Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Реохей По какой-то причине двери были целыми, хоть и явно очень древним. Они были с очень искусной резьбой, по неизвестному мне дереву, обитому, местами всё же подверженной коррозии, бронзой. Колесницы, римские легионеры, да и вообще целая армия была изображена на одной створке двери, и… я полагал, что заседание сената, на другой. Вроде и как противостояние главных сил империи, и как взаимодополняющая работа этих самых сил на благо государства. Снизу на дверях была какая-то надпись, но я латиницу не знал, а остальные переводить для меня это не стали. Ну и я не стал спрашивать. Босс у двери задерживаться не стал, по-хозяйски распахивая её во всю ширь, так что створки глухо стукнули о камень коридора. Я бы на его месте со столь ценной дверью так обращаться не стал, осторожно приоткрыв лишь одну створку. Но Лео привык командовать, и всегда и везде вёл себя как главный. Даже на приёмах у союзных семей он никогда не скромничал, строго соблюдая этикет, не принижая хозяев, но и не на секунду не забывая, что они обязаны ему его присутствием. Некоторых это задевало, а на некоторых, напротив, действовало отрезвляюще, сбавляя гонор. Если задуматься, то он всегда вёл себя как король огромной державы, выше которого только боги. При этом не казалось, что он просто вообразил о себе невесть что. Чем он руководствовался, подавая себя в таком свете, разумеется, было неизвестно. Но меня всё же утешала мысль о том, что раритетные двери этот выкрутас моего начальства не повредил, что стало ясно при беглом осмотре. Однако за дверьми было очень интересное, полукруглое помещение. Чем оно было интересно? Да всем, начиная от волчьих шкур, линялых, полусъеденных, с проплешинами, но которыми были завешены все стены. Каменную кладку пола покрывал деревянный настил, с набитой поверх кожей, скорее всего, коровьей. Стена, в которую упирался проход с резными дверьми, была прямой, а остальные стены полукругом вливались в одну. И в центре этого полукруга, ровно напротив двери, стоял странный деревянный сундук, продолговатой формы, больше похожий на чемодан. Он был обит железом, которое заржавело давным-давно. За ним в специальной стойке стояло три копья, наклоненных под углом примерно в тридцать градусов. А за этими копьями стоял мраморный барельеф воинственного вида мужчины. Барельеф тоже был выполнен очень искусно. Так, что две волчьи шкуры, свисающие с его плеч, казались бы настоящими, если цвет соответствовал. А лицо, в молочном мраморе, и вовсе казалось почти живым. Даже радужки глаз, сделанные из сапфиров, или какого-то похожего по цвету камня, выглядели реалистичными. Он был одет, вопреки ожиданиям, не в доспехи, а явно в кожаную тунику, с большими разрезами для рук, и доходящими почти до локтя разрезами по бокам. Под туникой был аналог футболки того времени, с рукавами тоже до локтя. Туника была перевязана широким поясом, который мне отчего-то представлялся красным, и не иначе. За спиной у мужчины был плащ в пол, отороченный мехом. Штаны из ткани, или что там было в то время, перетянутые кожаными ремнями. И высокие кожаные сапоги, которых, по идее, в то время быть не могло. За спиной у мужчины торчали стрелы и лук со спущенной тетивой, из-за одного плеча, и ножны из-за другого. Из-за пояса торчало несколько различных по форме и назначению ножей. Так же их рукояти торчали из сапог. С другого бока на поясе висел явно длинный бич. Запястья и руки, у мужчины с барельефа тоже были защищены почти до локтя явно жёсткой кожей. Мне чудилось, что за ней изображённый тоже хранил «стальные сюрпризы» для врагов. Но главное, что в руках у него были ятаганы, точь-в-точь как у Босса. - Здесь я и нашёл Виенто. – Подтвердил мою догадку он. - А глиняные таблички? – Поинтересовался Джотто, брезгливо осматривая волчьи шкуры. - Они у меня в подвале лежат. – Лео пожал плечами. - Я еще, когда блудил, их вынес. Они были там, в церковных катакомбах. Там есть что-то вроде кельи, со скелетом на каменной койке. Там я их и нашёл, но их там больше нет. - Что за таблички? – Деловито поинтересовался Рикардо, подходя к сундуку, и распахивая его. Из-за его спины я ничего не видел, но он там копался, значит, что-то там всё же было. - Там история храма написана. Монах какой-то записал со слов жителей Каккамо. Он, вроде как, в храм добирался. Но пока он дошёл, молния его уже уничтожила. Он подземелья нашёл, да в них и поселился. Это немного в стороне от так называемого «проклятого места». - Потом покажешь. – Буркнул в ответ брату Второй, и, обернувшись, позвал младшего: - Хм, смотри Лео, а тут остатки ножен. Состояние у них, конечно, аховое, но у меня есть знакомый специалист. Могу восстановить…. – Босс подошёл к брату, и, не наклоняясь, критично осмотрел остатки ножен. После чего фыркнул: - Не стоит, Рик. Думаю, мечу всё равно, в каких ножнах быть. А у меня там усовершенствованная модель, с пропиткой внутри, которая одновременно защищает меч от коррозии, сохраняя остроту, – хотя он и так, не тупится – и является ядом, со средней скоростью воздействия. – Я удивлённо вскинул брови, потому что таких подробностей о любимом холодном оружии своего Неба не знал. Занзас, кажется, тоже был удивлён, но не слишком. Старшие же Вонголы в немом изумлении уставились на Лео. А тот осмотрел нас, сделал страшные глаза, а потом мгновенно состроил невинную мордочку, и выдал, прикрывая рот ладонью: – Ой, кажется, я разболтал свою маленькую тайну…. Впрочем, чего уж скрывать, у меня всё оружие с неприятными секретами. – Тут невинность превратилась в коварный оскал. – Но, возвращаясь к ножнам Виенто, добавлю, что там, в хитром устройстве, на всякий случай и мазь-противоядие есть. - Привычка смазывать оружие ядом…?! – Отмер отец-основатель. Его младший сын снова пожал плечами: - Заразительный пример одной моей знакомой цыганки. – На некоторое время мы погрузились в изучение зала. Наверное, когда-то он выглядел очень роскошно: шкуры хищников, кожа, бронза, кое-где отделка из белого мрамора…. Но сейчас, много веков спустя, помещение казалось кладовкой, в которой особенно остро ощущалось неумолимость времени. - Кто изображён на барельефе? Наверняка ведь не фантазия, а, Мусор? – Отвлёк меня от скучных размышлений о вечном Занзас. - Марс, я полагаю. – Отозвался его отец, тоже изучающий барельеф. - Уже встречал его ранее, и он везде был подписан именно так…. - Это Хархару. Древний Ассирийский царь. Основатель города Ашшур. – Фыркнул из дальнего угла Лео, буквально что-то вынюхивавшего в лысой волчьей шкуре. Секондо мгновенно вскинулся, явно с этой версией несогласный: - С чего ты взял? Тут же ясно написано… - По-гречески. Практически в центре римской империи. – Босс смерил брата насмешливым взглядом, и вернулся к вынюхиванию… лишаёв, не иначе. - Римляне имели высокоорганизованное общество, для Европы своего времени, - после усмешки добавил он, - но они были варварами, и по варварски относились к религиям тех, кого варварами считали. Несли в покорённые земли свой уклад, начисто стирая культуру. Это не римский барельеф. Стили различны. Плита барельефа достаточно тонкая для того, чтобы его могли вынести из другого места. Например, из Греции, с которой они много воевали. А те тоже были завоевателями в своё время. Если бы это принадлежало грекам – глаза изображённому царю римляне бы выцарапали. Но они этого не сделали, почему? - Потому что это Марс, и они сами его изобразили. – Упёр руки в бока Рикардо. - Лео, ты в своём уме? Когда появился Рим, и когда город Ашшур, подумай! – Босс опасно прищурился… Мы с Занзасом и Джотто невольно переглянулись. Характер Второго я не знал, но знал своё Небо, а тот очень любил историю, к которой у него был свой подход, а ещё, если кто-то с ним был не согласен в области, в которой он считал себя знатоком, спорить был готов до хрипоты. И это упрямство было семейной чертой, потому что Занзас был таким же. Я так понял, что мы в этой комнате останемся ночевать и жить, пока два упрямых барана не перестанут упрямиться и пытаться друг друга переупрямить. И не я один пришёл к такому выводу, потому что Босс Варии демонстративно закутался в извлечённый спальник, после чего сел прямо на пол, прислоняясь к стене, в единственном месте, где не было ни шкур, ни кожи на полу. Пораскинув мозгами, я решил последовать его примеру, и усмехнулся, когда Занзас, приложив палец к губам в знак тишины, достал телефон, и начал снимать спор на видеокамеру. - Об этом я и говорю. – Тем временем меланхолично откликнулся Лео, впрочем, не скрывая опасную нотку в голосе. Рикардо вздохнул, взлохматил волосы, потёр виски и заметил: - Во времена Ашшура не было технологий, чтобы… - Ещё скажи, что Хрустальный череп принадлежит инопланетянам, потому что у людей никогда не было технологий для такой обработки камней – я вообще тебя засмею, Рик. – Скрестил руки на груди наше Небо. Мы с Занзасом синхронно закатили глаза: его опять понесло. - Именно так я и считаю. – Спокойно согласился Второй. - Но мы не об этом. Если это Хархару, - он мотнул головой в сторону барельефа, - то почему надпись гласит «Марс», и она не на шумерском, арамейском и аккадском, что было бы логично, если бы её сделали в Ашшуре? - А почему она не на латинском? – Парировал Босс. Несколько минут они сверлили друг друга взглядами, после чего старший из братьев выдохнул: - Мы зашли в тупик. - Эй, дети мои, имеет ли это значение? – Рискнул влезть Первый. Я услышал от Занзаса тихое: «Идиот». - Очень большое, отец. – Фыркнули оба, и подошли к барельефу, сверля его взглядом так, словно он мог разрешить их спор. - Так, Лео, давай разберёмся, откуда твоя уверенность? - У меня нет доказательств, но это наиболее вероятно. Потому что камни, которые отец невольно использовал для создания колец, принадлежали когда-то этому царю. - ЧТО? – Воскликнул упомянутый недоумённо. Рик на Босса смотрел так же, а тот в очередной раз пожал плечами: - Дух камня так сказал. – О, ну всё ясно. Это его личные, никому не понятные, заморочки. Секондо некоторое время таращился на брата, а потом потряс головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение, или вытряхнуть из головы неуместные мысли: - Ничего не понимаю, и это вообще похоже на бред, но допустим. Однако причём тут Марс, и твой ятаган? - Ты упоминал, что видел нож и меч на барельефе кого-то великого…. - Да, одного из царей Месопота…. - Тут старший сын Джотто замер в ступоре, будто он внезапно достиг просветления. Видимо что-то в его мыслях сошлось, и он закончил: - …мии. В этом есть смысл, ведь Ассурия, как и Вавилон, относились к месопотамской цивилизации, и Ашшур…. Если подумать, то он похож на…. И глаза тоже синие. Но тогда почему барельеф здесь, а надпись на греческом? – Повернулся он к брату. - Это интересная загадка, согласен. У меня даже есть вопрос на тему: могли ли римляне и греки считать богами людей, имевших необычную силу, и почитать их даже спустя сотни лет, после их кончины? Или, возможно, я ошибаюсь на счёт изготовителей барельефа, но в том, что это Хархару – я уверен. И, в таком случае, вопрос прозвучал бы иначе: Зачем римляне создали барельеф царя, который правил варварскими землями за полторы, а то и за две тысячи лет, до основания Рима, и почему назвали его богом? – Босс задумчиво молчал, Рикардо не менее задумчиво рассматривал брата. Я понимал, что ничего не понимал, и что что-то понимали в сказанном лишь двое из присутствующих. - Ты ведь знаешь больше, чем говоришь, и пытаешься подсказками навести меня на ответ, да? – Босс прищурился уже довольно, усмехнулся и кивнул брату. – Почему бы не сказать прямо? - Пытаюсь оценить насколько окружающие способны переварить необычную информацию, и из этой оценки сделать вывод, стоит ли вообще начинать разговор. – Занзас заржал. Ну да, манера Лео на выдачу информации, наверняка довела до нервного тика не один десяток людей, а тут «под прицельный огонь» попал папаша Босса Варии, которого тот желал задеть побольнее. Это всё равно, что Лео мстил за своего протеже. Кстати, мне тоже, неожиданно, стало доставлять удовольствие наблюдение за тем, как Босс издевался над кем-то, но не надо мной, и не над нашими. Однако Рикардо на эмоции не вёлся, вместо этого пытавшись разобраться: - Итак, выходит, мы оба историки и археологи, но смотрим на одно увлечение под разными углами. И ты, насколько я понял, со стороны истории пламени, верно? – Босс кивнул. – Считай, что заинтриговал, и я этого так не оставлю, а до твоей истины докопаюсь. Однако, не смотря на твои провокации, спешить я тоже не стану. Так же полагаю, что доказывать тебе свою точку зрения не стоит, потому что… - Она основана не на твоих исследованиях, а на исследованиях признанных мировым сообществом историков и археологов, не смотря на то, что ты точно знаешь, как и зачем историю переписывают победители, не гнушаясь использовать бездоказательные данные, или откровенную ложь. – Закончил за брата моё Небо. Было обидно, но длительного спора не было, а неугомонный опять победил… Хотя, он ведь признал, что в происхождении барельефа мог ошибаться, а спор был и об этом. Выходит… ничья?! - Фанатики…. – Тихо ворчал Первый. – Подумать только, и в кого мои дети увлеклись… этим?! – Он обошёл своих сыновей, и уставился на барельеф подозрительным взглядом…. - Пап, ты чего? – Спросил его младший наследник. - Заразился от вас. Мне лицо этого… человека, кого-то напоминает. – Занзас покрутил пальцем у виска весьма однозначно. Братья переглянулись: - Кого? - Что-то смутное, из детства. Будто бы отец на кого-то показывал мне пальцем, и что-то говорил, просил, чтобы я к тому человеку не приближался. – Медленно, словно через силу вспоминая, ответил Джотто. - Вспомнишь если – скажи, ладно? – Тот пожал плечами. Братцы вернулись к своим делам: Лео - к недонюханой, драной шкуре волка, Рикардо – к барельефу. Он залез за сундук, и начал ощупывать края произведения искусства. Некоторое время они оба шуршали в своих углах, пока мы, то есть остальные, откровенно скучали. Но сообщить о скуке, и поторопить исследователей отчего-то никто не решался, будто бы опасаясь гнева и неприятностей от оных. Дабы занять себя, мы решили перекусить бутербродами, которые нам перед отходом, почти насильно навязала Анна, заботливая кондитерша Босса. Бутерброды были вкусными, многослойными, питательными, хоть и тяжёлыми из-за щедрого ломтя мяса в них, так что лично я Анну очень сердечно благодарил. Далее мы запланировали развлечься, пытаясь заставить братьев поесть. И те, неожиданно нас обломали, схватив предложенные бутеры, но, как мне показалось, даже вкуса не чувствуя. Попытка разговорить их, пытаясь выяснить, чем же они занимаются, тоже ничего не дала, потому что все оклики и обращения глухо игнорировались. Сразу становилось ясно: братья, и не только по крови, но и по разуму. И как-то я начал всерьёз опасаться ревности Занзаса к собственному отцу из-за… Лео. Рикардо действительно был чертовски похож на нашего Алоглазого внешне. Но по характеру он был гораздо более сдержан, терпелив, менее требователен. В плюс ко всему, они с неугомонным имели общие интересы, очень похожие склады ума, и отношение к правлению в Вонголе. А ещё Секондо понимал младшего брата с первого жеста, явно различая грани между его ложью, шутками, и правдой. Разница в опыте между черноволосыми чувствовалась очень хорошо, и если их сравнивать – то Босс Варии проигрывал. А ещё, Леонардо было плевать, с кем крутить отношения. И Занзас это знал не хуже, а гораздо лучше меня, потому что испытывал это на собственном примере. Иными словами, куча поводов для ревности. И Занзас злился, я это чувствовал. Хотя сам я был иного мнения. Мне давно казалось, что Босс особенно несчастен от того, что все окружающие в той или иной степени на него претендовали, имели на него виды. Должно быть ему страшно надоело, что если не все, то очень многие его желают. То есть, ему не хватало человека просто для общения. Думалось мне, что именно поэтому он теплее всего относился в нашей семье к детям, потому что их ещё не интересовали отношения, и к тем, кто им самим давным-давно уже переболел. Так что мне казалось, старшего брата он воспринял даром богов, к которому пока присматривался. Не станет Босс переходить черту в этих братских отношениях, я был в этом уверен. От мыслей меня отвлёк звук удара камня о камень, чудовищный, мозговыносящий и зубосводящий скрип, и грохот. Это так Неугомонный открывал очередную потайную дверь как раз в том углу, где он наслаждался ароматами двухтысячелетней волчьей шкуры. Зёв прохода был неровным, будто просто кладка провалилась, но он был, и вёл в темноту. На наши взгляды Лео пожал плечами: - Я искал сквозняк. – Почти в тот же миг, в который он закончил пояснение, его позвал Рикардо. К тому времени барельеф он перевернул лицевой стороной к стене, при помощи своего отца, и что-то искал в следах от инструментов, которыми цельная каменная плита отделялась от породы. Босс подошёл к нему мгновенно, и мы с Занзасом тоже не поленились встать. - Смотри, эти следы от кайла типичны как раз для римских кирок, которые формой своей отличались от инструментов, использовавшихся в то время в остальных развитых странах. - Второй указал на какой-то след, на мой взгляд, ничем не отличавшийся от других таких же. - Барельеф создали римские мастера. – Босс наклонился и присмотрелся, провёл пальцами, после чего задумчиво выдал: - Хм, действительно похоже на то. Но это вызывает лишь больше вопросов. - Тогда, возможно, вот эти насечки ответят нам на них. – Усмехнулся Рикардо, и обратил внимание брата на тонкие линии в нижнем углу, действительно похожие на буквы, и… письмо, уж точно не современное. - Если не ошибаюсь это древнеиранский… какой-то из них. Я, честно говоря, и отличить-то могу их лишь смутно и с трудом. Это нужно показывать специалисту, что… проблематично. – Лео направил свет фонарика на линии, и присел на корточки: - Сфоткал – и вперёд. Но специалист не нужен, потому что я уже здесь. – Усмехнулся он, и заговорил на каком-то каркающем, но и в то же время лиричном языке. Несколько раз он поправил сам себя, заменяя какие-то слова, после того как присматривался лучше. Звучало это отчего-то смешно. Так же как смешно звучал для меня итальянский язык, когда я только начал его изучать. Занзас и Примо никак не отреагировали на чужой язык, а вот Рикардо смотрел на Босса изумлённо, будто не верил, что это слышит. Сам оный внимания на это не обращал, и, видимо закончив, издал смешок, и повернулся к нам лицом: – Переводится это примерно так: «Мы выточили эту плиту по заказу наглых римлян и их паршивыми инструментами, потому что наше могущество позади, а правители падки на золото, которым и платили за работу. Краснознамённые приволокли плиту белого камня, и велели изобразить их бога войны, не объяснив даже, как он выглядел. За наглость их, мы решили отомстить, и выточили лик величайшего воина и царя нашего народа, почитаемого нами, почти как бога. Пусть они молятся нашим богам, и отдают силу веры нашему народу…». Это – всё. – Подвёл итог он, и несколько самодовольно ухмыльнулся, обращаясь к брату: - Я же говорил, что здесь изображён Хархару! - Неожиданно. – Выдохнул тот. - Но и я говорил, что барельеф римский. - Но точили не они! – Закатил глаза Лео, явно готовый отстаивать своё мнение даже в драке. И кто бы мог подумать, что он так увлекался историей?! - Хм, к слову, похоже, что эта хрень создана уже в нашей эре. После правления Марка Аврелия, но до того, как римляне стали Христианами. – Второй на слова Босса не обратил ни малейшего внимания, зато прищурился и осторожно произнёс: - К слову, древние мёртвые языки на то и древние, и мёртвые, что никто не говорит и не пишет на них уже много сотен лет. Эта загадка меня волнует больше. Откуда ты знаешь, как это читается, и сколько языков знаешь? – Хм, это действительно было интересно, так что я взглянул на своё Небо. Он, конечно, отвечал на подобные вопросы и не раз, но всегда расплывчато. Так может брату, который тоже… увлекался, он сказал бы правду?! Заинтересованы в ответе были все, но Лео смотрел только на брата таким взглядом, будто его и не видел. Этот взгляд в свете фонариков был каким-то… нереальным. Глаза казались… инопланетными, что ли? Иногда я смотрел в глаза собакам или кошкам, и у меня возникало такое же чувство. Странно… Однако несколько минут тишины спустя Босс всё же оскалился, и произнёс: - Все языки и их диалекты, которые существуют или существовали в нашем мире. И не только…. Правда, современные в десятки раз хуже древних, потому что их приходилось изучать самостоятельно. – Я посмотрел на Босса, а потом перевёл взгляд на Вонгол. И судя по их лицам, их встроенные детекторы лжи, которые по недоразумению назвали интуицией, говорили им о том, что их родственник сказал правду. - А древние…?! – Вскинул брови отец семейства. - Это совместный дар моей покровительницы, и первого учителя. – Тонко и игриво усмехнулся в ответ моё Небо. Я закатил глаза: ясно, что ничего не скажет. - Не Волка? – Уточнил Рикардо, прищурившись. - Нет, не его. – Кивнул Босс. - Ты говорил, что Волк – твой первый учитель. – Усомнился Джотто. - Нет. Не говорил. – Отрезал Лео. Это было интересно, ведь я считал, что именно Виктор был первым учителем Поющего Койота, и… хм, единственным. Однако выходило, что я обманулся… - И кто первый, ты не скажешь? - Я не смогу сказать, даже если захочу. Печать запрета есть и на мне. – Фыркнул Небо. Хах, ну кто бы сомневался! Как всегда, что не ответ, то три новых вопроса. Но вот что интересно. Занзас в этот разговор не вмешивался, и молчал, никак не реагируя. Либо знал, либо о чём-то догадывался. Я уже давно подумывал о том, как бы мне развести его на разговор. Информацией некоторой он делился, но… неохотно. То ли ему Лео запрещал распространяться, то ли они оба молчали из-за каких-то своих непонятных соображений. - Долго мы ещё тут торчать будем, Мусор? – Вырвал меня из мыслей голос Неба Варии. Он раздражённо передёрнул плечами. - А сынок-то терпением не отличается. – Ехидно заметил Рикардо, обращаясь к брату. Тот отреагировал мгновенно, насмешливо поинтересовавшись: - А ты в его возрасте отличался? Я – нет. - Тоже верно. – Второй знаками показал Боссу, что хочет перевернуть барельеф. И вскоре мы все любовались на произведение искусства древних мастеров. Изображённый мужчина и впрямь кого-то напоминал…. Я бы может и понял, кого, если бы меня не отвлёк нервный смех собственного Неба. В ответ на вопросительные взгляды, он попытался что-то объяснить жестами, так как из-за смеха говорить не мог. Но мы не понимали, а потому, несколько раз глубоко вздохнув, он успокоился, встал рядом с барельефом, немного опустил голову и закрыл глаза. Последовало снова несколько глубоких вдохов, и Босс стал вроде как расслаблять и напрягать мышцы лица, из-за чего, то стремительно менялось. Черты лица заострились, посуровели. Он стал выглядеть взрослее лет на десять, и, к тому же, стал больше походить на Рикардо. - Искусство тысячи лиц! – Тихо воскликнул Секондо. – Умение, практиковавшееся ворами и убийцами в Китае примерно в начале правления династии… - Он окинул нас быстрым взглядом, и махнул рукой: – Не важно, вам всё равно неинтересно. Он ошибался, мне было интересно, но подавать голос я не стал, ведь, в конце концов, это можно было узнать и позже. А Босс тем временем несколько раз щёлкнул пальцами, и на его лице появилась иллюзия бороды точь-в-точь как на барельефе, а в руках появился ятаган, который он невидимым глазу движением заставил распасться надвое. После этого Босс принял позу, как на барельефе, и только тогда открыл глаза…, ярко-ярко синие драгоценные камни, без намёка на эмоции. И… я даже отступил на шаг, не веря, потому что вместо привычного мне Лео, на меня смотрел мужчина с барельефа. Один в один - он. - Таким станет моё лицо через десять лет, если доживу. – И голос Босса, вроде и его, но более глубокий, тоже с хрипотцой, но иной…. - Твоюж… - Занзас был немногословен. - Зато теперь мы точно знаем, от кого ещё ведём свой род. – Усмехнулся Босс, моргнул, и его взгляд стал прежним. Он убрал ятаган в ножны, и услал… туда, где его обычно хранил. Иллюзия бороды тоже исчезла. А вот менять лицо он не спешил. – Хархару жил за тысячелетия до Рима, и был действительно великим царём. Месопотамия была великой цивилизацией, и многие её дети разъехались по Европе и Африке, в том числе и основывая новые государства. Наши предки затесались и в римские императоры…. – Босс довольный чему-то прищурился, и вдруг сел, достал сигареты, и закурил. Несколько затяжек спустя, он внезапно обратился к отцу: - Знаешь, отец, у меня есть предположение, почему ты не нашёл дом, на который с грустью смотрел твой отец, когда вы проходили мимо. Только скажи мне, где ты искал? - В Италии, разумеется. – Пожал плечами тот, и замялся: - Тогда это было Неаполитанское Королевство, Сицилийское Королевство, и прочие…. - Я понял. Но скажи, не помнишь ли ты случайно, путешествия по воде? – Рикардо вскинул брови как-то…. Будто понял, к чему клонил брат. Их отец снова не обратил внимание на гляделки своих детей, и попытался припомнить: - Мм, что-то было. Блеск воды без края помню. Я думал, что мы так с семьёй с полуострова на Сицилию… - Я думаю, что ты не помнишь длинны этого путешествия по морю, и твои корни нужно искать в… Испании. У меня не получается назвать Италию, а тем более Сицилию домом. А вот с Испанией отношения совсем иные…. Я чувствую, родина скорее там… - Босс затушил недокуренную и на половину сигарету о камень, и начал рыться в своём рюкзаке. Достал пластину сушёного мяса, которое нам тоже с собой наложили заботливые повара Лео, и принялся её сосать. - Если я прав в своих предположениях, то потратив немного времени, мы могли бы отследить всю яркую линию пламени неба, на геологическом древе. - Слишком много уверенности в голосе для того, чтобы утверждать подобное об истории длинною в пять тысяч лет! Если Хархару и правда наш предок… – Заметил Второй. – Но это даже звучит дико! - Со временем к моим заскокам привыкнешь – это раз. – Моё Небо был явно уверен в сказанном. – И, кроме того, у Хархару были сотни жён, а детей – наверное, не меньше тысячи. Это – два. - За такой промежуток времени кровь давно смешалась, растворилась в обывателях, исчезла. – Возразил Рикардо, и я, в принципе, с ним был согласен. Если бы не одно «НО»: это же чёртов Поющий Койот, а вокруг него всегда творилось необъяснимое. - Да и, судя по тому, что ты сказал, хотя бы одна из линий наследия не должна была прерваться, или перейти на побочную ни разу, то есть от отца к сыну…. - Это, я согласен, очень спорный вопрос. – Кивнул Небо, понимающе. - Но я к нему ещё вернусь. Хотя сейчас хотел бы заметить, что кому-то из вас троих придётся изрядно постараться, чтобы род не прервался и дальше. – Тут он похабно оскалился, и снова закурил. Я заподозрил неладное: что-то с Боссом было не так. Иначе, зачем сначала тушить недокуренную сигарету, чтобы затем, через несколько считанных минут, запалить новую?! Он нервничал, но отчего? - Почему это, только из нас троих? – Склонил голову к плечу Второй до боли знакомым жестом. - Потому что я так сказал? – Отзеркалил его жест Лео, прищурившись. – И вы что, против? - Напоминаю, что я зарёкся прикасаться к женщинам. Почти четыре сотни лет я от клятвы не отступался. И последствие единственного прокола – стоит среди нас. – Рикардо скрестил руки на груди, и скосил взгляд на Занзаса, игнорируя его тихий рык. Я бы сказал, что он нарывался. Но, с другой стороны, возможно, он понимал повадки сына лучше всех присутствующих, а потому знал, что делал. - Твоя мать вряд ли согласится ещё девять месяцев маяться от безделья. – Тяжело вздохнул и отец семейства. Видно было, что он не раз задумывался о том, чтобы завести менее проблемных детей, но не знал, как отреагируют на это сами «проблемные», и как подойти с таким вопросом к своей избраннице. Мама Лео показалась мне женщиной милой и понимающей, но весьма боевой. И мне казалось, что её реакция на предложение завести ещё детей могла привести к весьма плачевным последствиям для самого Джотто. Н-да, даже жалко его становилось, потому что складывалось ощущение, что ни любимая женщина, ни дети его, ни во что не ставили. Однако это не отменяло того факта, что после его реплики, Вонголы хоть и закатили глаза, а вновь перевели взгляд на Леонардо. Я тоже перевёл…. Очень вовремя, чтобы заметить лёгкую дрожь пальцев, в которых он держал сигарету. - У вас есть ещё один вариант, помимо меня. – Прохладным тоном заметил он. Было в этом тоне какое-то скрытое предупреждение. Скорее всего, тема ему по каким-то причинам не нравилась. - Не смотрите на меня, Мусор! – Мгновенно возмущённо вскинулся Занзас, стоило только Рикардо и его отцу перевести взгляды на него. - Я – не я, и вообще… - Сыграл красиво, но косился на Босса чересчур явно. И то ли от этого, то ли ещё по какой причине, основатель мафии быстро от него отстал. Босса я тоже уже почти жалел, хотя мне и непонятны были его… причины. - Но я ещё с внуками хочу повозиться! – Требовательно посмотрел Джотто на Босса. Тот закатил глаза, и себе под нос произнёс тихо: - И почему я всегда крайний? – Вздохнул и обратился к папаше: - Папочка, если ты забыл – мне только семнадцать. Я ещё не напрыгался и слишком молод для того, чтобы остепеняться. – Я закатил глаза, и фыркнул, так же как и все остальные присутствующие. Кого он пытался обмануть? Все, кто знал Лео, понимали, что ему не семнадцать. И возможно действительно давно. Не понимали – как это возможно, но…. Мы с Занзасом переглянулись, и тоже сели, понимая, что это надолго. Глядя на нас сел и Второй Босс Вонголы. Примо при этом как-то насмешливо усмехнулся: - Твоя мать общалась с Наной на днях. Не знаю, кто из них это сказал, но обе твои матери не удивилась бы, узнав, что половина детей Палермо – твои дети. – Занзас заржал, Рикардо безуспешно попытался подавить улыбку, я – тоже насмехался, глядя на почти шокированное, и одновременно возмущённое лицо своего Неба. Несколько секунд он переваривал, а потом надулся, злобно сощурился и гордо вздёрнул подбородок: - Да, я кобель. Но ты меня оскорбляешь. Я педантично слежу за тем, чтобы все мои связи оставались без последствий. Всегда. Так что на внуков особо не надейся. От меня, по крайней мере. – Чуть погодя добавил он. - Это ещё почему? – Настаивал его отец. Но Босс отрезал: - Потому что! Не хочу и всё. – Он как-то устало и замученно, но и одновременно задумчиво глянул на Примо, но после потряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из неё глупые мысли. А потом совсем уж тихо, так что я фактически по губам читал, он произнёс: - Нет уж! Наследников с меня хватит. – Вот и чтобы это значило? Я бы поразмыслил, если бы не шок, отразившийся на лице любимого Неба. Будто случилось что-то, чего он не ожидал. Он схватился за голову, с силой сжимая виски, словно пытаясь унять боль. Закрыл глаза и даже пошатнулся, так что я забеспокоился. Почти пять минут мы переглядывались обеспокоенно, пока Леонардо снова себе под нос не усмехнулся, и я прочитал по его губам, что-то вроде: «Вот значит, как, кодовая фраза…». Потом он резко вскинул голову и посмотрел на нас не совсем трезвым взглядом, в котором что-то неуловимо изменилось. Это интриговало, заставляло беспокоиться, но…. Вроде всё было нормально, да? Тем более что и сам Босс твёрдым, но не без юмора, голосом сказал, явно пытаясь прервать неприятный разговор: - Не дождёсся, отец! - А как же Вонгола? – Тупо спросил тот. - Пап, на мой взгляд, я уже дал тебе понять, что, по сути, на эту семейку, будь она хоть трижды твоим детищем, мне плевать. - А наследники для Занзаса? – Сам Босс Варии подавился, косясь на прародителя так, словно подозревая в заговоре против него. - Он сам прекрасно справится, уверяю. – Небо кинул однозначный, чуть-чуть насмешливый, чуть-чуть ласковый, но печальный взгляд на Занзаса. – Ну, или сам делай. Или подключи старшенького. – Кивок в сторону Рикардо. - Да и Нана, думаю, активно над этим работает. Так что.… Не я один тут Занзас. В смысле, Занзас тут только один. - Эй! Не переводи стрелки! – Возмутился оный, уже в который раз. - Но я хочу внуков! – Смешно-смешно топнул королевской – не иначе – ножкой, и сжал кулачки для убедительности Примо Вонголы. У него было очень разобиженное лицо, так что я понял: он давно собирался загнать младшего сына для разговора на эту тему, и по каким-то параметрам посчитал, что пришло самое время. Всё-таки не зря Лео назвал этот поход «семейными разборками». - Неужели ещё не навозился в своё время? – Ехидно осведомился Босс. Джотто, кажется, ещё больше обиделся: - Забыл, что я «погиб», до того как они у меня появились? Так что ДА, не успел. Хочу! - Какой решительный! – Сделал задумчивую моську Лео. Затем чему-то хмыкнул, не поленился подняться на ноги и подойти к Занзасу. Не уверен, но кажется, он ему что-то сказал, после чего обошёл, схватил под мышки, и потащил несопротивляющегося Босса Варии к основателю мафии, усаживая к его ногам… внука. Я усмехнулся: понял, в чём юмор: – На! Возись, сколько влезет. – Отряхнул ладони Босс, и довольно посмотрел на ничего непонимающего отца: - Старший сынок успел тебе серьёзно подгадить, папочка. Так что внук в единственном и неповторимом экземпляре у тебя УЖЕ имеется. Он, конечно, не сахар, но зато и пелёнки менять ему уже не нужно. – Тут Босс присел, и потянул Занзаса за щёку так, как это любят делать бабушки и дедушки своим внукам. – И всё ещё пусечка. - Переигрываешь, Мусор! – Хмыкнул «пусечка». Рука, тянущая его щёку, мгновенно исчезла: - Извини. Мой племяш, правда, ещё и бука, но это мелочи. Можешь нянчиться! – Леонардо, с чувством собственного достоинства, и выполненного долга, сложил руки на груди, и насмешливо посмотрел на Примо. Рикардо к тому времени уже некоторое время хохотал, время от времени пытаясь сказать что-то вроде «обожаю вас». Занзас, хоть и с явной неохотой, но поддерживал веселье отца, заодно и подыгрывая нашему Неугомонному. Джотто очень растерянно смотрел на него, но совсем «потерял нить дискуссии», когда внук медленно повернул голову, поворачиваясь лицом к деду и, сверкая на него глазами кровавого цвета, которые, казалось, светились в темноте, серьёзно произнёс: - Поиграешь со мной в мафию? Ты будешь моей жертвой. – И ухмыльнулся, да так многообещающе, что отец семейства утратил связь с реальностью. - Имей в виду: отказаться от его игр, значит отказаться от него. Мы не любим тех, кто отказывается играть с нами, или играть по нашим правилам. На них мы обижаемся как маленькие дети. Вот только пистолетики у нас не игрушечные. – Предупредил Лео, оскалившись как-то особенно кровожадно. Тут уж расхохотался и я. Неподражаемо! Так мог только он. Понадобилось некоторое время, прежде чем Джотто смог прийти в себя. Но тогда он возмутился: - Ну…. Нет! Этого внука ты уже непоправимо испортил! Хочу мелких внучков! - Какие мы нежные, свежатины хотим. – Примо не заметил, но вот и я, и Рик и Занзас, в голосе Неугомонного почуяли угрозу. - Но повторяю: это – не ко мне. - Почему? – Сощурился Примо. В воздухе повисло напряжение, так, что становилось ясно: шутки кончились. Кажется, отец-основатель целого слоя подпольного мира решил любой ценой выяснить, отчего же его младший отпрыск столь категорично не желал иметь детей. Но Леонардо молчал. Он уже не пытался ни отшутиться, ни перевести стрелки, ни сменить тему. На миг мне показалось, что он даже жалел о том, что вообще затеял этот поход: просто заметил, что в его глазах мелькнула горечь. Его отец тоже молчал, но недолго. Он размышлял о чём-то, и видимо решился…. Я выдохнул от неожиданности, когда в его лбу загорелся светляк пламени Неба. Но затем он, будто впитался в хозяина, и небесно-голубые глаза основателя стали ярко-золотыми. Они светились изнутри. Ещё миг, и странное золотое пламя, явно имеющее отношение к Небесному, появилось в руке, на вытянутой ладони Джотто. Вроде ничего такого, а окружающие напряглись, явно понимая в происходящем больше меня. Рикардо недоверчиво смотрел на отца, Занзас точно таким же взглядом смотрел на пламя. Леонардо, вроде как даже немного отполз от родителя, и настороженно смотрел на пламя. - Знаешь, что это такое, сынок? – Спросил Первый. - Это моя особа сила, и козырь. Кто-то из моих друзей назвал его пламенем Истины, потому что оно не убивает, но под его воздействием человек будет говорить только правду, отвечая на мои вопросы. Не хочешь говорить добровольно - я сам узнаю. Силой. – Он резко присел на корточки возле сына, но тот вскочил на ноги, отскакивая. Джотто тоже поднялся на ноги. И в тот момент я понимал, что передо мной не просто человек, а Великое Небо, основатель не только Вонголы, но и всей мафии. Он излучал величие, и некую… снисходительность. И не то, чтобы ему хотелось подчиняться…. Скорее не хотелось перечить. Он сделал шаг по направлению к младшему сыну, игнорируя предупреждающие жесты старшего, и произнёс твёрдым голосом: - Извини, но вопрос наследия для меня всегда был первостепенным. - Почему я крайний? – Одними губами, произнёс Босс, выдыхая. Эту фразу мне пришлось читать по губам. Основатель наступал на него, а он пятился, не сводя взгляда с пламени. – Сила, что никогда не станет доступной мне. – Снова по губам прочитал я, прежде чем услышать, предупреждающий рык: - Не смей! - Отец, не надо! – Воскликнул и Рикардо, делая большой шаг по направлению к отцу, и пытаясь его удержать, положив ладонь на плечо. Их отец только раздражённо скинул руку. Я кинул взгляд на Занзаса, и мы кивнули друг другу, без слов понимая. Лео не хотел напороться на это пламя, а этого хватало для того, чтобы вмешаться. Мы одновременно тоже шагнули к Джотто, но… Но сделать ничего не успели. Босс запнулся о жёсткий кусок задубевшей за века, подвернувшейся под ногу коровьей кожи, на мгновение потерял равновесие, концентрацию и внимание, немного нелепо взмахнув рукой. И основатель этим мгновенно воспользовался. Мы не успели его задержать. Он просто выскользнул из рук совершенно неуловимым движением, и коснулся рукой, объятой пламенем, Босса в районе сердца. Зрачки того мгновенно расширились, он заорал и рухнул на пол, как подкошенный. И похоже, что такой реакции на своё пламя не ожидал и сам Примо, раз мгновенно отпрянул. - Ты идиот, отец! – Рассержено прошипел Рикардо, хватая отца, и оттаскивая его в дальний угол. А я просто тупо смотрел на Леонардо. Он выгибался на полу, метался, дрожал всем телом, выворачиваясь немыслимым образом, явно мучаясь от страшной боли. Из ступора меня вывел метнувшийся к нему Занзас. Он пытался как-то прижать тело нашего Неугомонного к полу, чтобы тот не навредил сам себе. И не шибко-то это у него выходило. И я, и Второй кинулись помогать, но, в какой-то момент нас просто откинула от Босса неведомая сила, будто взрывная волна. Я ощутимо шмякнулся об одну из стен, но по возможности тут же вскочил на ноги, собираясь вновь кинуться к Боссу. Но неведомая сила не пускала меня к нему, я словно завяз в густом воздухе, и уткнулся в невидимую стену. У остальных дела шли не лучше. Так что нам оставалось только смотреть, как на теле Леонардо, прожигая дыры сквозь чёрную водолазку, проступали крупные огненные письмена. Они велись как плющ вдоль дерева, оплетая руки и торс. Последним проступило что-то вроде цепи, или колючей проволоки, которая медленно протянулась из-за спины, от левого плеча, чуть ниже ключиц, к правому плечу, и снова скрылась за спиной. В тот же миг, как она загорелась, Босс перестал дёргаться, и даже расслабился. Правда, судя по судорожным вдохам, и редким передёргиваниям, я понял, что он просто сдерживал рефлексы. - Если с ним что-то случится – клянусь, я протащу тебя через все девять кругов ада, Мусор. – От сиплого и неожиданно прозвучавшего в тишине голоса Занзаса, и силы в нём, я вздрогнул, и перевёл взгляд на него. Он сидел, вжимаясь спиной в стену, и неотрывно смотрел, кажется, в лицо Леонардо. А его клятва-предупреждение, обращённое к деду, прозвучала так, что сомневаться в том, что он её исполнит – не приходилось. Леонардо, тем временем, в последний раз выгнулся, и неожиданно сел. Его глаза открылись, но были теперь золотого цвета, цвета того самого пламени, которое использовал его отец. Предупреждение внука тот, похоже, проигнорировал, и подался к младшему сыну, повелительно спрашивая: - Кто ты? – Босс разъярённо зашипел, и, сквозь зубы, явно не желая отвечать, всё же ответил ледяным тоном: - Мудрец. - Конкретнее! - Было много имён. Лорд Изначальной Магии, Дитя Звёзд, Владыка Королей, Верховный Хранитель Равновесия, Небесный Странник: как тебе больше нравится, мразь. – Перечислял он на разных языках, видимо соответствуя месту, где ему давали эти имена, но переводилось это так. Нам только это ни о чём не говорило. Думалось мне, что это просто пафосные названия силе. Примо дёрнулся, на оскорбление, но сделал вид, что пропустил мимо ушей, задавая следующий вопрос: - Человек? – На этот раз Босс оскалился насмешливо, сверкая отчего-то окровавленными зубами. Из его носа медленно поползла струйка крови, видимо от сопротивления силе воздействующей на него. Я было дёрнулся в сторону Джотто, мнение о котором у меня основательно испортилось, но неведомая сила не пускала и к нему. Тишина затягивалась, и Примо видимо понял, что на этот вопрос ему не ответят, а потому задал следующий: - Как ты связан с Вонголой? - Кровью отверженного папаши. - Почему ты не хочешь детей?! – Босс булькающе захохотал, и закашлялся кровью. Его тело содрогалось от судорог. Потом он заговорил, но на языке неизвестном. Было ясно: он отвечал, и говорил правду. Но язык…. Почему-то я не сомневался, что перевести его слова никто не смог бы, тем более никто из присутствовавших. Это было… чертовски хитроумно! Я бы, находясь в подобном положении, ни в жизнь не додумался бы до подобного. А ведь так и под сывороткой правды можно изворачиваться! Правда, всё равно нужно знать хоть один мёртвый язык, иначе враги переведут. Рикардо и Занзас даже усмехнулись на это, а Секондо ещё и добавил: - Зря ты это делаешь. Сына потерять рискуешь. А на твои вопросы он теперь тем более не ответит, или ответит так, что правды ты всё равно не узнаешь. – Примо посмотрел на него, и снова повернулся к младшему сыночку: - Отвечай по-итальянски! – Лео снова захохотал, а потом цвет его глаз сменился на, уже в какой-то мере привычный, ярко-синий. Из его рта тоже побежала по подбородку струйка густой крови, но он всё равно открыл рот, и ледяным, безжизненным, механическим голосом, будто внеземным, чужим, проговорил на чистом португальском: - Клянусь магией и жизнью: Никогда никому не доверять. Никогда никому не верить. Никогда никого не пускать в свою душу. Нет чувств – нет сомнений. Отныне и навсегда. Да услышит мою клятву бесконечные Тьма и Огонь. – Непонятные письмена-татуировки на его теле миг засветились ослепительно ярко, так, что помещение оказалось освещено, как в операционной, а затем погасли, будто их и не было. Босс закатил глаза, и снова рухнул на пол, звонко шмякнувшись, будто мёртвое тело или кукла. Я услышал длинный выдох, и чуть не оглох от воцарившейся тишины. И как я не прислушивался, как не приглядывался, не слышал больше дыхание своего Неба, не видел, чтобы его грудная клетка вздымалась. Только сердце испуганно колотилось где-то в моей груди…. Я и не сразу понял, что силы, сдерживающей меня, больше нет. Понимание пришло, когда Занзас в три прыжка оказался у тела Босса. Тогда и я, тоже, оказался рядом. Он пытался нащупать пульс на шее Лео, наклонялся, прислушивался к явной тишине в его груди, а я – не знал, что делать, потому просто стоял рядом и смотрел, чувствуя, как медленно холодеют пальцы рук, как меня всего пробирает озноб…. В тот момент я ненавидел отца-основателя мафии всеми фибрами души, и клялся, что если Босс не очнётся – убью. Время шло, но ничего не происходило. Занзас пытался накачать Леонардо своим пламенем Ярости Неба, и при этом я с безразличной отстранённостью слушал его безэмоциональный шёпот. Он шептал себе поднос едва слышно что-то о том, что нужно сохранять хладнокровие, что нельзя паниковать. Он успокаивал себя, а заодно, неведомым образом и меня, когда говорил, что с Лео такое уже бывало, и что нужно лишь подождать. Массаж сердца и «искусственное дыхание» он не делал, и от моего предложения лишь отмахнулся, буркнув что-то вроде «бессмысленно и бесполезно». В голове бродило много мыслей, но в основном они крутились вокруг странного действия пламени Истины, которое явно сработало не так, как должно было, и вокруг ответов Босса, а так же его… клятвы. Правда, все они теперь казались неважными: «Да какая к чёрту разница, кто мой Босс, и почему не хочет иметь детей! Какого хрена этот ублюдок чуть не убил родного сына из-за такого пустяка?!». При этом выражение «чуть не убил», больно царапало рассудок, потому что Босс не дышал, его сердце не билось…. Я с каким-то странным оцепенением посмотрел на часы, и отметил, что прошло уже больше двадцати минут с тех пор, как Босс перестал подавать признаки жизни. С этим осознанием я и осел у стены, неотрывно смотря в кровавые глаза Боссу Варии, и читая в них тот же страх, что испытывал сам, когда ощущал, что где-то внутри рвётся что-то важное, и вместе с тем в сознание расползается страшная пустота. - Не смей кидать меня сейчас! – Одними губами прошептал Занзас. Думать о чём либо – тоже было очень страшно. А потому я цеплялся за что угодно, лишь бы отвлечься в ожидании непонятно чего. Не сразу, но я услышал, что где-то рядом довольно-таки громко ругаются Рикардо с Джотто. Последний при этом выглядел подавленно и жалко, но его старший сын неустанно отчитывал, практически материл отца. И как-то мы с Занзасом одновременно поднялись на ноги, и направились к Примо. Двигала нами, похоже, одна мысль: убить. Но, внезапно дорогу перегородил Рикардо, закрывая собой Первого. - Не вставай на пути, ублюдок! – Прорычал Занзас, вспыхивая пламенем Ярости. - Тихо, успокойтесь оба! Я не встаю на пути, я прошу только подождать. Отец никогда не отличался благоразумностью, когда дело заходило о наследниках или о его любопытстве. Он погорячился, и если ещё не начал раскаиваться, то начнёт, и я даже помогу вам ускорить этот процесс. Но сначала стоит дождаться, когда очнётся мой брат. – Из меня будто весь воздух выпустили. И Рикардо, видимо, понял, что его слушают, а потому продолжил, глядя уже только на своего сына: - Ты только что говорил, что такое с моим братом уже бывало. По его мутным рассказам я тоже кое-что понял…. Нужно подождать, понимаете? Нужно успокоиться, и не горячиться. – Я бы не послушал его, а уж Занзас-то – тем более. Но нас отвлекла заигравшая мелодия телефона Леонардо…