1.
16 июля 2015 г. в 13:21
Последний день лета пахнет дождём и мандаринами. Смущенно-покрасневшие листья падают под ноги и на её выбритые виски. Мать продолжает распинаться о новой «элитной» школе, где её стрижку явно не примут. Стэф кивает в такт словам матери и аудиостихам (последнее мать не замечает — наушник надёжно спрятан под тёмно-рыжей прядью).
От кудрявых локонов к плечам тянется сеточка вен, пересекает ножи-ключицы, прямо к тоненькому пёрышку-татуировке, край которого беззастенчиво выглядывает из-под серой майки.
Стэф с высокой колокольни на эту школу, да и на мать в принципе, но раздражение она не высказывает. Его можно заметить только в миндалевидных зелёных глазах. Таких же зелёных, что зелень ранней весной.
Дэн как-то сказал ей, что у Стэф глаза цвета Надежды. Прозвучало смешно, если учесть, что в этот же момент он усиленно втрахивал её хрупкое тело в подоконник у себя дома. Стэф тогда иронично заметила, что надежда — это всё, что останется ему от неё. Больше она не придёт (двух-трёх встреч для бурного секса ей хватало, чтобы пресытиться).
Мать продолжает свою воспитательную лекцию, а Стэф устало щурится. Колокольня, с которой ей на всё это плевать, потихоньку растёт, как и раздражение.
— Окей, мам. Я всё поняла, — тоном приличной девочки отвечает Стэф. - Да, мам. Всё будет хорошо. Да, мам, я буду слушаться Таю. Тебе пора, поезд отходит.
Она целует мать в щеку, настойчиво подталкивая к вагону. Иногда хорошо, что твоя мать на заработках в другой стране. Хотя зачастую Стэф мечтает, чтобы они были на другой планете.
Поезд трогается, и лицо матери сливается с калейдоскопом других безликих пассажиров. Облегчение накрывает Стэф кошачьей лапой и ментоловым дымом закуренной сигареты.
.
Тая усиленно разглаживает складки на строгой юбке сестры, пока та самая сестра дрочит, уткнувшись носом в экран планшета. Таю это нисколько не коробит, ибо отношения между ними из разряда ты-мне-а-я-тебе. Перепадёт и ей — Стэф обещала писать рефераты по религиоведению весь год.
— Где сигареты? — Тая отставляет утюг и потягивает спину. Локоны каштановых волос падают на спину, вдоль позвоночника, к тонкой линии поясницы, что видна полоской кожи между джинсами и футболкой. Кожа у неё не в пример темнее, чем у Стэф, и если бы не глаза, никто и не подумал бы о родстве двух девчонок. Только цвет другой — чая с молоком.
— На кухне. Там же и твое кофе, — тяжело дыша отвечает Стэф, ловя жесткими подушечками пальцев волны приближающегося оргазма. Стэф считает, что моральный инвалид, в этой жизни ей не нужна любовь — только секс. Или хорошее порно.
Тая приносит из кухни пепельницу и две кружки. Пачка выглядывает из заднего кармана вместе с розовой зажигалкой — под цвет маникюра Стэф.
Младшая откидывается на спинку стула, откладывая уже ненужный планшет, и облизывает липкие пальцы. Собственный вкус ей ничуть не хуже, чем редкие сладости, которые раз в полгода привозит мать.
— Тебе на сколько? — Тая выдыхает дым в потолок. Острый взгляд изучает рисунок на потолке, выведенный искусной рукой Стэф. Зелёные ветки непонятного растения легко переплетаются с синевой неба с чужими созвездиями.
— На девять.
— Осталось двадцать семь минут.
— И? — Стэф допивает кофе и закуривает. Подтягивает пепельницу, аккуратно сбивая, чтобы не попасть пеплом на белую блузку. У блузки застёгнуты всего две пуговицы из -надцати, из-за чего видна татуировка и тонкий кружевной лиф. Тая понимает, что если бы была парнем, то у неё бы уже стоял.
— Нехорошо опаздывать в первый день в новую школу, — она ерошит короткую стрижку, вызывая недовольство Стэф.
— Мне поебать, — язык у неё острый, что бритва для резки бумаги. Тае почти-что больно слушать её.
— Ты во сколько вернёшься? — можно услышать как «будешь ли ты ночевать дома?».
— Не знаю. А ты?
— Я к Дане, — Тая краснеет и отворачивается. Делает вид, что пьет кофе.
Стэф закатывает глаза. Даня у Таи уже второй год. Похоже, пора смириться, что сестра её — грёбанный однолюб. Стэф так не может — её утомляет однообразие.
Стэф натягивает колготки, правильно застёгивает блузку, надевает юбку. В зеркале перед ней стоит строгая и представительная девушка, портит образ только стрижка. Рыжая недобро усмехается, подтягивая юбку выше. Теперь она похожа на шлюху. Такое отражение Стэф устраивает.
Как-никак — новая школа. Нужно произвести правильное впечатление.