Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра. Мацуо Монро "Научи меня умирать"
Молодая известная актриса и певица Марисса Пиа Андраде удобно сидела на мягком диване, упершись локтем в подушку и поджав под себя ноги. В руках девушка держала дневник и тщательно анализировала все интервью и рабочие встречи на следующей неделе. Она много обдумывала и искала тайные лазейки во времени, чтобы вместить в свой плотный график множество запланированных встреч с близкими людьми: посиделки с Мией в каком-нибудь уютном кафе в центре города, теплый разговор с Соней в гостиной возле камина дома, где всегда пахнет детством, встречу с Лухан где-то в парке на одинокой скамейке подальше от городской суеты и шумных улиц, и даже скучные поучения Франко Колуччи ей казались кстати. Уж очень хотелось той жизни, которая у нее была несколько лет назад и какой-то яркой надежды на то, что все будет хорошо и просто. Благодаря организаторским способностям своего нового менеджера Сандры Арнаскелы, девушка нашла в своем ежедневнике немало места для близких и родных ей людей, и это открытие особенно радовало душу. Ну почему она раньше не догадалась уволить своего уже бывшего агента Диего Росаса и зажить нормальной жизнью? Да, она по-прежнему иногда вставала в пять часов утра на съемки, и как раньше, у нее было много событий в жизни – записи новых песен, различные телешоу, радиопередачи, кастинги, частые перелеты и уставшие глаза, но за последнюю неделю по своему возвращению в Аргентину чувствовала какую-то гармонию и уют между делами и редкими минутами свободного времени, которые у нее наконец появились. И это не могло не радовать, и это не могло не вдохновлять. Следила настороженным взглядом за каждой строчкой в записной книжке, анализировала тяжелые и менее загруженные дни на следующей неделе и время от времени касалась волос, растрепавшихся после душа. Потом взяла в руки телефон и сосредоточилась на важных звонках - не терпелось поскорее расставить последние штрихи в дневнике и позволить себе наслаждаться осознанием, что завтра воскресенье и ничего не нужно делать, так как у неё первый выходной за последние несколько месяцев. Когда Марисса вдоволь наговорилась с сестрой, еще раз согласовала график с Сандрой, и даже позвонила маме просто так, чтобы спросить как дела, она осталась очень довольна собой и, выключив телефон, умиротворенно раскинулась на диване, улыбаясь про себя. Кажется, все важные темы позади и можно просто поспать. Вот только, вспомнив, что остался открытым вопрос с арендой квартиры, девушка совсем расстроилась — то ли Диего захотел отомстить за увольнение, то ли банальное стечение обстоятельств, но вчера известной венесуэльской актрисе сообщили, что она не может продлить договор аренды квартиры, так как подписан контракт с другим арендатором, аренда оплачена на полгода вперед, и, увы, ничего нельзя сделать, и в скором времени ей придётся искать новое жилье. Съезжать с этой полюбившейся ей квартиры не хотелось совсем — просто потому, что здесь все воспоминания были так близко и в этих стенах она чувствовала себя как дома. Внезапный звонок в дверь прервал все мысли. Марисса опешила, искренне удивилась звонку, даже не предполагая, кто это может быть в столь позднее время, но, поправив халат и слегка пригладив волосы, быстро подошла к выходу, и не спрашивая, кто это, открыла дверь. Долго не могла отойти от шока. Пабло Бустаманте собственной персоной стоял напротив нее на своих ногах, смотрел прямо в глаза и изучал каждое её движение. Не помнила даже, как долго она так простояла под его пристальным взглядом, но пришла в себя только тогда, когда в прихожей глухо хлопнула входная дверь, и повернулся ключ в замке. Марисса откинула прядь волос от лица и едва не задохнулась, когда Пабло положил ключ на шкафчике рядом и подошел к ней еще ближе. В голове билась боль, в висках колотило, невозможно было терпеть это напряжение, во рту пересохло, а думалось только о его странном появлении и ещё более странном взгляде. Это что вообще значит? — Ты? – Кажется, она вполне искренне удивилась. А когда Пабло стал рядом, ближе, чем это допустимо и очень осторожно отвёл волосы с её шеи и к прижался губами, Андраде только рот открыла, осенённая догадкой. — Я, — выдохнул он ей прямо в губы, улыбаясь. Мариссе никак не удавалось сформулировать свои вопросы, которые давно крутились на языке, но почему-то не хотели складываться в предложения и прятались где-то глубоко в мыслях, не позволяя себя поймать. Пабло заставил её повернуться к нему лицом, и, больше не тратя времени на слова, поцеловал. У неё тут же в голове все поплыло, она ослабла, не зная, сопротивляться ей или уже поздно… Пальцы блондина запутались в её волосах, он запрокинул ей голову, а Андраде застыла в его объятиях, не зная, как поступить. Даже не знала, куда руки деть, так и стояла, боясь до него дотронуться. Он её целовал, а она готова была рухнуть к его ногам, как только он перестанет её держать. А когда блондин всё же на секунду отстранился, перестав ее целовать, девушка облизала губы, уставилась ему в глаза, боясь пошевелиться. Он разглядывал её несколько секунд, словно спрашивал её согласия, а когда Марисса засмущалась, отбросив сомнения — просто взял её в охапку, смело запуская руки под подол халата и целуя в шею. Марисса же совершенно растерялась от такого натиска. Ненавистные мысли заставили её судорожно выдохнуть, но она тут же снова потерялась в ощущениях, которые дарили его руки, проникающие все выше и выше, касаясь груди и спины. Бустаманте её целовал, навалившись всем весом, а пока она задыхалась после его поцелуя, стянул с её плеч халат и потянулся к бретелькам ночной рубашки. Целовал, гладил, рассмеялся ей в губы, когда Марисса запустила в его волосы пальцы. Что-то прошептал ей на ухо, дразня, и довольно замурчал, когда почувствовал её ладони на своей спине, стягивая футболку. Его рука неосторожно сжимала её грудь, а губы продолжали целовать её шею. Было до дрожи сладко, настолько, что она невольно комкала его карманы джинсов в кулаке, закатывая глаза от удовольствия. А когда острые ноготки впились в кожу, Пабло потянул девушку на себя. Как дошли до кровати, Марисса даже не помнила. Очнулась, когда уже была без одежды, Бустаманте потянул её с подушек ниже, чтобы она была в его полной власти, и недовольно отшатнулся, когда Марисса стыдливо попыталась прикрыть грудь руками. Смотрел на нее долго, словно видел впервые, улыбался про себя, и, кажется, в эту секунду был абсолютно счастлив. Снова поцеловал девушку в губы. Она вцепилась в его волосы, ответила на поцелуй, а взгляд лихорадочный и безумный. Прикусила его нижнюю губу. Где-то на краю сознания у Пабло мелькнула странная беспокоящая мысль: был бы он в инвалидной коляске сейчас, Марисса б его даже на порог дома не пустила. Но надолго его это не отвлекло, больше занимало выражение её лица, надежда во взгляде, и то, как она выгибалась ему навстречу. Его самого трясло чересчур сильно, не помнил за собой такого, потом губами к её ключице прижался, чувствуя, как сильно она обнимает его ногами. Прикусил кожу, и Марисса застонала в ответ. Просто не могла иначе выплеснуть волнение, что растекалось в её сердце. Ей хотелось отдать ему всё, что у нее есть, без остатка, чтобы Бустаманте знал, как сильно сейчас всё переворачивается внутри неё. И много чего было между ними в этот вечер: любовь, волнения, желания, тепло, вот только сомнений не было совсем. Когда все преграды были стерты, Пабло, поняв, что Мариссе больно, попытался от неё отстраниться, девушка ему не позволила. Просто обняла покрепче и притянула поближе к себе, словно боялась, что он уйдет. Словно не могла потерять. Словно жила только вот сейчас. Со всех сил пыталась не обращать внимания на тянущую боль, увлекалась сплетением их рук и губ, а в моменты, когда Пабло проникал немного глубже, была вынуждена отрываться от него, чтобы шумно втянуть воздух. Да, в тот вечер она так и не почувствовала ярких вспышек наслаждения, о которых так часто писали в книжках или когда-то рассказывали подруги. И вряд ли могла сказать, что все было приятно, скорее терпимо, ведь боль никуда не ушла и практически не притупилась, но абстрагироваться от неё было вполне реально, потому что в глазах Пабло было столько любви и нежности, что думать ни о чём кроме него не приходилось. И не хотелось. И этот момент был особо важен и незабываем. И было плевать на завтрашний день: это был любимый человек. Это был Пабло. А все остальное неважно: она занималась любовью с любимым человеком, сейчас главным было только это. Видела, что ему хорошо, и он счастлив и от этого открытия получала огромное удовольствие и умиротворение. Все остальное не важно. И все три года разлуки и обидных слов уже не имели никакого значения. Казалось, между поцелуями и теплыми объятиями намечалась небольшая передышка. Внутри Мариссы всё переворачивалось настолько, что в горле саднило от всех тех слов, что ей хотелось сказать Пабло. Но говорить сейчас было не в её силах, потому она просто чуть повернула голову, чтобы вдыхать запах его волос. Так и лежали в полном молчании, словно боялись ненароком испортить всё случайно брошенным словом. Бустаманте выждал минуту или две, сам не знал сколько, время слилось в единый бесконечный миг, а потом стало понятно, что ему необходим ещё один поцелуй, а лучше не один, и можно снова начать двигаться, чувствуя, как Марисса сама берет инициативу в свои руки и подаётся ему навстречу, обнимает и гладит по спине узкой ладошкой.***
Мариссе казалось, что они слишком долго молчат. Лежали в тишине, прижавшись друг к другу. И сейчас ей было немного не по себе от тиканья часов на противоположной стене, такое чувство, что они с Пабло не одни в квартире. Сохраняя молчание после случившегося, она по-прежнему лежит, перекинув через него ногу, а Бустаманте гладит её по животу. Пальцы едва шевелятся, от этого не то чтобы приятно, а скорее щекотно. Потом он руку поднял и провёл пальцем по её носу, от переносицы до самого кончика. Закрыла глаза, почувствовав его дыхание рядом. Пабло совсем осторожно провел рукой по ее плечам. Улыбнулась, когда он поцеловал её в лоб и, сильнее прижав к себе, расслабленно растянулся на кровати. Мысль о том, что сегодня она заснет в его объятиях, отозвалась нежным трепетом внутри. Все было правильно. Который раз за вечер, или уже ночь, смотрела на него. Слов было не нужно, и так все понятно. Помедлила, руку под голову подложила, мысленно поклялась себе, что будет продумывать каждое своё слово и действие, и обязательно все ему сегодня расскажет. Пыталась казаться серьезной и прогнать смущение, которое по-прежнему вырывалось наружу, стоило ей взглянуть на Пабло. Отвернулась от него на несколько секунд. Встала с кровати, подошла к зеркалу и взъерошила волосы пальцами. Чувствовала взгляд Пабло, направленный ей в спину, а когда всё же обернулась, встретилась с ним глазами. Кинула на него красноречивый взгляд, когда он улыбнулся. Стояла у зеркала, расчёсывала волосы, и лишь в первую секунду едва заметно дернулась, хотела за халатом потянуться на полу рядом, чтобы прикрыться, но усилием воли заставила себя остаться на месте. Бустаманте всё это заметил, как и румянец вспыхнувший на её щеках, но намеренно отвел глаза. Зачем ему смущать ее? Когда Марисса вернулась в кровать, просто развернул ее к себе, встретился с ней взглядом. Они так и продолжали смотреть друг другу в глаза, так, как не смотрели последние три с половиной года. Марисса всеми силами пыталась сдержать предательские слёзы, но он так смотрел… Что слёзы безостановочно текли по щекам, не тронутым косметикой. Её нижняя губа дрожала, как у ребёнка, и Пабло, не понимая, что случилось почувствовал тугой ком в горле. — Почему ты плачешь? — спросил осторожно. Хотя, кажется, точно знал ответ. Потому что сейчас чувствовал то же самое. — От счастья, — ответила спокойно, улыбаясь. - Я думала, ты никогда меня не простишь, — её тонкие пальцы прошлись по его щеке, но замерли, когда он уверенно покачал головой. — Мне нечего тебе прощать, — сказал уверенно. — Я люблю тебя, а всё остальное не важно. Когда с его губ сорвались последние слова, Марисса замерла, испугалась, и едва не задохнулась от волнения. С шумом втянула в себя воздух, вдыхая горьковатый и такой пока незнакомый аромат спокойствия. С недоумением посмотрела на Пабло, и, мгновенно позабыв обо всем, прижалась к нему сильнее. Заметила, как потеплел его взгляд, и всего за секунду почувствовала, что вселенная у её ног. Почему-то не сказала слова любви в ответ. Медлила. И ещё очень хотелось сказать, что не представляет свою жизнь без него, но была уверена, что он обо всем знает. Подтянула одеяло повыше, и снова попыталась встретить его взгляд, посмотреть в глаза. И ждала, что он что-нибудь скажет, но он молчал. Смотрел, как она укрывалась по шею, как ей показалось, излишне спокойно. И захотелось дать волю чувствам — прищурилась, и засмеялась вслух. Всего на несколько секунд закрыла глаза. Но эти пару мгновений перечеркнули все волнения и растерянность. Позволила Пабло молчать и думать о своём. Хотя сердце просто разрывалось от чувств. Марисса сложила руки на груди и упрямо посмотрела на любимого: — Я хочу, чтобы ты знал, что я просто хотела, чтобы ты поскорее встал на ноги, — начала неуверенно. — Вот поэтому всегда говорила много лишнего и ненужного. Я на самом деле так не думала. Просто не знала, какие слова подобрать и как правильно поступить. Пабло только удивлялся, откуда в ней всё это берётся. Возвел глаза к потолку. Хмыкнул и покачал головой: — Я все знаю и понимаю. И всегда понимал. Просто видел, что тебе больно и не хотел, чтобы ты страдала. Вот и всё, — объяснил спокойно. — Где-то за несколько недель до нашей первой встречи я ездил на консультацию в одну клинику. Мама об этом даже не знает. Меня два очень опытных врача заверили, что надежды нет, и не стоить тратить на это время. Снимки какие-то показывали. Что-то говорили, уверяя, что можно быть счастливым даже в инвалидной коляске, но я их уже не слышал, — Бустаманте выразительно скривился. — Принял как данность. Вот и когда мама вновь возобновила все попытки за меня бороться, я не верил в результат и не хотел её расстраивать. — Но все равно ты меня злил! Бесил даже! — сказала Марисса честно. Наблюдала как Пабло посерьезнел, не выдержала и засмеялась. — Я готова была тебя убить! Ну или снова покалечить от этого ужасного упрямства. — Да, я видел, как ты старалась. Девушка поморщилась от его прямоты. — Поэтому выгонял меня и пытался обидеть? — Прости, — сказал виновато, обнимая её за плечи. Глубокий вздох, улыбка, взгляд, полный надежды. И на душе стало так тепло и уютно. И снова вглядывался в ее лицо, стараясь разглядеть намёк на отчаяние или разочарование. Но она смотрела на него прямо и открыто, во взгляде вызов, а лицо счастливое. Если честно, то в этот момент Пабло усомнился в своём решении. Но всего на секунду. Вдруг вспомнил все события, знакомство, жизнь в колледже, их встречи, и застыл перед ней. На самом деле заинтригованный и поражённый. И, надо признать, что за годы ожиданий, а их было не так уж и мало, внешне Марисса ничуть не изменилась. Всё также прекрасна и свежа. — Я все знаю, — сказал уверенно. — Что? — испуганно спросила рыжая. Она едва заметно пожала плечами. — Что ты деньги в клинику переводила. Андраде старательно подавила вздох, на секунду внутреннее напряжение дало о себе знать, и отвела глаза в сторону. — И ты даже на меня орать за это не будешь? — спросила осторожно, не зная, к чему готовиться. Уж очень боялась его реакции и комментария по этому поводу. — Не буду! — кивнул в ответ. — Вот так просто? — удивилась рыжая. — Да! — сказал уверенно. — Вот только не позволю это делать в будущем, — проговорил строго. Молчал, подбирая нужные слова и сдерживая свой порыв. В пылу чувств даже прядь её волос ей за ухо заложил, и взглянул с нескрываемым обвинением. — Вот поэтому обеспечивать семью буду я. — Семью? — удивилась. И поняла, что это было ошибкой, а, возможно, Пабло и вовсе расценил её удивление, как недоверие к его действиям. Но не могла не спросить: — Ты это серьезно? — Конечно! Я даже вещи собрал! И за квартиру заплатил на полгода вперед, — Марисса только сделала большие глаза от удивления. Так вот откуда у нее появились проблемы с арендатором. Но ничего не ответила. Только кивнула в ответ. От счастья просто вздохнула как-то слишком глубоко и улыбнулась который раз за ночь. А еще для неё стало очень важным открытием, что Пабло был настолько уверен в её чувствах, что даже вещи собрал до разговора с ней. Это не могло не радовать. А осознание, что наконец все хорошо, вдохновляло и дарило крылья. — А как же Мора? — понимала, что глупый вопрос, но почему-то не могла собрать все мысли и начать уже верить в свое счастье. — А у мамы своя личная жизнь, — объяснил спокойно. — Да? — Да. Она, конечно, думает, что я ни о чем не догадываюсь. Жду вот, когда сама признается. Марисса улыбнулась и в ответ поцеловала Пабло в ухо. Его присутствие сводило её с ума, заставляло таять и пребывать в блаженстве — он любит, она желанна. И все хорошо. Без «розовых очков», без предательств и обвинений во всех смертных грехах. А ведь, возвращаясь в Аргентину, она даже не думала, что будет все просто. Даже в клинику не решилась позвонить и спросить, как у Пабло дела. Боялась узнать ответ. Верила в него, но всё равно эти маленькие нотки сомнений, что ничего не получится, засели в её голове и все несколько месяцев терзали мысли. Знала, что рано или поздно им предстоит разговор с Пабло, причём на его условиях. И почему-то не было гарантий, что они сумеют простить друг другу, понять и начать все сначала. А сейчас все казалось каким-то сном и Марисса боялась испугать все эти мечты, которые сбывались и были совсем рядом, и проснуться. Она обеспокоенно проводила взглядом Пабло по лицу, но что-то ей подсказывало, что они справятся. Она верила ему. Верила в него. Верила в себя. — Ты ведь понимаешь, что все будет сложно? — вопреки себе, почему-то хотела ему напомнить. На этой фразе Бустаманте заметно напрягся и побледнел, но старательно пытался держать себя в руках. — А просто ведь не бывает, Марисса. — И ты меня даже ревновать не будешь к моим бесконечным съёмкам и партнерам по сериалам? — Не буду! — уверенно покачал головой. – Я тебе доверяю. Хотя нет, я вру, наверное. Просто надеюсь, что ты как-нибудь в декрет уйдешь, — подмигнул ей тепло. Андраде возмущённо и устало выдохнула, надув щёки. Потом рассмеялась. Пабло молчал, то ли прислушивался к ней, то ли чего-то ждал, то ли набирался смелости еще что-то ей сказать. Марисса мысленно поторапливала его. На языке крутились слова ненужные, но безумно важные, о том, как ей было плохо все эти годы без него, как она ждала вот такого момента. Как надеялась, что он сам позвонит. Бустаманте её разглядывал, молчал, она слышала, как он дышит, тяжело и взволнованно и даже понимала, почему он продолжает молчать. Знала, что он читает ее мысли и, возможно, знает даже больше, чем она сама. Лёгкая улыбка тронула губы, что-то кольнуло в самое сердце, но это «что-то» было таким светлым и особенным, что на глаза навернулись слёзы. Она покачала головой, глядя на Пабло, который слушал ее дыхание, замерев от волнения. Блондин улыбнулся: — Иди ко мне!