Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Тимотео Да, многое же я узнал, по возвращении домой. Даже удивительно, сколько всего я на самом деле упускал из вида! Я во многом ошибался. Ошибался непростительно. Я всё ещё жил, и жил дома, в особняке Вонголы по мере возможностей внимательно наблюдая за преемником. Я наблюдал, и не знал, как же относиться к нему. С одной стороны он был идеальным Боссом, которого просто обожала семья. Он знал что делал, прекрасно справлялся с обязанностями, просчитывая последствия своих решений на годы, а то и на десятилетия вперёд. А с другой стороны…. Я всё ещё совершенно не мог понять, что он за человек… Та ситуация, когда по первому зову своего старого знакомого он отправился на опаснейшее задание, меня очень сильно огорчала и заставляла задуматься. Я не понимал, о чём Тсунаёши говорил с теми людьми. Понял только, что его действительно знали во всём мире как лучшего. А ещё, что он был основательно замешен в чём-то серьёзном и его разыскивали. Его называли Бродячим Мудрецом, и я не мог сказать, что означало это звание. Явно звание, а не просто прозвище. Хотя, честно признаться, имя было мне смутно знакомо, будто не раз фигурировало в сводках…. Я пытался образумить преемника. Пытался втолковать, что глупо и неразумно отправляться Боссу такой организации как Вонгола на столь опасное задание, и ввязываться в проблемы. Но он не слушал. Его глаза загорелись азартом и жизнью, хотя за делами они были безжизненны и почти пусты. Я не смог его отговорить… Но, зато, получил сразу два ответа на мои сомнения. Тсунаёши с лёгкостью объяснил, почему несмотря на то, какой он хороший Босс, несмотря на то, как его уважали, несмотря на то, как он практически из пепла всего лишь за полгода поднял семью – всё равно сомневался в нём. А Дечимо просто взял и сказал, что однажды может возникнуть такая ситуация, что Вонголу он бросит, предаст, а то и вовсе, уничтожит. Мои Хранители не поверили, но я знал: Тсунаёши не солгал. Он действительно мог это сделать. Без малейших колебаний и сожалений. Хотя, если, по чести сказать, в семье его действительно, скорее всего, ничто не держало. Когда-то эта семья фактически предала его. И он был ей ничем не обязан. Всего в жизни он достиг своими силами, и… Да и…. Чтож, должен признаться, что хоть эта новость и стала для меня ударом, а я и сам не раз задумывался о том, что мир стал бы гораздо чище без Вонголы и без… мафии. Как и сказал Тсунаёши: «нужно вырубить джунгли под корень, уничтожив вместе со всеми его обитателями, прежде чем сажать другой, светлый лес, или строить небоскрёбы». И это логично, потому что иначе джунгли вернутся. Так и мафия возродится вновь, стоит остаться в живых хоть одному мафиози. Но с другой стороны, ведь мафиози тоже были людьми, у которых были жёны и дети, и которые просто хотели лучшей жизни. Их что, тоже уничтожать? Ладно, оставим это. Важнее то, что при нынешнем процветании, Вонгола сидела на пороховой бочке и игралась с огнём, образно говоря. И было совершенно непонятно, то ли она взлетит на воздух, то ли её развеет по ветру, то ли она останется нетронутой, и даже станет лучше. Другой неожиданной новостью стало то, что Занзас, мой приёмный сын Занзас, тоже оказался Вонголой и имел право занять место Босса! При этом известии моё сердце, словно тисками, сдавило. Ведь означало это, что я смертельно ошибся. Что я зря подверг практически сына тяжёлому наказанию, Прорыву Точки Ноля. Конечно, я не знал, что в этой технике Примо можно выжить. Во льду пламени Неба не было кислорода, и, тем более, еды и воды, но сын выжил, и я действительно понимал, за что он ненавидел меня. И тут выясняется, что я был не прав. Что сын вовсе не стремился залить мир кровью, а лишь желал блага семье, как на ладони видя мои ошибки. Я просто не справлялся со своими обязанностям, и он решил поднять восстание, понимая, что я его, приёмыша, не послушаю. Осознавать это сейчас… было горько. Очень-очень горько. Хорошего отца из меня не вышло… Я тогда наглотался успокоительного и сердечных капель, потому что пережить осознание без стресса не мог. А потом был новый стресс, ведь Ганук включил новости на ноутбуке, и я с Хранителями с удивлением наблюдали за тем, как по всем телевизионным каналам крутят ролики, «просочившиеся» в сеть, на которых была зафиксирована кража короны святого Эдуарда из Лондонского Тауэра. В фигуре парня в капюшоне для меня с лёгкостью узнавался Тсунаёши. Я не без восхищения наблюдал за тем, как он профессионально вырубает несколько десятков человек из правоохранительных органов, и как ловко уводит корону…. И сколько же он поднял шуму, как и предполагало задание!!! Видимо он воспользовался интернетом, и буквально поднял массы, чтобы те активно комментировали произошедшее, окрашивая не вора, а королевскую власть в негативные цвета. А уж какой свист и аплодисменты стояли в Вонголе во время вечерних новостей, когда подчинённые Тсунаёши, с помощью быстро разошедшихся слухов, узнали о проделке Босса и слушали, как он передаёт всем «привет» по новостям – не передать словами. Я, естественно, был недоволен тем, что мой преемник так рисковал раскрыться, обратить внимание мировой общественности на мафию, и просто рисковал своей жизнью и семьёй. Но, должен был признать, что действовал он профессионально, и не зря с гордостью называл себя лучшим. Попытка отчитать Тсунаёши за безответственность по его возвращению, само собой, ничего не дала. Но больше меня, откровенно говоря, раздражало то, что мои, МОИ Хранители зауважали его, и молчаливо поддерживали. Нет, они поддерживали и меня, но с моим мнением явно были не согласны. Я всё пытался докопаться до истины, и как-то воспользовался случаем и возможностью, чтобы поговорить с Тсунаёши. Он отдыхал, размышляя о чём-то в одной из гостиных с большим камином, и наблюдал за тремя горничными-служанками, которые прибирались в помещении. Должен заметить, что вели они себя достаточно вульгарно и развязно, то эротично выгибаясь, то совершая ещё какие-нибудь откровенно пошлые действия, например, расстёгивая пуговки на форменных блузках так, что становилось видно бюстгальтера. Они будто бы пытались соблазнить моего преемника, и, он охотно и с удовольствием, вёлся на провокацию, чуть ли не с урчанием или тихим рыком, пялясь на прелести девушек. Вот молодёжь пошла, а?! Однако я решил, что это всё же уникальный момент для разговора. Ведь у Дечимо было отличное настроение, он был хорошо отвлечён, и я мог насесть на него без потерь. Когда я присел в соседнее кресло, он лишь лениво покосился на меня, после чего продолжил наблюдение за служанками. Я заметил в его руке полупустую бутылку из-под горького ликёра, ещё одна, пустая, стояла у его ног. Мне тут же вспомнилось, что я хотел поговорить с ним о вреде алкоголизма, о чём и заговорил. Но получил неожиданный ответ. Тсунаёши спокойно и насмешливо пояснил мне, что алкоголь в любом количестве абсолютно безвреден для почти любого обладателя сильного пламени Неба, потому что оно выжигает ядовитые пары. Выходило, что чтобы опьянеть, ему нужно было выпить несколько ящиков крепкоалкогольной выпивки. Из этого следовало, что несколько бутылок не влияли на трезвость его разума, а значит и на качество работы. Я, честно говоря, никогда не позволял себе выпить больше бокала вина, а потому не знал, так ли это в самом деле. Кроме того, как объяснил мне Тсунаёши, в той марке ликёра, которую он употреблял, был подобран успокаивающий букет трав, который немного расслаблял разум, благодаря чему он меньше раздражался. Я бы не поверил этому, но интуиция Вонголы не подводила и меня. Бывало, я её сигналы неправильно понимал, но…. В общем, этот вопрос у меня отпал. Спросил я и о том, хватало ли текущего бюджета семьи на бесплатное лечение и образование. На это мне тоже был дан утешающий ответ. Мол, да, бюджета на всё хватает с лихвой так, что Дечимо не столь давно отдал приказ создать резерв на случай непредвиденностей, когда могут понадобиться деньги. И в этот резерв ежемесячно отчислялся приличный процент, от потери которого никто не страдал. Я задавал преемнику ещё много вопросов, и оставался удовлетворён ответами. В конце концов, я знал недостаток Десятого Босса, который заключался в отсутствии верности семье. Так что молился всем богам, чтобы ситуации, из-за которой он мог предать, не возникло, а в остальном был предельно спокоен. Мне не давало покоя лишь то, что я не смогу извиниться перед сыном, и попрощаться с ним. А вот мысли Тсунаёши витали явно вокруг более легкомысленных вещей. Он всё так же продолжал наблюдать за девушками-горничными, но уже несколько раздражённо. И в какой-то момент решил высказаться: - Девушки, прошу прощения, но боюсь должен вас отвлечь, и высказаться. – Служанки переглянулись, и с интересом уставились на начальника. Тсунаёши с лукавой улыбкой продолжил: - Я не знаю, что вы задумали, но то, что вы так явно демонстрируете мне свои прелести, да ещё и все вместе, говорит о том, что вы о чём-то поспорили. О чём – не важно. Однако я хочу сказать, что даже без ваших демонстраций давно заметил и оценил уникальную красоту каждой из вас. Вот, например, у вас, Мария, очень редкий цвет глаз. – Названная замерла, как вкопанная, и, затаив дыхание, стала прислушиваться: - Такой медовый, тягучий, затягивающий. Вам опасно смотреть в глаза, потому что очень сложно оторвать взгляд от переливов оттенков вашей радужки. Так же у вас привлекательная форма груди. Руки сами тянутся. – Девушка зарделась, а Тсунаёши, переведя взгляд на другую горничную, абсолютно серьёзным тоном продолжил: - Лидия, у вас очень красивые ноги, явно с шелковистой кожей и не кривые. Честно говоря, я не раз ловил себя на мысли о том, что у вас должно быть очень красивые бёдра, правильной формы. И шея…. Я бы с удовольствием оставил на ней несколько своих меток. – Дечимо довольно прищурился, глядя на ещё одну зардевшуюся девушку. Должен заметить, что горничные и правда, были хороши собой…: - Сандра, у вас невероятно тонкая талия. Иногда мне удивительно, что вы живая женщина, потому что кажется, органам пищеварения у вас с такой талией просто никак не поместились бы. И волосы. Очень хочется к ним прикоснуться. Наверняка они у вас очень мягкие и шелковистые…. Я умею видеть достоинства и особенности каждой женщины. Всегда вижу вашу уникальность…. – Тсунаёши, всё так же опираясь локтями на подлокотники кресла, соединил кончики пальцев рук и опасно прищурился. - Однако я не понимаю, что вы от меня хотите. Возможно я слишком высокого мнения о себе, но если вы пытаетесь меня соблазнить, поспорив о том, кто это сделает первой, то вы зря стараетесь. Во-первых, я умею отлично контролировать свои мужские инстинкты. А во-вторых, стерегусь таких отношении вообще. Я совершенно не способен любить, и не умею быть верным любовником. Я не способен дать вам то, что каждая из вас заслуживает. От того, что вы попадёте ко мне в постель, для вас ничего не изменится. – Я поражался тому, о каких откровенных вещах он способен был говорить так спокойно, наслаждаясь тем, как вгонял девушек в краску. - Вы что, действительно хотите быть «очередной» моей «пассией на ночь»? Одной из десяток? Не думаю. Напротив, я полагаю, что каждая из вас хочет быть для своего партнёра единственной. Никто из вас для меня ею стать не сможет. К тому же, это помешает нам работать в одном доме…. – Оу, неожиданно. Нет, конечно, Тсунаёши был хорош собой, но я не ожидал, что блуд входил в число его недостатков. Алкоголизм, блуд, цинизм, беспринципность. Что ещё? - Жаль, конечно, но вообще-то мы спорили на то, какой вы ориентации, Шеф. – Задорно ухмыльнулась та, которую Тсунаёши назвал Лидией. Мой преемник довольно зажмурился и произнёс: - Мм, дерзкая! Ты мне нравишься. Продолжай…. - Не думаю, что вы таскаете незаметно к себе женщин торгующих собой раз в несколько дней…. А покидаете особняк вы не столь часто. - И? - Вы ведь спите со своими Хранителями, да? – Я подавился воздухом: для меня сама мысль об этом была немыслимо кощунственной. Тсунаёши же прищурился уже задумчиво и опасно, и лишь почти две минуты спустя ответил лаконично: - Да, сплю. – А затем пояснил: - Я бисексуален, а мои Хранители, согласитесь, красавцы. – Девушки, явно не ожидавшие откровенности, тоже посерьёзнели и кивнули, продолжая слушать с нескрываемым любопытством. Все они игнорировали моё удивление и возмущение на тему: «как так?!» - Я-то способен себя контролировать, а они не всегда. Я тоже привлекателен, ведь так? – Девушки снова смущённо кивнули, не замечая самодовольства Дечимо. - Знаю-знаю. Вообще-то, хоть мне и без разницы, но предпочитаю я всё равно женщин. Это, во-первых, естественнее. Во-вторых, женщину приятно долго нежить, её хочется оберегать и ласкать. Ощущения, которых с парнями ощутить невозможно. Однако в то же время, женщины сложные, нежные, хрупкие и ранимые существа. Одно случайно сказанное слово может её смертельно обидеть. А уж причинять женщине боль – вообще грех. Нам мужчинам не просто понять ваши желания. Вы можете говорить одно, а иметь в виду противоположное. Да и сложно с вами заводить отношения, потому что вы всегда рассчитываете быть «той самой, единственной», хотите чего-то большего. Того, чего я обычно не могу дать. Согласитесь, что я не могу, хотя бы из-за вашей женской гордости, заявляться частенько в какие-нибудь клубы, чтобы подцепить себе девчонку на ночь. Обращаться к женщинам лёгкого поведения – ниже моего достоинства. Однако учитывая мою работу…. Вот знаете ли вы, что накопленные отрицательные эмоции лучше всего выпускать в бою? А накопленный в бою адреналин лучше всего спускать в сексе? Если отрицательные эмоции копить в себе, да ещё и приправлять их адреналином – рано или поздно случится так называемый «срыв». Это состояние, похожее на неконтролируемую ярость, которую испытывают рано или поздно все воины. Не испытывают его только «машины» для убийств, маньяки-психопаты, но они и сами по себе опасны для окружающих, или конченые люди, которым нечего терять. А в этом состоянии почти невозможно себя контролировать, да и не всегда осознаёшь даже самого себя. Очень велика опасность в этом состоянии, причинить вред, или даже убить своих близких. А если при этом у тебя есть сила, способная выжечь всё на километры вокруг в считанные секунды – это вообще кошмар. Понимаете, к чему я клоню? – Я понимал, хотя для меня это было очень дико. Я был воспитан иначе, да и бои, в которых я участвовал, можно было посчитать по пальцам рук…. А вот Тсунаёши, долго проработав наёмником, явно познал все «прелести» жизни человека, для которого война и есть жизнь. - Вам необходимо с кем-то спать, чтобы не причинять вреда окружающим? – Предположила Мария, ничуть не стесняясь подобных откровений. Должен заметить, что девушки на объяснение почти никак не отреагировали. Видимо они дружили, и любили обсуждать… мужчин и их поведение. - Грубо, но в целом верно. – Согласно кивнул Тсунаёши. - Причём в состоянии близком к «срыву», довольно-таки сложно осторожничать и нежничать. Женщины для подобного не подходят. Вы, по большей своей части, не способны получать удовольствие от боли, хоть и болевой порог у вас несравненно выше. Мы же несколько по-другому устроены. В общем, я хотел сказать, что мне гораздо проще спать со своими приближёнными, тем более что и им самим это нужно, чем причинить боль женщине, и потом ползать в её ногах, моля о прощении. Ох, зря я вам это говорю. Слухов сколько будет…. – Скривился он, взлохмачивая свои волосы. Служанки задорно ухмыльнулись: - Девчонки, что скажем? – Спросила Сандра. - Мм, Дон Вонгола, мы вас поняли, и не будем распускать слухи. – Кивнула, словно сама себе, Мария. - Но? – Поднял голову мой преемник. - Но с условием, если вы расскажете, кто сверху. – Хитро прищурилась Лидия. - Извращенки! – Со вкусом выдохнул Дечимо, улыбаясь. - Не вы один с детства в мафии. - Я вас уже обожаю. – Почти смеялся Тсунаёши. - Чтож, я почти всегда сверху. Отдаваться более слабому – ниже моего достоинства. - Вы сказали «почти». – Хитро прищурилась всё та же Лидия. Ух, будь я Боссом, не позволил бы прислуге так с собой разговаривать. Босс Тсунаёши, или не Босс?! - Занзас – моё Небо. Так или иначе, но мы равны. Довольны? – Вскинул бровь он. - Да. – Выдохнули девушки в один голос. - Но всё-таки, если вам вдруг захочется женских объятий… - Снова залилась краской Мария, хихикая чисто по-женски. - Мы в вашем полном распоряжении. – Более серьёзно кивнула Лидия, с трудом скрывая смущение. - Очень уж вы хороши собой. – Подтвердила Сандра. Я был в шоке о том, как молодёжь вот так просто… - Договорились. – Довольно хмыкнул мой преемник. - Только помните о своём обещании не распускать слухов, и возможно однажды я не устою перед вашими прелестями…. – Девушки снова хихикнули в кулачок, и, поклонившись Тсунаёши, со смехом выбежали из комнаты. И только тогда я возмущённо воскликнул: - Тсунаёши, ты спишь с Занзасом?! - А он со мной. – Лукаво улыбнулся Десятый Босс Вонголы. - Мы чуть не воплощение всех главных людских грехов. Блуд, хронический алкоголизм и прочие прелести – наше всё. Мы оба росли в таком обществе, что это неудивительно. - Но это же… - Преступно, греховно, неправильно…. Я не мог подобрать наиболее подходящего слова. - Это - что? Старик, ты потерял возможность повлиять на нас обоих. По разным причинам, но ты бросил нас, хотя мог бы воспитать по своему усмотрению. Теперь уже поздно что-то говорить. Мы привыкли к такой жизни. - Тсунаёши, если кто-то об этом узнает, ты разом… - Свою репутацию я не потеряю в любом случае. – Снова перебил он меня, похоже, читая мысли. - Все и так знают, что тварь я та ещё. Этого я никогда не скрывал. К тому же, у меня есть неоспоримый аргумент, который защитит от любых нападок. - Аргумент? – Рискнул спросить я, опасаясь схватить очередной и последний в моей жизни сердечный приступ. - Да. У меня тяжёлая психологическая травма детства. Я с четырёх лет знаю, что такое изнасилование. Причём знаю даже слишком хорошо. Знаешь ли ты старик, какого это видеть, как твою мать имеют грязные мужики? Или какого это, когда они же буквально рвут тебе задницу, и серьёзно повреждают твои внутренние органы, да ещё и потерять сознание не позволяют? – Насмешливо спросил он, и у меня все внутренности от этого вопроса сжались. - Пытками дело не ограничивалось, да? – С трудом протолкнул воздух в лёгкие я, выдохнув вопрос. - Да. У меня в Японии инвалидность есть. Пожизненная. По моей истории болезни обучают молодых специалистов, на примере моих травм, и действиях хирурга, который меня буквально с того света вытащил. – А сердце всё-таки прихватило, от той не прикрытой истины, что ядом сочилась из уст Тсунаёши. - Мне с тех пор многое в жизни стало абсолютно безразличным. Например, с кем мне спать. Даваться кому попало - гордость не позволяет. А вот Занзасу очень повезло, что он моё Небо и однажды вовремя оказался в нужном месте. Трахнуть меня хотя бы разок мечтают очень многие, включая моих Хранителей. Но право делать это постоянно, имеет только один единственный во всём мире человек – Занзас. – Дечимо с любопытством следил за моей реакцией, и она, похоже, его сильно забавляла. – А уж как он сам любит стонать подо мной…. Мм…. Это кайф! - Это неправильно! – Сделал последнюю попытку я. - Неправильно насиловать совсем крохотных детей или животных. А мы дожили до времён, когда однополые отношения в большой моде. Не подумай, старик, я действительно предпочитаю всё-таки девушек парням. Просто секс с теми и другими совершенно разный, и сейчас мне проще спать с парнями, потому что им не нужно ни конфет, ни цветов, ни билетов в оперу или кино. Их вполне удовлетворяет полчаса внимания к себе и секс на рабочем столе. - Тсунаёши… - От открывшихся мне тайн, я схватился за сердце. Дечимо вздохнул: - Не учи меня старик. Не учи. Я прожил такую жизнь, восхитительную и дрянную одновременно, что сам тебя, всю жизнь просидевшего в четырёх стенах, поучить могу. Не учи. – Снова вздохнул он, поднимаясь на ноги, и уходя из комнаты. Я вздохнул. Всё-таки в моральном плане современная молодёжь была очень… испорченной. Это было горько и досадно, и мы, старшее поколение, к сожалению, никак повлиять на это не могли: молодёжь славилась ещё и тем, что никого не слушала. Им было бесполезно говорить о том, к чему могло привести такое отношение к жизни, к семье, к половым связям. Так что о наследниках я даже заикаться не решился. Тем более что Тсунаёши был занят подготовкой к предстоящему собранию альянса. Я был очень удивлён тому, что мой преемник решил прикупить соседний особняк с прилежащей территорией. На него несколько раз косился Реборн, но так и не решился на покупку: сумма была значительна даже для него. Однако Тсунаёши, как выяснилось, просто продал один из нерентабельных домов, уже принадлежащих Вонголе, и под небольшим давлением приобрёл соседскую территорию за гроши. Должен отметить, что сделать тот дом штабом альянса было отличной идеей. Это одновременно делало родовое гнездо Вонголы более безопасным, и создавало более удобное место для встреч альянсу. Ведь даже при мне несколько раз особняк разрушали изнутри семьи-предатели. А Доны вечно жаловались, что им приходится ночевать в гостиницах, потому что Вонгола не могла обеспечить им достойный приём. Я, да и Хранители мои, вообще очень удивлялись тому, как Тсунаёши успевал разбираться со всеми делами в одиночку. И ведь всё предусматривал, ни о чём не забывал. Находил время и на разбор бумаг, и на общение с партнёрами и союзниками, и на неторопливые беседы с подчинёнными. Даже несмотря на вечные жалобы Николы, Дечимо успевал и немного отдыхать, и перекусывать, и даже заниматься досугом. Для меня это всё было особенно удивительно потому, что сам в свою бытность Босса, я вечно забывал о чём-то важном, вечно не успевал что-то сделать вовремя. Если бы не Хранители, Ёмитсу, Реборн, и тогда ещё живой Девятый Дон Каваллоне – Вонгола, наверное, и правда, развалилась бы. Тсунаёши же действительно со всем справлялся один. Конечно, многое он перепоручал подчинённым, но те настолько были преданны ему, настолько уважали своего нового Босса и слегка побаивались, что качество работы от этого ничуть не страдало. Так что, всё-таки несмотря ни на что, Вонгола попала в очень надёжные руки. И всё бы хорошо, если бы только сам мой преемник имел чуть больше привязанности к семье. Вечером, перед днём собрания, я шёл с ужина в свою комнату, как вдруг услышал странную, но красивую музыку. Кто-то очень чувственно и выразительно играл на скрипке. Звук был явно живым, и я пошёл на него, с любопытством. Мне было очень интересно, кто же из проживающих в особняке играл на скрипке так виртуозно… Звук привёл меня к явно недавно поставленной чуть приоткрытой двери, в самом конце коридора необитаемой части особняка. В маленькую щёлку музыканта было невидно, и я рискнул толкнуть дверь и войти в помещение. И первое, что бросилось мне в глаза – это белые музыкальные инструменты. Их было много, видимо это помещение Тсунаёши сделал музыкальной комнатой, ведь раньше её не было. Дизайн был очень интересным, потому что казалось, будто инструменты парят среди звёзд: окна были занавешены плотными чёрными шторами, а в выкрашенные в тёмно-синий, почти чёрный цвет стены, потолок и пол были встроены мелкие светодиоды различных, но в основном, холодных цветов. Ещё, присмотревшись, я заметил мебель: деревянные скамейки, сидения и подлокотники которых были обиты войлоком, и бархатом сверху. Скамьи были тоже тёмными, потому и сливались со стенами. Хоть светодиодов и было много, но свет от них всё равно был слабым. Однако даже так, обернувшись, я сумел разглядеть силуэт… Тсунаёши, который и играл на скрипке. Он явно заметил мой приход, хоть и играл с закрытыми глазами без нот, что-то своё или по памяти – я не знал. Но отчётливо видел одинокую слезу, показавшуюся мне слишком густой, проложившую блестящую дорожку по его щеке…. Мелодия и правда была грустной, и даже какой-то… плаксивой. Прислушиваясь к ней, я почему-то начал вспоминать смерти всех близких мне людей, которых когда-либо хоронил. В этой мелодии сквозила непереносимая тоска и отчаяние… Но по кому тосковал скрипач, тем более в его-то возрасте? Однако слёзы были лучшим доказательством тому, что Тсунаёши было по кому тосковать…. Мягкие переливы заставляли забыться. Резкие переходы вытаскивали из глубины души все переживания наружу…. Таких скрипачей ещё в моём юношестве называли дьявольскими отродиями. Я и не заметил, как по моим щекам тоже потекли слёзы, которые неожиданно приносили облегчение…. Я не знал, сколько прошло времени, прежде чем Тсунаёши закончил играть. Я полностью подпал под наваждение собственных горьких воспоминаний. Наверное, так и сидел бы, если бы меня не вернул к реальности голос преемника: - Не правда ли музыка удивительна, особенно в руках мастера? – Спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил: - Она может лечить израненные души, а может открывать их… - Кто научил тебя так играть…? – Отчего-то сипло спросил я. - Служанка Чёрного Волка. – Пожал плечами он, украдкой вытирая слезу. - И научила играть – это громко сказано. Я не знаю нотной грамоты, и играю исключительно на слух. Она научила меня только пользоваться инструментом. - Удивительный дизайн комнаты…. – Заметил я, не зная, как поддержать увядающий разговор. - Да. – Согласился Тсунаёши. – Это мне Занзас на день рождения такой подарок сделал, при помощи ещё нескольких моих бандитов. Он знает, что я люблю музыку и ночное небо, вот и… - А остальные инструменты…? - На фортепиано и мелких духовых – я умею играть. На остальных - достаточно посредственно, но тоже могу. Да и не только я музыкант в моей компании. В любой момент группу или мини-оркестр организовать можно…. – Немного растерянно улыбнулся он. – Ладно, нужно выспаться перед собранием. Так что я пойду…. – И он спешно ретировался, будто сбегая, и оставляя меня наедине со своими мыслями. А ведь я не решился задать ему вопрос, о том, по кому же он так тосковал… И всё-таки, этот молодой человек был очень удивительным, ведь был столь разносторонней личностью….