Мятежная бригада

…Марисса лежала в гамаке, закрыв лицо кепкой от солнца. Кепка была не её… Она её нашла, когда осматривала этот дом. Вернее, домишко. Хижину. Одноэтажное строение с претензией на старину принадлежало одному из друзей Пабло — рэкетиру Дрэнкелю. Одному из покойных друзей. Дрэнкель, по словам Бустамантэ, был ушлым типчиком, очень жадным до денег. Пробыв месяц в бригаде Валенто, он захотел оттуда уйти, да не просто уйти, а с деньгами из «общака» — бандит сумел втереться буквально за пару недель в доверие к Марианне настолько, что она назначила его казначеем… Но у него ничего не вышло. Обманутая Валенто всё-таки оправдала своё звание одной из хозяек города, сумев в последний момент распознать схему ушлого казначеишки. В ярости она отдала приказ уничтожить, стереть с лица земли и Дрэнкеля, и всю его возможную и невозможную родню. Поручено это было в том числе и Пабло… И он нашёл, где скрывают маленькую дочь провинившегося рэкетира. Но не сдал её местонахождение. Не сдал как раз потому, что Дрэнкель, найдя возможность встретиться с ним, предложил сделку: укромный домишко, схрон, о котором никто не знает и никогда не узнает, за молчание о его дочери (сама девочка не могла быть спрятана в домишке в связи с тем, что ей требовалось постоянное наблюдение врачей). Пабло согласился. И, как оказалось, не зря… Хижина располагалась в… саду. Основательно заросшем и просто огромном. Собственно говоря, когда-то она была домиком садовника, прислуживавшего аристократам… Но было восстание, в ходе которого этих самых аристократов убили, растащив по кирпичикам практически всё их имущество. Остался только этот сад, где практически не было плодовых деревьев, поэтому он оказался не востребован. И цветы тут были странные… Не такие, которые привычны местным жителям, поэтому те их не рвали на праздники. В общем, сад жил собственной жизнью, обрастая со временем странными легендами и поверьями, из-за чего многие обходили его стороной. Поэтому убежищем это место казалось идеальным. И Марисса это тоже признавала… Единственное, что напрягало, так это то, что в доме не оказалось никакой еды. Пабло пообещал привезти к вечеру, конечно… И вообще приехать. Но всё же до вечера Спирито ждать не хотелось. Известие о том, что её могут посадить в тюрьму по сфабрикованному обвинению, подействовало очень своеобразно: она захотела это «заесть». Так что, полежав в гамаке пару часиков, рыжая не выдержала. Ей вспомнилось, что где-то сравнительно недалеко, километрах в двух-трёх, она видела магазинчик… Наличные у неё были. Немного, правда, ведь не рассчитывала Спирито на то, что придётся вот так убегать от полиции… Но на какую-нибудь булочку явно должно было хватить. Вполне возможно, что до пригорода Буэнос-Айреса, тем более, такого тихого и «глухого», весть о преступнице не успела дойти… Всего ведь несколько часов прошло. Поэтому можно было надеяться, что продавцы в магазине и местные жители её не попытаются задержать, позвонив со скоростью звука «ментам». В общем, надев на голову ту самую кепку (в качестве маскировки, на всякий случай), Марисса решительно вылезла из гамака. Выйдя за пределы сада и пройдя метров сто, она вдруг услышала странные звуки… Кто-то терзал скрипку, пытаясь извлечь из неё звуки одной из композиций Паганини. Нет, Спирито, конечно, не являлась фанатом классической музыки… Но преподавателям в Италии было на это плевать. Уроки музыки и изучение классиков этого вида искусства входило в школьную программу. И кое-какие знания всё-таки остались с того времени… И Марисса точно знала, что-то, что она слышит сейчас, не является правильным. Мелодия была достаточно узнаваема. У неё только лишь возникло желание поведать скрипачу-неудачнику о том, что с такой бедой, как у него, лучше осваивать треугольник какой-нибудь, как вдруг из едва заметной калитки увитого плющом забора появился парень со скрипкой подмышкой… Рыжая даже вздрогнула. Парень, впрочем, тоже. Он явно не ожидал здесь кого-то увидеть…

***

…Пабло, судорожно вцепившись в руль, ехал в сторону убежища Дрэнкеля. Он два часа потратил на то, чтобы пробить хоть какую-то информацию насчёт Мариссы, поднял всех, кого можно было вообще за такое короткое время (зная характер Соль и вообще полиции Буэнос-Айреса, было точно ясно, что промедление хотя бы на одну минуту может закончиться трагично, особенно учитывая такую тесную «связку» с людьми Индейца и теперь уже покойного Хавьера), но… ничего не добился. Одни не хотели влезать в разборки Индейца, а другие не считали нужным что-то делать ради «какой-то девчонки». Это был тупик. Неразрешимый тупик. И Бустамантэ прекрасно понимал, что долго так Марисса не выдержит… Она явно не этого ожидала, возвращаясь из Италии. Она не захочет всю жизнь прятаться в заброшенном домишке. Не в её это характере. В голове даже проскочила страшная мысль: а, может, лучше было бы, чтобы Хавьер убил её? .. Один удар ножом — и могильная плита. И никаких страданий. Тряхнув головой, блондин заставил себя выбросить эту гадость из головы. Выкрутятся! Он сам костьми ляжет, да хоть перестреляет половину Буэнос-Айреса, но они как-то выкрутятся! .. И он рано или поздно заживёт счастливо с любимой девушкой… Внезапно из-за угла, метров за 200 от сада с заброшенным домом, вышла Спирито. Она была не одна. Его Марисса шла, весело болтая с каким-то парнем… Совершенно незнакомым Бустамантэ. Они улыбались друг другу, явно ничего вокруг не замечая… У Пабло потемнело в глазах. Весь здравый смысл, вся логика и весь ум разом выветрились из его головы. Он не думал о том, что странная парочка даже за руки не держится, что нет даже каких-то совершенно дружеских поцелуев в щёчку… Все мысли затопила ревность. Он старается ради неё, убил человека ради неё, готов сам сдохнуть, приехал вот даже пораньше… А она щебечет с каким-то «левым» парнем! .. Рука потянулась к бардачку, где лежал пистолет… Но тут Марисса его, наконец, заметила. Что-то сказав тому парню (видимо, попрощавшись), она медленно подошла к «Мицубиси». Сжав кулаки, Пабло кое-как взял себя в руки и, открыв дверцу, выбрался наружу. Минуты две они просто смотрели друг на друга, пока, наконец, Спирито не спросила тихим, грустным голосом: — Что-нибудь удалось сделать? Пабло не ответил. Он смотрел на неё, пытаясь уверить себя в том, что она всё-таки не способна ему изменить… Не сейчас! .. Может, это всё-таки ничего не значит? .. Но ничего не получалось. Основательно нарушенная событиями этих дней психика не давала возможности верить любимому человеку. — Пабло, что с тобой? Он снова промолчал. Только лишь пожал плечами. Потом пошёл к багажнику, открыл его и достал пакеты с едой из ресторана, попавшегося по дороге. Поставив пакет на землю перед Мариссой, он вдруг обнял рыжую. Разум из последних сил всё-таки пытался бороться с ревностью. Она растерянно ответила на его объятия… А потом отстранилась и снова спросила, что с ним происходит. Тряхнув головой, Бустамантэ покачал головой. Сев в машину, он тихо, но так, чтобы она услышала, пробормотал: — Вечером узнаешь… Прости, но мне нужно ехать… Не дожидаясь ответа, он завёл мотор и на максимальной скорости вырулил в сторону Буэнос-Айреса...

***

...Мануэль с ошарашенным видом смотрел на Пабло. Вернее, даже не на него, а на то, что он делал. Бустамантэ стоял, облокотившись о капот машины, и обнимал какую-то крашенную "мочалку", из тех, кто любит околачиваться возле рэкетиров. А минуту назад он абсолютно серьёзно заявил, что у них с Мариссой всё кончено. Теперь они только друзья... Очень хорошие друзья. И всё. Это звучало даже более дико, чем то, что было рассказано за пару часов до этого... Когда Пабло позвонил и срывающимся от нервов голосом выдал, что Мариссе грозит тюрьма за сфабрикованное обвинение в убийстве Хавьера. Что Соль, объединившись с Индейцем, стремится "сгноить" рыжую, явно даже не пытаясь разобраться, кто именно убил Аланиса... Что они не должны такого допустить!.. После такого разговора, где чуть ли в каждом слове Буста звучало желание защитить любимую девушку, Агиррэ совсем не ожидал того, что он видел сейчас. Это было предательством. Или нет? Он совершенно ничего не понимал... Не понимал также, как и, видимо, Мия, которую они, собственно говоря, и ждали у её подъезда. Чтобы, по словам Пабло, всем вместе поехать туда, где он оставил Мариссу, чтобы подбодрить её, устроив эдакий пир во время чумы... Форма одежды парадная, брать с собой вторую половинку разрешается. Только не болтливую, конечно. Но, естественно, Мануэль даже и не подумал никого с собой брать. Как, собственно говоря, и Колуччи, вышедшая из подъезда в роскошном наряде, но всё-таки в одиночестве. И она тут же накинулась на Бустамантэ с требованием всё объяснить... Но добилась не больше, чем Агиррэ. Садясь в машину, чтобы всё-таки ехать к Мариссе, мексиканец думал о том, что ничем хорошим это не кончится!.. И дело не только в обвинении Мариссы.

***

Услышав шум мотора, рыжая настороженно выглянула из дома. Поведение Пабло слишком сильно тревожило её... Не такого отношения она от него ожидала, когда он привёз ей продукты. И в чём причина, она тоже не поняла. Ну, не в парне же том, с которым она просто болтала, убеждая его, что лучше играть на гитаре, а не скрипку мучить, рассказывая о своём опыте участия в рок-группе. Совершенно без задней мысли, так сказать. Ей просто хотелось с кем-нибудь поболтать... И хоть на несколько минут отвлечься от жуткого давления реальности. На территорию сада въехало три машины. Из двух выбрались хмурые Мия и Ману, а вот из третьей... Когда открылась передняя дверца, там показалась девчонка в откровенном, явно "проститутском" наряде. - Что ты тут забыла? - вырвалось у Спирито. - А она - моя новая девушка, - Пабло, открыв дверцу со своей стороны, аккуратно обошёл машину и как-то показушно обнял девку. - Что?! Да как она?.. Да как ты?.. - Марисса, сжав кулаки, двинулась в сторону девчонки. - Если убьёшь её, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя выручать, - лениво бросил Пабло. - Отправишься тогда в тюрьму уже законно. - Буст, да ты что, вообще уже?! - не выдержала молчавшая до это Колуччи. - Наша Марисса... Спирито горько хмыкнула. - А, наверное, так и надо, Мия. И, видимо, правильно: моё место в тюрьме. Там меня, наверное, сгноят, но зато я не буду чувствовать себя преданной!.. Она сплюнула и решительно двинулась к выходу из сада. Мануэль было, зло зыркнув на Пабло, попытался остановить её, но рыжая с лёгким смешком вывернулась, лёгким движением свалив его на землю. - Прости, Ману, но лучше не лезь... И она, стискивая зубы, чтобы не зарыдать в голос, побежала прочь. Прочь от предательства. Прочь от этой страшной жизни. И правда - ей нечего делать на такой свободе!.. Она была готова сдаться первым же попавшимся ментам...