Give me life, give me death Or your biggest regrets, I want everything. Show me your fears, show me your scars, I’ll take whatever is left of your heart. Give me heaven, give me hell All the dreams you try to sell, I want your fears, your hopes, The whole kaleidoscope With you, with you Kaleidoscope – The Script
Стайлз поехал к Дереку, хоть и не был уверен, что тот сейчас находился дома. Зато у него появилась надежда – новое чувство, с которым он готов был идти дальше. Припарковавшись на своем обычном месте, на не-дай-бог-поцарапаю расстоянии от Камаро, он увидел тусклый голубоватый свет сквозь окно в гостиной. Дерек определенно смотрел телевизор, и Стайлз почувствовал некоторое облегчение, поскольку никто не смотрит телевизор, принимая гостей на Рождество. Не успел Стайлз подняться на крыльцо, как дверь тут же открылась. Лицо Дерека выглядело усталым, но он смотрел на Стайлза абсолютно ясными глазами, как будто пытался понять, для чего тот приехал. Стайлз остановился прямо перед ним и уставился пристальным взглядом. Дерек уставился в ответ, ожидая, когда тот что-нибудь скажет. – Ты не имел права влюбить меня в себя, а затем решить, что ты не хочешь отвечать за последствия, – наконец произнес Стайлз, и Дерек на это улыбнулся. Он улыбнулся. Стайлз никогда еще не видел его улыбку. Это зрелище разрывало душу и заставляло сердце плавиться. Передние зубы Дерека были немного крупнее, чем остальные, отчего он выглядел не таким устрашающим, как обычно, и сразу же молодел на несколько лет. Стайлзу захотелось сделать так, чтобы он улыбался всегда. – Еще возможно что-нибудь сделать? – Стайлз все так же стоял снаружи. Ему казалось, что если он сейчас войдет, то никогда уже не сможет выйти. Лицо Дерека тут же изменилось, но на этот раз на нем не было обычной стайлзо-хмурости, и от этого становилось немного легче. Дерек колебался очень долгое время, прежде чем опустить взгляд на свои босые ноги. – Еще не поздно для операции. Сердце Стайлза среагировало немедленно, но он знал, что Дерек хотел сказать что-то еще. Определенно, тут было что-то еще, ведь иначе Дерек не сказал бы ему, что умирает. – Но? – поторопил его Стайлз. – Но существует риск, что я после этого не смогу больше рисовать. У меня все еще есть в запасе несколько месяцев, чтобы решить, но я не вижу в этом никакого смысла, если я не смогу выражать себя. Стайлз предположил, что под «этим» Дерек имел в виду жизнь. Странно было говорить об этом так же, как люди обычно обсуждали, что им съесть на обед. Однако сердце все так же колотилось, будто бы он сюда бежал, а не ехал на машине. В груди нарастало какое-то странное чувство, и теперь он уже не мог перестать думать о надежде. Оставались еще возможности. Еще не все кончено. Дерек мог передумать. – Думаю, что это самая длинная речь, что ты мне сказал, не прибегая к оскорблениям, – улыбнулся Стайлз. Он немного боялся говорить все то, что хотел сказать. Он заглянул через плечо Дерека, и на этот раз дом действительно выглядел теплым и уютным. – Какой же ты дурак, – сказал Дерек, но за этими словами не чувствовалось ничего, кроме нежности. – Так-то лучше, – усмехнулся Стайлз, и Дерек вновь улыбнулся. Все самые тяжелые мысли на мгновение испарились. Стайлзу показалось, что он вот-вот задохнется, когда понял, что Дерек улыбнулся уже дважды за какие-то несколько минут. Это вдвое больше, чем он улыбался Стайлзу раньше. Он бы не удивился, если бы это было больше, чем Дерек улыбался за всю свою жизнь. – Можно мне войти? – наконец спросил он. Стайлз не был уверен, что это хорошая идея, но он не хотел возвращаться к отцу в тот дом, в котором он проревел так много дней. К тому же здесь был Дерек. – Да, – Дерек отступил в сторону, давая возможность Стайлзу пройти. – Ты останешься? Стайлз подумал, что в этом вопросе читалось нечто большее, нежели просто желание выяснить, останется ли он на ночь. Дерек хотел знать, будет ли Стайлз рядом с ним. До конца. – Если ты этого хочешь, – ответил он, внезапно чувствуя себя уязвимым и напуганным, проходя в дом мимо Дерека. Тот немного дрожащими руками притянул его к себе, и Стайлз почувствовал кивок возле своей щеки. Щетина обожгла кожу, но это было так прекрасно. – Да, – после долгого молчания шепнул Дерек, пока Стайлз жадно вдыхал запах его футболки. – Да, я хочу, чтобы ты остался. Следующий за этим поцелуй больше походил на тот, который Стайлз представлял себе в первый раз – жадный и грубый. Как будто они пытались забыть обо всем на свете. – Тебе стоит позвонить отцу, – успокаивая дыхание, произнес Дерек, и на мгновение отодвинулся от Стайлза буквально на дюйм, прежде чем вновь коснуться губами его щеки. Стайлзу совсем не хотелось говорить о своем отце прямо сейчас, когда он целовался с Дереком в прихожей и у него уже почти встал, но он понимал, что тот прав. Было бы еще более неловко, если бы через несколько часов отец заявился с мигалками, желая увезти Стайлза домой. Особенно, если бы они с Дереком были раздеты желательно в постели. С его отца сталось бы приехать на полицейской машине. Когда он засунул руку в карман, пытаясь найти свой телефон, на пол упала куча презервативов. Стайлз уставился на них, Дерек уставился так же, и, господи боже, эти презервативы покупал не Стайлз. Он убьет своего отца. – Я… эм, думаю, что он не против, – заметил Стайлз и отвернул лицо, чтобы скрыть румянец. Он все так же пялился на разноцветные упаковки, что валялись по всему половику. Дерек издал звук, подозрительно смахивающий на хихиканье, и Стайлз впился в него злым взглядом. – Может быть, тебе в любом случае стоило бы ему позвонить. Дерек закрыл входную дверь и исчез в доме, пока Стайлз звонил своему отцу. Возможно, это трудно было назвать именно разговором. Стайлз просто сказал, что не придет ночевать, а отец очень неловким голосом сообщил, чтобы тот проверил карманы. Затем Стайлз что-то зло пробубнил, сказав, что еще никогда в жизни не был настолько смущен, на что получил ответ, что если у него с этим какие-то проблемы, то он может спать и дома. Внезапно, куча красочных презервативов на половике Дерека уже не казалась чем-то плохим. Могло быть и хуже. Папа мог бы дать ему брошюру с информацией о том, как быть геем (потому что Стайлз не был уверен, что его отец различал такие понятия, как «гей» и «бисексуал») или нацепить на свою форму радужный значок с надписью: «гордый отец». Нет, презервативы, определенно, не так уж плохо. К тому же они могли бы пригодиться. Сбросив вызов, Стайлз еще некоторое время стоял в прихожей. Он смотрел на закрытую входную дверь и на секунду задумался о том, чтобы уйти. Его немного пугала мысль, что все могло закончиться совсем не так, как в сказке. В животе образовалась огромная глыба, и он почувствовал тошноту, но, несколько раз глубоко вздохнув, он все же решился поискать Дерека. Тот нашелся в спальне, и тошнота вновь вернулась, но на этот раз совсем по другой причине. Стайлз никогда еще не делал ничего сексуального с кем-либо, если, конечно, не считать дрочку под порно. Стайлз был уверен, что это не считалось. Он помялся в дверях, раскачиваясь взад-вперед на пороге. Дерек снял футболку, повернувшись спиной к нему и, скорее всего, даже не подозревая о присутствии Стайлза. Тот явно не готовился к сексу (ну, вообще-то, Стайлз не знал, существовали ли для этого какие-то специальные секретные коды, и был ли это один из них, но он так точно не думал), но ладони Стайлза по-прежнему оставались горячими и немного потными. Он все так же пытался вытереть руки о штаны, когда Дерек обернулся и заметил его, тут же вскинув брови. Стайлз нервно теребил швы на карманах и старался смотреть куда угодно, только не на пресс Дерека. Он никак не ожидал, что такое когда-нибудь случится. – Знаешь, я еще никогда не… ну знаешь, вот так, – он вспыхнул и отвернулся, потому что так было намного легче, чем произнести слово «девственник». – Да, я знаю, – в голосе Дерека не было ни капли снисходительности. Не то чтобы Стайлз знал, почему она там должна была быть, но все же. От этого становилось немного лучше. – Знаешь? – удивился Стайлз. – Да, не так уж трудно догадаться. – Ох, ладно, – Стайлз не был уверен, как ему стоило отреагировать: оскорбиться или нет. Он выбрал второй вариант. – Мы будем просто спать, – уверил Дерек, и Стайлз уже не мог прекратить жевать внутреннюю поверхность щеки. – Вообще-то, именно это у меня получается просто потрясающе. Дерек вновь улыбнулся. На этот раз у Стайлза, казалось, расплавились все внутренности. Дерек даже выглядел немного застенчивым, когда улыбался. В любом случае это было намного лучше, чем его обычный смертоносный вид. Когда Стайлз начал расстегивать свою толстовку, Дерек внезапно оказался рядом, помогая. Впервые с того времени, когда Стайлз был ребенком, его раздевал кто-то другой. Дерек снимал одну вещь за другой, и это было так интимно, что Стайлз покраснел всем телом, хотя Дерек уже видел его голым, причем не единожды. Стягивая толстовку с плеч Стайлза, руки Дерека задержались на его шее. Стайлз закрыл глаза, потому что, когда не смотришь, все ощущения в разы сильнее. Он задрожал, почувствовав, как кончики пальцев прошлись по его бокам, когда Дерек задрал вверх края рубашки, а затем снял ее через голову. Потом Дерек огладил кожу на шее, нежно и совсем не пугающе, и Стайлз откинул голову, окончательно сдавшись. Кожа покрылась мурашками, когда руки Дерека огладили живот, медленно кружа вокруг впадинки пупка, и спустились вниз, чтобы расстегнуть джинсы. Прежде чем снять их, Дерек упал на колени и заставил Стайлза поочередно поднять ноги, чтобы стянуть носки. Стайлз ухватился за плечи Дерека, чуть не потеряв равновесие, когда выбирался из джинсов. Он опустил взгляд и не смог сдержать тихий стон, потому что именно в этот момент Дерек потерся щетинистой щекой о его бедро. – Ты будешь раздевать меня так каждый раз, когда мы просто соберемся спать? – спросил он, а Дерек на это ухмыльнулся, прежде чем встать и коснуться его губ своими. – Может быть, – за ответом вновь последовал поцелуй, – если ты не возражаешь. – Нет, – выдохнул Стайлз. Если судить по ситуации в его нижнем белье, он определенно не возражал. Он лег на свою сторону кровати – да, Стайлз уже решил, какая сторона будет его, хотя знать не знал, на какой стороне обычно спал Дерек, – наблюдая, как Хейл стягивал с себя джинсы. Его немного покоробило, что того произошедшее ранее явно задело не так сильно, как самого Стайлза, но, видимо, в этом и заключалась их семилетняя разница в возрасте. – Давай еще немного поцелуемся, – предложил он, когда Дерек забрался под одеяло, и его почти что голое тело находилось так близко к Стайлзу. Не дав Дереку ни единого шанса что-либо возразить, он приподнялся на локтях и подался вперед, ударившись носом о нос Дерека, прежде чем повернуть голову в более удобное положение. Дерек резко выдохнул через нос и сам поцеловал Стайлза, расположив свои руки по обе стороны от его тела. Стайлз подумал, что мог бы прожить всю свою жизнь, просто вот так целуясь. Дерек чуть оттянул зубами нижнюю губу Стайлза, и тот вцепился в его волосы, издав какой-то неприличный звук. Когда Дерек отстранился, дав им обоим возможность перевести дыхание, ситуация в белье Стайлза стала еще хуже, чем была в начале. Ситуация в белье Дерека была ничем не лучше, и Стайлз нашел это невероятно приятным, хотя тот не заходил дальше, и это немного радовало. Положа руку на сердце, Стайлз был уверен, что просто запрыгнет на первый проходящий секс-поезд, но сейчас, когда его дожидался один определенный поезд, ему хотелось остаться на станции немного подольше. Казалось, Дерек был не против, судя по тому, как он уткнулся носом чуть ниже стайлзова уха, прежде чем прижаться к нему под одеялом. Стайлз определенно не возражал побыть маленькой ложкой, ощущая странное чувство безопасности, когда Дерек переплел его пальцы со своими. Стайлз вздохнул, почувствовав касание губ Дерека к тыльной стороне его шеи, и прильнул ближе, когда хватка Дерека на мгновение усилилась. Мысли в голове водили хороводы, и он совсем не мог понять, откуда взять кислород, учитывая его стояк. Казалось, Стайлз только вчера узнал, что тоже нужен Дереку, и это был бы самый счастливый день в его жизни, если бы в тот же момент он не узнал, что где-то в мозгу Дерека притаилась опухоль. Ему просто нужно было заставить Дерека передумать, помочь ему понять, что существует еще много способов, чтобы выразить себя. – Стайлз, – голос Дерека звучал немного сурово, – прекрати думать, и давай спать. На какой-то момент Стайлзу захотелось поспорить, потому что, ну серьезно, каким образом ему сейчас удастся заснуть? Но затем Дерек начал потихоньку поглаживать кругами его живот, и Стайлз не нашел в себе силы попросить, чтобы тот остановился. Казалось, что все самые страшные мысли испарились в мгновение ока. Так что он просто кивнул и прижался поближе. Стайлз проснулся все так же прижатым к Дереку. Тот был таким теплым и уютным. Дерек машинально усилил свою хватку, когда Стайлз пошевелился, чтобы устроиться поудобнее. Внутренности превратились в горячее месиво, когда Дерек что-то неразборчиво пробормотал в его ухо, и Стайлз чуть скривился, потому что ему очень нужно было в туалет. – Еще слишком рано, – пробубнил Дерек ему в шею, когда Стайлз вновь поежился. – Мне нужно отлить, – хотелось вырвать свой мочевой пузырь за то, что тот так не вовремя дал о себе знать. – Поторопись, – хватка ослабла, и Стайлз спешно выбрался из постели, направившись по холодному полу прямиком в ванную. Теплая напольная плитка вызвала у Стайлза желание поблагодарить того человека, который изобрел подогрев пола. А еще хотелось поблагодарить Дерека, что тот грел не хуже печки, а иначе Стайлз остался бы тут на весь день. Он быстренько сбегал на кухню, чтобы узнать время и немного смочить горло водой из-под крана. Еще даже шести утра не было, что радовало, потому что Стайлз хотел провести в постели Дерека так много времени, как это только возможно. Когда он вернулся в спальню, Дерек разлепил один глаз и приглашающе приподнял одеяло. Под ним было настолько тепло, что Стайлз не смог сдержать вздоха, когда Дерек укрыл их обоих. – Нам нужно еще поспать, – пробормотал Дерек, хотя его губы уже вовсю исследовали шею Стайлза. – Да, определенно, – согласился тот, хотя согласен не был, потому что ему слишком нравилось чувствовать рот Дерека на себе. – Но не сейчас, – исправился Дерек, и Стайлзу стало наплевать на сон, когда его опрокинули на спину и поцеловали так, будто Дерек и не спал вовсе еще несколько минут назад. – Обязательно скажи, если тебе что-то не понравится, – последовало предупреждение, и Стайлз понятия не имел, о чем шла речь, пока рука не огладила внутреннюю сторону его бедра. Стайлзу удалось лишь судорожно кивнуть, прежде чем закрыть глаза и позволить Дереку поцеловать его вновь. Чужие руки действовали уверенно и со знанием дела, и Дерек заставлял Стайлза дрожать, только лишь прослеживая контуры его члена через ткань белья. Стайлз вскидывал бедра, хоть и старался удержать их на месте, и плевать он хотел на то, что Дерек оставлял ему засосы на шее, потому что это было так хорошо. Он чуть покрутился, не зная, куда деть руки, но Дерек слегка отстранился, выручив и положив руки туда, куда ему хотелось. Стайлз был ему за это благодарен, поскольку его мозг окончательно прекратил функционировать, когда Дерек начал с нажимом гладить его через белье. Он окончательно потерял надежду хоть как-то контролировать свои бедра и лишь охотно раскинул ноги шире, почувствовав, что Дерек попытался развести их коленями. С губ сорвался стон, и тело подбросило вверх, когда Дерек в первый раз толкнулся в него пахом. Стайлз старался отсрочить этот момент, действительно старался, но в его защиту можно сказать, что он имел нулевой опыт в чем-либо, хоть отдаленно напоминающем секс. К тому моменту, как Дерек толкнулся в него пахом в третий раз, пальцы на ногах Стайлза болезненно поджались, и он кончил в собственные трусы, содрогаясь и цепляясь за Дерека. Румянец затопил щеки, и Стайлз осторожно приоткрыл один глаз, однако тут же его закрыл, мельком увидев глупую улыбку на лице Дерека. – Прости, – шепнул он, закрыв лицо руками, – я вправду планировал продержаться подольше. Дереку не составило большого труда отнять его руки от лица, учитывая преимущество в пятьдесят фунтов, и это как минимум. Да и сопротивление казалось бесполезным, когда Дерек поцеловал его так, будто бы Стайлз не разрушил все буквально только что. – Стайлз, – тихо позвал Дерек, и то, как он провел губами по линии его челюсти, заставило Стайлза вздрогнуть. – Я оглох, – тот все так же отказывался открывать глаза. Когда Дерек опалил его ухо горячим дыханием, вновь позвав по имени, это стало намного труднее. – Что? – наконец выдохнул Стайлз. – Это нормально. – Ты честно считаешь, что это нормально, или просто так сболтнул? – поинтересовался Стайлз, стараясь игнорировать довольную физиономию напротив него. Дерек просто снова поцеловал его, и Стайлзу не хотелось этого признавать, но он расплавился. Окончательно. Он все еще чувствовал смущение и некий дискомфорт (особенно в районе трусов), когда Дерек повернул его набок и прижался сзади большой ложкой. Стайлз не был полностью уверен, должен ли он испытывать такое удовольствие от того, что Дерек с легкостью крутил и вертел им так, как ему вздумается. Вероятно, это должно было причинять ему больше беспокойства, чем было на самом деле. Поначалу казалось, что ему стоило вернуть услугу, поэтому сосредоточиться на сне было неимоверно сложно, но Дерека, видимо, это не особо интересовало, поскольку он уткнулся Стайлзу в шею, будто бы вот-вот снова уснет. Несмотря на стояк. Каким-то образом Стайлзу все же удалось уснуть, а когда он проснулся, в окно уже вовсю светило солнце. Стайлз перекатился на спину и понял, что он в постели совершенно один. Это немного огорчало, потому что он с превеликим удовольствием попробовал бы побить свой односекундный рекорд прошлой ночи. Скривившись от ужасного ощущения в трусах, он встал с кровати и сменил белье на спортивные штаны, что он нашел в верхнем ящике комода. Возможно, Дерек будет не в восторге от того, что Стайлз рылся в его вещах и нацепил его одежду, но, по мнению самого Стайлза, лучше уж попросить прощения, чем разрешения. Когда он зашел на кухню, все внутренности сковало холодом от ощущения самого худшего вида дежавю. Дерек сидел полностью одетым и читал книгу, точно так же, как в прошлый раз, когда Стайлз ночевал в его постели. Стайлз остановился, его сердце забилось с бешеной скоростью, и он почувствовал, что очень близок к обмороку. Но затем Дерек внезапно поднял взгляд, и Стайлз поверил в магию, потому что все изменилось буквально за секунды. Уголок губ Дерека пополз вверх, и сердечный ритм Стайлза существенно снизился. Из него вырвался полуистеричный смешок, прежде чем он успел себя остановить, на что Дерек вскинул бровь. – Ты меня немного напугал, – спрятав руки в карманах, сболтнул Стайлз. Он чувствовал себя глупо, потому что на этот раз все было совсем по-другому. Еще он чувствовал некоторую неловкость, стоя без рубашки, когда как Дерек со своим идеальным прессом был полностью одет. Он смотрел куда угодно, только не на Дерека, который встал со своего стула и пошел к тому месту, где стоял Стайлз. Вообще, не именно к тому месту, где стоял Стайлз, а скорее к кухонной стойке прямо рядом с ним. Дерек наполнил кофейную чашку и всунул ее в руку Стайлзу. – Я не хотел тебя будить. Поцелуя не последовало, но то, как большой палец Дерека мягко коснулся указательного пальца Стайлза, хватило, чтобы сердце совершило двойное сальто. Возможно, не стоило никому об этом рассказывать, если Стайлз не хотел, чтобы над ним смеялись всю оставшуюся жизнь. – Спасибо, – поблагодарив, Стайлз крепко сжал в руках чашку, пока ладони не начало жечь. Он сел напротив Дерека, но тот, казалось, вновь углубился в чтение. Это было так странно: хоть он и знал, что у Дерека были книги, он просто не думал, что тот являлся заядлым читателем. – Я тебя сильно отвлеку, если буду говорить, пока ты читаешь? – спросил он, после довольно-таки долгого молчания со стороны Дерека. – Да. Стайлз пил кофе в тишине. Честное слово, сейчас он молчал как никогда. – Итак, – медленно начал он, когда чашка, наконец, опустела. – Какие планы на сегодня? Дерек пожал плечами и положил в книгу ручку, чтобы запомнить страницу, прежде чем закрыть ее. – Ты останешься? Стайлз только хотел согласиться, но тут же вспомнил, что сегодня 26 декабря. Он взглянул на настенные часы, которые показывали почти полдень, а значит, ему уже давно следовало быть дома вместе с отцом. Они никогда не устраивали в этот день ничего особенного – даже едва разговаривали, – но Стайлз не мог позволить отцу провести в одиночестве тот день, когда умерла мама. – Нет, я не могу. – После его слов в глазах Дерека промелькнуло беспокойство. Возможно, он подумал, что Стайлз хотел сбежать. Какая-то частичка Стайлза действительно этого хотела, но он прекрасно понимал, что уже слишком поздно. – Мне нужно быть с папой. Сегодня… годовщина смерти моей мамы. Дерека будто ударили по лицу, но он быстро обрел контроль над лицевыми мышцами и почесал затылок. Даже если бы Стайлз не заметил изначально шокированное выражение, почесать затылок было для Дерека настолько нехарактерным жестом, что Стайлз в любом случае понял бы, что что-то не так. – Я не знал, что это сегодня, – голос Хейла звучал невероятно тихо. – Да, я же не говорил тебе, – пожал плечами Стайлз. Он не мог понять, откуда в комнате взялась такая напряженность. – Мне просто нужно провести время с отцом и все такое. Только когда Дерек вновь почесал затылок, Стайлзу удалось соединить все точки. Это было так странно. Где-то под пальцами Дерека находилось что-то, что медленно выедало его изнутри. Горло сдавило, слезы внезапно защипали в уголках глаз, и Стайлз совершенно не был к этому готов. Казалось, Дерек, подняв взгляд, понял все то, о чем тот думал. – Почему они не могут гарантировать, что ты после операции сможешь вновь рисовать? – осторожно спросил Стайлз. Он знал, что Дерек не хотел об этом говорить, это ясно давал понять хмурый взгляд, но Стайлзу необходимо было знать. Дерек вряд ли покажет ему какие-либо предписания врача, так что ему пришлось спрашивать самому. – Это операция на головном мозге, – напряженно сказал Дерек, как будто это могло все объяснить. – И? – поднажал Стайлз. – Это сложная операция, – Дерек, казалось, хотел сверкнуть злым взглядом, но он знал, что не стоило этого делать. – Они могут случайно что-нибудь повредить. У меня могут возникнуть серьезные проблемы с координацией, или пальцы постоянно будут трястись. Я не смогу рисовать так, как мне нужно. Стайлз закусил губу, когда Дерек сказал «нужно», вместо «хочу». – Окей, – медленно кивнул он, – но они же не могут сказать наверняка, повредят они что-нибудь или нет, верно? – Конечно же, нет. Обычно все проходит нормально, – Дерек пожал плечами, будто бы для его ушей это был сущий пустяк. – Но они так же не могут дать гарантий, что подобного не произойдет. – Я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе выбрать смерть, – голос Стайлза прозвучал более хрипло, чем он ожидал. Дерек немного изменился в лице, но взгляд не отвел. – Стайлз, тут и выбора особого нет. Искусство – это все, что у меня есть. – Еще у тебя есть я. Он знал, что Дерек был очень близок к своей обычной «Стайлз, тебе всего восемнадцать» отповеди, но затем тот просто кивнул, и его лицо немного смягчилось. Стайлз принял это за разрешение на попытки заставить Дерека изменить свое мнение. Может быть, именно этого тот хотел с самого начала: кого-то, кто заставил бы его передумать. Кого-то, как Стайлз, слишком упрямого, чтобы пустить все на самотек. Дерек накормил Стайлза завтраком и очень-очень долго целовал в прихожей, прежде чем отпустить домой. Вставив ключи в замок зажигания, но так и не заведя двигатель, Стайлз решил проверить телефон. Там был примерно хренолион сообщений от Скотта и Айзека. Сначала они спрашивали, где он. Потом интересовались, а не у Дерека ли он. А затем шла сотня или около того вопросов, что он делает у Дерека и когда собирается возвращаться домой. Что-то подсказывало ему, что папа им все рассказал. От самого папы не было ни единого сообщения, так что совесть Стайлза тут же почувствовала себя намного лучше. Повернув ключи в замке зажигания и подняв взгляд, Стайлз заметил Дерека, который все так же стоял в дверном проеме и наблюдал за ним. Он поднял руку, чувствуя себя немного по-идиотски, пока Дерек не сделал то же самое. Уже отъехав от дома, Стайлз увидел в зеркале заднего вида, как Дерек зашел внутрь и закрыл входную дверь, не совсем понимая, что он на самом деле чувствовал. Сначала это было тошнотворное беспокойство, но в следующий момент оно сменилось решимостью, а затем по телу разлилось тепло от понимания, что он и вправду тоже нравился Дереку.***
Когда Стайлз вошел в дверь своего дома, отец просматривал фотографии в одном из альбомов. – Прости, пап, – тихо извинился Стайлз и сел на стул рядом с отцом. Вместо того чтобы прочитать ожидаемую лекцию, папа обнял его одной рукой и притянул ближе, вновь целуя в лоб. Они провели весь вечер, рассматривая фотографии мамы Стайлза и делясь воспоминаниями. Это было намного труднее, чем обычно, ведь Стайлз знал, что в скором времени мог так же сидеть и разглядывать фотографии Дерека, но он сильно старался об этом не думать. – Значит, теперь он признает, что ты ему нравишься? – спросил папа, закрыв третий альбом, в то время как Стайлз набивал рот оставшимися со вчерашнего дня сладостями. Из-за всей этой ситуации с Дереком, вчера у него не было времени, чтобы съесть их все, так что он решил наверстать упущенное сегодня. – Да, – ответил он, не сумев сдержать расплывающуюся по лицу глупую улыбку. – Я по-прежнему считаю, что он слишком взрослый для тебя, – бормотал отец, но если он добровольно передал вчера Стайлзу тот рисунок, напихал полные карманы презервативов, а затем согласился, что Стайлз проведет ночь вне дома, то, вероятно, опасаться за жизнь Дерека причин не было. – У него все еще есть шанс на операцию, – не успев себя остановить, сболтнул Стайлз. А затем слова полились из него рекой, потому что ему нужно, даже необходимо было кому-то об этом рассказать. – Он сказал, что в запасе остается еще несколько месяцев, чтобы решить, хочет ли он проводить операцию, но он не хочет, потому что доктор считает, что существует риск того, что он не сможет больше рисовать. Я хочу переубедить его. И я это сделаю. – Сын, это решение Дерек должен принять для себя сам, – голос отца звучал настолько серьезно, что Стайлз просто уставился на него. – Поверь, я согласен с тобой в том, что он должен пройти через операцию, но это решение ему нужно принять самостоятельно. – Я не могу просто так взять и позволить ему умереть. – Я знаю, – папа взъерошил волосы и пододвинул тарелку со сладостями ближе к Стайлзу. – Выход обязательно найдется. – Да. – Даже если выход не найдется, Стайлзу придется сделать все возможное, чтобы найти его. Он потянулся к четвертому альбому и, раскрыв, положил его к себе на колени.***
Следующим вечером Стайлз поехал к Скотту. Он чувствовал, что пренебрегал другом слишком долго. К тому же Скотт вчера послал столько сообщений, сколько не слал за всю свою жизнь, и Стайлз посчитал, что стоило его как-нибудь вознаградить. Скотт прямо в дверном проеме осмотрел его с ног до головы, полностью проигнорировав желание Стайлза пройти внутрь. – Ну так что, ты теперь мужчина? – Боже мой, Скотт, – прошипел Стайлз. Он знал, что миссис МакКолл дома, и от этого становилось неловко. – Нет. – Нет? – эхом отозвался Скотт, и его крайне недоверчивый вид вызвал у Стайлза нервный смешок. О том, что он слишком быстро кончил прямо в трусы, не хотелось рассказывать никому, даже Скотту. Скотт сощурился, будто бы подозревая, что его друг мог быть с ним не совсем честен, так что Стайлз решил просто сдвинуть его со своего пути и самому отправиться в комнату. Немного удивило отсутствие Эллисон, но вместе с тем это принесло облегчение. Нет, она ему нравилась, даже очень, но сейчас Скотт нужен был ему как друг, а не как странный парень, который не возражал делать из Стайлза третье колесо, пока сам в той же комнате целовался со своей девушкой. Скотт пришел спустя несколько минут, но это время определенно стоило ожидания, потому что Стайлз разглядел в его руках закуски. – Рассказывай, – подстегнул его Скотт, когда они уже сидели на диване, яростно нажимая на кнопки контроллеров, чтобы спасти свои жизни и прикончить друг друга. – О той части, где я по твоему мнению вру, что не мужчина, или всю историю в целом? Скотт издал рвотный звук, но Стайлз плевать хотел, потому что ему приходилось наблюдать, как тот запихивал свой язык чуть ли не в глотку Эллисон, а это было намного хуже. Но вместо того, чтобы указать на это, Стайлз рассказал Скотту о рисунке и записке на нем (если он не ошибся, то глаза у друга влажно заблестели). Затем о своей поездке к Дереку и о том, что это все больше напоминало экранизацию романа Николаса Спаркса, потому что он был запредельно счастлив и до жути напуган одновременно. – Так значит, ему еще можно сделать операцию? Он не обречен? – Скотт решил начисто проигнорировать ту часть в постели Дерека, где Стайлзу так и не посчастливилось стать мужчиной. Данное самому себе обещание не делиться этим со Скоттом не продержалось очень долго. По крайней мере, друг не заткнул уши, начиная петь. С него бы сталось. – Вот только он этого не хочет, потому что искусство – это все, что у него есть. – У него еще есть ты, – добавил Скотт, и Стайлзу тут же захотелось его обнять. Он очень радовался, что не единственный это понимал. – Да, – он решил быть более зрелым в своих мыслях, нежели начинать париться, почему для Дерека не может быть достаточно присутствия Стайлза в его жизни. – Думаю, ему просто необходим способ самовыражения. – А что, он же может говорить? – нахмурился Скотт, а Стайлзу захотелось громко застонать, пока он не заметил легкие подергивания рта Скотта. Это всегда выдавало его друга, когда он пытался шутить. Стайлз расплатился с ним одной лишь фразой: – Ты идиот. Скотт продолжал хмуриться, и, судя по тому, что он даже не пытался избежать потери головы, он в данный момент о чем-то усиленно думал. – Я помогу тебе что-нибудь придумать. Несмотря на то, что Скотт не был величайшим человеком, когда дело доходило до «придумать», Стайлзу пришлось глубоко вдохнуть, чтобы избавиться от кома в горле, потому что Скотт предложил это сам, и его даже не пришлось убеждать. Он как раз хотел поблагодарить Скотта, когда его отвлекло жужжание телефона в кармане. Увидев, что сообщение от Дерека, Стайлз уже не спешил обвинять в предательстве сердце, которое кувыркнулось в груди. Теперь оно имело на это право. Они не общались со вчерашнего вечера, когда Стайлз, уже лежа в кровати, отослал Дереку короткое сообщение, а в ответ получил пожелание спокойной ночи. Ты в порядке? От неожиданного вопроса Стайлз немного нахмурился. С одной стороны, при мысли об их ситуации ему хотелось ответить «нет». Как вообще он мог быть в порядке, когда у Дерека опухоль мозга. С другой стороны, все могло быть намного хуже. Возможно, Дерек так спрашивал, потому что не был уверен, что Стайлз не решил в одночасье изменить свое мнение. Пока Стайлз проводил свое время с отцом, а теперь и со Скоттом, Дерек был совсем один. Если бы на его месте был сам Стайлз, он бы давно уже весь извелся от слишком большого количества мыслей. Да, насколько это возможно. А ты? На душе стало немного радостнее от того, что Дерек ответил буквально через несколько секунд, в отличие от того времени, когда ответа приходилось ждать примерно вечность. Может быть, ему теперь просто не приходилось слишком долго думать, напоминая себе о необходимости не выдать себя. Да. У Стайлза появилось странное чувство, что Дерек собирался написать еще что-то, но не сделал этого, и теперь любопытство разыгралось в нем слишком сильно, чтобы просто так это оставить. Но? На сей раз пришлось ждать немного дольше, и Стайлз успел дважды убить Скотта, прежде чем он получил ответ. И только он предположил, что Дереку, возможно, пришлось обдумать этот ответ лучше, чем предыдущий, как телефон тут же завибрировал: Тут немного пусто. Скотт прочитал сообщение, заглянув через плечо Стайлза. Он старался быть незаметным, но, ради бога, Стайлз чувствовал его дыхание возле своего уха. – Где немного пусто? – незамедлительно поинтересовался он. – Как я понял, в его доме, – вздохнул Стайлз. По крайней мере, он думал, что Дерек имел в виду именно это. Казалось самым логичным, что теперь без Стайлза его дом был слишком пустым. Или, возможно, его кровать. – Что? Типа без тебя? – Да, – закатил глаза Стайлз. – Ох. – Скотт замолчал на долгое время, все так же склоняясь над плечом Стайлза. – Ладно, тогда езжай к нему. – Я сейчас с тобой, он сможет подождать. – Стайлз не хотел уподобляться Скотту, который вообще не следовал кодексу братана и всегда забивал на своих друзей, когда дело касалось телок. Он надеялся, что Эллисон никогда не узнает, что к ней применили подобный термин. Однако Стайлз вполне мог понять искушение оставить сейчас Скотта в пользу Дерека. Особенно, если при этом его ожидали те действия, благодаря которым он мог бы побить свой предыдущий оргазменный рекорд. – Да, но я могу пойти к Эллисон. Я знаю, как влезть в ее комнату через окно. – Господи, да ты как Эдвард Каллен, – возможно, Стайлзу стоило бы побеспокоиться о том, что в последнее время он слишком уж часто сравнивает свою жизнь с «Сумерками». – По крайней мере, я не сталкер, – ответил Скотт так, будто это должно было перекрыть все доводы. Так оно на самом деле и было, но Стайлз не собирался этого признавать. – Ну, на сей раз сталкерство обернулось довольно хорошим результатом, – Стайлз пожал плечами, а Скотт покачал головой, видимо посчитав Стайлза законченным идиотом. – Ага, будь по-твоему. Давай, езжай к нему. – Ты точно не обидишься? – Нет, чувак, я с удовольствием проведу время со своей девушкой. – Скотт, боже, ты такой хороший друг, правда. Стайлз, в самом деле, не возражал. По правде говоря, он был несказанно счастлив, что Скотт сам благословил его на визит к Дереку. Не было необходимости чувствовать себя плохим другом, когда это изначально была не его идея. Он спешно набрал сообщение, чтобы не получилось так, что он заявился не вовремя. Можно я приеду? Буквально через мгновение телефон вновь завибрировал. Да. Стайлз высадил Скотта недалеко от дома Эллисон (поскольку ее отец мог бы посчитать подозрительным, что машина Скотта припаркована в непосредственной близости от дома, даже при том, что сам Скотт не заходил в парадную дверь) и послал сообщение отцу, сообщая, что сегодня снова останется у Дерека. Он надеялся, что не получит в ответ звонок или злого отца, стоящего на пороге дома Дерека. Да нет, вряд ли. Прежде же все было нормально. Где-то в глубине души папа, скорее всего, уже смирился с Дереком. Он просто не хотел этого признавать, ведь если бы он это сделал, то, наверное, почувствовал себя несколько безответственным отцом. Стайлз считал своего папу просто потрясающим. Этим вечером окно вновь освещало бледное свечение телевизора. Стайлзу это даже нравилось: так дом выглядел намного менее пугающе. Так же это говорило о том, что Дерек бодрствовал, потому что Стайлзу было бы совсем не прикольно стоять снаружи и тщетно стучать в дверь, если Дерек где-то заснул. С другой стороны, Дерек поступил бы как мудак, если бы пригласил его и отправился спать, даже не дождавшись. Он нажал на звонок, и уже секунд через пять дверь распахнулась. Стайлзу захотелось съесть Дерека целиком. Вашу мать. Тот выглядел так, будто только что вылез из душа. Вода капала с влажных волос на грудь и живот, и все, что на нем было надето, – это боксеры. – Бог ты мой, – выдохнул Стайлз, и на лице Дерека на мгновение проглянуло самодовольство. – Твой отец знает, что ты здесь? – задал вопрос Дерек, напрочь убив все порочные мысли в голове одним лишь упоминанием его папы. – Да, – недовольно зыркнул Стайлз. – Хорошо, потому что я не хочу, чтобы нас прервали. Стайлз судорожно выдохнул под напором вновь нахлынувших порочных мыслей: – Да? – Да, – эхом отозвался Дерек и отступил в сторону, чтобы пропустить его внутрь. Стайлзу безумно хотелось взобраться на него, как на дерево. Прямо здесь, на крыльце, да. Определенно. – Ты реально горячий, – вырвалось из Стайлза, когда он уже стоял в прихожей и скидывал свою обувь. Взгляд приклеился к заднице Дерека, который в данный момент закрывал дверь. Стайлз даже для приличия не покраснел, когда Дерек обернулся и поймал направление его взгляда. Он выглядел таким самодовольным, что у Стайлза в животе напряглись все мышцы. – Голоден? – подобный вопрос вызывал у Стайлза желание злобно зыркнуть, потому что он даже отдаленно не напоминал грязные разговорчики. – Нет, я основательно перекусил у Скотта. Я не голоден. – Он издал какой-то постыдный звук, когда рука Дерека скользнула под его рубашку и погладила живот. Хотелось спросить, принимал ли его Дерек за собаку или еще что-то подобное, но было слишком приятно вновь ощущать теплые руки на своем теле, так что Стайлз решил промолчать. – Да? – рука скользнула с живота на бок, посылая вибрации по всему телу до самых кончиков пальцев ног. Стайлзу удалось лишь отрывисто кивнуть. – В кровать? Стайлз поцеловал его в ответ и охотно попятился, когда Дерек начал подталкивать его в сторону коридора. Втайне он ужасно гордился собой, потому что даже ни разу не запнулся. Стайлз шарил по всему телу Дерека, не совсем понимая, где позволял рукам немного задержаться, и слишком увлеченно касаясь всего, что находилось выше резинки белья. Он все еще не чувствовал достаточной уверенности в себе, чтобы коснуться там по собственной инициативе, хотя желание было запредельным. Он знал, что Дерек уже был в курсе его ограниченного опыта, и от этого становилось легче. Хотя по каким-то причинам Стайлз все же чувствовал необходимость еще раз на это указать. Попытавшись отступить на шаг и оставить между ними немного пространства, он натолкнулся ногами на край кровати и, размахивая руками, повалился на спину. Дерек посмотрел на него сверху вниз, причудливо выгнув бровь. Стайлз считал несправедливым, что Дерек мог задать вопрос, не проронив ни единого слова, когда как сам он использовал слишком много слов, зачастую даже не задав самого вопроса. – Мне просто нужно кое-что сказать. Типа до того, как мы… – он нервным жестом указал между ними, – …знаешь, продолжим. – Окей, – кивнул Дерек. – Ну, я просто хотел прояснить один момент: я никогда еще ничего подобного не делал. Эм, за исключением того, чем мы занимались пару дней назад. Вообще-то, это, скорее всего, не считается, так ведь? В смысле, потому что я… знаешь, да… – он замолчал сразу же, как только понял, что вновь затараторил какой-то бред. – Стайлз, – позвал Дерек и навис сверху, – заткнись. Если у Стайлза и были какие-либо возражения, то они потонули в следующем поцелуе: медленном, но все же грубом, заставляющем Стайлза дрожать и хватать ртом воздух каждый раз, когда они отрывались друг от друга. Он впивался пальцами в обнаженную спину Дерека, притягивая его все ближе и ближе к себе. Из него вырвался разочарованный стон, когда Дерек отстранился, несмотря на отчаянные попытки Стайлза притянуть его обратно. – Нет, – пытаясь отдышаться, выдавил из себя Стайлз. – Еще. Вернись. Стайлз получил в ответ лишь улыбку, а затем и думать забыл о поцелуях, потому что Дерек задрал его рубашку, оголив живот. Стайлз решил не заморачиваться долгим раздеванием и спешно стянул ее через голову. Одна рука немного застряла в манжете, и он чуть не пропустил направленный на него голодный взгляд Дерека. По идее, один только взгляд не должен был заставить Стайлза застонать в голос, но внезапно стало невероятно трудно сдерживать звуки в себе. – Боже мой, – выдохнул он, когда Дерек провел руками по его торсу. Казалось, его пальцы находили такие чувствительные точки, о наличии которых Стайлз до этого момента понятия не имел. Молния джинсов неприятно давила на уже полностью вставший член, и Стайлзу очень хотелось избавиться от них. Стало так жарко: комната, тело Дерека, его собственная кожа. Стайлз позволил своим рукам блуждать и исследовать. И плевать он хотел на собственные постыдные звуки, когда губы Дерека начали свое путешествие по его груди и животу. Господи. Казалось, Стайлз знал, к чему шло дело. Все, о чем он мог сейчас думать, – это рот Дерека, все ближе и ближе подбирающийся к поясу его джинсов, и сильные руки, медленно скользящие вверх-вниз по его бедрам. Он откинулся спиной на кровать и закрыл глаза, надеясь на этот раз продержаться немного подольше. Стайлз не мог прекратить прикасаться к волосам Дерека, шее, плечам, однако ему пришлось отвлечься, когда губы Дерека начали касаться его члена через ткань штанов, и звук их тяжелого дыхания утонул в пронзительном стоне. Стайлз не решался опустить взгляд. И без этого уже было умопомрачительно хорошо, а Дерек всего лишь только расстегнул молнию на его джинсах. Все его мысли сводились к одному: матерь божья, это действительно происходило. Со Стайлзом. Он задержал дыхание, когда Дерек стянул с него джинсы вместе с бельем, а потом вдруг он уже не мог делать ничего, кроме как дышать, потому что рот Дерека оказался на его члене. Кулаки Стайлза сжались на простыне, он весь напрягся, когда язык Дерека медленно облизал головку. Словно все его тело начало распадаться на кусочки, а он просто старался дышать. Очень громко. Если не считать другие издаваемые им звуки, о которых даже думать было слишком стыдно. Хотя Дерек, казалось, был доволен, потому что он постанывал, медленно всасывая Стайлза в рот. Так тепло, влажно и так… так хорошо. Он вновь нашел одной рукой волосы Дерека, второй все так же сжимая простыню. Стайлзу казалось, что отпусти он ее сейчас, то окончательно потеряет рассудок. Однако это все же случилось. Внезапно. Не потому что он отпустил простыню, но потому что Дерек вдруг вобрал его в рот полностью. Полностью. Громко вскрикнув, Стайлз кончил, вскидывая бедра вверх, несмотря на руки Дерека, прижимающие его к матрасу. Ему даже не удалось хоть как-то предупредить. Тело продолжало содрогаться даже тогда, когда Дерек натянул на него белье и поцеловал. Стайлз почувствовал свой собственный вкус во рту Дерека, и это было так неправильно, но в то же время так невероятно горячо. – Боже мой, – выдохнул он, когда Дерек уткнулся носом в его шею. – Боже мой. У него не было сил выразить словами все мысли в своей голове. На то, чтобы клетки его мозга вновь начали взаимодействовать между собой, потребовалось некоторое время, но, когда это произошло, Стайлз понял, что в его бедро упирался все такой же твердый член Дерека. В один момент вся его нерешительность отправилась куда-то в Нарнию, и он опрокинул Дерека на спину, взобравшись сверху. Тот выглядел так, словно не был уверен, неужели Рождество наступило во второй раз за этот год. Стайлз действовал не настолько скрупулезно, в основном, потому что ему не терпелось увидеть, как выглядел член Дерека. Кожа у него была соленой от пота и с привкусом еще чего-то, что Стайлз не мог определить, но ему это определенно нравилось. А что нравилось еще больше, так это те звуки, что издавал Дерек, когда Стайлз уселся на колени между его ног и попытался ртом проследить очертания его члена через белье, как это недавно делал сам Дерек. Если судить по тому, как дернулся член под тканью, у него получилось очень даже неплохо. Стайлз не мог перестать смотреть на него, и это вызвало некоторые сложности, когда он начал снимать с Дерека нижнее белье, хотя ему все же удалось справиться, правда, не без помощи самого Дерека. Стайлз завис на мгновение. Он знал, что Дерек наблюдает за ним – он чувствовал это, – но по-прежнему не мог отвести взгляд. Он медленно надрачивал большой, теплый и, казалось, такой тяжелый член в своей руке, стараясь делать так, как сам любил больше всего. Когда он ненароком чуть сжал руку, Дерек издал низкий стон, и Стайлз повторил это снова. Дыхание Дерека стало тяжелее и громче, так что он немного расхрабрился. Он снова надавил большим пальцем на головку, и Дерек охнул, отчего собственный член Стайлза дернулся в трусах. Стайлз оперся одной рукой на матрас, наклонился, прослеживая языком тот же путь, что он только что совершил большим пальцем, и сам застонал следом за Дереком, чьи мускулы напряглись и тут же расслабились. Кожа казалась такой нежной под губами, когда он медленно прошелся ими вниз по всей длине, высунув язык, чтобы попробовать на вкус. Совсем не противно. Нисколечко. – Прикрой зубы, – тихо подсказал Дерек, когда Стайлз вернулся к головке, поглаживая ствол рукой и готовясь вобрать член в свой рот. Он последовал совету, медленно взяв чуть глубже, и это было так странно, но в то же время невероятно горячо. Он попробовал провести языком по вздувшейся венке и услышал ответный стон. Да, Стайлз, определенно, не прекратит этого делать. – Стайлз, – задыхаясь, позвал Дерек, но это не звучало так, будто бы он хотел, чтобы Стайлз остановился. В какой-то мере Стайлз воспринимал это как вызов, стараясь все глубже взять в рот. Возможно, он не был бы так увлечен, если бы те звуки, что издавал Дерек, не были бы настолько горячими. Он попытался сосать сильнее, втягивая щеки, и Дерек, издав сдавленный стон, вскинул бедра вверх, заставив Стайлза резко отстраниться и закашляться. – Прости, – прохрипел Дерек, положив руки на плечи Стайлза. – Пожалуйста, сделай так еще. – Забавно, каким вежливым ты можешь быть, когда хочешь, чтобы я тебе отсосал, – усмехнулся Стайлз, и убийственный взгляд Дерека не вызвал в нем ни капельки страха. Вообще, Стайлз сейчас чувствовал себя самым могущественным человеком в мире. Поза была весьма странной, как и угол, но Стайлз вновь взял Дерека в рот, усердно посасывая и не обращая на это никакого внимания. – Блять, – простонал Дерек, сильнее напрягая пальцы на плечах Стайлза. Потрясающее ощущение. По большей части, это был эксперимент. Стайлз понятия не имел, что делать, но он воплощал каждую идею, возникающую в его голове, а затем повторял все то, что Дереку, казалось, понравилось больше всего. Из Хейла вырвался длинный поток проклятий, когда Стайлз попытался сильнее сосать головку, поглаживая остальную часть рукой. Дерек положил руку на голову Стайлза, но не надавливая, и даже при том, что его бедра немного дергались вверх, они все так же оставались на матрасе. Стайлз не обращал внимания на боль в спине из-за странной позы или на ноющие губы, потому что взгляд на лице Дерека, то, как напрягались мышцы его пресса, и звуки, вырывающиеся из его рта, полностью того стоили. – Я сейчас кончу, – внезапно простонал Дерек, и Стайлз тут же отстранился, не прекращая двигать рукой. Он внимательно наблюдал, как тяжело вздымалась грудь Дерека, и как он чуть откинул голову назад, прикрыв глаза. Его пальцы вплелись в волосы Стайлза, бедра подкинуло вверх, и он кончил, пачкая густыми белыми струями живот, а тот звук, что он издал, вызвал у Стайлза тихий скулеж. Он все еще двигал рукой, пока член Дерека не стал обмякать, глядя на сперму на его животе. Если Дерек глотал ее буквально недавно, то Стайлз тоже готов был попробовать. Он наклонился и на пробу лизнул. Вкус оказался странным, может быть, немного горьковатым, но не противным, очень даже не противным. – Иди сюда, – прохрипел Дерек, сильными руками подхватывая Стайлза и притягивая к себе. Поцелуй получился медленным и очень нежным, и Стайлз искренне порадовался, что кончил практически только что, а иначе у него бы снова встал. – А не так уж и плохо, да? – выдохнул он, когда Дерек мягко опрокинул его спиной на кровать. – Да, – согласился Дерек, к жуткому разочарованию Стайлза натягивая белье обратно. – Устал? – Пока не знаю, – признался тот. – Для того чтобы думать я еще слишком возбужден. Дерек тихо рассмеялся, и Стайлз попытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь его смех. Отныне, это его любимый звук. Оказалось, что Стайлз ни капельки не устал, даже с учетом того, что на дворе стояла глубокая ночь, но они все же остались в постели. Он без устали болтал, а Дерек слушал, даже ни разу не попросив его помолчать. Посторгазменная нега явно действовала на Дерека благотворно. Сначала Стайлз болтал ни о чем особенном, но потом его разговор плавно перетек к теме его мамы, и то, что он хотел рассказать о ней Дереку, было очень странно, потому что он вообще ни с кем не хотел о ней разговаривать. Стало намного легче, когда Дереку удалось немного раскрыться и поделиться информацией о своей семье. Стайлз кое-что из этого уже знал, потому что читал дело Дерека в участке, но сейчас все было по-другому. Дерек раньше никогда о себе так много не рассказывал. Было еще более странно, что Дерек уснул даже раньше Стайлза. Он лежал на боку, не прикрывшись одеялом, и прижимал рукой подушку к уху. Стайлз дотянулся до одеяла и накрыл их обоих, не сумев справиться с уколом боли в сердце.***
В канун Нового Года Стайлз провел бо̀льшую часть дня со своими друзьями, однако уже около полуночи Стайлз стоял на крыльце Дерека, получая от того поцелуй всей своей жизни. А затем Дерек опустился перед ним на колени прямо там, под залпы фейерверков, доносящихся с города, и Стайлз совершенно не возражал против холода, ведь рот Дерека был таким потрясающе теплым. Сейчас так легко было забыть, что в их жизнях зияла огромная черная дыра, грозившая поглотить их обоих. Большую часть времени, что Стайлз и Дерек проводили вместе, они просто притворялись, что все хорошо, но в те моменты, когда Стайлз оставался один, он выискивал пути, чтобы Дерек продолжал работать, даже если он больше не будет в состоянии рисовать. Стайлз ни в коем случае не мог себе позволить расслабиться и дать Дереку выбрать что-либо помимо операции. И только встретив Мэтта – своего бывшего одноклассника, чья одержимость Эллисон наводила настоящий ужас, он понял, что нужно делать. Мэтт был фотографом, а это определенно искусство. Камеры хороши тем, что даже если руки Дерека не будут работать должным образом, неважно по какой причине, всегда оставался вариант использования штатива для дополнительной устойчивости. – Ты можешь научить меня основам? Это не совсем для меня, но мне действительно нужна твоя помощь, – спросил он и дал Мэтту его капучино бесплатно. Взяточничество всегда было одной из сильных сторон Стайлза. Мэтт смотрел на него, обдумывая просьбу, а затем кивнул: – Окей, но с тебя бесплатный кофе на три месяца. Стайлз согласился, не раздумывая. Он даже готов был потерять работу, если бы это поспособствовало решению Дерека пройти через операцию. Они вообще не обсуждали эту тему, но Стайлз осознавал, что если он не будет действовать быстро, то пропустит крайний срок, а тогда будет уже слишком поздно. Он этого не допустит. Он решил ничего не рассказывать Дереку, пока не удостоверится, что сможет научить его основам. Мэтт – на удивление хороший учитель, но Стайлз чувствовал, что именно он должен быть тем, кто объяснит все Дереку. Когда Мэтт узнал обо всей ситуации в целом, он даже предложил Стайлзу свою аналоговую фотокамеру. Иногда вся эта Опра-фишка действовала на людей безотказно. Папа, казалось, немного сердился, что его сын начал проводить больше ночей у Дерека, чем дома, так что он установил правило: Стайлз оставался спать в своей постели, если на следующий день должен был работать в утреннюю смену. Он чувствовал себя немного предателем, потому что испытал облегчение, когда получил возможность отдохнуть от того напряжения, которое во всю эту ситуацию привносил Дерек. Нет, Стайлзу очень даже нравилось учиться потрясающим минетам, да и всему остальному, и ему вообще нравилось проводить время с Дереком. Просто иногда было очень приятно иметь шанс вдохнуть полной грудью и освободиться немного от ставшего почти перманентным состояния беспокойства и грусти. А еще он был вполне уверен, что Дереку тоже хотелось время от времени поворчать наедине с собой. Также это давало ему время для практики фотографии. На самом деле, его умения не хватало, чтобы делать хорошие фотографии, но это, скорее всего, было обусловлено полным отсутствием у Стайлза талантов в области искусства, нежели плохими учительскими навыками Мэтта. На данный момент Стайлз уже многое знал о механике фотосъемки. Согласно Мэтту, этого было достаточно, чтобы научить Дерека основам. Даже при том, что Мэтт до жути странный, Стайлз решил ему в этом довериться. В любом случае, на то, чтобы придумать что-то новое, времени совсем не оставалось. В пятницу днем, когда Айзек пришел отпустить его домой, Стайлз чуть ли не убежал с работы, перекинув сумку через плечо. Хотя причин бежать не было, потому что он собирался провести все выходные с Дереком с полного разрешения папы. Они не виделись всю неделю, и Дерека в любом случае не будет до вечера, так что Стайлз на данный момент спешил в пустой дом. Дерек дал ему ключ. Чертов ключ. Иногда Стайлз задумывался, а не успел ли он уже выйти замуж, сам того не зная, но судя по словам Дерека, тот просто не хотел, чтобы Стайлз ждал снаружи, пока он будет давать интервью. Странно было видеть темные окна, зная, что Дерека в доме нет. Стайлз все же нажал на дверной звонок и подождал практически минуту, прежде чем выудить из кармана ключ и позволить себе войти. По сути, Дерек не самый болтливый и шумный человек на земле, но все же находиться здесь без него было невероятно одиноко. Стайлз воспользовался возможностью побродить по дому, потому что Дерек редко ему позволял подобное. Иногда это вызывало подозрение, что где-нибудь в подвале были спрятаны трупы или пять детей в комнате, про которую Дерек ему не рассказывал. Все, что нашел Стайлз, – это множество пустых комнат, некое подобие склада для художественных принадлежностей и еще одну комнату, посреди которой одиноко стоял мольберт, окруженный лишь большими окнами. Стайлз уставился на пространство, отчетливо понимая, почему Дерек выбрал именно это место для своей работы. Помещение было светлым и просторным, а еще изолированным, с прекрасным видом на лес и маленькое озеро. Тут хотелось просто сидеть в кресле и пить чай, наблюдая, как Дерек писал свои картины, даже при том, что Стайлз не любил чай. Просто комната сама по себе была такой. На мольберте не было холста, и от этого захотелось уйти. Он был уверен, что Дерек рисовал здесь, когда не использовал тот кабинет в институте. Но теперь он здесь однозначно не рисует. Стайлзу хотелось захлопнуть дверь со всей дури, но он лишь тихо ее прикрыл. В подвале он нашел прекрасное место, чтобы оборудовать фотолабораторию. Здесь не было окон, и пространство было достаточно большим, чтобы установить рабочий стол для различных бачков и лотков. Мэтт рассказывал ему об этом. Как он думал, Дерек, возможно, был бы не прочь сам печатать свои фотографии, и Стайлзу действительно нравилась эта идея. Он надеялся, что Дереку тоже понравится. Несколько часов спустя Стайлз сидел на кухонной столешнице и ел китайскую еду из коробки. Дерек сидел за столом и ел с тарелки. Стайлз не был уверен, почему тогда сказал, что Дерек ест, как свинтус. – Я тут кое о чем подумал, – тихо начал Стайлз. Это как прыгнуть с моста, не имея ни малейшей уверенности в том, что тебя пристегнули канатом, но ему и вправду необходимо было рассказать Дереку о своей идее с фотографиями. – Мм? – Дерек, казалось, старался сохранить равнодушный вид, но теперь его взгляд на Стайлза стал более внимательным. – Да, – Стайлз медленно прожевал кусочек и продолжил, – что ты думаешь по поводу фотосъемки? Дерек смерил его долгим взглядом, а рука Стайлза замерла на полпути ко рту. Он искренне радовался, что Дерек не мог слышать его сбивчивое сердцебиение. – Не знаю. Я ни разу всерьез не пробовал, – Дерек пожал плечами, и сердце Стайлза кувыркнулось в груди, потому что идея не была отвергнута немедленно, а, когда дело касалось Дерека, это значило очень многое. – Вообще, я считаю, что тебе стоило бы попробовать. Я мог бы тебя научить, – он поболтал ногами и уставился в свою коробку, увлеченно выбирая кусочек курицы. – Ты умеешь фотографировать? – Я решил этому научиться, чтобы, ну, научить потом тебя, – Стайлз пожал плечами, разминая вилкой еду. Скрежет отъехавшего стула заставил его вздрогнуть. Он прозвучал поспешно и значит, скорее всего, сердито. Возможно, ему все же стоило сначала спросить Дерека, а потом уже просить Мэтта об обучении. Он удивленно поднял взгляд, когда Дерек забрал из его рук коробку и поставил ее на столешницу рядом со Стайлзом. А затем он схватил Стайлза за бедра и подтянул на самый край столешницы, встав прямо между его ног. Дерек тоже казался удивленным. Хотя, возможно, совсем по другим причинам. – Ты этому научился, чтобы потом научить меня? Даже при том, что я сам мог бы взять уроки? – Да, – состроил гримасу Стайлз, потому что… черт, – знаю, теперь я тоже услышал, насколько тупо это прозвучало. – Стайлз, – позвал Дерек, и его голос звучал мягко. – Просто мне вправду нравится быть с тобой, и я чертовски напуган, ясно? Пускай мы притворяемся, что ничего не происходит, что этого не существует, но я пиздец как боюсь. Дерек крепче сжал его бедра, и Стайлз на мгновение забыл, как дышать. Он даже не осознавал, что плачет, пока Дерек не стер его слезы большим пальцем. – Мне тоже страшно, – признался он, и сердце Стайлза будто раскололось надвое. В то же время многие его страхи ослабли от того, что Дерек произнес это вслух. – Мне тоже страшно, – повторил Дерек и поцеловал Стайлза так, будто бы и его сердце не осталось целым. В результате они оказались на диване, наблюдая по телевизору очередной природный катаклизм, происходящий на другой стороне планеты. Стайлз свернулся калачиком рядом с Дереком, игнорируя мысль, что это совсем не круто. Никому об этом знать не нужно. – Стайлз, – шепотом позвал Дерек, и Стайлз лишь крепче ухватился за чужую футболку, давая понять, что он слушает. – Спасибо. – За что? – Стайлз вытянул шею, взглянув вверх. Даже при том, что Дерек в последнее время стал менее сварливым по отношению к нему, благодарил он все так же редко. – За то, что хотел научить меня. Я бы этого хотел. И тут Стайлзу стало абсолютно наплевать, что ему восемнадцать, и он слишком взрослый для подобных поступков. Он просто взобрался сверху на Дерека, обняв его тело руками и ногами, и уткнулся лицом в его шею, чтобы Дерек, не дай бог, не заметил вновь накатившие слезы. Стайлз был смущен и не хотел, чтобы Дерек подумал, что он один из тех людей, которые готовы разрыдаться от чего угодно. Стайлз таковым не был. Он вообще не плакал очень много лет, пока в его жизни не появился Дерек. Дерек прижал его сильнее к себе, одной рукой медленно поглаживая по волосам, а второй проводя вверх и вниз по спине.***
Научить Дерека фотографированию оказалось не так-то просто, как изначально думал Стайлз. Он капризничал, потому что явно не любил, когда у него что-то не получалось хорошо, что в некотором роде было забавно, потому что именно Стайлз всегда был тем, у кого ничего хорошо не получалось. Они устроили в подвале фотолабораторию, как и планировал Стайлз. Дереку не нравились результаты его работы, но он, казалось, не хотел отказываться от идеи, за которую так отчаянно цеплялся Стайлз. У того просто не хватило бы сил или идей, чтобы сейчас придумать что-либо еще. До принятия решения осталось слишком мало времени, и теперь, оставаясь ночевать не у Дерека, Стайлз ужасно мучился от бессонницы. Дома он много плакал, потому что до нынешнего времени опухоль довольно легко можно было игнорировать, но сейчас она начала действовать на Дерека уже по-настоящему. Тот стал совсем угрюмым, а иногда огрызался так, как не делал даже тогда, когда они еще были бариста и клиентом. Стайлз знал, что Дерек не виноват, но это пугало, а временами тот, казалось, не мог понять, какой сегодня день. Стайлз боялся, что однажды Дерек проснется и не будет помнить даже его. Стайлз не знал, когда точно это произошло, но они совершенно перестали заниматься сексом. Теперь Дерек даже целовал его крайне редко. Временами между ними повисало жуткое напряжение, особенно в фотолаборатории, и все тело Стайлза буквально зудело от необходимости прикоснуться, но Дерек оставался безразличным. Он просто проявлял свои фотографии, и Стайлз задавался вопросом, а был ли тот в курсе его присутствия. – Пленку нужно оставить в фиксаторе всего на пару минут, а иначе снимок испортится, – осторожно сказал Стайлз, когда пленка пролежала в бачке уже, по крайней мере, пять минут. – Мне все равно, – пожал плечами Дерек. Не совсем понятно зачем, но он протолкнулся мимо Дерека, чтобы вытащить пленку из фиксатора, но, как только он потянулся к бачку, Дерек тут же шлепнул его по руке. Стайлз побледнел и уставился на свою руку. Дерек быстро отошел и включил свет, фактически послав к чертям само предназначение фотолаборатории. – Что ты делаешь? – Стайлз не был уверен, почему его голос дрожал и звучал настолько слабо. Возможно, все дело было в вызывающем блеске в глазах Дерека, чего он не наблюдал раньше. Возможно, Дерек осветил не только комнату, но и всю ситуацию в целом. – Я сыт по горло. – Было совсем не понятно, кому предназначались эти слова – фотографиям или самому Стайлзу, но затем Дерек жестом обвел комнату, и у Стайлза как будто вытащили из груди осколок стекла. – Почему? – Мои фото никуда не годятся, – абсолютно безразлично пожал плечами Дерек. – Ну, теперь-то точно, потому что ты их испортил, – попытался пошутить Стайлз, надеясь, что Дерек фыркнет или даже улыбнется, но в ответ получил лишь злобный взгляд. Давненько Дерек так на него не смотрел. – Фотографии – это не то, чем я хочу заниматься. – Тогда чем ты хочешь заниматься? – откровенно говоря, для того, чтобы научиться чему-то новому времени совершенно не оставалось, но Стайлз готов был попытаться. – Ничем, – уклончиво ответил Дерек, вновь пожав плечами. – Ничем? – эхом отозвался Стайлз, не совсем понимая, почему от одного единственного слова так сдавило горло. Он начал отчаянно мять края рубашки, прикусив нижнюю губу и пытаясь придумать хоть что-нибудь. – Должно же быть что-то, что мы могли бы попробовать… ты мог бы попробовать. Дерек смерил его взглядом, в котором, казалось, не отражалось ровным счетом ничего. Это пугало. – Тогда, возможно, тебе действительно лучше умереть? – не успев себя остановить, закричал Стайлз. Слова отозвались в комнате странным эхо, отрикошетили от стен и ударили Дерека по лицу, словно пощечина. Он сделал шаг вперед, но Стайлз тут же отступил, нечаянно снеся со стола бочонок с проявителем. Жидкость расплескалась по всему полу, но Дерек, казалось, не заметил. – Ненавижу, когда ты так делаешь, – прошептал он, боясь, что сорвет голос, если будет говорить громче. Внезапно ощутив бегущие по лицу слезы, он вытер нос рукавом рубашки. – Ненавижу, когда ты запираешься от меня. Ненавижу то, что ты даже не хочешь попытаться. Ненавижу то, что ты просто сдался. – Стайлз... – Дерек преодолел расстояние между ними настолько быстро, что у Стайлза не оставалось шанса отступить. Возможно, он этого и не хотел вовсе, потому что, как только руки Дерека сомкнулись вокруг него, Стайлз просто рухнул на его грудь. – Я не думаю, что тебе лучше умереть, – спустя долгое время прошептал Стайлз. Дерек стоял и крепко прижимал его к себе, когда, по идее, должно было быть совсем наоборот. Губы Дерека коснулись его щеки, а затем внезапно оказались на его собственных губах. Отчаянно, жестко. Именно так, как ему сейчас было нужно. – Я не думаю, что тебе лучше умереть, – вновь прошептал Стайлз прямо в губы Дерека.***
После этого дела пошли лучше. Дерек продолжал работать над фотографиями, но буквально за пару недель до того дня, когда он должен был принять решение, он окончательно замкнулся в себе. Полностью закрывшись от Стайлза. Дерек проводил многие часы в подвале, и Стайлз прекратил спрашивать, прекратил спускаться вниз, потому что в эти моменты Дерек его едва замечал. Стайлз чувствовал себя отвергнутым, боясь, что Дерек уже принял свое решение, просто не хотел им делиться. Еще он боялся, что Дерек попросту совершенно забудет о визите к врачу. Его память стала совсем плоха, вызывая у Дерека смущение и глухое раздражение. Иногда Дерек смотрел на него таким растерянным взглядом, что Стайлзу становилось больно. Он ненавидел этот взгляд больше всего. Дерек выглядел таким юным и молодым, и беззащитным, будто бы он едва знал, кто он на самом деле. Стайлз не был уверен, то ли на его память так влияла сама опухоль, то ли недостаток сна и непрерывная работа. Стайлз постоянно жил в страхе. Окружающие его люди были напуганы не меньше, а отец, возможно, больше всех. Как будто папа знал, как сильно Стайлз вцепился в идею, что он сможет изменить ситуацию, даже не подумав, чем это обернется, если он не сможет. Он никогда не поднимал эту тему, однако Стайлз чувствовал на себе его обеспокоенный взгляд. Скотт частенько заезжал, чтобы поиграть в видео игры, при этом ни разу не заговорив об Эллисон. Это было замечательно. Это позволяло разуму Стайлза абстрагироваться от проблем хотя бы на несколько часов. Он чувствовал облегчение, когда мог ни о чем не думать, а просто остервенело нажимать на кнопки, вымещая все свое отчаяние и неопределенность на персонаже Скотта в игре. Так было легче, чем кричать на Дерека. Намного легче, чем спрашивать Дерека, о чем он думает и что он собирается выбрать. Стайлз не решался спросить, потому что сильно боялся возможного ответа. Он стал работать в кофейне намного реже. Мистер Бэрри считал, что ему нужно проводить с Дереком как можно больше времени, пока оно у них есть. Стайлз не знал, стоило ему быть благодарным или разозлиться на подобное заявление. На работе он чувствовал себя несколько лучше, ведь принимая заказы и делая кофе, у него оставалось не так много времени на тяжелые мысли. Но когда поток клиентов иссякал, и он оставался наедине с собой, протирая столы и выставляя стаканчики, наступал настоящий ад. Именно в это время он начинал изводить себя, прокручивая в голове все сценарии, о которых думать совершенно не хотелось. Так же было и тогда, когда он ложился спать. Теперь он спал от силы несколько часов. К тому моменту, когда настал день Х, от Дерека не было известий вот уже двадцать шесть часов. Стайлз звонил, строчил сообщения, а потом снова звонил. В последние несколько попыток он нарвался на голосовую почту, сообщившую, что телефон Дерека выключен. Папа говорил, что волноваться не стоило. Двадцать шесть часов – не так уж и много, и Дерек, возможно, просто хотел провести это время наедине с собой. Стайлз провел двадцать четыре часа в истерике и два во сне. Спустя двадцать семь часов папа повез его к дому Дерека, говоря, что Стайлз сейчас вряд ли способен самостоятельно вести машину. Стайлз не возражал. Еще у него были подозрения, что отец, скорее всего, заметил, как он гуглил статистику самоубийств среди людей, больных смертельной болезнью, и не хотел, чтобы его сын сам обнаружил что-то подобное. Руки Стайлза тряслись даже сильнее, чем у Дерека в последнее время, когда он нажимал на дверной звонок, как обычно эхом разнесшийся по всему дому. Хоть что-то оставалось неизменным, и это странным образом утешало. Сердце в груди колотилось на удушающей скорости, и он уже начал рыться в карманах в поисках своих ключей, когда дверь распахнулась. При виде Дерека Стайлз чуть не навернулся прямо на пороге. Тот выглядел уставшим и измотанным, намного старше, чем обычно, и Стайлзу хотелось наорать на него за то, что не перезвонил, и крепко обнять за то, что остался в живых. – Я пытался до тебя дозвониться, – наконец сказал Стайлз, после долгой тишины и игры в гляделки. – Я потерялся во времени, – тихо отозвался Дерек с пристыженным видом. Стайлз понял, что он просто забыл, куда положил телефон, и у того, скорее всего, сдох аккумулятор, потому что все последние три тысячи звонков переводились на голосовую почту. – Ты помнишь, какой сегодня день? – спросил он. Дереку, казалось, было больно слышать подобный вопрос, но Стайлз больше не доверял его памяти. Этот день был слишком важен, чтобы вести себя мило. – Да, – кивнул Дерек, почесав щетину на подбородке, – я только что вернулся из больницы. Сердце Стайлза вновь пустилось галопом. Стало легче от того, что Дерек помнил, но все же. Он хотел спросить, но в то же время не хотел ничего знать. Из него все же вырвалось: – И? – Операция через три недели. На этот раз Стайлз просто рухнул прямо на пороге. Ноги попросту отказали, и он был уверен, что спит, потому что даже не почувствовал боли, когда колени ударились об пол. – Стайлз, – Дерек подхватил его раньше, чем он успел упасть полностью, а затем Стайлз услышал, как папа выскочил из полицейской машины, выкрикивая его имя, будто бы это именно Стайлз тут был при смерти. Если не считать того, что Дерек все же решился на операцию. – Боже мой, – выдохнул он, отчетливо слыша слезы в голосе. – Что случилось? – резко спросил папа, словно это сам Дерек повалил Стайлза на пол. – Не знаю. Я просто сказал ему, что мне назначили операцию, – голос Дерека звучал слабо и взволновано, как будто он был смущен. А может быть и напуган. Стайлз услышал облегченный выдох своего отца. Подняв взгляд, он увидел, как папа сжимал плечо Дерека, который все так же крепко держал Стайлза за руки. Скорее всего, это единственный знак приязни и одобрения, которого Дереку стоило ожидать, но даже это для Стайлза сейчас было невыносимо. Дерек потянул его вверх и, прижав к себе, повел в дом и усадил на диван. Казалось, Стайлз был здесь в последний раз вечность назад. Папа поцеловал его в лоб и оставил их одних, обещав вернуться и забрать Стайлза тогда, когда тот захочет. Все, что ему нужно было сделать, – это позвонить. – Ты в порядке? – Дерек присел прямо перед ним, хотя это именно Стайлз должен был задавать подобные вопросы. – Нет, – заметил тот, вытирая нос рукавом, – я думал, что ты умер. Дерек нахмурился, как он обычно делал, когда ему было стыдно. – Прости, я… – он замолк, пожав плечами. – …забыл, где оставил свой телефон, – мягко закончил за него Стайлз и прижал голову Дерека к своей груди, игнорируя явные звуки протеста. – Я помогу тебе его найти. Ты должен был сказать мне. – Я работал над новым проектом, – голос Дерека звучал приглушенно возле его груди, и Стайлз чуть отстранил его, чтобы взглянуть в глаза. – Да? – Стайлз погладил Дерека по щеке, наслаждаясь покалыванием щетины на ладони и наблюдая, как Дерек закрыл глаза. Его ресницы влажно заблестели. Стайлз сглотнул, удивляясь, когда он успел целиком и полностью отдать свое сердце этому человеку. Должно быть, уже очень давно. – Да, я обязательно покажу тебе, когда закончу. – И когда это произойдет? – Возможно, месяцев через шесть, – открыв глаза, с легкой улыбкой ответил Дерек. Стайлза вновь разрывало на кусочки, и он чувствовал себя глупо, улыбаясь как идиот тому факту, что Дерек планировал больше, чем на три недели вперед, будто он действительно верил, что пройдет через все. Будто он хотел этого. И он хотел, чтобы Стайлз был рядом через шесть месяцев, чтобы увидеть его новую работу. – Я люблю тебя, – прошептал он, зарывшись лицом в волосы Дерека и закрывая глаза. Это было правдой вот уже очень долгое время. Практически с первого дня, когда он встретил Дерека в кофейне. Возможно, взгляды Стайлза на любовь несколько изменились за это время, но он был уверен, что любил Дерека все эти месяцы. Стайлз не поверил своим ушам, но ему показалось, что Дерек всхлипнул, уткнувшись лицом в его толстовку. Так они и просидели некоторое время: Стайлз, сидя на диване, а Дерек на коленях перед ним прямо на полу. Дерек не ответил на признание, но Стайлз знал, что тот тоже его любит. Возможно, это не случилось с Дереком так же незамедлительно, как с самим Стайлзом, но это сейчас не имело никакого значения.***
Операция должна была занять приблизительно шесть часов. Стайлзу позволили побыть рядом во время анестезии, и он держал руку Дерека до тех пор, пока добродушная медсестра не сказала, что ему необходимо покинуть палату. В конце концов, это именно Дерек отказывался ослаблять свою хватку на его руке. Для операции волосы пришлось сбрить полностью, и сейчас в глазах Стайлза Дерек выглядел таким слабым. Дерек никогда не выглядел слабым. Спустя час ожидания Стайлз готов был лезть на стены. Он искренне верил, что настенные часы сломались, поэтому постоянно спрашивал время у женщины в приемной. Должно быть, она знала, почему он здесь, потому что даже не думала раздражаться. Когда прошло уже два часа, он вышел на улицу, чтобы глотнуть немного свежего воздуха, но тут же заскочил внутрь, побоявшись, что кто-нибудь выйдет и будет его искать, чтобы сказать, что Дерек не справился. Спустя три часа он настолько вымотался тревогой, что уснул, растянувшись на диванчике в приемной, одетый в одну из футболок Дерека под собственной толстовкой. Дерек разрешил ему взять всю одежду, которую только захочет, если ему не удастся пережить операцию. Стайлзу не хотелось об этом думать. Ему начали сниться кошмары, и он проснулся с огромной глыбой в горле, когда кто-то толкнул его в плечо. Это оказалась та самая добродушная медсестра. Она выглядела усталой. Он сел настолько быстро, что мир вокруг начал вращаться, и, когда он вновь смог нормально видеть, взгляд метнулся к часам. Те сообщили, что прошло уже два часа с того момента, когда операция должна была закончиться. Должно быть, что-то пошло не так. Стайлз уставился на нее, а медсестра улыбнулась, будто бы хотела, чтобы он подумал, что она все понимает. – У нас появились некоторые трудности, – начала она, сжав его плечо. – Но, в общем, операция прошла успешно, и хирург полагает, что мистеру Хейлу не придется в дальнейшем столкнуться с каким-либо серьезными осложнениями. Стайлз все так же сидел, уставившись на нее, а потом вдруг очень громко затараторил: – Боже мой, нельзя так говорить! Почему вы с самого начала не сказали, что с ним все в порядке? Да что с вами такое? Я хочу его увидеть! – Я обязательно отведу тебя к нему, когда он очнется, – она вновь улыбнулась своей доброй улыбкой. – Операция на мозг – это очень сложный процесс, и нельзя сказать наверняка, что она никаким образом не отразилась на мозге мистера Хейла. Важно, чтобы ты это знал. Стайлз перестал слушать. Вместо этого он просто сидел, гипнотизируя часы, и ждал ее возвращения. Спустя еще пару часов она вышла и жестом указала Стайлзу следовать за ней. Он практически бежал по коридору, пока не оказался у двери в палату. А затем он замер в нерешительности. Она мягко подтолкнула его в спину, заставляя зайти в дверь. Всю палату заполнял мерный писк. Стайлз увидел множество трубочек и аппаратов, понятия не имея, для чего они нужны. Дерек лежал на больничной койке с повязкой на голове, и это могло выглядеть забавно, если бы на его месте был бы кто-то другой. Дерек разлепил один глаз. Казалось, на это нехитрое движение у него ушла уйма сил, потому что глаз замкнулся практически сразу же. – Привет, – прошептал Стайлз, прихватив стул в углу палаты, чтобы усесться рядом с кроватью, – это Стайлз. – Стайлз сомневался, что последняя часть была так уж необходима, но Дерек издал какой-то неясный звук, что вполне мог бы сойти за усмешку, и Стайлз схватил его за руку, чтобы остановить собственные слезы. Его рука все так же казалась маленькой в тяжелой ручище Дерека, и Стайлз испытал неимоверное облегчение, когда тот слегка сжал ее и не отпустил. Он не отпустил. – Люблю тебя, – также шепотом сказал Стайлз, уткнувшись лицом в бедро Дерека, потому что все остальное тело казалось слишком близко к голове, а он совершенно не хотел причинять ему боль. – Как же я тебя люблю. Боже мой, все, я затыкаюсь. Прости меня, прости. На короткое мгновение рука Дерека сжалась чуточку сильнее, и Стайлз поднял взгляд, увидев, что он открыл рот, будто бы хотел что-то сказать. Пришлось попытаться несколько раз, прежде чем из него вырвался хоть бы какой-нибудь звук. – Говори, – различил Стайлз, уже не имея ни единой возможности сдержаться. Он говорил очень-очень долго. Дерек ничего не отвечал, и, если бы не приподнятый уголок его рта и легкое сжатие руки, Стайлз подумал бы, что он снова уснул. Некоторое время спустя Стайлз сам уснул, положив голову на бедро Дерека и все так же держа его за руку.