Messages

Спустя неделю все уже снова шло своим чередом, как это было до Дэна. Он вернулся к своим "друзьям" . Он как-то там все им объяснил, но это совершенно меня не заботило. Я не был уверен, кому из нас он врал: мне или им. Я много думал о том, что он рассказал мне о себе. Кто такой настоящий Дэн Хауэлл? Однако я пытался не слишком много думать о нем. Он снова был популярным Дэном Хауэллом со своей толпой друзей, а у меня были мои лучшие друзья, Крис и Пиджей. Мы снова вместе. Все снова, как прежде. Хотя, с другой стороны, это было не так. Меня снова вроде как засосала рутина. Просыпаюсь - иду в школу - встречаю Криса и Пиджея - болтаю с мамой - делаю домашку - ложусь спать. Но почти все обычные вещи уже не казались такими же, как до этого. Ведь теперь в груди постоянно присутствовала эта мучительная боль, восстанавливая в моей памяти каждую секунду того дня - и, к сожалению, ночи - когда я потерял свою любовь. Правда, было такое ощущение, что он вырвал кусочки моего сердца и забрал их с собой. Первые несколько дней после нашего расставания были худшим временем в моей жизни. После того, как мы с Крисом и Пиджеем провели вечер вместе, я отправился домой, где меня ждала мама, которая поинтересовалась, когда Дэн снова зайдет. Когда она упомянула его имя, чего Крис и Пиджей пытались избегать целый вечер, глаза снова застелила пелена слез. Плакать перед мамой было не так стыдно, как перед всей школой, но было все равно неловко, когда она обвила меня руками и с любовью и заботой обняла меня; только мама могла передать это через объятия. И, возможно, Дэн... Когда я закончил объяснять, что произошло со мной и Дэном, она взглянула на меня с жалостью и волнением в глазах, но не сказала больше ни слова, что, кстати говоря, было бы лишним. Что я больше всего любил в своей маме, так это то, что у нее прекрасно получалось показать, что она волнуется за меня действиями, а не словами. Она ничего не сказала о ситуации, в которой я оказался, но следующие несколько дней она готовила только то, что я люблю. Она следила за тем, чтобы везде было чисто, так что мне не приходилось помогать ей по дому. Я вроде как чувствовал себя немного виноватым за то, что пользовался ее добротой, но я был не в состоянии сильно помочь. Через неделю после письма Дэна я, в конце концов, решил начать жить заново, насколько это было возможно, когда казалось, что твое сердце работает только наполовину. Я снова начал мыть посуду, сам убирался в комнате, правда делал домашнюю работу, даже иногда готовил что-нибудь для мамы. Я пытался делать все, чтобы выглядеть так, будто уже позабыл о Дэне - что, конечно же, было не так. Каждую ночь я все так же плакал в подушку, надеясь, что он позвонит, но этого никогда не произойдет. Однако я хотя бы не причинял - я имею в виду маму, Пиджея и Криса - своей бесконечной грустью и унылостью боли другим. Кого заботило, что мое притворство, видимость того, что со мной все хорошо, разрушала меня изнутри? Хуже всего притворяться получалось в школе - особенно на уроках истории с Дэном. Что раньше казалось лучшей частью моего дня, сейчас превратилось в ад. За все прошедшее время он ни разу не взглянул на меня, кроме того раза, когда пытался поговорить со мной во время обеда. Мне вроде как было интересно, что он хотел сказать. Но, каждый раз, задумываясь об этом, я говорил сам себе: "Это не стоит того, чтобы ломать над этим голову." Он, скорее всего, просто хотел убедиться, что я прочитал сообщение и знал, что мы больше не вместе. 13-го числа у нас должна была быть годовщина: этот день был хуже, чем все предыдущие вместе взятые. Все напоминало мне о Дэне. На каждом шагу встречалось что-то похожее на него. Например, ямочки у одноклассницы на математике. Они были далеко не такие милые, как у Дэна, но этого было достаточно, чтобы глаза стало жечь от слез. Отлично, только второй урок, а я чуть ли не плачу. И как мне удастся пережить следующий урок - историю? Услышав звонок, я вздохнул, и, неторопливо встав, поплелся в класс истории. Из-за своего неторопливого шага я зашел в класс как раз в тот момент, когда миссис Янг начинала урок. Я сел, спрятав лицо за челкой, тем самым скрыв себя от взглядов остальных; еще это было одним из способов не смотреть на Дэна. Всего 50 минут. Мне нужно продержаться всего лишь 50 минут, не больше. Я могу спрятаться в туалете во время ланча, если понадобится. Но мне нужно просто постараться не плакать чуть меньше часа. - Дэниэл, думаю, если ты бездельничаешь на моем уроке, то тебе известно, когда началась Первая мировая война? - внезапно зазвучал голос миссис Янг, заставив меня застыть при упоминании имени Дэна. - Эм, думаю, в 1914, мисс, - ответил Дэн: голос звучал так, будто он вот-вот расплачется. Я удивленно поднял голову, как он вдруг повернул голову, и я встретился с ним взглядом. В его глазах цвета корицы читалась абсолютная, неподдельная грусть. И каким бы сильным не было мое желание ненавидеть его, забыть о нем, не волноваться за него, мои глаза наполнились слезами. Услышать его прекрасный, вкрадчивый голос спустя столько дней и недель было слишком. Достаточно громкой всхлип сорвался с моих губ, и я, даже не успев подумать о своих действиях, вскочил, схватил свою сумку и выбежал за дверь, пытаясь убраться оттуда как можно скорее. Мне было так стыдно за себя. Дело было не только в том, что я расплакался на уроке, нет. Я расплакался в присутствии Дэна. Человек, которому я больше всех стремился доказать, что могу спокойно прожить и без него, что я забыл его. Из-за слез все казалось размытым. Я бежал по пустым коридорам, и остановился только возле двери в ванную для мальчиков. Я залетел в первую попавшуюся кабинку, быстро закрыл за собой дверь и, оперевшись на стену, медленно сполз по ней на грязный пол. Зарывшись в руки лицом, я сдался и дал волю слезам, что накопились за весь день. Они соскальзывали с глаз, сопровожденные тихим сопением и всхлипами. Вдруг я услышал, как дверь в ванную открылась, заставив меня слегка запаниковать. Это не мог быть кто-то из учеников, потому что урок еще не закончился, а, значит, это учитель. И это значило, что я в полном дерьме. Я изо всех сил пытался подавить всхлипы, хотя все равно был уверен, что меня уже заметили. Этот человек остановился напротив двери в кабинку, где я сидел, видимо, сомневаясь, входить или нет. Это опровергало мою догадку насчет того, что это учитель. Почему он должен быть не уверен, входить или нет? Так что это, наверное, был ученик, что значило, что сейчас меня побьют или высмеют. Но я не горел желанием, чтобы случилось что-то из этого, поэтому просто пытался сидеть тихо, несмотря на то, что по моим щекам все еще стекали струйки слез. Может, он просто уйдет, если меня больше не будет слышно. Ну что за дурацкая мысль. Спустя какое-то время дверь открылась и кто-то вошел, но я все равно не поднял взгляд. Я сидел, обхватив ноги руками и зарывшись в колени лицом. Человек мягко вздохнул и сел рядом со мной, что смутило меня еще больше. Но тут до меня дошло. Запах. Ваниль, смешанная с корицей - самый восхитительный запах из всех, что я встречал. Запах Дэна... Но этого не может быть. Почему из всех, кто там был, за мной побежал именно он? Ему ведь плевать на меня. Он прекрасно дал это понять. Однако сейчас он был здесь. Несмотря на то, что я еще не поднял голову, я все равно был твердо уверен, что это Дэн. Никто из тех, кого я встречал, не пах так же неповторимо, как он. - Знаю, я последний, кого ты хотел бы сейчас увидеть... - его тихий голос был полон грусти и ненависти к себе. От этого у меня сильно защемило сердце: я даже удивился, что оно все еще бьется, - Но...мне жаль. И когда он произнес эти два ничтожных слова, я не почувствовал ничего, кроме злости и ярости. Он разбил мое сердце, из-за него было пролито столько слез, из-за него я чувствовал себя таким никчемным. Он правда думает, что "мне жаль" все исправит, и я снова стану тем счастливым Филом? - Нет, Дэн. Того, что тебе жаль, далеко не всегда достаточно, - бросил я. Мои губы дрожали, так как еще один всхлип был на подходе, но я сдержался. Дэн не должен был увидеть, как сильно он влияет на меня. - Я знаю, но мне все равно жаль. Прости меня за все, что я сделал. Мне так жаль, что я оставил тебя. Мне жаль, что я не дал тебе никакого нормального объяснения, хотя я пытался. Прости меня за то, что я ранил тебя сильнее, чем это возможно физически. И мне жаль, что я разбил твое сердце... - голос Дэна снова звучал, как там, в классе, будто он был на грани срыва. Но я все также не смотрел на него, поэтому судил только по услышанному. - Откуда тебе знать, что я чувствую? - упрямо пробормотал я. Его предположения оказались достаточно точными. В конце концов, он сделал мне больнее, чем любой удар. Он разорвал мое сердце на кусочки. Но я все равно не понимал, почему сейчас он говорит все это. - Ты ведь любишь меня, ну или любил. А я знаю, каково это - быть в разлуке с тем, к кому у тебя такие глубокие и серьезные чувства. Хотя тебе, должно быть, еще тяжелее, потому что ты думал, что я никогда не любил тебя, - объяснил Дэн, запутав меня еще больше, чем до этого. - Что ты имеешь в виду? - спросил я, слегка подняв голову и посмотрев ему в лицо. Его волосы выглядели растрепанными и даже немного засаленными, как будто он не мыл их уже несколько дней. А еще он не выпрямлял их, поэтому сейчас кудряшки, которые он так ненавидел, мягко обрамляли его лицо. Под глазами залегли синяки такого насыщенного цвета, что я даже удивился, что не заметил их на расстоянии. Его взгляд поразил меня так же, как и голос. Глаза будто были абсолютно пустыми, в них больше не было той искры. Но, несмотря на все это, Дэн все еще оставался для меня самым красивым человеком. - Невероятно, что ты правда поверил мне. В то, что я никогда не любил тебя, - начал Дэн, мрачно усмехнувшись; в его голосе не проскользнуло ни капли юмора. - Я все так же люблю тебя, Фил. Меня никогда не покидало это чувство, и мое сердце правда разрывается, когда я вижу тебя в таком состоянии. Я в каком-то смысле надеялся, что ты забудешь обо мне. - пробормотал он; его слова стали причиной моего учащенного сердцебиения. Но боль в груди только усилилась. - Я... я не понимаю. Если ты все еще прямо так сильно любишь меня, зачем ты бросил меня? - спросил я. Во мне одновременно кипела злость, смешанная с замешательством. В этом просто не было никакого смысла. Дэн удрученно вздохнул, протянул ко мне одну руку и нежно вытер слезы с моих щек. - Ты, должно быть, думаешь, что я мудак, который просто игрался с твоими чувствами. И я тебя не виню. Это все выглядело именно так. Но это не правда. Он все еще поглаживал мое лицо: теперь из его глаз тоже текли слезы. Видеть, как он плачет, было худшей вещью в мире. Это просто казалось мне таким неправильным: почему такой замечательный, прекрасный человек должен плакать? - А в чем тогда дело? Какова настоящая причина, если это не из-за того, что ты не любишь меня? - спросил я, отчаянно желая узнать правду. - Я хотел защитить тебя, - спустя несколько секунд повисшей между нами тишины, нарушаемой только моими всхлипами, признался Дэн, - Мне нужно все объяснить, - продолжил он, заметив смятение в моих красных опухших глазах. - За день до того, как я написал это письмо, мы ездили в город, помнишь? - он выжидающе посмотрел на меня, и я кивнул в ответ. Конечно, я помнил это. Это было последним счастливым воспоминанием. - Ну вот. Когда я вернулся, мои родители были дома, что само по себе было довольно необычно, но, вдобавок ко всему, они хотели поговорить со мной. Поэтому мы с ними пошли в гостиную. Я понятия не имел, что за разговор меня ждет, поэтому меня очень удивило, когда они сказали, что кто-то видел меня, целующегося с парнем. Слышал бы ты, с каким отвращением они говорили о том, что я поцеловал кого-то своего пола. - Но я все равно решил рассказать им о нас. Я правда думал, что их реакция окажется адекватнее, чем мамина реакция несколько лет назад на то, что я би. Но мои ожидания не оправдались. Они оба накричали на меня, папа даже ударил, - Дэн слегка вздрогнул, вспомнив об этом, но все равно продолжил. - Они сказали, что вышвырнут меня на улицу и откажутся от меня, если еще хоть раз увидят с парнем. Также они пообещали, что найдут тебя и "научат тебя манерам" за то, что ты превратил их сына в гея; так они это назвали. - Я не знал, что делать. Я понимал, что они не шутили насчет этого, и мне захотелось как-нибудь защитить тебя. Поэтому я написал это письмо, в котором сказал, что не люблю тебя, потому что хотел, чтобы ты забыл обо мне. Я хотел, чтобы ты пережил это и нашел кого-нибудь, кто тебе подходит. Тебе бы было намного лучше без меня. Я понятия не имею, почему до сих пор нравлюсь тебе, если это приносит тебе столько боли... За всю речь Дэна я не проронил ни слова, пытаясь переварить все, что он рассказал. Его родители. Даже несмотря на то, что я не знал их, я ничего не мог поделать с тем, что злость вспыхивала во мне каждый раз, когда я думал о них. Они были причиной несчастья Дэна. Причиной моего несчастья. Причиной того, что Дэн резался. Причиной нашего расставания. Причиной, по которой Дэн никогда не будет чувствовать себя достаточно хорошим. Причиной того, что последние несколько недель для нас с Дэном превратились в кошмар. Он все еще любит меня. И никогда не переставал. Эти слова. Их было достаточно, чтобы мое разбитое сердце снова склеилось и увеличилось в два раза. Оно начало биться с бешеной скоростью, и мне казалось, что оно может взорваться в любой момент. Сейчас я не думал, насколько же я глуп, что все еще люблю Дэна. Сколько боли он причинил мне. Как я должен его ненавидеть. Я просто хотел, чтобы все снова было хорошо. Поэтому я прильнул к нему, обернул руки вокруг него и крепко обнял; так крепко, что, казалось, я сейчас раздавлю его. Но он ответил мне тем же, вцепившись в мою футболку так, будто висел на краю обрыва, и я был единственным, благодаря чему он все еще не упал. - Мне жаль, Дэн. Мне так жаль, что родители так обращались с тобой из-за меня. Мне жаль, что они хотят вышвырнуть тебя из дома из-за меня. Мне жаль, что из-за меня они хотели отказаться от тебя. Мне так жаль. Я сделал твою жизнь намного хуже. Я... - я задыхался, мой голос дрожал, глаза снова наполнились слезами, намочив свитер Дэна. В том, что Дэн так чувствует себя, виноват я. Если бы не я, у родителей Дэна не было бы никаких причин презирать его. Они бы не знали, что ему нравятся парни. Это все моя вина. Я дерьмово чувствовал себя из-за того, что из-за меня Дэн попал в такую ситуацию. И я заслуживал это. А он - нет. Он был идеален. Я почувствовал, как Дэн покачал головой и отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть в мои полные слез глаза. - Ты не понимаешь, ведь так? - спросил он печальным голосом, а затем обхватил мое лицо руками, поглаживая кожу большими пальцами, - Ты ни в чем не виноват. Ты не должен ни за что извиняться. Кому нужно извиняться и винить себя, так это моим родителям. Ты ничего плохого не сделал, любимый. Пожалуйста, не вини себя, - отчаянно умолял Дэн; из его прекрасных глаз ручьями текли слезы. Он смотрел мне в глаза, пытаясь переубедить меня. Я нервно вдохнул в попытках собрать мысли воедино, а затем сделал то, что казалось мне единственным правильным решением. Я медленно сократил расстояние, разделявшее нас, и прижался губами к его губам. Этот поцелуй не был похож на все остальные. Он был полон отчаяния, страха, желания и любви - огромного количества любви. Не думаю, что у меня правда получится передать этот поцелуй словами. Такой чудесный, но вместе с тем наполненный болью. Было такое чувство, что последние недели я тонул, и сейчас, чувствуя губы Дэна на своих, я наконец-то вырвался и снова могу дышать. - Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, - пробормотал я, а ручейки слез все также продолжали бежать по моим щекам. Но теперь это уже не были слезы грусти, я плакал из-за всей ситуации в целом. Все, что сказал Дэн, было слишком. Мне просто нужно было какое-нибудь облегчение, и слезы казались как раз подходящим способом. - Пожалуйста, больше не оставляй меня, - всхлипывал я, вцепившись в его свитер, будто он сейчас уйдет, и так я смогу остановить его. - Я так не могу. Я не могу быть порознь от тебя. Я просто... Пожалуйста, - на одном дыхании произнес я, снова притянув его к себе, так близко, что слышал, как бьется его сердце - прямо как в тот раз, когда мы впервые встретились на тех глупых школьных танцах. - Тшш, Фил. Я не оставлю тебя. У меня все равно не получится. Для меня эти недели были такими же ужасными, как и для тебя. Я так скучал по тебе. Я люблю тебя, Фил, - признался он дрожащим от слез голосом, успокаивающе погладив меня по спине, поцеловав меня в макушку, несмотря на то, что я зарылся с головой в его шею. Мы сидели так, обнимая друг друга, казалось, несколько часов, оба потерянные в своих мыслях.