Обыграть судьбу

      Мне всегда казалось, что не обязательно демонстрировать свои чувства, но сегодня, после всего, до жути захотелось, чтобы все видели: Северус мой! Возможно, опять моя змеиная суть или ещё что, Мерлин его знает, но до спазмов в горле хотелось закричать на весь Хогвартс, на весь мир — МОЙ!       Оттого и сбежал из зала, оттого сейчас и стою в нише под всевозможными защитными, и пытаюсь объяснить свою потребность Зару, а он лишь смотрит на меня снисходительно и улыбается.       — Вот чего ты, па, улыбаешься, а? У меня клыки на волю просятся, всех ядом заплевать мечтаю, шипение змеиное с языка срывается, а он улыбается! — и злое шипение всё же сорвалось, но укоризненного взгляда Зара было достаточно, чтобы я утихомирился.       — Ну, малыш, ничего страшного я в этом не вижу. Твоя пара рядом, а после такого страстного и вполне недвусмысленного танца, который Гермиона с этими сорванцами устроила, немудрено, что и в тебе собственнические инстинкты проснулись, — папа приобнял меня, да, это были призрачные объятия, но потоки родной магии подействовали успокаивающе и помогли усмирить свои порывы, не до конца, но всё же.       — Ведь всё прекрасно осознаю, не маленький, но не могу… Мне очень нужно, чтобы все видели, что он мой, что ОН ТОЛЬКО МОЙ! — и я зажмурился, представляя, как бы мы могли кружить по залу с моим любимым.       — Я так понимаю, ты уже всё решил? — вопросительный взгляд изумрудных глаз, что так похожи на мои, и мой утвердительный кивок. — Тебе необходима моя помощь?       — Да, помоги мне перевоплотиться в девушку, но так, чтобы никто не заподозрил ни гламура, ни оборотного, я знаю — ты умеешь, — и с надеждой взглянул на него. Такое волшебство мне ещё не подвластно, это была магия высшего уровня и возможно лет так через пять, а то и десять, я сумею, но мне-то необходимо сейчас.       — Конечно, глупый змеёныш, и чего б я так нервничал, тебе нельзя, а если твой муж почувствует, нам тогда с тобой несдобровать.       — Я немного приглушил нашу связь, когда осознал, что меня сейчас на кельтский крест от злости и невозможности порвёт.       — А вот это ты зря сделал, он же теперь ещё больше разволнуется, а ну, немедленно сообщи супругу, что с тобой всё нормально, иначе… — и я действительно испугался, вечно я со своими заморочками, а родные переживают. Скорее прикрыл глаза и полностью настроился на мужа. Он был зол как чёрт, негодовал и тревожился, вот же я эгоистичный прид…       «Поттер! Ваши умственные способности часто вызывают сомнение, но в этот раз аналогия, приведённая вами, недалека от истины. Где ты шляешься, несносный мальчишка?! Почему я уже пять минут стою в обговорённом месте, но тебя тут не наблюдаю? Почему наша связь почти перекрыта?!» — практически рычание, но оно было настолько переполнено переживанием о непутёвом мне, что ни страха, ни обиды не возникло, а только раскаяние.       «Прости меня… У меня тут непредвиденные обстоятельства, я сейчас с Заром…»       «У тебя всё нормально? Почему я ощущаю такой разлад? Что тебя так уже успело расстроить, и почему я чувствую твою злость? Гарри… тебя и на минуту нельзя оставить, что ты там себе уже надумал?»       «Просто мои инстинкты опять разбушевались и чтоб не уволочь тебя из зала на глазах у всего честного народа, пришлось уйти. Мне тут папа поможет с возникшим вопросом и мы с тобой встретимся через…»       Я вопросительно взглянул на Салазара:       — Сколько времени понадобится?       — Минут десять, — последовал ответ, я утвердительно кивнул, и вернулся к общению с мужем.       «Минут через пятнадцать я буду на месте. Прости, но…» — я и сам понимал, что всё это пустяки, что надо сцепить зубы и перетерпеть, но я не мог. Внутри всё просто кипело и бурлило, ещё немного и дойдёт дело до оборота, а такое представление даже сегодня не оценят по достоинству.       «Хорошо, но через пятнадцать минут я иду тебя разыскивать, и тогда на этом всё и закончится… Вот увидишь, отправлю в подземелье до полуночи!» — и он действительно мог, ведь был в своём праве, но и наг не в силах просто так оставаться в стороне. Моя змеиная природа брала верх над человеческой, хотя кого я обманываю, от человека во мне осталось только мышление, и то не всегда.       — Ладно, малыш, прекращаем рефлексировать и приступаем к нашей метаморфозе, сразу предупреждаю, внешность загадать или предугадать нет никакой возможности, это будешь ты, но только в другой форме, так что не обессудь… — и родитель, коварно так ухмыльнувшись, окутал меня своей магией, зашептал, а вернее, зашипел сложно запоминающиеся словосочетания и начал плести удивительный, и оттого ещё более впечатляющий узор заклинания. Время словно замерло, такая магия была как… Я даже не знаю с чем это можно было сравнить. Хотелось сказать «чудо, волшебство», хотя так оно и было. Ощущение сказки не покидало. Век живи (а желательно пять), и век удивляйся.       Но вот я уже даже не мог смотреть на хитросплетение магических нитей, их было так много и все неимоверно слепили, отчего пришлось прикрыть глаза и уже просто ощущать. Ни боли, ни страха, лишь ласковое касание Магии. Казалось, меня просто одевают во что-то новое, немного необычное, но гармоничное, созвучное. Я менялся… Но менялся не только внешне, меня переполняла древняя магия; что самое удивительное, мои малыши словно встрепенулись и купались в этих новых потоках, впитывали их и делились своей радостью со мной.       Я резко раскрыл глаза, не понимая, что происходит. Ведь так не должно быть? Яркая вспышка — и всё… Я стоял оглушённый, ослеплённый…       — Зар? — еле слышный шёпот.       — Что, мой хороший?       — Малыши… они ведут себя странно, я совершил очередную глупость?       — Нет, змеёныш, просто они перенасытились родной магией и теперь им хорошо. Тепло, уютно и радостно, чего ещё желать. Им ничего не угрожало, я бы не посмел навредить нашим крошкам. — Зар появился передо мной, с удовольствием разглядывая результаты своей работы. Улыбка расползлась по его хищному лицу.       — И… — вот стоит и наслаждается моей растерянностью и неуверенностью, нет, чтоб успокоить.       — Ну, что я могу сказать, сынок… Из тебя вышла неожиданно красивая дочь, если наша принцесса пойдёт в тебя, то отбоя от кавалеров у нас не будет, — и он рассмеялся своей шутке, а я наконец смог перевести дыхание. И только решил наколдовать зеркало, как родитель остановил меня.       — Подожди мгновение… — ещё один неопределённый пас призрачной рукой и… — Теперь можно!       Я нетерпеливо создал зеркало и впился взглядом в отражение. Да уж… неожиданно высокая, как для девушки — мои сто семьдесят пять человеческого роста, что казались недостаточными для парня, в девичьем варианте были очень даже в меру. Стройная, в невероятном тёмно-изумрудном платье с искусной чёрной вышивкой на плече и завышенной талией, фасон удачно скрывал моё положение. Утончённая и действительно красивая: тонкие черты лица, шелковистый водопад волос, который был лишь слегка прихвачен на затылке, гордая осанка. Эта девушка-виденье была совершенно неотразима и абсолютно не похожа на меня, только знакомая зелень глаз да замысловатая серьга, что так и осталась на своём месте. Я был полностью удовлетворён увиденным, но приметное украшение всё же решил изменить. Призвал каффу, шепнул простое заклятие трансфигурации и вот у меня в руке уже не серьга, а маска: ажурная, таинственная из-за мерцания звёздного металла, и полностью вписывающаяся в мой новый образ. Что ж, я с интересом обозревал себя в зеркале, покрутился и так и сяк, ну точно девушка перед свиданием, хм…       — И ещё одно… — секунда и я стал (стала) ещё выше, приподняв подол своего платья и со страхом взирая на шикарные туфли, но каблуки!       — Зар! — За что?! Я ведь не настолько девушка, а танцевать как буду?       — Что «Зар»? С твоей координацией это не проблема, а так образ идеально совершенен, не девушка, а картинка, глаз не отвести. Северусу будут завидовать.       Я тяжело вздохнул, признавая его правоту. Ладно. Сделал пару пробных шагов и осознал: а всё не так и страшно, довольно оскалившись, исполнил безупречный реверанс.       — Генриетта, ты само совершенство, — и снова весёлый смех Салазара, на что я ответил скромной улыбкой и приопустил ресницы в притворном смущении. — Иди и срази их всех наповал.       — Спасибо, папа, — и только тут я осознал, что голос мой так же претерпел изменения. Хотя он не стал нежным перезвоном колокольчиков или звонким щебетанием, зато он был низким, волнующим, с лёгкой хрипотцой и отлично подходящий образу таинственной незнакомки. — А моя аура?       — Тебя невозможно прочесть, абсолютно. Леди таинственность и загадка… Всё, радость моя, иди, а то твой муж сейчас потеряет остатки терпения.       — Да-да… — и торопливо направился к выходу, в последний раз оглянувшись на довольного Слизерина.       — Развлекайся, дочурка, а я пойду разыщу Годрика. Думается, нас ожидает незабываемое зрелище, — и он растворился в пространстве, а я лишь утвердительно кивнул.       «Поттер!» — грозно-то как.       «Я уже иду, Сев» — осталась пара мгновений, и вот я уже вижу своего мужа. Он нетерпеливо вышагивал, бросая неприязненные взгляды по сторонам. Его мрачность лучше заклятий отпугивала всяких-разных, а потому его раздражённый взор сразу остановился на мне. Вначале я даже слегка растерялся, но потом призывно улыбнулся мужчине и грациозно продефилировал в его направлении. Муж прищурил чёрные очи, словно всматриваясь в меня, но вот загадочная улыбка тронула желанные губы.       — Добрый вечер, профессор, — нежно прошептал я, при этом бессовестно пожирая своего змея взглядом.       — Вы настолько уверены в этом, юная леди? — рокочущий голос мужа заставил с замиранием сердца всматриваться в его колдовские глаза.       — Очень на это надеюсь, мистер Снейп, сэр, — и я постарался как можно ослепительней улыбнуться своему ненаглядному.       — А вам не кажется, что для столь прекрасной леди вы уж больно неосмотрительны? Что, если кого-то соблазнит ваша неземная красота?       — Думаю, я сумею убедить несчастного в том, что он очень заблуждается в моей беззащитности или, как и положено юной и наивной девушке, буду очень громко звать на помощь. Или вы, многоуважаемый сэр, проявите великодушие и соизволите взять меня под своё покровительство? — я обходил по кругу, нежно поглаживая то руку, то плечо, то щёку мага, который уже прожигал меня невероятно яростным взглядом.       — А вам не кажется, дорогая «супруга», что ваша затея преисполнена невероятной глупости. Зачем весь этот маскарад, Гар… И как мне теперь тебя величать, дорогая? — и столько неприкрытого сарказма и потаённой веселости было в его голосе.       — А давай мы опустим вопрос о моей разумности и спишем всё на игру гормонов или ещё чего. Я так давно мечтал…ла об этом, всего один танец и всё, обещаю, больше никаких глупостей… на сегодня. И зовите меня Генриеттой, дорогой, — я прильнул к любимому, впиваясь жадным поцелуем в его губы. Умм…       Мне ответили не менее страстно.       — Только один танец, — и столько обещания и предвкушения промелькнуло в полночном взгляде. Не только мне хочется предъявить права на своего супруга, как я погляжу. И довольный смех огласил молчаливый покой полутёмного коридора.       Муж с улыбкой взирал на меня, потом наклонился к самому моему уху и зашептал:       — Генриетта, милая, Вы невероятны! Я не видел никого прекрасней Вас. Разве что одного несносного мальчишку, которому всё спокойно не живётся, но, боюсь, это у него на всю оставшуюся жизнь. Правда, другой раз, мне даже интересно, к чему может привести та или иная его выходка. Как думаете, дорогая, что с ним приключится в будущем?       — Знаете, Северус, мне всё же кажется — всё будет хорошо, ведь с ним рядом Вы, — и я просительно заглянул в его глаза.       — Ты уверен, Гарри, ведь ещё пара шагов и ничего нельзя будет отменить? Нам не избежать расспросов, подозрений… Дамболдор будет землю рыть, чтоб отыскать тебя, хотя… Узнать тебя невозможно, если бы не наша связь, то и я бы поверил, даже цвет глаз не даёт заподозрить в тебе тебя, — ехидная улыбка преобразила любимое лицо, превращая Северуса Снейпа в лорда Принца. — Возможно, ты и прав, я тоже устал притворяться, скрываться. Пусть будет по-твоему, малыш. Видно, глупость всё же заразна.       И взмахом палочки он изменяет своё одеяние. Всего лишь один пас рукой и мантия исчезает, её место занимает чёрный приталенный длинный сюртук с серебряными пуговицами, на которых можно рассмотреть герб Принцев, под ним было видно белую рубашку с воротником-бабочкой, шейный платок — эскот, завязанный широким узлом в цвет к моему платью, как и стёганый жилет, на пальце проявился перстень главы Рода. Я смотрел и не мог налюбоваться.       Настоящий лорд, поразительный, притягательный и таинственный. Разве перед ним можно устоять? Я подошёл, привстал на цыпочки и прошептал в самые его губы:       — Вы превосходны, мой супруг, мне с вами необыкновенно повезло. И сегодня ночью я намерена вознаградить Вас за терпение и понимание, — и легонько коснулся его губ, пробуя, как самое изысканное лакомство, а после отступил, с восторгом и радостью взирая на него.       — Куда мне до вас, моя леди. Ну что, готова? — И проказливые бесенята в глубине его глаз согрели мне душу. Я утвердительно кивнул, поправил прядь его волос, улыбнулся и принял предложенную им руку.

***

      Мы вышли из-за поворота и очутились практически у входа в Большой зал. Галдёж и голоса мгновенно стихли, взгляды всех, кто в это время находился в коридоре, устремились на нас, но ни мне, ни Северусу не было никакого дела до них.       Замерев на мгновение в дверном проёме, мы всё же шагнули в зал и, как только на нас обратили внимание, сразу все разговоры смолкли. Неестественная тишина делала всё происходящее ещё более фантастичным. Непонимание, удивление, узнавание, шок… Северус… Сегодня многие увидели его настоящим и многие увидели то же, что и я. Он был ошеломляющим, но самое главное — все видели, что он занят! МОЙ!       Плотоядная улыбка искривила мои губы, я окинул предостерегающим взглядом весь зал, тесней прижался к супругу, демонстрируя своё отношение и намерения. А он снисходительно улыбнулся на мои поползновения, наклонился и прошептал:       — Все уже всё осознали и поняли, милая, никто на меня не будет покушаться, да и сам я не намерен терять такое сокровище, как ты. Так что, расслабься и получай удовольствие, — он вывел меня в середину зала, который мгновенно опустел, так как все отступили к столам, а мы остались совершенно одни под прицелом сотен глаз, но именно этого сейчас и требовала моя душа.       — Что ж, начнем пожалуй… — и муж отошёл от меня, оставляя одного в центре зала. Сам направился к оркестру, что состоял из магических музыкальных инструментов. Для того чтобы иметь возможность заказать ту или иную мелодию, необходимо было подойти к хрустальной чаше, которая стояла с левой стороны от сего волшебного музыкального центра, взять лист бумаги, написать название и опустить в сосуд, что и проделал мой муж.       В тиши огромного зала полилась мелодия необычайной красоты — «Медленный вальс» Вильгельма Рихарда Вагнера… Кто хоть раз слышал это произведение — поймёт меня. Невозможно нежная, может быть для кого-то и печальная, но для меня многообещающая, тягучая, волшебная и пленительная мелодия. Ты словно растворяешься в этих звуках, теряешься, и во всем мире остаётесь только вы: твой партнер, ты и восхитительные переливы музыки, которые уже не одно поколение покоряют своей изумительностью и чистотой.       Я стоял и всеми фибрами души ощущал ликование и восторг, лучшего и быть не могло. Муж неторопливо подходил ко мне, а мелодия звала и влекла к нему. Сделав несколько шагов в его направлении, я был заключён в нежные объятия. Всё, как и должно быть в классическом английском вальсе, ни капли пошлости или вольности.       Северус тесно прижимает меня к себе, но при этом позволяет, как и положено, отклониться немного назад и сместиться вправо. Идеально правильно выполненная позиция, мой учитель танцев гордился бы мной.       И вот, первый шаг и оборот, не отводя глаз друг от друга. В этот миг не было ничего важней нас и этого танца: мы, наша любовь, единение душ и свидетельство наших чувств. Ещё шаг, поворот, муж обходит вокруг меня, вторя переходу в нежной мелодии, замирает на миг, легонько касается моей щеки, плавно обводит скулу и проделывает блистательный разворот, я даже не замечаю довольно сложного па, следую за ним, а он ведёт меня в этом невероятном танце, даря немыслимый восторг.       Движение назад начинается левой ногой, он отступает, я словно догоняю, но в то же время мой змей так невесомо и так естественно наклоняет меня назад, поворачивает, с легкостью приподнимает и позволяет поверить в то, что я парю в воздухе, в мелодии, в его объятиях.       И снова он словно отпускает меня, раскручивая и направляя в сторону от себя, но стоило только почувствовать, что ещё немного и пальцы выскользнут из ладони любимого, как мою руку крепко перехватывают и меня возвращают обратно в самое надёжное и желанное место на свете: в его объятия. Перехват, разворот, длинный шаг и плавное скольжение по залу: то мы замираем, не имея возможности оторваться друг от друга, то продолжаем наш танец, словно живя им, дыша музыкой, проживая её и любя.       Мелодия струилась и лилась, вплетая в себя нас, наши чувства и переживания. Этот вальс был симфонией нашего существования… Я, мой Змей и вечность, наша вечность…       Это было божественно… Словно всё в этот миг было создано только для нас…       Но вот мелодия стихла, а мы застыли, не имея возможности отвести взор друг от друга. Северус склонился ко мне, заглянул в глаза и с затаённой иронией спросил:       — Ну что, довольна, милая? — я, счастливо улыбаясь, кивнул, вскользь глянул на зрителей нашего представления, после вновь удовлетворённо воззрился на своего змея.       — А ты?       — Пожалуй да, малыш… — потом, на мгновение задумываясь, оглядывая всех собравшихся надменным взглядом и вернув мне своё внимание, продолжил:       — Определённо, да! — и засмеялся, поразительно искренне и довольно.       Но вот тишину нарушили первые хлопки, которые постепенно подхватил весь зал. К нам подходил радушно улыбающийся директор, ну что, продолжим сей спектакль…       — Северус, мальчик мой! Не ожидал… Оказывается, я многого о тебе не знаю, — в голосе старого притворщика за фальшивой приветливостью можно было расслышать угрозу и предупреждение, но муж лишь сильней оскалился лучезарной улыбкой, предостережение в которой мог увидеть и слепой.       — Я не считаю, что стоит обременять вас всеми своими проблемами и изменениями в моей личной жизни.       — А мне казалось, что наоборот… Ты же знаешь, ко мне можно приходить не только с бедой. Но… всё же позвольте поздравить вас, лорд Принц, хотя от тебя я такого не ожидал, Северус. — О, сколько грустного укора, сколько непонимания и печали в добрых голубых глазах святого старца.       — Это моё решение и оно никого не касается! — холодно и достойно, не суйте свой длинный нос не в своё дело, директор.       — Не эта ли юная особа — причина столь радикальных перемен в твоей жизни, мой мальчик? — и меня одарили оценивающим, тяжёлым взглядом, но всё же попытались скрыть свои настоящие намерения за притворной улыбкой.       В огромном помещении было всё также беззвучно, после громких оваций тишина была очень неестественной, все без исключения прислушивались к разговору, всем хотелось узнать столь необычные новости из первых уст. Ну что ж…       — Альбус, позволь представить тебе мою наречённую, Генриетту Риган*, — и супруг с лукавой улыбкой склонился к моей руке, выказывая своё отношение ко мне, но стоило ему вновь повернуться к директору, как его взгляд опять превратился в тёмный лед.       — Альбус Дамблдор, милое дитя. Странно, но мы с вами не встречались раньше, хотя в это трудно поверить, ведь я знаком с весьма большим количеством молодых людей.       — О, это очень просто объяснимо. Я пребывала на домашнем обучении, директор. Мои родители крайне ответственно отнеслись к своим обязанностям, да и родная Ирландия всё же мне более близка.       — Всё равно… Ну, да ладно. Об этом можно будет поговорить и позже, вечер длинный, а вот об истории вашего знакомства с нашим деканом и последующими за ним событиями я бы с удовольствием послушал, — и старик попытался перехватить меня у Северуса, но я, сделав вид, что не заметил его манёвра, не переставал льнуть к мужу и счастливо жмуриться от ощущения столь желанной силы супруга, которая окутывала и ласкала, пытаясь оградить меня от всего негативного и опасного.       — Ну, что я могу сказать… Встретились мы довольно банально — просто столкнулись в Гринготтсе. Родители обсуждали какие-то важные вопросы с нашим поверенным, а я ожидала их в фойе. И вот, когда мне до ужаса наскучило сидеть в одиночестве и перелистывать, наверное, сотый журнал, что предложили услужливые гоблины, я увидела его… Мужчину своей мечты… — и склонившись к старику, который уж больно старательно пытался взломать мою защиту и прочитать меня, доверительно заговорил, обращаясь к нему, но так, чтобы слышно было всем:       — Думаю, вы согласитесь со мной, уважаемый директор, но внешность у моего жениха яркая, такого человека сложно не заметить, а уж забыть и подавно, но даже не это было главным… Я словно выпала из времени… Понимаю, что леди не должна себя так вести, но я ирландка, а потому зову своего сердца доверяю безоговорочно. Осознав, что это МОЙ мужчина, упускать свой шанс я была не намерена. Наконец, когда я уже вся извелась в ожидании столь неординарного человека, то вновь увидела его. Опасаясь, что более не представится такого случая — когда ещё родители соизволят взять меня с собой в Лондон, — я ринулась ему наперерез и, ухватив за руку, всё же смогла задержать.       Сочиняя на ходу всякую чушь, еле сдерживался, чтоб не заржать в лицо Дамблдору, но получал я от этого представления небывалое удовольствие. Мало того, что Северус с живейшим интересом, вместе с остальными, внимал моим басням, так ещё и скрежет зубов директора неимоверно радовал душу, а с какой неподдельной заинтересованностью все стали поглядывать на зельевара, когда я заикнулся о его внешности, таки признавая мою правоту. Возможно, в нём и не было отточенного веками совершенства Малфоев, но притягательности хищника, силы, небывалой харизмы… Этого не отнять.       — О, так это вы были инициатором вашего знакомства? Хотя, конечно, лордов не так и много, тем более, свободных, — у-у-у, какой вы бука, уважаемый, но чего уж там, я не обидчивый.       — Ой, ну что вы! Я ведь даже вначале и не знала, как зовут моего Избранного, — выпученные в удивлении голубые глазки и отвисшая челюсть свидетельствовали о том, что меня правильно поняли. — Как, я забыла сказать, что наша совместимость почти полная? — и так невинно похлопал ресничками; казалось, ещё немного и у старика борода развеваться начнёт, а его беднягу аж перекосило, народ в зале начал отмирать и шепотки возвестили, что все и всё прекрасно слышали.       — Как же я рад за тебя, Северус! Это небывалая удача, отыскать свою половинку, да ещё и такую… — и профессор Флитвик, неизвестно каким образом появившись подле нас, с небывалым рвением затряс руку немного опешившего Снейпа, и с необычайной элегантностью склонился над моей ладошкой, выказывая своё уважение и радость. — Примите мои искренние пожелания счастливого будущего, юная леди!       Это очень вовремя разрядило атмосферу, в следствие чего, прочие, по очереди (кто немного радостней, а кто и скупо), но практически весь педагогический состав школы выразили своё отношение к случившемуся. Только директор никак не мог прийти в себя, казалось, ещё мгновение и у старого интригана случится удар, вот было бы забавно, но нет. Старикашка всё же крепким оказался и такими мелочами, как вышедший из-под контроля шпион, его не проймёшь. Ну и чудно, у меня на него другие планы.       — Примите и мои поздравления, мисс Риган. — Злой блеск в глазах белобородого ничего хорошего не предвещал маленькой мисс.       — Леди, директор, моя невеста — леди Генриетта Риган, — вмешался муж, не менее зло и предостерегающе взирая на директора.       — Кто бы сомневался… — пробурчал себе под нос Дамблдор, но потом собрался, лучезарно улыбнулся, и таки склонился к моей руке, стараясь продемонстрировать свои навыки в общении с высокородными зазнайками. — Примите и мои искренние поздравления.       — Я знаю, что вы, как никто, радеете за счастье своих подопечных, спасибо, мистер Дамблдор. Приложу максимум усилий, чтобы сделать Северуса счастливым, в этом вы можете на меня положиться, — и столько невинной радости и доверительности в моём взгляде, что старик вначале прищурился, но всё же решил не затевать очередной допрос, тем более, при всех.       — Надеюсь, вы не откажете мне в любезности и примите приглашение выпить чашечку чая в тишине и покое моего кабинета, леди Генриетта, мне бы очень хотелось узнать вас получше, — а вот и магия внушения. Что, директор, решили прибегнуть к старым приёмчикам?       — Конечно, если Северус не откажется составить нам компанию, а то родители отпустили меня лишь при условии, что он всюду будет сопровождать меня. Сами знаете, время сейчас неспокойное, мне и так многих трудов стоило уговорить их всех, даже Непреложный обет…       — Конечно-конечно, — а сам раздражённо выдохнул, но тут прозвучали первые звуки очень уж знакомой мелодии (мне знакомой), даже муж не знал о масштабах предстоящей каверзы.       Все огни погасли, погружая зал в кромешную тьму, и злой смех, отголоски которого заставили большинство в страхе озираться и пытаться Люмосом пролить хоть немного ясности в происходящее, превратил разыгравшееся действо в настоящий кошмарный сон. То там, то здесь мелькали слабые огоньки, но магия, которой сейчас было переполнено помещение, гасила эти всплески чужой воли, не давая рассмотреть, что же всё-таки происходит.       И вот я почувствовал, как родная магия Салазара потихоньку оттесняла всех от старого директора, который продолжал свои безуспешные попытки развеять чужое колдовство. Многие приняли происходящее за ещё один праздничный сюрприз, но Альбус Дамблдор всё же понимал, что столь могучая и древняя сила не имела никакого отношения к торжеству, вернее, никто из преподавателей, да и студентов, разве что кроме меня, не могли устроить подобное. Поэтому яркая вспышка света, которая выхватила его фигуру из полумрака пространства, смогла правдиво осветить его страх, бледность одутловатых старческих щёк и панику во взгляде. Тени, что метались словно призраки, неузнаваемо преобразили привычный образ старого профессора, делая его лик похожим на посмертную маску.       Тик-так на часах, ровно полночь,       Время приступать,       Стих страх, открой глаза,       Мир теней отворил ворота.       Тени вихрем кружили сначала под потолком, с накалом мелодии опускались всё ниже и ниже, заключая в свою жуткую воронку директора, а потом преобразились в образ нага: огромного, пугающе-прекрасного, изумрудного нага. Салазар во всей своей красе… Его образ вызывал восторг и страх одновременно, даже у меня по спине пробегали мурашки от его силы и величия. Шёлк иссиня-чёрных волос, пленительно-хищная красота молодого лица, яркость зелени глаз, голый торс, что манил и притягивал жадные взгляды, приметный медальон, который невозможно было спутать ни с каким иным, и колдовские переливы всех оттенков зелёного, создающие невообразимый рисунок на довольно внушительном хвосте предка.       Кто здесь, скрывается во тьме,       Оплетает разом паутиной огненной,       По пятам, чуешь, гуляет смерть,       Оскалив пасть, веет холодом мир иной,       И ты не ной, ведь я люблю твои эмоции,       Не уйдёшь, ха, я искусный, словно Моцарт,       И ремесло моё окутано пеленой алой,       Эликсир жизни дарит навыки небывалые,       Облачён в чёрный, словно ночь, плащ,       На лице волчий оскал, можешь звать меня палач,       Уже четверо суток, я ищу тебя по всем закоулкам, бес попутал место злодеяния.       И вот я уловил момент, когда трепыхания директора были остановлены магией самого Хогвартса. Неотрывно вглядываясь в глаза своего врага, имел небывалую возможность и удовольствие наблюдать панику, а потом смертельный страх и отчаянье от понимания, что сам Замок восстал против него. Больше старый мерзавец не мог рассчитывать на поддержку самой древней магической школы, а главное — с этого мгновения он более не являлся директором школы! Основатели решили не откладывать в долгий ящик свой подарок, правда, я уговаривал подождать до Нового Года, но вести от гоблинов о продвижении моего дела позволили ускорить сей процесс. Поэтому папа отрывался по полной, наслаждаясь прозрением и отчаяньем мерзкого предателя, впитывая его ужас.       Наконец, увенчались поиски успехом,       Жадно вдыхаю дым, угадай кто приехал,       Чтобы забрать твою душу, в самое, в самое пекло,       Злополучный вечер, я не спорю,       Город окутал мрак, сыграем в страшную историю,       Профессор, мне просто интересно понять, что ты из себя строишь,       Играешь с природой, возомнив себя Богом,       Жалкий циник, даже у тебя есть порок,       Итак, твоё имя в моём списке,       Чёрным по белому рядом с виселицей.       Со стороны казалось, что директор вместе с остальными наблюдает за представлением. Все неотрывно следили за Салазаром с восхищением и изумлением, за фантомами, которые изображали символы всех четырех факультетов. Они словно спрыгнули с гербов, которые, как и обычно, украшали стены, и взялись прохаживаться по залу. Василиск, Лев, Ворон и Барсук. Все без исключения были вовлечены в это, дети тянули руки, чтобы хоть прикоснуться к великолепным животным, а те в свою очередь то порыкивая, то фырча, но позволяли такую вольность, чем вызывали немыслимый восторг. Но всё же глаза большинства были направлены в центр зала, где застывшей статуей стоял старый маг, а змей своим обольстительным голосом и словами песни давал многим повод задуматься и осмыслить некоторые аспекты происходящего в этот миг.       Тик-так на часах, ровно полночь, время приступать,       Стих страх, открой глаза, мир теней отворил ворота,       Тик-так на часах, ровно полночь, время приступать,       Стих страх, открой глаза, мир теней отворил ворота…       Итак, вроде всё на месте, чудак даже не заметил, как я проник в его крепость,       Глупец, жадность тебя погубит, поскупился на охрану, теперь кусай губы,       Словно тень, хожу по следам, выбираю комбинацию из четырёх дам,       Змеиный яд, очень прелестная смесь, пью по чайной на завтрак, только не смейтесь,       Ой, что-то я задумался, пора искать барашка,       Иду вперёд, стучу в дверь ударами страшными,       «Кто там?» — удивлённо молвил голос,       Обижаешь, не ждал, встречай же гостя,       Скрипнула дверь, открывая зола, существо похожее на Зоро, но, но без шляпки,       «Это шутка?» — с улыбкой дерзкой профессор излагал словами резко, невозмутимо,       «Да как ты смеешь, я палач, пришёл, чтобы душу твою уволочь»,       «Слушай, сделал ли ты уроки, юный герой?»,       «Нет»,       Твоей власти конец, я в преисподней король.       Обойдя весь зал, живые символы факультетов подошли с четырёх сторон к основным действующим лицам этого шоу, заняли положенные по ритуалу «Смещения» места, чем замкнули круг. Яркая вспышка — и тишину разорвал странный неживой голос:       — А́льбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, за содеянное тобой зло и преступления против учеников школы и учительского персонала, тебе отказано в должности директора. Ты изгоняешься с территории школы на веки вечные!       Все замерли словно громом поражённые. Чего-чего, но такого услышать никто не ожидал, даже я. Непонимающе взглянул на мужа, но он был так же изумлён происходящим, поэтому вновь недоумённо посмотрел на Салазара. Змей довольно скалился и выражал небывалое довольство, но, поймав мой удивлённый взгляд, задорно подмигнул и прошептал:       — Это тебе наш подарок, дочурка.       После, приняв свою человеческую форму, он подошёл вплотную к директору, рядом с ним воплотился Годрик. Их облик был преисполнен достоинства. Великие воители и повелители, именно такие, какими их и представляли.       — За зло, что ты сотворил в стенах нашей школы… — голос Гриффиндора сейчас действительно был похож на рычание разгневанного льва.       — Зсса прессступление против нашссего Рода и Нассследника… — холодящий душу ужас вызывало шипение нага.       — Изгоняем! — заключающий совместный аккорд. Немыслимый круговорот теней, образов и огня… Миг — и вспышка света, ослепившая всех, гаснет, погружая зал в гробовую тишину и темноту. И только отголоски эха продолжали звучать, всё удаляясь и затихая:       Тик-так на часах, ровно полночь, время приступать,       Стих страх, открой глаза, мир теней отворил ворота,       Тик-так на часах, ровно полночь, время приступать,       Стих страх, открой глаза, мир теней отворил ворота…       Темнота была глубокой, ни одного блика или отсвета. Я тесней прижался к любимому, а он поцеловал меня в макушку и крепко обнял.       «Гарри, тебе пора. Сейчас начнутся поиски директора, думаю, они надолго не затянутся и к полуночи я освобожусь. Прими приличествующий случаю вид, и помелькай какое-то время в толпе или вашей гостиной, а в двенадцать я ожидаю тебя у себя».       «Но я…» — мне очень не хотелось оставаться одному, да и в поисках я не против был принять участие.       «Никаких «но», Гарри! На сегодня достаточно, тебе не кажется? Всё и так довольно шатко…» — он сильнее сжал меня в своих руках.       «Я не знал…» — чувствуя его эмоции и переживания, я не желал, чтобы он засомневался во мне.       «Знаю, глупый… Жаль, что они не поставили нас в известность, я предполагал, но да ладно. Оно, возможно, и к лучшему. Альбус не сможет оправдать произошедшее, да и в твой план это вписывается как нельзя лучше. Но теперь ты чётко выполняешь мои инструкции, нам ещё на семейное торжество необходимо успеть».       «Хорошо, Северус. Я буду сама осмотрительность».       «Ну-ну… — и меня нежно поцеловали. — А теперь зови своего родителя и быстренько возвращай себе прежний облик. Пора моей невесте вернуться под неусыпный и бдительный контроль её родителей, а Гарри Поттеру занять своё место среди учеников школы».       Действительно, сегодня день и так получился необычайно богат на события. Но всё же, это был самый потрясающий Хэллоуин в моей жизни!