Кто я?

...Я иду по коридору, не разбирая дороги под ногами. Мои шаги эхом отражаются от стен и острыми, накаленными иголками врезаются в барабанные перепонки… Вокруг все плывет, тьма и только тьма окружила меня, засасывая, все упорнее заставляя впустить себя внутрь. Я иду и не понимаю, что со мной происходит, ибо только боль во всем теле заставляет оставаться в сознании. Все тело ноет, голова раскалывается, я понимаю, еще чуть-чуть — и я упаду без сил. Оглядываюсь, кручу головой в разные стороны, но не могу найти выход из этой воронки. Что-то липкое, отдающее металлом, течет по щеке, оставляя за собой влажный и горячий след. Сил больше не осталось. Я сажусь на пол и прислоняюсь к чему-то холодному и плоскому, мою спину пробирает адский холод, но я даже не пытаюсь от него уйти. Он заставляет меня оставаться в сознании. Я закрываю руками голову, прячась в том маленьком участке, что создают мои колени и локти. Только тут ощущаю себя в безопасности, только тут я еще жива… *** — ...Готовимся к интубации! — крики человека в белом халате были слышны на все отделение городской больницы. Он уверенно и быстро отдавал задания помощникам, которые быстро и точно делали свою работу. Зажимая глубокую рану на голове, один из подчиненных закричал, тыкая в тонометр: — Давление падает! Мы ее теряем! — парень не переставал зажимать рану, из которой хлестала кровь, при этом с ужасом смотря на шкалу тонометра. Столько суматохи вокруг обычной девушки, которая, на взгляд всех присутствующих в палате, сама захотела закончить свою жизнь не самым удачным способом… Возможно, как думали они, она по несчастному стечению обстоятельств оказалась не в том месте и не в то время, но, как это свойственно лишь людям, все склонялись к первому, самому худшему варианту. — У нее судороги! — произнес главный врач, — Тиопентал натрия внутривенно! Быстрее! Фиксируйте руки!.. *** Я чувствовала всем своим нутром, что сейчас нахожусь на границе между чем-то, решающим мою судьбу. Приподняв голову, я тут же прищурилась от света, что исходил от чего-то далекого и непомерно большого. Свет от этого "чего-то" слепил даже на таком расстоянии. Господи, я всегда смеялась над этими фразами, которые часто звучали в фильмах не первой пробы: "Я видел! Видел свет в конце тоннеля!" Если бы мне сказали, что я сама окажусь в такой ситуации, я бы посмеялась в лицо этому человеку и отправила на все четыре стороны, но сейчас мне было не до шуточек и едких замечаний. Я попыталась встать и пойти на этот свет, но у меня не получилось из-за отсутствия точки опоры. Я протянула руки в пустоту и упала, ударяясь о плоское покрытие темноты… Видимо, у меня пошла кровь из разбитого колена, эта кровь, что стекала к ступне, заставила меня очнуться и встать, качаясь в разные стороны от отсутствия равновесия. Я потянулась к свету, шагнула в пустоту так, словно это был мой последний шанс на спасение. Шаги были слишком медленными, никому не нужными, губительными… Я побежала. Было адски больно, я чувствовала каждую клеточку своего тела, но также я понимала, что если не побежать — свет погаснет для меня навечно. Бежала так, словно за мной гнались чудовища из самых страшных и кровавых триллеров нашего мира, если, конечно же, он был еще моим… Ноги стали ватными, я просто их не чувствовала и механическими движениями передвигала их все дальше и дальше, но вскоре появилась боль, что отдавалась во всем теле. Сделать еще хоть шаг было для меня пыткой, а спасение было уже так близко. Прямо перед носом. Выбора не оставалось. Я поползла к выходу из этой тьмы… *** — Давление нормализовалось! — капельки пота скатывались по лбу и едко въедались в уголки глаз, но мужчине, что зашивал рану, было все равно. Он лишь быстрее накладывал швы, вытаскивал бинт и промывал свою «работу». Девушка ровно дышала, для него это было главным. Подозвав к себе медсестру, он дал необходимые указания и вышел из палаты, попутно снимая окровавленные перчатки. Еще одна катастрофа и еще одна спасенная жизнь. Нужно было выпить кофе и пойти осматривать других пациентов, завязывая еще один узел на нитке судеб спасенных. Все начнется сначала, словно по кругу, в очередной раз прокрутят пленку судьбы, только вот лица поменяются. Опять… *** Утром я проснулась от солнечного света. Он слепил глаза, и я не смогла даже толком осмотреть место, где нахожусь. В поле зрения попадали лишь расплывчатые очертания вещей и яркий свет, что заставлял мои глаза щуриться и слезиться. На лице была маска, которая, как я думаю, не давала мне задохнуться. Глянув на свою правую руку, я ужаснулась: она была опухшей и онемевшей, словно бревнышко березы. В вену была вставлена игла от капельницы, а сама рука была прикреплена к кровати. Появилось ощущение, что я обычный подопытный кролик и надо мной всю жизнь проводили опыты. Да уж, настроение не ахти после такого замечания… Я закрыла глаза и прислушалась: вокруг просто кипела жизнь! Даже шаги были разными, не то, что голоса. Некоторые ступали мягко и быстро, другие, видимо, девушки, шли на каблуках и жутко раздражали своим цоканьем, третья группа шла и скрипела подошвой, так, словно они только что купили обувь, сделанную из чистой резины. А резина ох как скрипела о кафель… Голоса. Они были везде. Даже сейчас, рядом со мной, кто-то шумно шептался по телефону о том, какая классная вечеринка будет в доме у Тима. Голос был женский, без сомнений, но вот какой же он был неприятный для восприятия. Каждое слово врезалось в голову, заставляя мысленно повторять каждую букву, каждый слог по несколько раз в голове. Проклинаю девушку за шепот, что еще сильнее душил отвращением к этому тембру. Открыв таки глаза, я посмотрела на объект моих размышлений, слава Богам, зрение быстро сфокусировалось и выдало мне такую картину: довольно пухлая девушка лежала на диване, закинув одну ногу на спинку. Ее длинные волосы были распущенны, поэтому я просто не поняла, зачем ей повязка на голове, которая, по идее, должна прятать все это «богатство»? Одну прядь эта незнакомка крутила на пальце и что-то оживленно доказывала говорящему с той стороны: — Да точно придет! Ты же ему еще в прошлый раз понравилась, разве не помнишь? Он даже выпивкой угостил, милашка, — каждое слово сопровождалось смешком, который был уж очень ехидным. Я не выдержала всего этого и попыталась подать знак о том, что я жива! Я все еще тут и мне не хочется слушать все эти бредни о выпивке и тусах! Осуществилась моя задумка, кхм, если сказать мягко, ужасно… Я, оказывается, была туго укутана в одеяло и мои попытки двинуться были похожи на предсмертные конвульсии червяка… Да, зрелище то еще, но главная цель была достигнута! Меня заметили! Быстро попрощавшись со всеми на линии, медсестра подошла ко мне и улыбнулась. Зубы у нее что надо, это я вам точно говорю. В то время, как я думала о ее зубах, сама виновница моих размышлений села напротив меня и заговорила: — Утро доброе! Как ваше самочувствие? Я надеюсь, что сейчас Вам удобно, потому что это очень важный фактор для Вашего выздоровления. Ох, простите, Ваша повязка слегка ослабла. Я быстро сейчас поправлю, — она потянулась ко мне и продолжала что-то трещать без умолку, но я мало что разбирала из всей этой массы слов. Голова тут же разболелась и я просто уставилась в потолок, разглядывая каждое пятнышко и точечку на штукатурке. Тем временем медсестра продолжала: — …Ох и попало вам с этой аварией. Никто не пострадал в ней, кроме вас. Все успели отойти, а вы просто не услышали, наверное, сигнала об опасности… Не знаю, правда, что там случилось на самом деле, но удар пришелся на голову. Вы помните свое имя? При поступлении сюда при вас имелись лишь деньги и мобильник. Аппарат разбился, как ни жалко, а деньги порвались после вашего падения… Вы помните что-то? Просто кивните в знак согласия или двиньтесь. Этого будет достаточно, — она в ожидании моих дальнейших действий уставилась на меня, ловя взглядом каждый сантиметр одеяла, чтобы не пропустить ответа, а я… Я не знала. Я не знала ничего о себе, о своей жизни, о друзьях и родителях. То есть я понимала, что сейчас передо мной медсестра, что нахожусь в больнице. Я понимала и то, что сейчас происходит за окном, но я не помнила себя. В голове крутился лишь один вопрос, который я повторяла в голове как молитву: "Кто же я?"