясь от жакета. Хейли прикусила нижнюю губу, предвкушая предстоящее. Элегантное черное платье в пол сидело идеально, но необходимо было от него избавиться. Майклсон подошел очень близко, рассматривая наряд, глаза скользили по телу девушки. Затем он коснулся губами ее губ. Щеки, да и все тело Хейли обдало жаром. Невероятное необъяснимое влечение, которого она не испытывала прежде. Ей нетерпелось сорвать всю одежду с этого мужчины, но приличие брало верх. Клаус медленно снял платье с леди, и отнес ее на кровать. Затем настал его черед, он откинул все вещи в дальний угол. В комнате стало неимоверно жарко, казалось, еще немного, и пламя охватит весь дом. Хейли не сводила глаз с тела Майклсона, задыхаясь от возбуждения, она потянула его к себе, прижимаясь к его сильной груди. Последовали поцелуи, которые обжигали тело девушки, чем дальше, тем больше. Мисс Маршал была готова в эту секунду на все, но мистер Майклсон тянул с самым важным моментом, желая пощекотать нервы обоим. Он медленно спустился чуть ниже груди девушки, даря восхитительно нежные, но одновременно страстные поцелуи. С губ Хейли срывается стон, ее тело становится таким податливым, буквально тает в руках Клауса. Тем временем он спускается все ниже, заставляя желания нарастать все больше и больше. Все резко прекращается, Майклсон поднимает свой взор.       — Скажи это, и я продолжу, — он лукаво улыбается.       — Что сказать? — тяжело дыша, спрашивает девушка.       — «Я хочу тебя» — такая вот несложная фраза. Наслаждение совершенно затуманило разум, «Да! Да, я хочу тебя» — словно в бреду повторяла особа. Клаус продолжил свои действия, доводя Хейли до экстаза. Желание было слишком велико, никто не мог больше сдерживаться. Майклсон жарко поцеловал Хейли в губы, ее рот приоткрылся, впустив его язык. Такой страстный поцелуй, отвлекающий маневр, резким толчком Клаус вошел в нее. Очередной стон срывается с горячих и влажных губ, тяжелые и прерывистые дыхания заполняют тишину. Почувствовав, что грань наслаждения близка, Клаус прекращает все свои действия, чем вызывает искреннее удивление Хейли. Но, понимая, что уже достаточно помучил обоих, снова продолжил. Волна наслаждения окутала молодых людей. Всплеск эмоций, стоны, поцелуи, царапины на спине Клауса. Всего секунду назад, Майклсон откинулся на подушку, стараясь дышать более размерено. Хейли приходила в себя закутавшись шелковым покрывалом.       — Все было восхитительно, мисс Маршал, — без ложного тона сообщил Клаус.       — Так же я осталась довольна. Все это полнейшее безумие, но меня ни к кому так сильно не тянуло и… Клаус перебил ее.       — Испытываю то же самое. Думаю, необходимо вернуться вниз, пока не заметили нашего отсутствия. Хейли покорно кивнула, «возвращаясь» в свой наряд, ее примеру последовал Клаус. Как ни в чем не бывало, молодые люди вышли из спальни, отчаянно делая вид, будто ничего не было. Гости продолжали светские беседы, Елена и Кэтрин ждали появления братьев. Один из них мелькнул на горизонте. Девушки сделали вид, будто о чем-то болтают, но когда Кол приблизился, Кэтрин начала говорить, будто некому спуститься в винный погреб. Как истинный джентльмен, Майклсон младший вызвался помочь. Мисс Пирс (которая осталась при своей фамилии) провела гостя в нужное место, тем временем Елена изложила историю с вином Клаусу. Он тут же отправился на помощь, Кэтрин захлопнула дверь винного погреба, смеясь, словно ей пять лет.       — Детская шутка, Кэт. Немедленно открой дверь, несносная женщина!       — И не подумаю! Пока Вы, два оболтуса не помиритесь, — в глазах девушки заискрилась радость. — Мы с Еленой уходим, до конца вечера. Может быть, я открою дверь раньше, если буду уверена, что все вина в порядке, а вы снова братья. Наступила тишина. Девушки удалились к гостям. Разъяренные братья метались из угла в угол, внезапно поймав взгляд друг друга. Оглушительный смех раздался в «подземелье». Эти двое вспомнили, как подобная ситуация происходила пару лет назад. Немного повременив, Кол начал диалог. Разговор двух братьев бы очень долгим, самым серьезным за всю их жизнь. Когда-то они клялись друг другу, не ссориться из-за женщины, и нарушили клятву. Понимание, лояльность, любовь — все, что они чувствовали сейчас. Далее крепкие братские объятия. Клаус поспешил изложить «жаркую» историю, что приключилась около двух часов назад, к их общению вернулась непринужденность. Братья даже не заметили, как открылась дверь, как Елена наблюдает за долгожданным воссоединением. Казалось, все проблемы позади, но это лишь мираж.