полно, моя девочка, разве мы похожи на инвалидов?

На «праздничную» линейку Стэф конечно же опаздывает, перекуривая за спортзалом, потому пристраивается к своему новому классу уже в конце. Разодетые девочки с непонятными вавилонами и бантиками на прилизанных затылках вызывают у неё рвотный рефлекс. Парни тоже не лучше, хотя от большинства несёт сигаретами и проводами лета. Школа воняет пахнет свежей краской и скукой. Ничего «элитного» в этом здании нету, потому надежда дышит только уроками. При всём своём распиздяйстве и блядстве учиться Стэф любит. Класс её находится на самом верхнем третьем этаже. Пока Стэф поднимается по лестнице, добрая половина мужской части класса пускает слюни на её обнаженные почти до самого неприличного ноги. Некоторые из девочек стреляют в неё ножами озлобленно-завистливых взглядов, неодобрительно смотрят остальные парни. Стэф кажется, что ярлычок «шлюха» уже приклеен к ней на лоб и спину. Усмешка задевает тонкий изгиб её губ — скоро всех их ждёт горькое разочарование, ведь за неё им еще стоит побороться. Просто так, пусть и на ночь, Стэф в свою кровать не пускает. Класс залит светом, оттого зелёные обои отливают лимонным. Девственно белый потолок с круглыми лампами вводит в уныние. Лакированные парты своими ровными рядами напоминают поезд. Стэф кажется, еще секунда, и они двинутся вместе с её рассудком. Новые одноклассники рассаживаются попарно, предпочитая галёрку. Ничто не мешает рыжей занять любимую вторую парту на среднем ряду. Одноклассники скользят по ней взглядом, но подсесть не пытаются — за километр чуют её бунтарскую натуру. — Можно? Стэф отрывается от экрана планшета, удивлённо вздрогнув, и поднимает глаза на смельчака. Россыпи чёрных вихрей прикрывают его тёмные глаза с стёклышками линз. На лице маска доброжелательности, но неприятно цепкий взгляд выдает его с лихвой. Кажется, его не было в толпе пускающих слюни. Рыжая призывно хлопает по парте и убирает со стульчика сумку. Лакированная поверхность парты отбивает солнечный свет, заставляя щуриться. — Женя, — он тянет руку, изучая острым взглядом из-под иссиня-чёрных ресниц. — Стэф, — тонкие пальцы ложатся в сильную ладонь, но Женя разворачивает её руку и подносит к холодным губам. От легкого прикосновения её пробивает сотней мурашек до солнечного, но она ничем не выдает своё состояние. Лишь только тонкие губы кривятся в странное подобие улыбки. Улыбаться ей не идёт. — А полностью как? — в голосе интерес, правда есть ли он в глазах Стэф узнать не удаётся — Женя подставляет её взгляду спину, выуживая из рюкзака письменные принадлежности. Он весь тонкий и острый, будто копье. Легкая рубашка небрежно заправлена за ремень брюк, галстук легкомысленно сдвинут набок. Носки лакированных туфель отбивают свет не хуже, чем зеркало. Стэф становится интересно, где он будет её трахать. Может быть прямо здесь, на парте? — Стефания, — ей не очень легко вспомнить его вопрос, но она мужественно отвечает. — Мило, — тянет новый знакомый, но его беспардонно прерывает звонок. Он похож на вой сирены и на ненавистный будильник Таи, отчего Стэф скручивает очередной рвотный позыв. В её старой школе этот ужас давно заменили более приятной мелодией. Стэф топится в почти ностальгии. В класс вкатывается пожилой колобок с седыми вавилонами на голове, вызывая кислые выражения на лицах. От этой Евдокии Семёновны веет старостью и маразмом. Женя громким шепотом сообщает, что все они надеялись, что она уйдет на пенсию. От этого комментария соседки сзади начинают хихикать, становясь больше похожими на наседок, чем на людей. Писклявый голос, проникающий иголками в уши и под рёбра, вещает о радости последнего года, будто намекая, что она будет рада всех их сдыхаться. Стэф её в этом полностью поддерживает. — У нас в классе новенькая. Стеша Милославская, встань пожалуйста, — Стэф кривясь встает. Так её имели право называть только отец и бабушка, но их давно уже нет, а значит и нет детского имени. Даже мать с Таей не рискуют. — Стэф, — пока еще спокойно поправляет она, уверенная что учительница её услышала. — Так вот Стеша… — продолжает та, сделав вид, что пропустила мимо ушей. — Я предпочитаю, чтобы меня называли Стэф, — со злобой в голосе шипит, простреливая учительницу тяжелым взглядом. Та выдерживает его спокойно — сказываются года и опыт. — А я предпочитаю, чтобы мои ученицы говорили со мной в более уважительном тоне. И ещё, чтобы они выглядели, как ученицы, а не как непонятно кто, — красноречивый взгляд упирается сначала в стрижку, а потом в непозволительно короткую юбку. Хихиканье с задних парт становится отчетливей. Стэф чувствует, что закипает. Жилка на шее пульсирует со скоростью снайперской винтовке. Если бы у неё была сейчас такая в руках, она бы не задумываясь всадила бы всю ленту в эту старую маразматичку. — Уважительный тон сначала следует заслужить, уж простите. А на счёт внешнего вида, так мне моё отражение в зеркале нравится, — тон нарочито спокоен и вежлив, но от этого только сильнее режет воздух. Молчание густым киселём зависает в воздухе, все хиханьки да хаханьки замирают. Челюсти большинства медленно, но верно отправляются на свидание с полом. Женя посылает ей одобрительный взгляд. Евдокия Семёновна смотрит на неё, как на опасную змею, не в силах что-либо сказать. Кажется, даже между прядями её стреляют электрические разряды. — Хамка! — почти визжит старуха. — Завтра с родителями к директору! А сейчас - вон! Она ожидает испуга и страха, но натыкается на презрительный взгляд и довольную улыбку. Стэф подхватывает сумку и оправляет пряди у лица. — Да без проблем, — насмешливо тянет она. Радость захлёстывает с головой, а рука нащупывает в сумке пачку сигарет. Наконец-таки она сможет нормально накуриться за это утро, не беспокоясь о конспирации. Воздух на улице наэлектризован, пахнет мандаринами и свободой. . На экране планшета красавец порноактер жестко втрахивает свою напарницу в диван, но Стэф это почему-то не особо возбуждает. Она вспоминает лицо Жени, чуть сильнее давя пальцами на клитор, от чего оргазм накрывает её взрывной волной. Стэф давно не чувствовала ничего такого к парням (пресловутый Дэн не в счёт). Но она настойчиво уговаривает себя, что это от того, что не была в постели парня почти две недели. Надо найти себе очередные свободные отношения. Экран телефона вздрагивает, высвечивая имя Таи, от чего Стэф сразу же вспоминает приказ учительницы. — Да? — голос расслаблен и пуст. — Ты идиотка, Стэф, но ты меня спасла. Завтра вместо первой пары —, а у меня логика, ага — я иду с тобой в твою эту школу на свидание с директором. Кстати, — тон её весел. — твоя классная, похоже, та еще грымза. Смех Стэф разбивает атмосферу неожиданности. Ей кажется, что вместе с ней смеется весь мир.