Чай с лимоном: Чёртова дюжина

      Грабители – если верить Книге, это были они – уже удрали, унося с собой всё содержимое карманов своей жертвы включая заодно, и револьвер. Кэплен, по иронии, так и не успел применить его – в тот единственный раз, когда это действительно было ему необходимо. Алан шагнул ближе. Он чувствовал нервную дрожь и боялся, что сейчас поскользнётся и упадёт.       Что ему предстоит увидеть? Сейчас он видел только бессильно распластанное, истекающее кровью тело и светлые волосы, перемазанные грязью. «Мы, наверное, должны казаться почти ровесниками», – подумал Алан, извлекая плёнку одним движением Косы. Кэплен судорожно дёрнулся; а у юного жнеца поплыло перед глазами…       Души всегда сразу же выдают козыри – то, что показывает их с выгодной стороны. С остальным, если это нужно, всегда приходится повозиться. Но не в этот раз. Всё нужное ему Алан сразу увидел.       … «Дыра в стене» и впрямь выглядела сущей дырой: закопчённые стены, чёрте чем залитые столы, сизый от дыма воздух, запах чего-то прогорклого, шум и пьяный гам. К некоторым клиентам подсаживаются раскрашенные девицы (которым, под белилами и румянами, вполне может быть и за сорок), напрашиваясь на угощение. Ну и не только, конечно… такое у них ремесло. Совершенно неподходящее место для борца за нравственность; и, тем не менее, этой октябрьской ночью 1890 года Мартин здесь. Он только что получил приличный гонорар от одной из газет и пьёт с друзьями. Легальная профессия у него одна, и он гордится ею, называя себя поставщиком скандалов.       Один уважаемый в обществе джентльмен застрелился сегодня днём, не в силах найти достаточно средств, чтобы расплатиться с шантажистом и избежать позора. Но Мартин всё равно поимел с этого дела выгоду, написав скандальную заметку по горячим следам. У него это ловко выходит…       Заведение не из лучших, но здесь всё можно, причём дёшево. И девицы есть ещё ничего – вот одна из них строит Мартину глазки. Он улыбается. Ему двадцать три; жизнь, может, и не слишком легка, но зато прекрасна – особенно потому, что он уже немного пьян. Один из его друзей, вернувшийся из Америки, с увлечением рассказывает о подпольных боях без правил, где можно поднять неплохие деньги, поставив на верного бойца. Мартин, слушая, блуждает взглядом по залу; и тут неожиданно замечает, почти напротив, незнакомого мужчину, пристально глядящего на него…       Да, Мартину он незнаком. Это не у Мартина всё переворачивается внутри. Не он привык каждый день видеть это лицо! Только не в таком ужасном месте… и не таким. Потому что сейчас, в воспоминаниях Кэплена, у Эрика взгляд тяжёлый, как у хищника, у тигра-людоеда, который разорвёт, и даже фамилии не спросит…       Но даже и такой он всё равно прекрасен. В нём чувствуется какой-то звериный магнетизм. Алан, возможно, так бы и не сказал, но Кэплен – Кэплен это чувствует.       Он смотрит на это мужественное, чуть раскрасневшееся от алкоголя лицо, на растрёпанные золотые волосы, на мощную шею и широкие крепкие плечи, прикидывая, какая же колотушка должна быть у такого громилы в штанах. Он думает об этом долго, навязчиво, потому что это – непобедимое искушение, от которого невозможно спастись. Если бы только он не знал, что такая страсть существует! Но она проявляет себя везде, куда не посмотри; эти жалкие выродки даже не думают её скрывать! Они хотят заразить ей всех остальных, как шлюхи сифилисом! И этот, за столом, такой же. Он из них, по нему просто видно…       Словно читая его мысли, Эрик усмехнулся и отсалютовал ему стаканом виски. Кэплен побледнел. Если его друзья увидят…       Но они не видели. Они были увлечены разговором. И тогда Кэплен тоже в него включился. Почти с облегчением.       Он тайком – как ему самому казалось – указал друзьям на Эрика. Вот, сказал он, из этого громилы получился бы хороший боец. И на роже у него написано, что он тот ещё ублюдок – такие ни перед чем не остановятся. И знаешь что ещё? Все такие хорошо дерутся, потому что на самом деле все они извращенцы. Не гляди, что вокруг них крутятся всякие разные там потаскушки! Им до них дела нет. Потому что иметь им нравится себе подобных, а если они не могут их отыметь – то звереют и начинают кидаться на всё, что движется, чтобы вволю намахаться кулаками. Им это заменяет работу членом – понимаешь, Майк?       Он был уверен, что в общем шуме предмет обсуждения его не услышит.       Зря. Как выяснилось, он столкнулся с чудовищем, которое слышит абсолютно всё. А самое главное, он предположил всё верно! Абсолютно верно! Потому что потом произошло самое мерзкое.       Он почувствовал, что выпил уже достаточно, и, оставив друзей, последовал, по зову природы, на двор. Он выбрал угол потемнее; и уже застёгивал брюки, как вдруг его хлопнули по плечу. Кэплен обернулся – и оказался лицом к лицу с тем, кого только что так бурно обсуждал. Правда, не совсем лицом к лицу: его противник и впрямь оказался намного выше и, что самое главное, намного сильнее. Он схватил Кэплена за воротник и уволок к стене соседнего дома.       – Ну, – сказал он, придавливая его своим весом, – допустим, самую малость ты угадал. Ты кто, провидец, чёрт тебя дери? А ну захлопнись! – рыкнул он, и у Кэплена со страху и впрямь отнялся язык. – Бедолагу, которого сегодня ухлопал, так же нашёл, наугад, а? Чутьё?       «Это какое-то недоразумение!» – хотел отнекиваться Кэплен, но под взглядом этих глаз, в которых вдруг, даже сквозь затемнённые стёкла очков, блеснули свирепые зелёные огни, у него вырвалось только невнятное блеянье. Его противник фыркнул:       – Падаль ты мелкая! Слушай, – он подтянул Мартина за воротник, повыше, и тон его стал как будто интимнее, – а ты ведь и сам по мужикам бы непрочь, а? Вон как притих! Думаешь, я тебя сейчас прямо тут, да? Без греха, как говорится, и вдоволь? Молчишь? Язык проглотил? Ну ничего, сейчас достанем…       Кэплен хотел бы сказать, что не успел увернуться, но он и не уворачивался. Мужские губы, напористые, жёсткие, накрыли его рот; и колкость щетины, и привкус дешёвого джина, и руки, которые быстро провели ревизию, ощупав его во всех интересных местах – все эти ощущения ударили ему в голову с такой силой, что в нём проснулось что-то первобытное, дикое и отвратительно грязное, так что если б его мучитель развернул его лицом к стене, и… как там у таких всё это делается? – он бы просто физически не смог сказать ему «нет»! Только вот на этом всё и кончилось.       – Вон оно как, значит, – хрипло шепнул ему на ухо его противник, – нет уж, чёрта с два! Найди себе мужика, парень; искать ты умеешь, я погляжу. Но если я ещё хоть раз узнаю, что ты кого-то где-то сдал, или если я увижу, что ты опять кого-то до смерти доводить пришёл, я тебя найду, и ты у меня свои кишки собственные будешь жрать, понял? А я тебя найду, и спрятаться тебе от меня просто некуда.       – Ты кто… сыщик? – спросил Кэплен, хватая губами воздух.       – Бери выше, приятель. Я – твоя Смерть. Вот был, – он отступил на шаг, – а вот меня и нет!       И растворился в воздухе, как будто и впрямь его не было. Чувствуя, что вот-вот расстанется с остатками разума, Кэплен бессильно сполз по стене.       – Ах да, – его мучитель появился снова – совсем рядом с тем местом, где только что стоял, – ты болтай об этом поменьше. Проживёшь дольше.       И снова исчез. Мартин рванулся было его схватить, но не успел – шлёпнулся ничком. Случившееся оглушило его, алкоголь добавил своё – перед глазами просто всё почернело.       Его нашли друзья, пытавшиеся ему доказать, что он просто перебрал. Он, в свою очередь, пытался спросить их, куда ушёл тот парень, которого он им показывал, – а они и не помнили никакого парня. Можно было бы списать всё на алкогольные пары, но… Мартин-то знал, что он видел. В страхе перед тем, чего он не мог понять, он нашёл себе место штатного корреспондента, при той же газете, и уже распрощался со своей миссией: не собирался он другой раз смотреть в эти горящие зелёные глаза!       Но он не мог просто так от всего отказаться. Он не мог смотреть, как эти ублюдки ходят рядом. Потому что если у него действительно получалось их высматривать, хотя ему ничего такого не было надо – наверняка это было Провидение! Его вёл Господь! И именно Провидение подсказало ему, где купить револьвер. Он должен был стремиться к своей цели и уничтожить как можно больше этой гнусной погани, которая отравляет землю, внося раскол в души порядочных людей.       Только почему этот ублюдок за ним так и не пришёл? Он ведь обещал! Или… он просто хотел сбить его с пути? Солгал? Что он за адская тварь? И что вместо него делает здесь хорошенький мальчик с такими опустошёнными глазами? Что? Что?..       А, вот в чём дело. Они заодно!       – Нет! – Алан шарахнулся в сторону. Что-то окутало его – холодное и мерзкое, как мокрый саван; и он взмахнул Косой, рассекая плёнки, торопясь избавиться от этого ощущения. На удивление, никакого сопротивления он не встретил: лезвие рассекло их легко, и остатки улеглись в его Книгу, как будто успокоились. Это было странно: никогда Алану не приходилось видеть настолько образцовых клиентов.       И никогда ему не приходилось настолько тяжело. Голову обволокла свинцовая тяжесть, всё тело сделалось болезненно чувствительным и ныло, как в лихорадке; его мутило. Он словно надышался какими-то ядовитыми парами, и теперь… а что теперь?       Он не успел собраться с мыслями: позади, со стороны улицы, послышался какой-то шум. Что-то свалилось наземь… тяжёлое. Наверное.       Алан дёрнулся и замер; сердце у него так и подскочило. Сжимая в руке Косу, он выбежал из проулка – Эрик, Эрик, где Эрик? Там, где они расстались, его не было; и Алан уже пришёл в отчаяние, как вдруг увидел – у стены, в темноте, в тени…       – Эрик! – забыв обо всём на свете, Алан бросился бегом, подвернул больную ногу, упал, ушиб колено, поднялся, стиснул зубы – и снова к Эрику, что было сил! – Господи…       Он опустился на колени, пытаясь растормошить Эрика, поднять его – ну, хоть что-то! – понять, что происходит. Не могло же это случиться ни с того ни с сего, правда? Борясь с нарастающей паникой, Алан приподнял Эрику голову – и обнаружил рассеченную кожу у него на затылке и кровь, что запеклась на его волосах.       – Боже, – задрожав, прошептал он. Слингби вздохнул и открыл глаза. Его губы шевельнулись, и ещё раз; он пытался что-то сказать, но у него никак не выходило.       – Что? Что?! – Алан наклонился к нему; и Слингби, как будто только этого и ждал, обхватил его обеими руками… Юный жнец еле успел схватиться за Косу, чтобы её не потерять: так быстро его куда-то потащило.       Они оказались на полу, в темноте – но в помещении; и, с трудом приподнявшись, потому что Эрик обнимал его уж очень крепко, Алан разглядел чуть дальше, на стене, зеркало… а потом и вовсе узнал свою собственную прихожую. Они были дома: Эрик перенёс его домой. И это было последнее, на что его хватило. Он потерял сознание, прижимая к себе Алана, и ни на его голос, ни на его попытки высвободиться больше не реагировал.       И у Алана силы тоже кончились. Уткнувшись Эрику в грудь, он расплакался.