Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Реохей Чёртовы Боссы выбрались из душа неожиданно. Просто дверь открылась резко, из-за чего я даже вздрогнул. Босс в дверях глянул на нас, усмехнулся, флегматично зевнул, как будто действительно вышел из душа, и только, после чего пошлёпал к своему дивану. Занзас вышел следом, почти не отставая. Он вытирал себе волосы полотенцем, но при этом имел вид объевшегося сметаной кота. И если Леонардо просто рухнул на диван, распластавшись на нём сидя, то Босс Варии рухнул уже на него самого. Некоторое время моё Небо терпел это, пока вдруг не вздохнул, и не начал сталкивать своего протеже с себя. Тот сопротивлялся до тех пор, пока Лео не заявил очень решительно и серьёзно: - Нет, Зан, всё-таки пора с этим заканчивать. – Алоглазый тут же сел, и с подозрением уточнил: - С чем именно? – Я так понял, это был второй акт уже известного спектакля. - С моей эксплуатации тебя, в качестве ручной зверушки. Мне надоела эта зависимость. – Где-то на гране слышимости с облегчением вздохнул Джотто. А я так подумал: интересный он человек, Босс. Сам же соблазнил, и сам же хочет закончить. Что-то не вязалось, или он был непоследовательным в своих желаниях. - Эх, вот нет, чтобы слушаться учителя…. – Обречённо фыркнул Занзас. - Он мёртв. И не понимал всего. – Холодно отозвался его офицер. Босс Варии несколько мгновений смотрел на него задумчиво, а потом встал с дивана, напротив Лео, и вдруг преклонил колено. Босс сразу изменился в лице, будто Занзас оскорбил его этим жестом. Ну а нас они, не замечали: - Слушай, я знаю, что ты пытаешься меня отчего-то спасти, но тем самым ты меня свободы лишаешь, понимаешь? – Игнорируя холод в направленном на него взгляде, вещал Алоглазый Дьявол, пытаясь высказать свою точку зрения, пытаясь достучаться: - Позволь мне хотя бы в этом выбрать путь самому. Это всё-таки личное, а ты…. – Он вздохнул, взлохматил свою шевелюру: - Лео, я знаю, что это тупиковый путь для жизни, знаю, что он ошибочен. Но я хочу ошибиться, и готов к последствиям. Любым, понимаешь? Я знаю, что мне будет потом хреново, но зато сейчас… - Хорошо. Допустим. – Леонардо опёрся локтями на колени, тем самым наклонившись к своему Небу. Голос его был холоден: - Но Занзас, ты хочешь выбрать и за меня. С чего ты решил, что я хочу, чтобы ты мешался у меня под ногами? С чего ты решил, что я хочу твоего присутствия в своём личном пространстве?! – Вкрадчиво, с шипящими нотками в голосе, спрашивал он. Занзас усмехнулся: - Хочешь. Просто ты не привык думать о себе. - Я только о себе и думаю, Занзас. Мне с тобой легче, спорить не буду, но не настолько, чтобы идти ради тебя на жертвы. А они будут. Потому что проблем от нашей связи не меньше, чем от её отсутствия. – Я устал от этих игр, и решил, что наблюдать за потолком, искать в нём изъяны, гораздо интереснее. Трагикомедия уже порядком поднадоела: слишком долго тянулась, топталась на одном месте, от упрямства двух эгоистичных самовлюблённых актёров. Она уже не забавляла, как раньше. - Ты лжёшь. Пытаешься обмануть мою интуицию, используя слабости этой способности. Но чувство подвоха есть всё равно. – Резковато возразил Занзас. Кажется, он уже злился. - Лео, позволь мне…, доверься, прошу…. Я отпущу, как только попросишься, но… - Занзас, а ты сможешь гарантировать мне, что не умрёшь у меня на руках, а? – Снова прозвучал вкрадчивый вопрос, но был он настолько неожиданным, что я снова посмотрел в сторону Боссов. Лео судорожно вздохнул, и тихо добавил: – Я боюсь, понимаешь?! Я просто боюсь! – Воскликнул он, с отчаянием. - Я всё ещё живой, у меня всё ещё есть чувства, и я всё ещё помню, какого это, терять самых близких. Знал бы ты, скольких я похоронил! – Босс схватился за голову, плечи, всегда прямые, гордо расправленные, опустились, сжались, заставляя хозяина сгорбиться. - Они у меня на руках умирали, все. «Прости. Прощай», и прочие «бла-бла-бла». И ты не представляешь, какого это, знать, что у тебя в руках целая вселенная, а близкого ты всё равно спасти не можешь. Я не хочу больше этого испытывать. А потому, мне проще застрелить тебя, чем жить в страхе и ждать, когда моя жизнь поглотит и тебя. А она поглотит, Занзас. Это неизбежность. Слышишь? Я скорее убью, чем привяжусь ещё больше, а потом буду смотреть на твоё бледное, мёртвое лицо, слышать щелчок, с которым закрываются гробы, и слышать, как смеётся Госпожа Судьба. Небо имеет за всю жизнь считанных по пальцам близких людей, и привязывается к ним всей душой. Знал бы ты, сколько раз я пытался вытравить из себя человечность, и какими способами я пытался это сделать, лишь бы больше не чувствовать совсем. Собственная смерть, к сожалению, в этом плане преимуществ не даёт. Я испытываю гораздо меньше эмоций, чем люди, и испытываю их заторможено, но всё же испытываю. И сколько бы я не пытался от них избавиться…. – Он в который раз тяжело вздохнул. - И всё тщетно. Всё бесполезно. Всё бессмысленно. Моя психиатрическая картина жуткая: я никогда не жалел себя, но погряз в мрачных воспоминаниях настолько, что больше не хочу и боюсь новых, возможно светлых эмоций. Я убедил себя в том, что они тоже однажды станут тёмными, потому что до сих пор это было так. – Это было похоже на исповедь сумасшедшего. Уверен, раньше я такого не услышал бы. Но, видимо, раз мы кое-что узнали о его жизни, он решил не скрываться. Хотя бы сейчас. Мне было… неприятно, горько это слышать, и сложно в это поверить. Но…. - Если ты меня действительно так сильно любишь, то очень прошу, умоляю, отстань от меня, и не лезь, не подходи ближе, чем есть сейчас. Я не могу дать тебе больше. НЕ МОГУ. Не могу больше это терпеть. – Голос и правда стал умоляющим. Джотто хмурился, Рикардо делал вид, что не слышит, но во взгляде его сверкало что-то…. Понимание? Может быть. Занзас шумно выдохнул: - Ты невыносим, ты знаешь? - Если ты так думаешь, значит, под параметры, заданные Волком ты не подходишь. Он ясно сказал «связать жизнь с тем или той, кто сможет вынести мой невыносимый характер». – Лео усмехнулся, его тон резко сменился, а на лице больше не было затравленного выражения. Слабость прошла, как не бывало. Что это? Резкая смена настроений, как у психически невменяемых? Или актёрское мастерство?! Я уже ни в чём не мог быть уверенным. - Хотя… ты тоже не подарок. - Босс, поверь, со стороны виднее. Так вот, оба вы засранцы стоите друг друга. – Ввернул я, тоже усмехнувшись. Но Чёртовы Боссы то ли игнорировали, то ли действительно не слышали: - Всё равно всё будет по моему, слышишь, Мусор? – Упрямо скрипнул зубами Занзас, сжимая кулаки. - Кем бы ты ни был, но с моей волей ты смиришься, потому что я – твоё Небо. - Щенок решил бросить вызов старому волку. – Расхохотался Босс, лениво аплодируя. И только он успокоился, как в его тоне появились опасные, предупреждающие нотки: - Ну чтож, раз ты решил поиграть во взрослые игры, посмотрим, что победит: твоя слабость или моё сумасшедшее упрямство. – Холодно фыркнул он, похоже, действительно готовый биться насмерть. - Пощады для своей гордости не жди на этот раз. Я буду прятаться за страхами до конца, и на подлость не поскуплюсь. - Ты обещал… - Прищурился Алоглазый Дьявол. - Для меня обещания и клятвы окружающих – пустой звук. – Махнул рукой пренебрежительно Лео. - И раз они их используют, чтобы сломать меня, почему мне этого делать нельзя? – Некоторое время они сверлили друг друга взглядами. Один был недовольным, второй – полный превосходства, преждевременного торжества. Нет, всё-таки отныне жизнь у нас будет совсем иной. Моё Небо…. Нет, этот человек, Мудрец, больше не будет с нами возиться, нянчиться, сюсюкаться. Он будет груб, жесток, беспощаден. Нужно было заранее готовиться к унижению, потому что Лео, со всеми своими воспоминаниями, был нихрена нам не знаком, а главное, он явно не считал нужным размениваться на мелочи, а потому скрывать своего истинного отношения к нам, как мне казалось, он больше не станет. Это… печалило, и даже страшило. - Внучок, послушай совета: отстань от дяди. Первая любовь сильная и запоминающаяся, но она проходит. – Всё-таки решил подать голос, Джотто, как не странно, выступив на стороне младшего сына. Конечно, оно понятно, почему: ему просто претили близкие отношения мало того, что между представителями одного пола, так и ещё и между родственниками. Его родственниками, потомками. А ведь пока он не знал, что Занзас его внук – ему не нравились такие отношения, но против он ничего не имел… - И что, ваша прошла, Мусор?! – Занзас встал, с презрением глядя на предка. И Рикардо, и Джотто молчали. Последний недовольно и упрямо поджимал губы. Ответ на вопрос был ясен, как день, потому что оба даже четыреста лет спустя, были преданны именно первой любви: - То-то же. Молчите там. - Ты просто не встречал стоящей девушки, сын. – Усмехнулся Второй. Занзас фыркнул: - Я вообще не понимаю, как можно всю жизнь любить одну… - Об этом я и говорю, сын. Не понимаешь. Но однажды поймёшь. - Просто, когда в твоей постели побывало множество, по сути, красивых, но не слишком интересных тебе женщин, и правда, этого не понимаешь. – Задумчиво заговорил Джотто. - А вот встречаешь ту единственную, и… - О существовании других забываешь. – Кивнул Леонардо, неожиданно соглашаясь с отцом. Ну хоть в чём-то они были согласны друг с другом! Босс Варии переводил взгляд и с одного на другого, потом чему-то усмехнулся, и повернулся ко мне. Я вопросительно глянул на него, и он, язвительно произнёс: - Историю расскажу. Сидели значит, как-то три старика на лавке. Косточки друг другу мыли, занудно вспоминали былые, доисторические времена их молодости, и косились на молодёжь, костеря их, на чём свет стоит. – Он жёстко усмехнулся, вызывая мой смешок, и перевёл взгляд на «трёх стариков», тут же наткнувшись на три возмущённых взгляда, с абсолютно одинаковым выражением. Я снова хмыкнул, только не замечанию, а тому, как ситуация смотрелась со стороны. Занзас рядом со старшими поколениями действительно смотрелся как неуравновешенный, упрямый подросток, которому лишь бы сделать всё наперекор предкам. Хотя… я сам отставал даже от него. То есть, как говорит Лео, кто бы вякал! - Нет, внучок. – Старческим недовольным голосом прокряхтел Примо, огорчённо качая головой. Это было забавно, но долго он так говорить, похоже, не мог. А потому голос сменил на нормальный, и стал рассказывать…. Как я думал, и не ошибся, очередную поучительную историю от старика. - Просто я думал так же как ты, примерно в твоём возрасте. В мои времена было принято сохранять целомудрие до свадьбы, а после – верность супруге или супругу. Не соблюдение каралось минимум всеобщим порицанием, а то и бесчестием. Я был молод и не задумывался, почему так. Потом только понял, что отсутствие партнёров до свадьбы было не слишком хорошим, но всё же гарантом верности. Ведь если ты не знал других женщин, кроме супруги, и тебе не с кем было сравнивать её, интимная близость, и какое-никакое, но удовольствие, создавали ощущение любви, которое при браках по расчёту, (в те времена в основном только такие и были), было необходимо, чтобы дорожить супругой, и не слишком тосковать за долгую супружескую жизнь. Чтобы свыкнуться и привязаться. – А манера рассказа-то была как у младшего сына, как я удивлённо заметил. Правда, тот вряд ли это признал бы. Слушать, кстати, было достаточно интересно. - Так было у большинства моих Хранителей и друзей, и просто знакомых. Были, конечно, исключения, когда супруги были слишком невыносимы, и начинали гулять на сторону с отчаяния, царившего в семейной жизни, но их было немного. Но у меня и Джи был совсем иной случай. Потому что мы нарушили негласные правила. Я первый раз с девушкой переспал в публичном доме. У Виджиланте проблем хватало, и мне было не до ухаживаний. Может было бы и как у того же Кнакла. Но меня Арчери как-то уговорил гульнуть. Мы выпили, и он потащил меня в публичный дом, откуда невозможно было уйти, не потеряв целомудрия…. – Джотто вздохнул. Свой поступок в молодости он явно не одобрял теперь. И опыт пытался передать присутствующим…: - А много женщин лёгкого поведения спустя, я познакомился с Амброй. И всё, как отрезало. Все остальные женщины кроме неё мне стали противны. Вот только я с ней снова чувствовал себя неопытным мальчишкой, который не знал, как обращаться с женщинами, ведь к тому времени я ко всем уже относился с презрением, как к шлюхам, готовым за деньги раздвинуть ноги перед кем угодно. – Он снова покачал головой, но теперь улыбаясь тому, каким дураком он в молодости был. Судя по выражению лица Босса, он очень хотел бы сказать что-то вроде: «ты и сейчас наивный дурак», но повода не нашлось, ведь мысли все держали при себе. Так что Первый продолжал рассказ: - Если бы не друзья, и не понимание того, что чтобы выиграть спор с твоей матерью, Леонардо, нужно всё-таки обзавестись наследниками, я бы так ни к кому и не прикоснулся. – А взгляд сынка-то отец-основатель всё же приметил, судя по выделенному обращению. - А долгое отсутствие в моей жизни женщин после знакомства с ней, позволило мне не только желать твою мать, Рикардо, но и сохранять ей верность. – Секондо дёрнулся, в его взгляде что-то неуловимо мелькнуло. - Она была действительно особенной, и если бы я раньше не встретил Амбру – полюбил бы. И всё равно это был брак по расчёту. Так вот, ты пока не встретишь такую женщину, Занзас, тоже не поймёшь. А если будешь продолжать вести разгульный образ жизни – эту женщину рискуешь не заметить, или ещё хуже, упустить. – Босс Варии картинно закатил глаза. Ситуация всё больше напоминала фарс, потому что Небу Варии читали нотации, а ему приходилось это терпеть. Да, это не старик Девятый – будет земля ему пухом – не проигнорируешь, и не пошлёшь. Джотто сделал вид, что не заметил взглядов внука: - Ведь, признайся честно, ты тоже, как и я, первой познал случайную женщину, близкую к понятию о блудницах, а?! – Хитро прищурился он. Занзас долгим взглядом, хмуро смотрел на деда, и досадно цыкнул: - В борделе ни разу не был. По крайней мере, по прямому назначению в них не ходил. Но да, я тоже под градусом был с Патлатым в клубе. И, вообще-то, плохо помню, как подцепил ту дуру…. – Пренебрежительно фыркнул он, и пошёл в наступление: - Но это не значит, что… - Занзас, тебе что, так понравилось быть геем? – Внезапно спросил Леонардо, перебивая. Босс Варии от неожиданности и возмущения подавился воздухом, закашлявшись. - Что?! – Искренне возмущённо воскликнул он. - Я не… - Но именно так называют мужчин, которые женщинам предпочитают себе подобных. – Снова перебил, усмехнувшись Лео. Смотрел он не на Занзаса, а на бусы, которые хрен знает, когда успел отстегнуть от ремня. - Если из-за меня ты совсем от них откажешься, то иначе назвать себя не сможешь. Никогда не задумывался об этом, да? – Хитро хмыкнул он, наконец-то, посмотрев в глаза своему протеже. - Я – Би, но не гей. И ты знаешь, что я убеждён, что приверженцы однополой любви – психически больные люди. Да я достаточно болен для того, чтобы увлечься тобою, но не достаточно для того, чтобы назвать себя педиком. Я их презираю, знаешь? – Босс презрительно выпятил нижнюю губу, и вопросительно вскинул бровь: - Хочешь, чтобы я и тебя… - Заткнись! – Резко приказал Занзас, с нотками отчаяния. Но, видимо понимая, что дал лишний повод для издевательств, попытался отвлечь внимание, состроив наигранно обиженное выражение лица: - Это не честно, всем вам, старикам, против одного меня. - Ну, ты же решил бросить мне вызов… - Хмыкнув, вскинул брови Лео. Начался новый виток противостояния взглядов. На мой взгляд, Занзас держался лишь из упрямства, но, возможно, ещё и за это его ценил Леонардо. Однако узнать, чем закончится это противостояние мне не дали. Рикардо со вздохом предложил: - Ну ладно, пощадим заблудшую душу, сменим тему. Точнее продолжим под другим углом. Раз уж у нас тут… мальчишник. – На него заинтересованно посмотрели все, и он продолжил: - Двое из нас признались, как познали своих первых женщин. Мою историю с Аннет – вы знаете. Она была моей первой и единственной. – Эй! Я вообще-то её не знал! Хотелось возмутиться, но… я понял, что это бесполезно. Потому у кого-нибудь узнаю… - У тебя, Мусор, что, за всю долгую жизнь было только две женщины?! – Не то удивлённо, не то недоверчиво, не то насмешливо воскликнул сын Секондо. - Есть чем гордиться, я считаю. Выдержкой такой могут похвастаться немногие. – Невозмутимо фыркнул тот, пожимает плечами. И, видимо, его предложение было принято по умолчанию, потому что все перевели взгляд на меня…. Ну, кроме Босса, ведь он снова взялся за дневник учителя, и уткнулся в него, делая вид, что его вообще не заботит ничего вокруг. - Что? Не смотрите на меня! – Возмутился я. Какого хрена меня вообще не спросили, желаю ли я участвовать в опросе?! Где-то внутри поднималось праведное возмущение, досада и стыд. Но взгляды были требовательными и непреклонными. И только, чтобы они отстали, и хоть и немного дрогнувшим голосом, но фыркнул, поясняя: - Я – японец. Полноценный гражданин страны, в которой практикуют непрямые поцелуи, считая их самыми романтичными, и где взять девушку за руку считается чуть ли не предложением руки и сердца. – Взгляды стали понимающе-насмешливыми, и я, нахмурившись, решил «перевести стрелки», а заодно и отомстить: - Босс меня бессовестно растлил, а… - Если ты пытаешься умолчать о том, - подал безразличный голос Лео, - что у меня была свежая огнестрельная рана, которую ты вдруг, посреди лечения, принялся вылизывать, моя извращённая Дездемона, то учти – у тебя не выйдет. – Да, «перевести стрелки» не вышло. Об этом красноречиво говорил тяжёлый, но со смешинками взгляд карих глаз, направленный на меня. Жаль. Я возмущённо открыл рот, готовый высказать всё, что думал о своём Небе. Но он оказывается, не закончил: - Ну а я не виноват, что у меня нервная чувствительность высокая, и меня прёт от боли. Так что меня вынудили. – Он слегка развёл руками. - Да и вообще, насколько я помню, некто, по имени Занзас, убедил меня в том, что будет гораздо меньше проблем, если я трахну своих придурков. Он тогда надеялся, что они от меня быстро отстанут, как вышло с его офицерами. – Я ме-едленно перевёл возмущённый взгляд на своё второе Небо. Тот тоже почти смеялся. Вот же…!!! Мата на них не хватало! Это было чертовски обидно, что оказывается, с нами не по желанию спали…. Гордость задевало. Интриганы чёртовы! Блин, и ведь как ловко сам Лео-то стрелки перевёл…. - С большинством так и случилось, но, некоторые индивидуумы…. Кажется, я тогда мечтал о том, чтобы стать верблюдом, чтобы мирно плевать в туристов…. – Босс мечтательно закатил глаза. Ну да, ему лишь бы плеваться в кого-нибудь своим ядом, за жизнь накопленным. - Эх, мечта-мечта…. Но это лирика. Я это к чему? МЕНЯ ЗАСТАВИЛИ, ОБМАНУЛИ, ГАДЫ!!! – Вдруг завопил он так, что уши заложило. Родственники тут же заржали, как кони. Не все, конечно. Нам с Занзасом было не смешно. И всё-таки претензии помимо Босса у меня всё ещё были. И направленны они были на Занзаса. Остальные тоже, впрочем, с любопытством смотрели на него. Он же просто пожал плечами: - Смотреть на то, как он мечется в сомнениях, а придурки мучаются от ревности ко всему, что движется, было неприятнее. Я, конечно, ревную Лео, но и ещё прекрасно знаю его натуру. Знал, что всё равно рано или поздно он со всеми переспит… - О, вы действительно друг друга стоите, сволочи. – Мрачно, с чувством констатировал я. - Я ведь вас сдам. – Оба гада синхронно пожали плечами. Я злился, даже рычал немного. Но глядя на их совершенно бессовестные рожи, вздохнул, признавая, что нам, Хранителям, тогда действительно нужен был секс с Боссом. И лучше, что уж к настоящему моменту большинство им переболели, чем если бы мы болели Леонардо по очереди. Да, в этом был смысл, а потому неважно по каким причинам Босс с нами спал. Собственно, и делал он это для нас, и Занзас о своих правах умалчивал, тоже для нас, так что…. Я решил вернуться к старой теме, зарываясь пальцами в волосы: - В общем, девушками интересоваться некогда было. Впрочем, не сомневаюсь, что моя история будет мало чем отличаться от истории Занзаса, или от вашей, Примо. Избежать этого я смогу лишь в двух случаях: если меня грохнут, или если кто-то из Боссов прикажет мне жениться на ком-нибудь до того, как меня доведут те же Боссы, и я решусь напиться, забыться в каком-нибудь ночном клубе, в объятиях какой-нибудь блудницы. - М-да, ну и семейку ты создал, отец…. – Расхохотался Рикардо, когда я развёл руками. Примо хмыкнул, но промолчал. - Мусор, остался ты. – Как бы невзначай заметил Босс Варии, обращаясь к Леонардо. Тот фыркнул: - Только настроение вам испорчу. - Куда уж больше?! Нервы вытряс все, нахрен. – Занзас криво хмыкнул. - Об меня вообще уже и ноги вытереть успел. Так что колись, в качестве моральной компенсации. – Неугомонный отвлёкся от дневника, и долгим взглядом посмотрел на своего племянника. Мельком посмотрел и на остальных, усмехнувшись чему-то своему, а потом вздохнул, всё же решившись: - Моя история мало чем отличается от истории Рика. Мелочами только. Силу влечения к женщине я поздно познал. Мне тогда уже около шестидесяти было. – Слышать такую цифру, глядя на знакомое, хоть и немного постаревшее у барельефа лицо лет двадцати пяти – тридцати, было дико. - Мы были… кем-то вроде охотников на нечисть, когда по просьбе жителей остановились в одной из деревень другого мира. Там она и жила, была внучкой старосты. – Лео усмехнулся. Его глаза затуманились дымкой воспоминаний, на губах мелькнула и тут же погасла печальная улыбка: - Снежно белые волосы, ярко-синие по-детски восторженные глаза, смотрящие в душу, сквозь все маски, добрая ласковая улыбка…. Околдовала, ведьма, с первого моего взгляда на неё. – Он описывал её, будто видел. Будто она стояла у него перед глазами. - Я боялся своих эмоций, которые испытывал к ней. – Неужели… любовь?! - Казался себе грязным, окровавленным, грешным, так что и подойти страшился, не то, что за руку взять. Не хотел пачкать её чистоту, невинность. Несколько лет друг друга обходили. Она меня любила, но думала, что не нравится мне. А я…. Ну я – просто я. – Мы усмехнулись: да уж, Босс всегда оставался собой. - И всё же случай нас свёл… - А дальше? – С интересом спросил Рикардо. Собственно, любопытно было всем, но мы уже понимали, что история печально закончилась. Лео недовольно и упрямо поджал губы. Так что его брату пришлось добавить: - Мою-то историю знаешь… - Дальше её дед застукал нас на сеновале. – Сильно нехотя, безэмоциональным, глухим голосом, продолжил Босс. - Я ему не нравился, так что он вой на всю деревню поднял. А законы там были не то, что у нас ныне. Можно сказать, что как раз, как в ваши времена. По иронии и закону её должны были, по мнению старосты, камнями забить, и если выживет - изгнать. А меня, как чужака, просто обезглавить. Вот только мы уже два дня, как женаты были, и никаких законов не нарушали. – После всего, что мы узнали о нём, это уже не удивляло. Но вздоха сдержать мне не удалось. Леонардо его проигнорировал, зарывшись пальцами в свои волосы и прикрыв глаза. - Нас старейшина деревни, бабка в почтеннейшем возрасте, поженила по тихому, соблюдя все обычаи кроме одной: гулянку не устраивали на несколько окрестных деревень. Да и знали только мои ребята, её родители, брат и сестрёнка. Ну и старейшина. Ох, как староста бесился…. – Босс даже улыбнулся, припомнив. - Особенно потому, что ему никто не сообщил. У него самомнение было – ху-ху. Но правил толково, вот и терпели. - Он внезапно вскинул свои бусы, которые всё ещё оставались в его руке, и из его пальцев выпала та самая подвеска, в виде цветка, лепестки которой были разного оттенка красного и оранжевого цветов. Он притащил её откуда-то из портала. Выходит, что и браслеты его с кем-то связывали?! И…. Хм, а когда в его левом ухе появились ещё дырки? Когда он успел в компанию к волчьей морде повесить ещё две серьги в виде разных мечей?! - Это я ей на первую годовщину уже в браке со мной подарил. Моё пламя, в разных смесях, в самом твёрдом варианте. – Пояснил он, дёрнув простой цветок женской подвески. - Она потом дочке на шею эту подвеску повесила, в день её рождения. – А у него ещё и дочь была… - А закончилось всё чем? – Глухо спросил Примо. А я вот знать не хотел: и так, по печальному тону ясно было, что ничем хорошим эта история не закончилась. Босс откинул голову на спинку дивана, снова и долго-долго молчал. И уже когда мы почти перестали надеяться на ответ, он всё-таки решил закончить: - Мы лет десять прожили вместе по нашему времени. В последние два года было туго. В том мире бушевала эпидемия болезни, аналог нашей чумы, только её ветер распространял, а не крысы или люди. Не выживал никто. Деревни и города выкашивало начисто. Подвержены заболеванию были все. Иммунитета к ней не существовало. Я умолял её покинуть мир, но она была не менее упряма, чем я сам. Не желала покидать родину. До сих пор корю себя за то, что не посмел перечить, не посмел увести их силой. Меня-то пламя берегло…. – Леонардо очень тяжело, судорожно вздохнул: - Мы жили в лесу, в стороне от деревни, но её это не спасло. Сначала вымерла её деревня, а потом заболела и она. Через несколько эрнов, - он замялся, сообразив, что слова мы не знаем, и поправился, - эм, ну, то есть месяцев, я её похоронил. Ни пламя, ни воля – ничто не помогло, только время немного оттянуло. Ко времени её смерти у нашей маленькой дочки тоже проявились симптомы, а ведь пламя она разбудить в себе так и не успела…. – И снова вздох, с горькой усмешкой: - Мы были учёными, и знаний хватало, чтобы попытаться создать лекарство. Но взялись мы за это поздновато, и не успели. Все похоронили своих спутников и спутниц жизни, и детей. И не успели-то совсем чуть-чуть. Нескольких дней не хватило. Мы закончили исследования, но лекарству не хватило времени, чтобы подействовать. Последними умерли моя дочь и четырнадцатилетний сын Лукаса. Вакцина, изобретённая нами, спасла тогда тысячи, но… не тех, кто нам дорог. Потом, с горя, мы тоже переболели болезнью. Но наша воля была слишком сильна, да и долги мы не отдали. Нам бы просто не позволили сдохнуть… Отец, ты хотел знать, почему я не хочу иметь детей – вот ответ. – Босс резко вскинул голову, глядя синими глазами на Джотто. - Дети друзей мне были не менее дороги, чем Лилу. А я из-за одинокого детства плохо переношу утраты. Просто боюсь новых потерь. А они будут, можно не сомневаться. Просто потому что Хранитель Равновесия – это судья, и он должен быть беспристрастным. Если у него появляются страсти – он становится пристрастным, и тогда или убирают страсти, или меняют Хранителя. Видать, я слишком хорош, чтобы меня менять… - Лилу – это дочь. – Уточнил Рикардо, кажется, ни капли не сочувствуя. - А её мать…? - Рейна. – Я удивлённо вскинул брови: нашёлся ответ на ещё один вопрос. - Так вот почему ты побелел, когда Ричард тебе внучку представлял! – Воскликнул я не сдержано. Босс не сразу понял, о чём я, и на его лице отразилась тень мыслительной деятельности. Но вскоре он кивнул: - Я рассказывал Риччи о своём прошлом почти всё. Ему лет двенадцать ещё было, когда он говорил, что имя моей первой супруги ему нравится. Но это всё равно было неожиданно. Учитывая, что у внучки тоже белые волосы и глаза тёмно-голубые, почти синие. – Первой? Значит, и ещё были. И дети от них, наверняка. - Ты любил её, Мусор? – Незаинтересованно спросил Занзас. - Говорил же: мне этого не дано. – Рассмеялся Лео, и снова судорожно зарылся пальцами в волосы. - Но я был привязан к ней как собака. Она была моей опорой больше, чем ребята. Я восхищался ею, её терпением. Она чувствовала меня, и безропотно уходила, ни о чём, не спрашивая, когда мне было нужно уединение. Обнимала, когда нужна была поддержка, или мне просто не хватало решимости на что-то. И… в общем, на мой взгляд, она была совершенством, идеальной женщиной. - Они ведь не единственные?! – Тихо спросил я, и тут же получил ответ: - Не единственные. - Та женщина и близнецы с портрета в замке… - Снова вспомнил я. Но вопрос мне закончить Босс не дал, оборвав: - Сейчас уже не важно, кем они для меня были, и сколько их было в моей жизни. Всё равно все давно мертвы. - Грабли тебя любят, брат мой! – Усмехнулся Рикардо, улыбаясь. Его младший брат отчего-то рассмеялся: - Ага, а я люблю наступать на них. - Зато мы знаем, что ты решительнее и морально сильнее меня. Потому что мне и одного раза хватило для того, чтобы заречься. А ты пытался снова…. - Был молодым и глупым, а ещё легко увлекающимся. – Передёрнул плечами Леонардо, в ответ на реплику брата. И странно, что Примо молчал…. Несколько мгновений Босс задумчиво смотрел в дневник Волка, а потом вдруг захлопнул его, заложив закладку, высвободил пламя Тумана, и щёлкнул пальцами. После чего нетерпеливым взглядом посмотрел на нас: - Ладно, вам не надоело тут торчать? Из меня вы больше о прошлом ни слова не вытянете всё равно. И так узнали слишком, непозволительно много. Узнай вы это лет семь назад – я бы не колеблясь, стёр вам не только эту информацию, но и все воспоминания обо мне из вашей памяти. – Он усмехнулся опасно, после чего вздохнул: – Но сейчас, на ваше счастье, мне уже всё равно. – И холодно, предупреждающе-опасно сверкнул глазами: - Только под ногами не путайтесь. Если что – рука не дрогнет. – И вот теперь эта угроза меня проняла. Теперь я не сомневался: действительно не дрогнет. Раз уж он хладнокровно позволил совершить Раде попытку самоубийства, раз уж он не дрогнув, отравил уважаемого отца, и не известно, что он сделал с предавшими его Хранителями – нас он точно не пощадит. - Хочешь домой? – Спросил Занзас. - Да. По-моему, мы разобрались более-менее. – Пожал плечами Босс, поднимаясь с дивана, и начиная собираться. Меховой плащ, например он, куда-то убрал, с помощью Тумана. - А в подземельях для меня больше нет ничего интересного. - Что, и лабораторию не посмотришь? – Саркастично уточнил Джотто, тоже вставая. Кажется, он уже ненавидел всё, что было связано с Виктором. И увлечения младшего сына в том числе. - Я могу сделать это в любое время. К тому же это требует более вдумчивого разбирательства. Вам будет скучно, ведь больше смотреть здесь нечего. Чтож, это был прекрасный аргумент, а потому и я, и Занзас, и Рикардо тоже принялись собираться. Сборы много времени не заняли, так что уже через двадцать минут мы вернулись в тоннели. Второй выход из лаборатории представлял из себя алюминиевый, канализационный люк, и сто метров лестницы. Босс ожидаемо сказал, что это слишком скучно. В Каккамо он тоже идти не пожелал, и выбрал совершенно незнакомый для себя путь. Впрочем, он тоже был скучноватым после всех событий. Разве что, небольшой ручей попался, тёкший по одному из коридоров. Вода в нём не доставала и до щиколотки, так что и качественной обуви хватило, чтобы спасти нас от промокших ног. Ах, да. Ещё была каменная стена метра четыре, с которой когда-то, видимо, в тоннель спускалась деревянная лестница. Но она из-за ручья сгнила напрочь. И хорошо, что скала была обтёсана не слишком хорошо. Пришлось поиграть в скалолазов, чтобы не позориться перед Боссом, который ловко взлетел на неё. Правда, зацепившись за верхний край, он, сжав зубы, прошептал что-то о том, что схватился не той рукой, и видать чуть не соскользнул, потому что рука дрожала. И всё же он себя вытянул. А я вспомнил, что именно эта рука у него травмирована в плече и в запястье…. Полчаса спустя мы выбили несколько камней из небольшого завала, поверх относительно новых досок, на одной из которых Босс узнал подпись Волка, и, предварительно спрятав проход в подземелья, вышли на очень живописный, скалистый берез озера, точно напротив особняка Виола. Выбравшись на воздух, Босс тут же крякнулся на ближайший камень, и закурил сигарету, молча, ни на кого не глядя. Мы не мешали, а может быть, даже немного боялись мешать. Когда сигарету он докурил, спустился на самый берег, и бросил нам: - Вы как хотите, а я – коротким путём. – И с этими словами он просто… пошёл по воде. - Мусор, мы не Дети Звёзд, что бы так… - Лео остановился и, не оборачиваясь, произнёс: - Это не вопрос сущности, или способностей. Возможность ходить по воде это исключительно вопрос веры. Виктор человеком был, но он верил мне, а потому однажды смог поверить и в то, о чём я говорил. Отец ходил по воде. А вы – можете идти в обход. Я в этом случае всего лишь удостоверюсь в том, что вы не стоите того, чтобы я с вами возился. – Он передёрнул плечами, и спокойно отправился дальше. Вот те на! Это что, проверка на вшивость? Я бы плюнул на это дело. Вот честно. Но… - Говоришь, вопрос веры, брат?! – Склонив голову к плечу, задумчиво смотрел на воду Рикардо. – Ну чтож, попробуем…. – Он вступил в озеро. И если с первым шагом он достал рифлёной подошвой ботинка до дна, то со вторым шагом он твёрдо встал на озёрную гладь. Попрыгав на ней, и убедившись, что держит, он задорно ухмыльнулся, подмигнул нам, и под нашими ошарашенными взглядами бегом помчался к младшему брату. Нагнал, запрыгнул на него, трепля волосы…. От неожиданности ноги у Леонардо подогнулись, и они оба покатились по поверхности воды, как по жёсткому снежному насту: может, и, проваливаясь немного, под весом, но не намокая. А после оба заржали, вскочили на ноги, забегали по озеру, брызгаясь…. Занзас смотрел на это и сжимал и разжимал кулаки. А в какой-то момент буркнул: - Ну уж нет! Не позволю!!! – И тоже весьма уверенно встал на воду. - Да вы издеваетесь! – Истерично воскликнул Примо, когда к игре его сыновей присоединился и внук, пытаясь при этом утопить своего папашу. Я смотрел на них, и думал: А стою ли я? А хочу ли я стоить? Может, и вовсе не стоит заморачиваться, и отказаться сейчас, пока Лео не втянул меня в свой ад слишком сильно? Если втянет – в нормальном обществе мне не прижиться… без него. А он ведь мог исчезнуть в любой момент. Если я откажусь – уверен был – он примет, поймёт. Но мог ли я отказаться после всех обещаний, что надавал? Мог ли отказаться после всего, что узнал? Мог ли отвернуться сейчас?! Нет. Не мог. Решение было принято. Возможно даже самое главное в жизни. Возможно…. Нет, скорее всего, я не раз пожалею о нём. Скорее всего, мне не раз придётся отказываться от чего-то дорого ради него, как уже сделал однажды. Но я перестану себя уважать, если вступив на этот путь раз, сверну теперь. Верил ли я Лео? Не всегда, не во всём. Тут нужно было соблюдать баланс. Но я верил в него. Он сказал, что по воде ходить можно, если верить. И я видел своими глазами, что это действительно возможно не только для «избранных». Да Рикардо и Занзас были его родственниками, но всё же не такими, как он. Могли они, смогу и я…. - Простите, Примо. Я бы пошёл в обход, но… не могу отступить от своих принципов и идеалов сейчас. – Произнёс я, прежде чем шагнуть в озеро…. То есть на его поверхность. В это с трудом верилось, но вода действительно держала! Нестабильно, то и дело, норовя поглотить меня, но всё же держала. А нестабильно потому, что внутри меня был конфликт между новой верой, и старыми, внушёнными с детства понятиями. Человек не может ходить по воде, для этого нужно быть богом. Человек мог ходить по воде, и для этого ему всего лишь нужно было, целиком и полностью, как в непреложную истину, верить, что это возможно. И глядя на то, как Босс, словно ребёнок, радовался тому, что мы смогли – я поверил. К слову, Примо нас догнал, когда мы уже успели наплескаться, промокнуть до нитки, и практически доползти до пляжа на территории особняка Лео. Да, он тоже смог. Хотя и сомневался до конца, то и дело, проваливаясь по колено. И всё же он был истинным отцом своих уникальных детей. Кажется тем, что он не только попытался, но и перешёл озеро пешком, он неплохо поднялся в глазах и Лео, и Занзаса, чему был невероятно горд. Хотя, как я подозревал, позволила перейти озеро ему отнюдь не вера, а ревность к Виктору: Джотто не хотел уступать человеку, которого Босс искренне считал отцом, ни в чём. Вернувшись в особняк, первое, что мы сделали, это хорошо, нормально поели. А потом вдруг обнаружили, что хозяин дома просто исчез. И ведь вроде мы одной толпой везде ходили, а всё равно не заметили, с какого момента он отсутствовал. Впрочем, искать мы его не спешили, понимая, что с территории он вряд ли куда-то смылся. Скорее уж хотел побыть один. Я так понял, что из-за «пламени Истины» Джотто, он вспомнил ту часть своей жизнь, что когда-то спрятал от себя же. Если это действительно так, то ему нужно было с этим примириться. Мы понимали, потому и не мешали, не искали. Хотя он нашёлся достаточно быстро, когда мимо нас пробежали слуги дома, несколько мужчин. У них в разговоре промелькнули фразы: «Господин велел заправить свой вертолёт. В Испанию на неделю собирается». Они же и ответили на вопрос о том, где их господин: в беседке у озера с матерью. Ну, мы с Занзасом посмотрели на их эмоциональный диалог издали и успокоились, ведь с Боссом было всё нормально. А раз он всё ещё собирался в Испанию, то и беспокоиться не стоило…. Ха! Три раза, – как говорит Лео. После того, что я узнал…. Хм, и ведь с одной стороны мозаика почти сложилась, почти все части загадки человека, которого я искренне считал своим Небом, встали на место. Но было несколько «НО». Во-первых, «почти все» это не то же самое, что «все». Многих деталек ещё не хватало для того, чтобы «увидеть картину в целом». А во-вторых, даже если я увижу эту самую «картину загадки» в целом, это не значит, что я пойму её, увижу суть. Да, сложенный пазл это ещё не понимание того, что на нём изображено. А с другой стороны, всё это не сулило ничего хорошего. Загадка, и даже ответ на неё, её тайна не приблизит меня к Боссу. Даже понимание его загадки не приблизит. Скорее наоборот. Можно сказать, что я, наконец-то, увидел перед собой, прямо у своих ног ту самую пропасть, провал, бездну в сам тартар, которая была между мною и моим Небом, и о которой он не раз говорил. Сложно было представить, что я должен пережить, через что пройти, чтобы перестать быть ребёнком в глазах Лео. И ведь и время, как я понимал, поджимало. Ситуация казалась совсем безнадёжной…. Многие дети хотели стать такими же, как свои дедушки, равнялись на них, и лишь единицы из них добивались цели, не отступив, становясь равными. Вот только дедушки к тому времени были уже давно мертвы. Мне было это знакомо. Я тоже равнялся на деда, и так и не дорос до его мудрости. Впрочем, у меня ещё есть шанс, ведь я молод. Но дед уже умер, а Босс, который воспринимал меня, скорее всего, даже не ребёнком, а внучком – тоже не собирался задерживаться на этом свете, ведь его ждали на том…. Но Занзас всё равно верил, надеялся на что-то, на какой-то призрачный шанс. Я…. Меня восхищало это. Но я подозревал, что он знал о чём-то, что давало ему надежду, которая таяла у меня. - Боишься, Мусор? – Заметил моё состояние Занзас, когда мы с ним стояли на балконе и смотрели не то на озеро, не то на Леонардо, которого пыталась утешающе погладить по волосам мать. Наверное, она не столько пыталась его утешить, сколько отвлечь. И весьма успешно, потому что то ли Боссу не нравились эти нежности, то ли он решил поддержать идею матери, подыграть ей, но от ладони её он не очень успешно уклонялся, и забавно махал руками, пытаясь отогнать от себя настырную женскую конечность. Оба при этом смеялись. - Да, боюсь. – Признаваться отчего-то было легко. А вот горько констатировать – не очень: - Я ради него от семьи отрёкся. Вот только он это не примет во внимание, когда соберётся уйти. - Ты ради себя от семьи отрёкся, а не ради него. – Жёстко усмехнулся Занзас. Я возмущённо посмотрел на него, готовый произнести целую едкую речь. Как он смел?! Но… он смел, наигранно удивлённо и насмешливо вскидывая брови, удивляя меня непривычно богатой мимикой: – Что? Не ты ли, Мусор, просил ещё Саваду Тсунаёши выручить тебя из непростой ситуации в семье? Не ты ли с радостью ухватился за предложение переехать в другую страну, зная, что влезешь в мафию с головой?! Зная, что расстаёшься с семьёй, быть может, и навсегда. Или это он просил тебя отречься от всего? – Я скрипнул зубами: знал, конечно, что эти двое нас обсуждают, но всё равно неприятно. И больше всего неприятно было признавать их правоту…. - И не говори, что тебя не предупреждали. Он, - Босс Варии мотнул головой в сторону беседки, где всё ещё сидел Лео с матерью, - всегда предупреждает. – Я вздохнул. Босс действительно предупреждал, но… мы не слушали. Точнее не слышали…. То ли самыми умными себя считали, думая, что понимаем, о чём он говорил, то ли недооценивали сказанное…. - Идиотом был. – Снова вздохнул я в ответ уже собственным мыслям. Но хорошенько подумав, и тщательно взвесив, усмехнулся: - Хотя… всё равно бы уехал. - А сейчас ты умный, да? – Насмешливо фыркнул Занзас. Не мог не подколоть, а?! - А ты? – Скептично прищурился я. - Дерзишь начальству, Мусор, будто у тебя есть запасная печень в кармане и челюсть съёмная. – Он глянул на меня ТАКИМ взглядом, будто я действительно мусором был. И видимо что-то отразилось на моём лице, раз он издал смешок, и потрепал мне волосы, будто старшим братом был. Странные ощущения я испытывал при этом. Можно сказать, что я ощутил достаточно сильную связь с этим человеком…. - Впрочем, Туше, Мусор. – Я хмыкнул, он перевёл взгляд на Лео: - Знаешь, я думаю, что минимум в одном он прав. Таким людям как мы нужно иметь недостижимые цели жизни. Без них мы потеряем смысл, и скука рано или поздно сведёт нас, минимум, к состоянию, в котором мы сами себя презирать начнём. – Я выдохнул: ну до чего же такие речи напоминали мне…: - Ты даже не представляешь, как сильно ты иногда похож на него. - Дурное влияние сказалось, наверное. – Озадаченно почесав затылок, вполне серьёзно, без намёка на смешинки, признался Алоглазый Дьявол. - Или кровь… - Покивал я, согласно. Занзас весело и заразительно рассмеялся. Рассмеялся как-то… свободно, что ли?! Похоже, он был рад тому, что приобрёл кровных родственников. Кажется, он даже хотел этого, только не признавался даже себе. И его совсем не волновало, что одного из родственников он любил совсем не семейной любовью…. - Да. – Кивнул он, отсмеявшись, и снова повернувшись лицом ко мне: - Но, Мусор, помни: ты – Солнце. В твоей природе нормально светить, а не нагонять тоску выражением физиономии. – Он демонстративно скривился, и больно дёрнул меня за щеку, в своей обычной беспардонной манере: - Не кисни. Будем решать проблемы по мере их поступления. - Легко сказать. – Занзас посерьёзнел, вздохнул, и снова отвернулся от меня: - Помнишь, он как-то сравнивал жизнь с игрой…. – Он снова почесал затылок, и сам себя поправил, потому что я действительно не помнил, и не мог помнить: - А, нет, это было когда вы с Патлатым, Коронованным, и Северным в Штатах отжигали. Я запомнил, потому что тогда чуть лучшего друга не лишился. Так и быть, для тебя, - вдохнув в грудь больше воздуха, он выдохнул, - цитирую: «Жизнь – это как компьютерная игра. Есть игрок, и много уровней игры. Проходя эти уровни - ты выходишь на новые горизонты сознания и возможностей, получив в качестве бонуса за прохождение испытания опыт, силу, знание или ещё что-нибудь. Есть и дополнительные испытания, обычно платные уровни и дополнительный контент в этой игре, опять-таки платный. То есть если желаешь получить дополнительный опыт, умения, или бонусы – ты должен за них заплатить. Платой в нашей жизни может быть что угодно: от потери пятицентовой монетки, до смерти близких, или потери смысла жизни. А может, в оплату игрок обязан пройти дополнительные испытания, выполнить действия или взять на себя дополнительную ответственность. Если же ты уровень не проходишь, то – это зависит от того, с чем играешь – либо начинаешь игру с начала, либо с точки последнего сохранения. То есть либо проходишь испытание, уровень заново, до тех пор, пока не пройдёшь, либо теряешь весь накопленный опыт, бонусы и силу, и проходишь игру с начала. Короче, либо ты терпишь неудачу в делах, начиная их с начала, либо подыхаешь, перерождаешься, и начинаешь жизнь с ноля. Причём если уровень не прошёл, значит, ты либо размазня и трус, который просто не решился на риск, либо морально, духовно и физически не готов к тем бонусам, которые дарует прохождение нового уровня». – Хм, никогда не думал о компьютерных играх с такой стороны. Но, если верить в перерождение души - а зная часть истории Босса не верить в это невозможно – жизнь действительно кажется игрой. Это хорошее сравнение. Но что в конце пути? Думая об этом, мне вдруг вспомнилось, как Лео в тоннелях упоминал свою теорию о том, что древние языческие боги это возможно люди, достигшие определённого уровня «просветления». Если смотреть на теорию с точки зрения игры, то она казалась ещё более правдоподобной. Но кто тогда создал этот безумный квест с элементами экшена и эротики? Что там Босс говорил о Высшем Космическом Разуме, о боге, который не отказался бы от помощников?! М-да, похоже, я заразился этими бреднями. Только бреднями ли?! А Занзас продолжал цитировать Неугомонного: - В этом месте, Мусор, привёл бредовый пример: «Как сказал один монах: «Я умею летать. Я летаю. Но в это не поверит ни один человек на земле, не умеющий летать, даже если увидит меня парящим, даже если он мой друг. Нам всю жизнь твердили, что человек – не птица, и летать не может. И он действительно не может летать, потому что боится упасть и разбиться. Люди не готовы к полётам сейчас, но они воспарят, когда будут готовы»». - Мудро. Логично. В стиле Босса. – Оценил я, и признался, что мысли меня завели явно не туда, куда хотелось бы Небу Варии: - Но что ты хотел мне этим сказать? - Мусор, компьютерная игра с каждым уровнем становится всё сложнее. – Сказал он очевидное, и хитро сощурился: - Наша задача стала сложнее, наша загадка – тоже усложнилась. Лео позволил нам узнать кое-что о себе. Не означает ли это, что он посчитал нас к этому готовыми?! – Я явственно почувствовал, как моё лицо вытянулось. - Ответы на вопросы – в качестве бонусов к пройденному. Мы просто прошли уровень этой забавной игры, и вышли на следующий, более сложный. И хоть мы не готовы «летать» как он, пока. Однако сегодня бегали по воде…. – Теперь расхохотался уже я: - О, я не прогадал, когда решил жизнь с вами связать! Ненавижу вас обоих. Портить жизнь вы умеете. Но и отделаться от вас невозможно. – Занзас тоже засмеялся: - Это точно, Мусор. Это – точно! – Кивал он, хлопая ладонью по своему бедру…. А мне вдруг пришла в голову мысль: они ведь вдвоём летали. С помощью крыльев, что составляли из пламени…. Осознавал ли это Занзас? Похоже, что нет. Зато Леонардо осознавал хорошо, потому и считал нашего яростного равным себе… Вечером того же дня Леонардо предложил всем, кто был в подземелье, лететь с ним в Испанию. Джотто отказался, сообщив, что ему впечатлений хватило, возможно, даже на годы. И что он не хочет узнавать о жизни своего младшего сына новые шокирующие подробности, чтобы не совершить ещё глупостей. Да и об остальных своих потомках он тоже не горел желанием узнавать подробностей. Нам с Занзасом было всё равно, ибо мы, вроде как, были приставлены к Боссу, дабы он не творил глупостей. В подземелье я убедился, что останавливать его бесполезно, и мы тут бессильны. Однако о том, что там было, никто кроме нас не узнает. Так что мы продолжали капать Лео на нервы. А вот Рикардо согласился с энтузиазмом, предложив поискать предков Примо в этой стране. Короче говоря, ближе к ночи мы на вертолёте отправились в Испанию. Я подозревал, что меня ждёт ещё немало потрясений там. Но они, в любом случае, не будут сильнее, чем те, что уже произошли. Каникулы продолжались…