Messages

Тишина - интересная вещь. Она может быть неловкой, может быть уютной. Причиной тишины может стать что-нибудь только что сказанное, или, наоборот, что-то недосказанное. Но чаще всего тишина царит потому, что все хорошо именно вот так, и ты не хочешь нарушить эту идиллию словами. Сидеть на холодном полу в туалете с Дэном и молчать было довольно неплохо. Эта тишина вовсе не давила на нас. Мы ничего не говорили потому, что мы оба испытывали счастье, ведь мы снова могли держать друг друга в своих объятиях. Последние несколько недель, которые я провел, ошибочно веря, что Дэн не любит меня, пока его держали дома, потому что его родители боялись, что он пойдет куда-нибудь и встретит меня, отлично доказали, что ни я, ни Дэн не в силах долго быть в разлуке друг с другом. - Я счастлив, что ты рассказал мне правду, - промямлил я, прильнув поближе к Дэну. - Но это все равно ничего не меняет, - печально вздохнул он. - Мы все еще не можем видеть друг друга. Я даже представлять не хочу, что мои родители сделают с тобой... - Я знаю, но это не так ужасно, как верить, что твоя любовь к другому человеку больше не взаимна, - возразил я. - И теперь мы можем хотя бы писать друг другу сообщения или разговаривать в скайпе. Дэн слегка улыбнулся. - Ты во всем видишь только хорошее, не правда ли? - Ну, быть пессимистом не так уж весело, верно? - хихикнул я: кончик языка немного высунулся в уголке моих губ. - Думаю, нет, - спустя несколько секунд ответил Дэн. Через те 30 с чем-то минут, которые мы провели в мужском туалете, я на самом деле заметил произошедшие в Дэне перемены. Глаза снова заискрились радостью. Они больше не напоминали по цвету унылую слякоть, к ним вернулся характерный для них мягкий оттенок корицы. Когда я сказал об этом Дэну, он изумленно покачал головой. - Мои так называемые друзья не знают меня и наполовину так же хорошо, как ты. Никто из них не заметил, что со мной что-то не так. Я достаточно правдоподобно притворяюсь, но я знал, что тебя этим не одурачить. Поэтому я пытался сделать так, чтобы у тебя не было возможности посмотреть мне в глаза. Я хотел, чтобы ты поверил, что я забыл о тебе, и сделал бы то же самое, - пробормотал он, - я, видимо, провалился. Я нежно поцеловал его в щеку. - И я рад, что все вышло именно так. Иначе мы бы не разобрались во всем. Еще одно изменение, которое я заметил: его лицо снова приобрело нормальный цвет. До этого оно было необыкновенно бледным. Несмотря на то, что я заметил это только подойдя поближе, это и близко не напоминало ту загорелую кожу, к которой я так привык. Сейчас его загар снова вернулся, на этот раз в компании с легким румянцем на щеках, который только делал его в сто раз милее. Но ему я этого не сказал. Но сказал вот что: "Удивительно, что твои друзья не заметили, что ты сам не свой. Без обид, но выглядишь ты ужасно". Я улыбнулся в качестве извинения. "Ну, выглядел. Сейчас уже намного лучше. Ты уже не выглядишь, словно привидение, хотя круги под глазами никуда не делись". - Ой, ну спасибо огромное. Какой приятный комплимент, - ухмыльнулся Дэн. - Нет, но я понял, что ты имеешь в виду. Я, конечно, немного распустился, но это отчасти не моя вина. Я просто не мог уснуть, не мог нормально есть, не всегда принимал душ... - Ты ужасен, - хихикнул я, пропустив прядки его засаленных волос сквозь пальцы. - Ну, я справлялся не лучше. Я делал все это только потому, что не хотел расстраивать маму. - Ты все еще любишь меня, - довольно ухмыльнулся он тому, что я назвал его ужасным. - Ну, ты хотя бы душ принимал, в отличие от меня. Я заливисто рассмеялся, первый раз спустя, казалось, целую вечность. Снова чувствовать себя полноценно и беззаботно было просто непередаваемым ощущением. - Да, это так. Я любил бы тебя даже в том случае, если бы ты мылся раз в месяц. Хотя тогда мне приходилось бы надевать на лицо маску, чтобы укрыться от запаха, - пошутил я, заставив Дэна слегка шлепнуть меня по руке. - Заткнись, не так ведь ужасно я пахну, да? - спросил он, как будто шуткой это было только наполовину. - Конечно нет. Твой запах - самое прекрасное, что я когда-либо вдыхал. Думаю, мне бы даже удалось узнать тебя по нему. Он неповторим, - щеки залились краской от моего порыва комплиментов. Дэн, конечно же, заметил румянец у меня на щеках. Он плавно потянулся и обхватил мое лицо своими шелковыми руками, мягко поглаживая пылающую кожу. - Ты хотя бы понимаешь, что ты самый очаровательный человек из всех, кого я когда-либо встречал? Серьезно, ты милее, чем огромное количество крошечных котят. Я не мог не захихикать. Это звучало так вдохновленно, как будто я был тем, кто заслуживал комплименты. Хотя, на самом деле, этим человеком был он. Он был лучше меня во всех отношениях. - Дэн, ты, наверное, говоришь о себе. Я совсем не милый, - я пытался сделать так, чтобы это звучало, словно шутка. Но он, наверное, почувствовал, что я правда так думаю, потому что сразу после этого заключил меня в крепчайшие объятия. - Замолчи, любимый, - сейчас голос Дэна звучал уже намного серьезнее. - Ты самый милый человек в мире. Ты прекрасен. Ты великолепен. Ты изумителен. Никаких слов не хватит, чтобы описать, насколько ты идеален, - воскликнул он и сразу же продолжил, заметив, что я пытаюсь что-то возразить, - да, у тебя, безусловно, как и у всех есть какие-то недостатки, но эти несовершенства делают тебя тем, кто ты есть. Фил, для меня ты идеален. Может, не для всех, но я думаю именно так. И считается только это. Я не осознавал, что плачу, пока Дэн не притянул меня к себе и не начал утирать мои слезы, текущие по щекам. Я настолько глупый, что уже плакал из-за того, что даже не грустно. Во мне просто бушевали чувства, пережитые из-за этого драгоценного человека, который сейчас стоял передо мной. - Я люблю тебя, Дэн. Сильно-сильно. Ты лучший человек во всем мире, - захлебываясь слезами, выговорил я, посчитав, что простого "спасибо" не хватит, чтобы выразить, как важны для меня его слова. Хотя он, наверное, заметил, как меня удивили мои же слезы. - Я тоже люблю тебя, Фил, - признался Дэн, снова обхватив меня и ритмично раскачивая туда-обратно, мягко поглаживая по спине. Я зарылся лицом в его плечо, уже без капли стыда пропитывая его свитер своими слезами. Вскоре я все-таки собрался и застенчиво улыбнулся Дэну, закусив губу. Я немного подался вперед и потерся кончиком носа об его нос, выразив этим всю возможную любовь и привязанность, которую можно выразить без поцелуя. Дэн хихикнул, но все равно ответил взаимностью. Я слегка ухмыльнулся и немного отклонился, чтобы поцеловать его в щеку, но он, видимо, заметил, что я собирался сделать, потому что поцелуй пришелся не на щеку, а на внезапно подставленные им губы. Я отстранился и шутливо посмотрел на него, что только заставило его улыбнуться еще шире. Дэн оперся на стену кабинки и посадил меня к себе на колени, заключив меня в свои ласковые объятия. Я положил голову ему на плечо и умиротворенно закрыл глаза, не чувствуя ничего, кроме абсолютного счастья: просто вот так вот сидеть здесь в его объятиях. Я нежно взял его правую руку в свою и начал рассеянно перебирать его пальцы, заставив его прерывисто хихикать. Внезапно кое-какая мысль ворвалась в мою голову - кое-что, о чем мне стоило подумать намного раньше. Я не был уверен, верно ли мое предположение, но я бы уже даже не удивился. Я неторопливо перевернул руку Дэна и начал как бы небрежно рисовать линии на его ладони, на самом деле намереваясь немного задрать рукав его свитера. Я знал, что он ни за что не скажет мне, что снова ранил себя. Ему было бы слишком стыдно. Так что мне самому придется выяснить, не вернулся ли он к своей прежней привычке. В конце концов, от старых привычек очень сложно избавиться. Я осторожно поднял взгляд, чтобы убедиться, что его глаза закрыты, а голова немного откинута к стене. Я постепенно слегка задрал его рукав, и тут меня, к ужасу, встретили несколько ярко-красных свежих порезов на его запястье. Некоторые были намного глубже и ужаснее, чем те, что он уже показывал мне. Я нервно сглотнул, не имея понятия, что делать. Должен ли я снова противостоять ему? Перестанет ли он делать это, ведь теперь мы снова вместе? Или, может быть, он уже так привязан к этому, что просто не в силах остановиться, как бы ему этого ни хотелось? Я решил, что нужно обязательно спросить его об этом, или я просто не смогу уснуть. - Дэн? - тихо окликнул его я, опустив его раненую руку и развернувшись так, что теперь мы сидели лицом к лицу; я практически полностью раздвинул его ноги. В любой другой ситуации это заставило бы меня залиться краской, но определенно не сейчас... - Ммм? - откликнулся он. Он все еще сидел с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на лице. - Помнишь, что мы пообещали друг другу? Еще тогда, когда я совсем не знал тебя, - начал я издалека. Дэн распахнул глаза, с непониманием уставившись на меня, очевидно, не улавливая, к чему я веду. Тем не менее он кивнул. - Ну, так вот. Ты сказал, что всегда будешь честен со мной... - напомнил я, в каком-то роде пытаясь намекнуть ему, что я имею в виду, не сказав этого прямо. Вдруг Дэн словно одеревенел под моим взглядом, в его широко распахнутых глазах читалось понимание. - Ты... ты знаешь, ведь так? - запнулся он, в голосе был явно слышен стыд. Он убрал от меня свои руки и, положив их себе на колени, начал теребить их. - Я допускал мысль, что ты снова начал после всех произошедших событий. Твой рукав... он немного задрался, - соврал я, потому что не хотел, чтобы он, возможно, разозлился. Я медленно подался вперед, в душе зародились сомнения, но я все равно нежно вытер соскользнувшую с его глаза слезу. - Не стыдись себя, дорогой, - мягко произнес я. - Я понимаю, что это твой способ борьбы с болью, и я не собираюсь внушать тебе, чтобы ты перестал. Я знаю, что эти слова, должно быть, ничего не изменят, но ты правда можешь обратиться ко мне с чем угодно. Дэн ни разу не поднял голову, пока я говорил все это, но по капающим слезам было понятно, что он слушает. - Я совершенно не заслуживаю тебя, - спустя какое-то время шмыгнул он, наконец-то посмотрев мне в глаза: в его взгляде читалось, что он полностью сломлен. Я немедленно покачал головой. - Да, ты заслуживаешь меня. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. И если твои родители, черт возьми, не способны на это, то показать тебе, что значит быть любимым - моя задача. Даже несмотря на то, что ты ранишь себя, я люблю каждую частичку тебя. Если честно, я бы любил тебя, даже если бы ты признался мне, что убил кого-нибудь, - воскликнул я, отчаянно желая, чтобы он поверил в каждое сказанное мною слово, потому что, черт подери, каждое из них было правдой. Дэн слегка ухмыльнулся, в голосе все еще отдавались слезы, но теперь я был почти уверен, что он плачет от облегчения: теперь ему не нужно было гадать, что я сделаю, если узнаю. - Ты замечательный, Фил. Правда замечательный, - пробормотал Дэн, когда я нежно обнял его. - Ммм, я стараюсь изо всех сил, - пошутил я, пытаясь подбодрить как его, так и себя. Дэн немного отстранился и прижал свои губы к моим. Поцелуй был сладким и быстрым, по вкусу казался немного соленым, так как все лицо Дэна было буквально залито слезами. Несмотря на все это, поцелуй был идеален. Вообще, как и все наши поцелуи, и я был уверен, что дальше все будет точно так же. - И кто мы друг для друга после этого? - задал вопрос Дэн, повторив слова, сказанные мною, казалось, так давно. - Все зависит от тебя. Я бы ни за что не отказался снова быть твоим парнем, ты знаешь. Но если ты не хочешь этого из-за своих родителей и всего прочего, то все совершенно в порядке... - Конечно я хочу снова быть с тобой, ты, идиот. Я просто думал, что ты не согласишься, потому что мои родители могут сделать тебе что-нибудь, если когда-нибудь узнают, - прервал меня Дэн. Я счастливо улыбнулся ему. - Меня это не волнует. Ты для меня важнее, чем это. Дэн усмехнулся и прижался к моим губам, улыбаясь в поцелуй. - Звонок зазвенит в любой момент, - пробормотал Дэн мне в губы: в его голосе очевидно слышалось раздражение. - К сожалению. Давай приведем себя в порядок и выйдем отсюда, ко всем, хорошо? - предложил я и, последний раз чмокнув его мягкие губы, отпустил его и встал. Он протянул ко мне руку, и я, поняв намек, помог ему встать на ноги. - Спасибо, любимый, - промурлыкал он, чмокнул меня в щеку и потянул за собой прочь из кабинки. Мы сделали все, что могли, чтобы привести себя в порядок. В итоге мы оба выглядели более или менее так же, как утром, не учитывая тот факт, что сейчас мы оба улыбались и буквально сияли от счастья. Я дотянулся до его руки и переплел наши пальцы, нежно улыбнувшись ему. Дэн улыбнулся в ответ, но глаза выдавали, как страшно ему на самом деле было показаться всем остальным ученикам. - Тебя ведь никто здесь не заботит, да? - спросил я, подойдя к двери. На долю секунды он засомневался, но потом покачал головой. - Отлично. Ведь нет никаких причин бояться их реакции, да? - задал я еще один вопрос, нежно сжав его руку. - Думаю, нет, - пробормотал он: сейчас его голос звучал уже намного увереннее. Он благодарно улыбнулся мне. Крепко держась за руки, мы сделали шаг во все еще пустой коридор: звонок все еще не прозвенел. - Столовая? - неуверенно предложил Дэн. Я кивнул, и мы побрели по коридору в место назначения. Так как урок должен был закончиться только через несколько минут, мы, конечно же, пришли первыми и неторопливо сели за столик, где я обычно сидел со своими лучшими друзьями. - А что насчет Криса и Пиджея? Мы расскажем им всю правду или только отдельные отрывки? - поинтересовался я, вспомнив о них. Дэн пожал плечами. - Решай сам. Я согласен и на то, и на другое. - Давай не будем, хорошо? Я уверен, что им хватит, если мы скажем, что все это было просто недопониманием, да? - спросил я. Дэн, наверное, не осознавал, но его глаза выдавали тот факт, что он совершенно не хочет рассказывать все Крису и Пиджею. Так что решение вроде как принял я. Если ему будет неудобно, если они узнают, то я не хотел заставлять его рассказывать. Дэн с благодарностью улыбнулся мне. Мы оба в напряжении ждали, пока придут все остальные. Вскоре прозвенел звонок и спустя какое-то время столовую начали заполнять освободившиеся ученики. Может быть, из-за того, что мы сидели в самом конце помещения или просто потому, что всем было без разницы, но, к нашему удивлению, никто ничего не сказал и даже не глянул в нашем направлении. Я уже собирался облегченно вздохнуть, как услышал разговор в нескольких шагах от нас. Голос был не очень громкий, но и довольно-таки не тихий. - Ты видел? Хауэлл снова сидит с Лестером. Как думаешь, они снова вместе? Я бросил взгляд на Дэна, чтобы проверить, слышал ли он их. Конечно, он слышал. Как и я, он внимательно прислушивался. - Может быть, но я думал, что он встречался с ним только для того, чтобы бросить родителям своего рода вызов. Вскинув брови, я посмотрел на Дэна, который слегка улыбался мне. - Это моя версия для всех остальных, - объяснил он все с той же ухмылкой на лице. Я закатил глаза, но не смог сдержать улыбку. По крайней мере, теперь это уже не было секретом. - Тебе придется неплохо потрудиться, чтобы объяснить, что он тут забыл, - вдруг донесся до нас голос Пиджея, а затем они с Крисом сели к нам за столик. Было сложно не уловить сквозящую в его голосе ненависть. Дэн уставился в пол и закусил губу в ожидании, пока я заговорю. - Пиджей, пожалуйста. Все это было обычным недопониманием... - начал я, обхватив руку Дэна, надеясь, что Пиджей больше не будет задавать никаких вопросов. - Я не верю тебе. Все, должно быть, намного глубже, - вмешался Крис. Я вздохнул, пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, не выдав при этом настоящую причину. - Да, это так, - внезапно начал Дэн тихим дрожащим голосом. - Мои родители совершенно не одобряют тот факт, что я гей. И когда они узнали про Фила, они пригрозили, что сделают с ним что-нибудь, если мы не расстанемся. Я просто хотел защитить его. Крис и Пиджей шокировано уставились на Дэна, не желая верить в услышанное. Я положил одну руку Дэну на плечо, утешительно погладив его по руке. Ему было сложно рассказывать об этом мне, поэтому я даже представить не могу, каково ему было поведать об этом Крису и Пиджею, двум людям, которых он едва знал. - Прости, я не... - неловко начал Пиджей. - Нет, все в порядке. Ты не знал, я понимаю. Давайте просто не будем больше обсуждать это, хорошо? - прервал его Дэн, умоляюще смотря на них. Они оба кивнули, но при этом выглядели так, будто хотят задать ему как минимум миллион вопросов. И я был несказанно рад, что они все же не сделали этого.