***
Северус обнаружил себя посреди темной комнаты, освещенной лишь узкими полосками света от уличного фонаря. Маленькая девочка стояла на коленях, пристроив крохотные, сжатые в замочек руки на кровати. Глаза ее были зажмурены, а губы быстро шевелились. Только и можно было разобрать, что: «Я ложусь спать и молю тебя, Боже, храни мою душу. Если мне суждено умереть во сне, Господи, забери ее к себе.» Рывок. Она же, но постарше, волочет за собой по школьному двору большую сумку. На улице жара, но девочка, в отличие от других детей в легких форменных синих рубашечках и юбочек с шортиками, одета в голубую водолазку с высоким воротом и длинную шерстяную юбку, открывающую лишь обувь. Тонкие косы, болтающиеся по плечам, дергаются, когда их хозяйка вжимает голову в плечи, слыша позади себя громкое: — Боже, посмотрите на нее! Ну и уродина! — Это чокнутая Бэт, ее мать сектантка! Больно дернув девочку за волосы и столкнув в траву, толпа хохочущих ребят уносится прочь. Еще. Классная комната — судя по всему, перемена. Здесь много детей, но все внимание приковано к словно пытающейся скрыться за занавеской девчонке. Она выглядит старше, чем в прошлом воспоминании, почти как хогвартские первогодки, только кажется меньше из-за своей худобы. Северус, к сожалению, был не единственным, кто ее заметил. Сидящая в окружении щебечущих подружек рослая, выглядящая не по возрасту взрослой одноклассница недобро растягивает накрашенные губы в ухмылке, откидывает пшеничные вьющиеся волосы за спину и направляется мимо Снейпа в сторону подоконника, где сидит Элизабет. Мгновение — и Библия, что та держала на коленях, разлетается ворохом листков по классу под одобрительные свистки и улюлюканье маленьких недоумков. Эффи вскакивает и пытается отнять свое, но обидчица, хохоча, поднимает руки над головой, а потом и вовсе, кинув книгу одной из подружек, бьет Элизабет коленом в живот. По щекам у той текут злые слезы и она ползает по полу, пытаясь собрать листки из-под ног одноклассников. Снова рывок. Все та же комната, что и в первом воспоминании, только девочка много старше. Ее, пожалуй, уже можно назвать девушкой, пусть и с натяжкой. Рот приоткрыт, ресницы подрагивают во сне. Из за двери слышится истеричный женский голос: — Слава Господу, вы пришли! Отец Барнс, то, что случилось сегодня утром, это выше моих сил! Никогда ее странности не были такими ужасными... Вы поможете ей? Прошу, помогите ей! — К сожалению, дети всегда платят за грехи родителей, дочь моя. Я попробую помочь ей. Нужно избавиться от бесов, пожирающих ее душу, это все их черное дело. Когда я зайду, заприте комнату и ни в коем случае не входите, что бы вы ни услышали. Это может быть опасно. Дверь толкнулась, и в спальню вошел высокий мужчина средних лет в сутане. Он присел на край кровати и погладил девочку по щеке, отчего та моментально подскочила. — Отец Барнс?! — Тише, Элизабет. Наконец-то мы одни. Тише. Веди себя тише... Падре принялся расстегивать мелкие пуговицы глухой сорочки, приговаривая, что все будет хорошо. Девочка, перехватила его руку и попыталась оттолкнуть, но получила только тычок в грудь. Фланелевая ткань была нещадно разорвана, оставляя Эфф обнаженной. Все ее попытки прикрыться, были грубо пресечены. — Вы... Я... Я буду кричать! — Кричи, дурочка, кричи... Никто тебе не поверит. Все что мог сделать Северус — это беспомощно, сжимая кулаки, смотреть на то, как этот грязный ублюдок избивает и насилует его истошно кричащую, заливающуюся слезами дочь.***
Вдруг стало нечем дышать, Снейп вынырнул из воспоминаний Эффи. Ее лицо по прежнему было перед ним, из широко раскрытых глаз ручьем текли слезы, губа прокушена до крови, а на тонких предплечьях баровели синяки от его собственных рук. То, что творилось вокруг, нельзя было описать словами. Сильный вихрь кружил по кухне все, что не было прибито к полу, хлопали дверцы шкафчиков. Секунда — и с грохотом обвалилась полка с посудой, усеяв пол сотнями осколков. Северус разжал руки, подхватил Элизабет, словно тряпичную куклу, и понес в ее комнату. Почувствовав под собой поверхность кровати, она сразу сжалась в комок, поджав к груди острые колени. Слезы не успели высохнуть, как Эффи заснула, обессиленная. От увиденного у Северуса внутри поднималась волна дикой, кипучей ярости. Взгляд упал на тумбочку с лежащей на ней пачкой сигарет. Трясущимися руками вытащив одну, Северус закрыл за собой дверь и спустился вниз. Нужно было прибраться, починить все. Но это потом. Сейчас были дела поважнее.***
Когда на следующий день Северус спустился на кухню, то обнаружил лежащий на столе утренний номер «Манчестер Экспресс», достаточно заслуженно исправленный черным маркером на «Манчестер СЕкс