Нереальная реальность: Тайна треугольника

      Где-то в кронах немелодично вскрикнул попугай. Я вздрогнула и чисто машинально едва не схватила Джека за руку. Драгоценные секунды исчезали в небытии, а мы тупо пялились на всё новые поднимающиеся над джунглями дымовые стелы.       — Надо предупредить остальных, — наконец произнесла я, стряхивая морок. — Ты ведь знаешь, как добраться? — обернулась я к Джекки с мольбой в голосе.       Кэп подхватил с земли брошенное аборигеном копьё.       — Я знаю, где это. А путь, — карие глаза очертили неоднозначную дугу, — у нас только один.       По голосу было кристально ясно, что ничего хорошего впереди ждать не стоит. Пробираться к берегу известным путём — крайне небезопасная затея, но плутать по неизведанным джунглям едва ли лучшая альтернатива. Держа в поле видимости тропу, мы трусцой, ползком, вприсядку и вприпрыжку понеслись на берег, где было обещано убежище в скалах. Джек Воробей уверенно нёсся вперёд, даже самоуверенно, на мой взгляд, будто бы прошагал по этим тропам не один десяток миль. Но сомневаться в капитанских навыках я не осмелилась, а сосредоточенное сопение стало единственным выражением нашего диалога. Лес плыл сплошной стеной: одинаково сочно-зелёный и набивший оскомину. Природа прекрасна во всех проявлениях, правда, за исключением тех случаев, когда её просторы становятся клеткой и пыточной камерой. Впереди, пусть ещё и нечётко, маячило избавление. Или его обещание?.. Но я готова была выкладываться в полную силу, да даже втрое больше, лишь бы скорее убраться из-под покрова леса, где казалось, будто каждая коряга норовит спровадить тебя в мир иной. Чувствовать себя добычей, зайцем, которого загоняет стая гончих, видеть глаза там, где их нет, за каждым шорохом и треском ожидать нападения, бежать от опасности прочь и опасаться, что несёшься в пасть врага, — не нужно богатое воображение, чтобы страх активно погонял огненными плетьми. Десятка столбов чёрного дыма вполне достаточно.       Джекки замер, пригнулся и боком нырнул в заросли папоротника. Я следом. Впереди слегка покачивался от ветра подвесной мост: один из двух, что отделяли нас от моря. Охраны поблизости не виднелось, и вкупе с поднятым мостом получалась отличная приманка в мышеловке. Судя по лихорадочно поблёскивающим пиратским глазам и снующему туда-сюда взгляду, кэп обдумывал наши шансы прошмыгнуть незамеченными. Несколько минут мы провели в напряжённой тишине, прислушиваясь к малейшему постороннему звуку, а глаза тем временем придирчиво изучали каждый дюйм буйной растительности.       — Похоже, ждут на той стороне, — прошипела я.       Джек молча кивнул, поджав губы. Его взор был прикован к объёмному дереву в плотных объятиях лиан ярдах в семи от нас, по другую сторону тропы. Лишь призвав ко взгляду микроскопическую скрупулёзность, я смогла рассмотреть часть смуглого плеча, проглядывающую из-за ствола. Пока в моей голове зрела карта обходного маршрута, со стороны донеслась лёгкая возня: Джек, подобрав копьё, пятился, точно каракатица. Поняв, что пират готов действовать, я возмутилась яростным шипением:       — Что, дротик вновь захотел получить?!       — У них их нет.       Саркастично дёрнулись брови.       — О, какая завидная уверенность!       Джек покрепче сжал копьё и ответил с безумной улыбкой:       — Уверенность слишком скучно. Интрига куда интереснее.       Не успела я возмущённо цыкнуть, капитан Воробей с проворством заядлого олимпийца метнул копьё в ту сторону, откуда мы пришли. Мгновение-другое, и разрисованные партизаны припустили туда, клюнув на приманку. Из-под сапог вылетели комья земли, чавкнула трава, и мы рванули на другую сторону ущелья. От бега мост тут же пришёл в волнение. Привыкший к «пьяной палубе» в шторм Джек улепётывал без усилий. Меня мотало из стороны в сторону, как незакреплённый груз в трюме, ноги цеплялись одна за другую, и имелись все шансы влёгкую перевалиться через ограждающий канат.       — Зараза! — прозвучало внезапно, и следом моя многострадальная физиономия встретилась со вспотевшей капитанской спиной.       Джек активно начал «сдавать назад», но тут мешалась я, пытаясь собрать вместе разъезжающиеся ноги. Над плечом пирата мелькнули две расписанные жёлтым головы. Я чуть ли не в прыжке развернулась и бросилась было обратно, но тут же затормозила: нас загнали в ловушку. Конечно, было слишком наивно полагаться на эффект внезапности…       — Попробовать стоило, — словно бы услышав мои мысли, посетовал Джекки.       Мы развернулись спина к спине, синхронно обнажая клинки. Хлипкий мост, пару десятков ярдов пропасти, кипящая река под ним и противники с копьями — по два на каждого: хороша интрига, ничего не скажешь!       Мост заскрипел, пошёл волнами. Я отступила на полшага и спиной наткнулась на Джека. В этот момент внутри гордо подняла голову пиратка — какая-никакая. Есть только я и Джек, не на кого надеяться. Спина к спине: сплоховать самому — значит подвести того, кого прикрываешь. Ни шагу назад. Всё или ничего.       — Бери, что хочешь! — с безумным запалом выкрикнула я, готовясь к атаке.       Джек ответил, чуть помедлив:       — И не отдавай обратно!       Доски скрипели, канаты стонали, непривычные к столь активным действиям. К счастью, мост был слишком узок для двоих, потому дикари принялись атаковать по очереди. Джек умело отбивался от ударов копья, а в меня в принципе было сложно попасть: подчиняясь темпу раскачиваний и изгибов моста, я каждый раз оказывалась в противоположном месте тому, куда целился нападавший. Но и контратаковать в таком положении оказалось весьма затруднительно. Тем временем полотно начало входить в резонанс, превращаясь в смертельно опасный аттракцион. За очередным ударом копьё туземца проехалось по выставленному в блоке клинку. Я тут же вцепилась в пику левой рукой, рванула на себя, а затем резанула шпагой. Острие проехалось по смуглому плечу, оставляя глубокую рану. Воин отпрянул. Новый выпад, абориген пригнулся, выпуская из рук оружие. Копьё полетело в пропасть, а я едва не последовала за ним.       — Надо! Раскачать! Мост! — в перерывах между ударами скомандовал Джек.       — Сдурел, что ли! — вскрикнула я, размахивая клинком, будто мух гоняла.       Воробей больше распространяться не стал, но, похоже, в коварной головушке созрел план, к тому же особых усилий для его претворения в жизнь прилагать не пришлось бы: подвесная конструкция могла бы соревноваться в податливости с матросскими гамаками в кубрике. Я блокировала удары один за другим, то и дело натыкаясь на спину Джека и при этом стараясь синхронизировать шаги с раскачиванием моста. Вскоре противник уже не мог свободно балансировать, то и дело он переваливался с боку на бок, давая мне лишний шанс глотнуть воздуха.       — Как только скажу, хватайся за леер слева! — Джек ударил аборигена ногой в грудь, отдача швырнула кэпа на меня. — Сейчас!       Уворачиваясь от копья, я схватилась за канат. Сабля рассекла воздух, перерубая трос с сочным треском. Мостик перевернулся почти ребром. Вспыхнули обезумевшие глаза летящего в пропасть туземца. Сапоги чиркнули по последнему дюйму опоры. Сердце застряло в горле. Отчаянная мысль так и не успела взорваться в мозгу: каким-то чудом левая рука вцепилась в канат в промежутке между досками. Мышцы рвануло с острой болью.       — А-ы-а! Господи! — завопила я. Ладонь мгновенно деревенела. В плече заныла с настойчивостью бормашины набирающая обороты боль.       За те доли секунды Джек Воробей умудрился сунуть саблю в ножны, пихнув меня носком сапога, и протянуть руку:       — Хватайся же!       — А-а-а! Чем?! Не могу-у-у!       Пальцы начали разжиматься. В голове проносились правила вхождения в воду с большой высоты. От боли защипало глаза. Я готова была отпустить верёвку, но без уверенности, что не разобьюсь в лепёшку при приводнении. От тяжёлого выбора меня избавил капитан Воробей, конечно же, с присущей ему тактичностью и заботой: изловчившись, он схватил меня буквально за шкирку и потащил вверх. Жилет врезался в подмышки, ворот несогласно затрещал. Ощущать себя молочным котёнком оказалось весьма унизительно. Дерево царапнуло бровь. Едва нос поднялся чуть выше, я наконец смогла закинуть правую руку и уцепиться за доску. Джек тут же отпустил меня. Я вскарабкалась на мост, едва ли не обнимая полотно, и не двинулась с места, пока конструкция не замерла, приняв горизонтальное положение.       — Сказал же, держись! — сердито бросил Воробей, поднимаясь на ноги.       Я медленно собрала дрожащие конечности, встав на четвереньки.       — За леер слева?! — со слезами в голосе и нервным смехом вспыхнула я.       Джек возмущённо взмахнул руками.       — От меня слева! — фыркнул кэп. Я шумно втянула воздух с запасом для большой и гневной тирады, но пират прервал меня сразу же: — Подъём, мисси, живее, надо убираться, ибо все джунгли слышали твой дивный голосок.       Внутри вспыхнуло дикое желание шибануть мерзавца шпагой, что ещё не нырнула в ножны, но протянутая рука — то ли в качестве примиряющего акта, то ли для ускорения — отчасти утихомирила гнев. Ладонь Джека я не отпускала, пока под ногами не оказалась твёрдая земля. За те несколько секунд даже успело подуматься, мол, это весьма милое проявление былой заботы, как раньше, будто бы Джеку Воробью на меня не плевать. И всё же в отличие от Джеймса, что ночью во время сумасбродного бегства постоянно старался не выпускать моей руки, кэп подобной ерундой не намеревался обременять себя.       И вновь бег — трусливый, опасливый, но оттого не менее быстрый. Как бы там ни было, капитан Воробей не лукавил, опасаясь, что мои крики услышали наши преследователи. И пусть пока они отставали, — я очень на это надеялась, — никто не мог предугадать, за каким поворотом мы наткнёмся на оскалившиеся копья или поймаем очередной дротик в шею. Я отставала от Джека на несколько шагов, то и дело опасливо оборачиваясь. Кэп первым услышал голоса и замер, но мои глаза были на затылке, а ноги самоуверенно шагали вперёд. Раздалось поистине змеиное шипение. Джек рванул меня за руку, за больную руку, в сторону и прижал к дереву, закрывая ладонью рот, не давая вырваться наружу протяжному стону боли. В горле растворился измученный писк. Не знаю, что слышал Джек, что он видел. В плече пульсировала боль, но я эгоистично воспользовалась моментом, утопая в тёмно-карих глазах, бессовестно отрекаясь от реальности. Пусть это всего лишь иллюзия. Его полностью занимала окружающая обстановка, то или тот, кого он видел, а мне в это мгновение было в равной степени плевать на происходящее, как во время побега от охотников за головами. Я ощущала частое дыхание Джека, не могла ручаться, отголоски чьего сердца слышу — и всё это было таким непохожим на набившее оскомину чувство страха. В какой-то момент кэп оторвался от объекта слежки, и наши взгляды встретились. Я не могла высказать Джеку всё то важное, что свято хранилось в душе… Но так ли необходимы слова? Мы смотрели друг другу в глаза: наверное, впервые так прямо, открыто и честно. По крайней мере, с моей стороны. Кэп ослабил хватку, убирая пальцы по очереди, точно видел на моей щеке волшебные клавиши. Ладонь пошла вниз, и большой палец как бы невзначай скользнул по моим губам. Я не произнесла ни звука. Джек достаточно проницателен, чтобы многое понять. В его глазах сверкнули знакомые огоньки, словно отсветы мимолётной многозначительной улыбки.       — Тэхойа! — Мы синхронно вздрогнули, оборачиваясь.       Преследователи диктовали свои условия. Кэп разочарованно шикнул и юркнул в заросли, бросив беглое: «Сюда!». Тропа и висячая переправа остались в другой стороне. Джек Воробей что есть мочи припустил напролом, сквозь гущу зарослей, минуя препятствия, как опытный слаломист. Я лишь покорно скакала следом, подгоняемая ещё не отпавшими крыльями мимолётного счастья. Через несколько минут, после того как мы скатились с травянистого холма, послышался отчётливый шум воды. Куст хлестнул по руке, и резные пальмовые листья открыли врата к берегу реки. Кэп притормозил, чтобы показательно сверкнуть мне в лицо самодовольной улыбкой. Я приблизилась к краю: от воды, до которой была пара-тройка ярдов, веяло манящей свежестью. Во рту тут же образовалась пустынная сушь.       — Прыгать? — изумилась я, поняв пиратские намерения. — Ты серьёзно? — К Воробью обратился крайне скептический взгляд.       Капитан «Жемчужины» отмахнулся движением левой брови.       — Прошлый раз же сработало, — всё же добавил он прежде, чем сигануть в воду.       Бурный поток тут же подхватил его и играючи понёс вперёд, к тонущей в густой растительности полной неизвестности.       «Прошлый раз? Что?..» На раздумья карт-бланш не выдавали, и я прыгнула следом. В первые секунды из горла вырывалось лишь нечленораздельное возмущённое фырканье, намешанное из визга от холода и шипения от боли — казалось, на теле не осталось и клочка без ссадин. Река оказалась достаточно глубокой, чтобы не биться ногами об дно и не тонуть под тяжестью намокших сапог. Поток нёс уверенно, но, приложив усилия, можно было выбраться на берег. Вода приятно холодила кожу, успокаивала саднящие места и смывала недельную грязь, пот и вонь, что причиняли куда больше страданий. Стоило только подумать, что такая манера сплавляться по реке весьма неплоха, как течение ускорилось, забурлило, садануло меня коленом о камень и сбросило с высоты водопада. Вынырнув из-под потока, я сперва даже потеряла дар речи: на этом месте река резко меняла темперамент и флегматично устремлялась широкой лентой к морю, которое больше не было случайным лоскутом, мелькнувшим среди бесконечной листвы. Никак не верилось, что после стольких пробежек, прыжков, падений, ударов и постоянного пребывания в роли затравленного зверька, мы наконец-то достигли нашей цели. Не сводя глаз с лазурных далей, я погребла к берегу. Обрадованный взгляд не сразу приметил мокрого и злого Джека, что-то лихорадочно выискивающего у водопада. Поняв, что пират никак не может найти собственный сапог, я не удержалась от хихиканья — самую малость злорадного, и с губ слетело едва слышное: «Карма, друг мой».       — Чего это ты такая довольная? — устало поинтересовался Воробей, наконец выбираясь на берег с сапогом подмышкой.       Я сдержала смех и обернулась к морю.       — Мы добрались.       — Ещё нет, — оборвал кэп.       К счастью, его безрадостный настрой не оправдался. Единственной живой душой, повстречавшейся на берегу, стала морская чайка, проводившая нас долгим подозрительным взглядом. От моря пахло свободой. Его ли волей мы оказались на острове или в этом виноваты иные силы, чувство родной стихии всколыхнулось и во мне. Мы бодро шагали на восток, — река освежила и прибавила сил, — и волны тут же скрывали наши следы. Когда на горизонте показались чёрные зубья скал, шаг сам собой ускорился, а в голове закипел котёл мыслей. Добрались ли ночью остальные? Все ли спаслись? Не выследили ли их аборигены? Сможем ли мы тогда отыскать убежище? Быть может, пираты решили не засиживаться на месте?..       Гигантские булыжники громоздились друг на друге подобно остову стены, что некогда возвели древние великаны. Я прыгала с камня на камень, вслушиваясь в рычащее бульканье волн между ними. Начался отлив, море отступало, вскрывая обёрнутые водорослями мегалиты. Кривая полоса вулканического песчаного пляжа врезалась в горбатую, выщербленную и вылизанную волнами оконечность горного хребта, словно бы тянущего к воде каменную руку. Дальше пути не было. Мы остановились в растерянности, прошлись взад-вперёд, пытаясь скорее угадать, чем увидеть какой-либо знак долгожданного убежища. Не успело разочарование полноправно расправить плечи, откуда-то донёсся тихий свист. Джек завертелся волчком, я вцепилась в шпагу, взгляд вперился в побитый штормами щит джунглей.       — Эй, сюда!       За нашими спинами среди камней, перекрывающих берег, мелькнула рука раз-другой, исчезла, а затем уже со стороны моря объявился ухмыляющийся Нисбет и по-хозяйски распахнул объятья.       — Спасибо, что добрались, — вместо приветствия выдал пират, оглядывая нас оценивающим взглядом.       — Отпала необходимость нас искать? — иронично улыбнулась я, взбираясь на пористый булыжник.       В ответ донеслась усмешка, искусно задевшая самолюбие.       — Нет, — протянул Нисбет, — вы принесли мне десять золотых выигрыша. Всё-таки прав был капитан Барбосса.       Кэп Воробей отделался презрительным фырканьем. Я же решила не тратить больше силы на уточнение нюансов и словесные дуэли, сгорая от желания поскорее оказаться в безопасности, среди друзей, спокойно выдохнуть и позволить сердцу убраться из горла. Нисбет молча вёл нас к убежищу, но и без его ехидных пояснений стало ясно, что нам с Джеком сегодня крупно повезло: отливная волна радушно открыла проход к укрытию, который сами бы мы вряд ли отыскали. Каменные ступени ещё не успели просохнуть, сапоги то и дело скользили, пару раз пришлось карабкаться чуть ли не на четвереньках. Наконец мы оказались у входа в пещеру, что вдавался в море на полтора десятка ярдов.       Я тут же ослепла, перед глазами плясали яркие пятна. Уши заложило от гула голосов и вторящего им утробного эха. Ноги по инерции несли меня вперёд, за Джеком следом. Нисбет что-то выкрикнул в глубину про удачную ставку: отозвались кашляющим гоготом.       — Приятно видеть, что удовольствие убить тебя всё ещё предоставляется мне, — гостеприимно оскалился Барбосса, ковыляя навстречу Воробью.       — Брось, Гектор, — мгновенно парировал тот, — убив меня, ты и сам вскоре помрёшь от скуки. — Одноногий пират подавился хриплым хохотом, покачивая головой. Похоже, эти двое и правда рады были друг друга видеть.       Едва взгляд прояснился, ловя в фокус пламя костра, глаза заблестели, лихорадочно мечась в поисках знакомых и значимых. Под сапоги попадались острые края камней, ноги устало заплетались, но упорно тащили в глубь пещеры. Там затеялась возня, и я с облегчением распознала седоватую макушку Барто. Затем со звоном лопнула одна из цепей беспокойства: старик растолкал спящего капитана, и Феникс резко подскочил и, спотыкаясь, поспешил навстречу. Тут уж и я не стерпела, бросаясь к нему с долгожданными объятиями. Овладевшее мною чувство не было похоже на обычную радость и умиротворение.       — Слава небесам!       — Боже, Джеймс! — Я вцепилась в него, как в последнюю спасительную и настоящую частицу Вселенной. Слишком сильно, слишком жарко, слишком искренне.       — Прости, прости меня! Я хотел вернуться… должен был!       — Нет-нет! Всё в порядке. Это к лучшему. Довольно. Это было слишком опасно. Всё хорошо. Теперь всё хорошо.       — Ты в безопасности. Всё кончено.       Джеймс повторял это снова и снова, поглаживая меня по спине. Я вслушивалась в учащённое биение его сердца и верила, с радостью верила, с наслаждением ловила каждый звук, умиротворённо закрывая глаза. Наконец в заверение в безопасности поверило тело и разум. Одна за другой вновь лопались невидимые цепи: страх, настороженность, самоконтроль, равнодушие к боли… Как марионетка, у которой рвались нити, я — незаметно даже для себя — постепенно падала в объятия Уитлокка, упиваясь возможностью вновь побыть слабой. И Джеймс держал меня, даже когда подогнулись дрожащие ноги, и я беззвучно захныкала от калейдоскопа боли. Он помог идти — не спрашивая, не говоря ни слова, а я знала, что он ни за что не даст мне упасть.       — Туземцы. Они ищут нас. Там облава. — Последнее, на что я действительно была обязана.       Через несколько минут я уже сидела у костра, вгрызаясь в копчёную рыбу, закусывая её какими-то вязкими фруктами и запивая прохладной водой. Безыскусная снедь для оголодавшего дикого зверя, что проснулся во мне, превратилась поистине в пиршество. Я накинулась на еду, чавкая, глотая кусками, давясь, икая, словом, ведя себя как можно дальше от понятия «воспитанная девушка». В тот момент было не до стеснений и забот о манерах, к тому же пираты собрались в стороне в совещательный овал и на меня, к счастью, не обращали внимания, равно как и мне не было дело до происходящего вокруг.       Я почти расправилась со второй тушкой рыбины, когда заметила капитана Барбоссу, с интересом наблюдающего за мной сквозь пламя костра. Кусок застрял в горле. Зубы поскрипывали, жевалось с трудом. Взгляд нехотя поднялся к побитому оспой лицу старого шкипера, словно бы спрашивая дозволения продолжить трапезу.       — Приятного аппетита, — вполне дружелюбно оскалился Гектор. Наконец получилось проглотить комок. В ответ я лишь вежливо моргнула.       Кое-как удалось заткнуть дикие крики голодающего желудка и пришло время ощутить усталость: хотелось то ли спать, то ли умереть. В голове бурлило всё ещё слишком много мыслей, хоть разум и не утруждал себя их осознанием, однако с каждой секундой укреплялось ощущение нахождения не в своей тарелке. Проницательный взгляд опытного пирата видел меня насквозь и словно бы оценивал, достойна ли я сидеть здесь, у очага, что, похоже, горел все эти ночи, пока большая часть пиратов, подобно дворнягам, жались в комок, пытаясь согреться в предрассветной сырости.       — Как же хорошо всё сложилось, — устало улыбнулась я. Барбосса вопросительно сузил глаза, ковыряясь искривлённым когтём в зубах. — Этот их обряд, наш побег и появление ваших людей — крайне удачное совпадение.       Капитан усмехнулся, закатив глаза.       — Доверять свою жизнь совпадениям, мисс, — откровенное безрассудство, — назидательно произнёс он. — Мы следили за деревней, за аборигенами и ждали удобного момента. Мои люди оказались ночью в джунглях только потому, что я их туда послал, убедившись, что данная ситуация — лучшее из возможного. — Я стыдливо опустила глаза, выдыхая частички погибшего духа романтичного авантюризма. — За интригующими тычками пальцем в небо сама знаешь к кому обращаться, — колкой вишенкой на торте прозвучала однозначная ремарка.       Глаза моргнули поочерёдно: хмуро и устало.       — А помочь вы нам решили, чтобы повысить собственные шансы на выживание?       Барбосса так и не ответил. Вернулся Уитлокк и, подсаживаясь к костру, обратился к одноногому: «Караульные ушли. Надеюсь, местные не нарушат собственных заповедей», на что тот сказал, что не сомневается. Между пиратами завязался разговор. Я отчаянно пыталась вслушиваться, но слова или вовсе не добирались до ушей, или же звучали как-то странно и чересчур сложно. Мозговой механизм плавно застывал, будто его заливало снотворящим желе. Фрагменты происходящего выпадали из памяти, как из решета. Отяжелевшие веки удавалось приподнимать лишь по одному. В какой-то миг я обнаружила, что удобно пристроилась на левом плече Джеймса, хотела исправиться, но провалилась во внезапное никуда, а когда вынырнула в реальность, уже обнимала его руку, как нечто родное и драгоценное. Искры от костра выписывали затейливые узоры. То ли во сне, то ли наяву прошептали два голоса:       — Спасибо, что ты рядом.       — Нет, спасибо тебе.       Проснулась я с чувством абсолютного непонимания в такой же абсолютной темноте. Несколько минут я боялась пошевелиться, пока слух не распознал моряцкое сопение с присвистом и звон одинокой капли о холодный камень, а в носу не защекотал расползающийся дым от тлеющего костра. Вместо сырого вулканического пола подо мной оказалась подстилка из травы. Конечно, ложе от этого мягче не стало, но для моего тела, — в тот момент казавшегося слишком не моим, — появление пары новых синяков не было хоть мало-мальски значительным, зато в окрепшем духе чувствовалась издевательская бодрость.       Было далеко за полночь. У выхода из грота взгляд наткнулся на одиноко сидящую фигуру, чей силуэт размыто очерчивал рассеянный лунный свет. С осторожностью пробуя каждый дюйм следующего шага, чтобы никого не задеть, я призраком заскользила туда, затем приостановилась, шаркнув сапогом и дав себя услышать, и только потом села рядом.       — Не спится? — поинтересовалась я у Джеймса.       Море поднялось к верхним ступеням, и волны лениво, по-братски похлопывали их, как по плечу. За слоем тягучих облаков просвечивались рога молодого месяца.       — Ночная вахта, — не сразу отозвался Феникс.       — Значит, не спится, — выдохнула я, уловив опечаленный оттенок его голоса.       Ночная тишина укутывала, точно в плед. В ней было спокойно и неспешно. Ночь в джунглях никогда не давала забыться, выдохнуть, дать возможность мозгу перестать контролировать каждый нерв и быть начеку. Бурлящая жизнь леса с покровом темноты лишь меняла голоса и обрастала туманно-синеватым саваном, пугающие крики охотников и их жертв заставляли радоваться пребыванию в клетках. И, признаться честно, я никак не могла решиться на побег, боясь встретиться пусть не с жутким лесным духом, но с реальным и голодным ягуаром. Прибрежная ночь внушала умиротворение, и в ней не было ничего лишнего.       — Возьми, — негромко произнёс Джеймс. — Да, наверное, бесполезная штука, но все эти дни… нужно было занять чем-то голову, и я убедил себя, что отдать тебе его очень важно. Будто бы это гарант, что мы сможем увидеться снова.       На раскрытой ладони лежал то ли клык, то ли рог, то ли коготь длиной с мизинец, выточенный из какого-то пятнистого камня. Из-за несглаженных граней он забавно перекатывался в руке, и белые разводы на нём в лунном свете извивались, точно тонкие шёлковые ленты.       — Спасибо, но, похоже, это не то важное, что тяготит тебя. — Уитлокк тяжело вздохнул. Его взгляд плавно сместился к дремлющему морю. По воде шла лёгкая рябь, кое-где ветер задирал барашки. — Думаешь, стоит ли оно того? — Джеймс тут же поднял на меня глаза. Я пожала плечами, опуская голову. — Я сама об этом думала. И не раз. Слишком часто. Но тогда и ставки, и проигранная доля не были столь высоки. Я не знаю, чем должен оказаться этот Эфир Власти, чтобы себя оправдать.       — Этого ничто не оправдает. Ни одно сокровище не может искупить человеческие жизни.       Я еле слышно хмыкнула: за нашими спинами нашёлся бы не один человек, что оспорил бы это утверждение с горячей готовностью.       — Ты не виноват. Никто не знал, не мог знать…       — Нет, Диана, я виноват. Виноват как минимум в том, что заверил своих людей, что знаю, как и что делать. Как капитан, я обещал им достойную жизнь, время, право выбирать и деньги, чтобы кормить семьи. Как капитан, я поклялся не предавать интересы команды. Как их друг, как тот, кому они доверили свои жизни! Но я не имел на это права! Тщеславие затмило глаза, я возомнил, что смогу быть кем-то, кем всегда мечтал, но в реальности слишком слаб, чтобы быть достойным этого. Сейчас я потерял троих. Но где гарантии, что смогу вернуть остальных домой?.. Что я скажу…       — Джеймс! — Я поддалась порыву, крепко обнимая его. — Не говори так! Ты… — Я отстранилась и, глядя в глаза, продолжила: — Ты же знаешь, что пираты могут избрать нового капитана, если усомнятся в прежнем? Ты достоин, ты абсолютно заслуживаешь право быть капитаном хотя бы по одной причине — ты сейчас здесь. Ты разделяешь участь со своими людьми. Ты заботишься о своей команде, эти люди для тебя не инструменты достижения собственных целей. Вряд ли я могу назвать ещё одного капитана, который на это способен. Поверь, каждый член твоей команды идёт за тобой не из-за капитанских приказов и уж тем более не ради мифической наживы. — Грустная улыбка скользнула по губам. — Знаешь, может, эта ночь последняя в нашей жизни, может, нас накроет вулканическим пеплом, или мы перегрызём друг друга в этом проклятом месте, но, клянусь, ни Барто, ни Бойль, ни мистер Бэтч, никто из них не обвинит тебя, и те люди, что сейчас на борту «Странника», будут с гордостью рассказывать, что служили под твоим началом. Вас сплотило нечто куда большее, чем пиратский кодекс. — Заметив просветление на лице Феникса, я добавила с улыбкой в голосе: — Ну, и, конечно, надеюсь, они и про меня пару слов упомянут…       Уитлокк отвёл взгляд, покачивая головой, и всё же тень тяжкого бремени сошла с его лица. Мы молчали, прислушиваясь к бульканью волн среди скал. Вдруг Джеймс спросил, обернувшись:       — А что насчёт тебя? Ты жалеешь, что сейчас здесь, а не в своём мире?       Я ненадолго задумалась, сплетая пальцы во всевозможные узоры. Странно, но я как будто ждала этого вопроса. Быть может, потому что натурально представляла свой внешний вид, измученный взгляд и абсолютно нежелание участвовать в чём-либо — ещё несколько часов назад. Спроси Феникс тогда, наверное, ему было бы не спастись от эмоционального взрыва, рыданий от бессилия и проклятий сквозь слёзы на тему «Как меня угораздило во всё это влипнуть». Теперь же разум прояснился, вернул адекватный настрой, и, хотя раны не давали о себе забыть ни на миг, трезвым рассуждениям это не мешало.       — Мой мир? — задумчиво переспросила я. — Не знаю, какой из них по-настоящему мой... Мне знаком вкус страха и злость от бессилия, боязнь невосполнимой потери. Это выматывает. Но за последние две ночи я поняла кое-что, может, это и прозвучит неправдоподобно… Что бы ни случилось — мы не умрём. Мы не можем, ибо это значит остановиться. Мы не можем умереть, потому что у нас есть цель, предназначение, то, ради чего мы выживаем, ради чего движемся вперёд. И пока есть это осознание — смерть будет лишь дразниться. Наша цель — это и есть наш щит. Как в книге, главный герой не может умереть, пока живёт сюжет. Наша жизнь — это книга; цель, смысл, предназначение — наш сюжет. Я поняла, что как бы близко ни ощущалось дыхание костлявой, ещё не время… И нет, я не жалею, потому что… видя смерть, чувствуя её за спиной, учусь жить. По-настоящему. — Я передёрнула плечами, с губ сорвался легко дрогнувший выдох. — Но, пожалуй, я жалею о некоторых вещах, что пришлись бы сейчас весьма кстати: мобильный телефон, аптечка, походный душ…       Феникс напряжённо вслушивался в слова, и его усталый взгляд осветился искренне детским любопытством. В ответ сверкнула извиняющаяся улыбка. Я принялась пояснять, что имела в виду и как это работает, и незаметно рассказ растянулся на несколько часов до самого рассвета. Джеймс слушал с неподдельным интересом, после всего сказанного смотрел на меня, как на волшебницу, искренне восхищался моим миром — как в равной степени я восхищалась миром его. Этот спокойный ночной разговор, словно купол, отгородил нас от вороха проблем и вопросов, что грудились в темноте, и тот груз, что лежал у каждого на душе, — пусть и ненадолго, но полегчал. Мы словно бы сделали глубокий вдох перед очередным погружением в пучину. А оно было неминуемым.       Утром с отливом, едва открылся проход, отправили двоих дозорных, и те принесли лаконичную весть: «Костры всё ещё горят».       — Что бы это значило?.. — подручный Барбоссы задумчиво почесал затылок.       — Ничего хорошего, — тут же обнадёжил посвежевший Джек Воробей.       Барто недовольно цыкнул, пожёвывая невидимую трубку.       — И что, так и будем здесь сидеть?       — По крайней мере, тут безопасно, — развёл руками Нисбет. — В море эти дикари не ногой.       — Это Мёртвые воды, — вставил Барто и, намеренно игнорируя недовольный взгляд Нисбета, пояснил со знанием дела, — что-то священное и проклятое одновременно. Запретное, одним словом.       — Да, но прилив вскрывает камни, — поправила я. — Рано или поздно туземцы отыщут нас. Это место не Форт-Нокс, а они вряд ли поверят, что «демоны вернулись в преисподнюю».       Барбосса, до этого молча обдумывающий что-то и то и дело подскрёбывающий когтями по поясу, обратил ко мне заинтересованный взгляд.       — Ну а вы, мисс, что предлагаете? Слыхал, вас нарекли особенной, — издевательски оскалился пират.       За меня ответил Бойль — чересчур бравурно:       — «Та, что Видела»! — Даже поднял указательный палец для придания значимости. — Эти дикари её страшатся, как чумы, и к ней запрещено прикасаться!       Я спрятала лицо в ладони в попытке укрыться от неприятных воспоминаний.       — Правда? — с сомнением переспросил Гектор.       Пришлось поднять на него взгляд.       — Да. Один из местных помог мне, поддержал, когда я споткнулась. Потом ему отрубили руку. — Брови старого пирата удивлённо дёрнулись. Опережая закономерный вопрос, я добавила: — И я не знаю, с чего они это взяли и, — как назло, в горле помешал комок, я ненароком бросила беглый взгляд на Джека, — что такое особенное я видела.       Воцарилось карикатурно-благоговейное молчание, и вдруг его прервал задумчивый бубнёж Барто:       — Так вот о чём он говорил… — Когда все взгляды сосредоточились на нём, старший помощник якобы вынужденно пояснил: — Ты вроде как видела тьму, коснулась её. Ну или она тебя. — Рука машинально тронула шею. — Ага, — кивнул Барто, — и, значит, тому, кого ты коснёшься, передастся эта тьма. Наверное, — помолчав, добавил старик. На мне застыли взгляды, наполненные лёгким суеверным опасением, и я решила вернуть пиратов в реальность:       — Ха, и правда, всё же ясно. В свете того, что все мы демоны из Мёртвых вод, эта теория звучит складно и безобидно. — Барто развёл руками, как бы соглашаясь. — И всё-таки, каким образом это соотносится с нашим нынешним положением? Думаю, вариант, где я бегаю за аборигенами и распугиваю их, пытаясь коснуться, мы не станем рассматривать.       Атмосфера разрядилась, кто-то даже хохотнул сквозь зубы.       — А что насчёт соседнего острова? — впервые подал голос капитан Уитлокк.       — Чего?! — разом спросили несколько человек.       — С горы виден другой остров, меньше этого, полагаю, и там, похоже, никто не живёт: ни жилищ, ни троп, ни дыма. В отлив на пару часов вскрывается дно, отмель меньше мили, можно просто перейти. — У всех воодушевлённо загорелись глаза. — Правда, есть одна сложность…       За него закончил кэп Воробей:       — Это на другой стороне острова.       Пиратский дух никак не хотел сдаваться, но сама мысль вновь отправиться на вражескую территорию, в джунгли, наносила ему серьёзный урон. До прилива, что закрывал выход из пещеры, а значит, отсрочивал «переселение народов» до следующего дня, оставалось чуть больше трёх часов. Плана, как за несколько часов добраться до противоположной стороны и успеть перебраться на соседний остров, при этом остаться живыми и по возможности невредимыми, не было ни у кого. Если двигаться по берегу, ближе к «священной воде», уповая на чудо, окно в несколько часов уйдёт лишь на то, чтобы добраться к перемычке, и тогда придётся либо ночевать там, на неизвестной местности, либо переплывать к острову, что тоже весьма непростая задача. Самый короткий путь уже был проложен — местными жителями. Тропы, мосты — вряд ли мы смогли бы найти другую дорогу.       — Нужен отвлекающий манёвр, — подвёл итог капитан Воробей. — Выждем благоприятный момент, выманим их из леса и прошмыгнём там, смекаете?       — Я туда больше не вернусь! — тут же огрызнулся Ошин Кин: именно его подстрелили из лука. И, честно признаться, я была с ним солидарна. Однако иного выхода у нас не оказалось.       Оставшееся время до прилива заняла подготовка к реализации плана. Следующим утром, едва начался отлив, мы покинули укрытие и юркой вереницей устремились к дельте реки. Мистер Бэтч и Билли Ки остались в пещере, чтобы запустить отвлекающий механизм. Все временные отрезки и расстояния оценивались примерно, поэтому, когда со стороны скал повалил густой дым, нам оставалось пройти сотни три ярдов. Собранная в прибрежной местности жёсткая пожухлая трава горела отлично, как мы и надеялись, так что с гор не заметить облака гари мог разве что слепой. Пираты нервничали, беспокойно топтались на месте в ожидании собратьев, а я с каким-то отрешённым спокойствием наматывала на палец травинку и прислушивалась к птичьим голосам. План практически полностью был детищем капитана Джека Воробья, поэтому сомневаться в его успехе я даже и не думала. Бэтч и Билли добрались вполовину быстрее нашего, и мы тут же двинулись вверх вдоль реки к тому месту, где Джек на днях решил, что вплавь гораздо удобнее. У первого моста отряд залёг на брюхо, делая ставки, окажется ли кэп прав или всё же у каждого появится право дать ему оплеуху. Чуть меньше чем через четверть часа, нас накрыло барабанным гулом и дикими криками — в точности, как рассчитал капитан Джек Воробей. На кареглазой физиономии светилось торжествующее довольство, а мимо нас проносились подгоняемые праведной яростью аборигены. Приманка сработала, на нашу поимку были брошены все силы местного войска. Крепкие воины, суровые лица, решительные глаза и множество разного оружия. Если этот отряд заметит нас, если слишком рано раскроет обман и нагонит: битва окажется кровавой и быстрой, а смерть — неминуемой.       Топот и барабаны стихли в джунглях на другой стороне ущелья. Обрушив мост, мы бросились вперёд спешной трусцой без оглядки, без остановок. Барбосса при помощи своих людей не отставал ни на шаг, а калекой чувствовала себя я: организм не оправился полностью, и с каждой минутой тело обретало всё новые источники боли. Но я терпела, стиснув зубы, ведь впереди маячило избавление, и желание убраться с ненавистного острова оказалось стократ сильнее изнеможения. Ждало ли нас на соседнем кусочке суши что-то лучшее? Могли ли мы рассчитывать найти там спасение? Почему аборигены этого острова не позарились на ту территорию? У нас не было ответов, лишь счастливое неведение.       За листвой показались крыши деревни. Мы сбавили шаг. Тропа, что уходила к каменоломням, где работали капитаны, начиналась у самого поселения, и проскользнуть по ней целому отряду было задачей не из лёгких. Каждый прекрасно помнил о ловушках, подстерегавших повсюду, оттого со стороны наша компания походила на выводок сурикатов, пересекающий вражескую территорию. Под сапогами шелестела пыль. Согнувшись в три погибели, мы семенили друг за другом. Наконец дорога ушла в сторону. Напряжённые выражения лиц расслабили улыбки-оскалы: вкус победы уже чувствовался на языке, но все боялись её спугнуть преждевременной радостью. Поселение скрылось за горным уступом. Оставалось преодолеть очередную петлю извилистой тропы, а дальше — спуск и освоение новых земель. Колонна распалась, дорога позволяла. Пираты торопились, каждый хотел прийти первым, однако Феникс уверенно возглавлял отряд на правах одного из двух людей, что бывали в этой части острова. За что и поплатился.       Всё случилось так быстро, что многие не сообразили и продолжили путь. Уитлокк первым миновал крутой поворот. Раздался возглас: «Бере!..». Продолжая бежать, я ошарашенным взглядом проводила Джеймса, летящего в заросли волей неведомой силы. Пока ноги тормозили, и тело пыталось побороть инерцию, цепной реакцией, перебивая визг сабель, посыпалась гневная ругань. В паре дюймов от носа просвистела стрела, и только тогда в глаза бросились воинственные разрисованные лица туземцев. Считать я не стала, мозг отделался кратким: «Так много!», рука привычно выхватила шпагу. Реакция сработала очень вовремя: на меня напрыгнул щуплый изворотливый воин с коротким копьём. Наконечник, наткнувшись на клинок, разорвал плечо измызганной рубахи. Я не успевала думать. Быстрые, юркие, точные выпады, уверенные и уместные блоки, минимум лишних движений: как будто в моём теле сражался кто-то другой. Шпага лизнула смуглую ладонь, затем острие проехалось по рёбрам: туземец взвыл и рухнул на землю. Он принялся загребать на рану пыль и в то же время пытался встать. Выхватив его же копьё, я шибанула противника — не сильнее, чем требовалось.       Среди рыжих облаков пыли царил полнейших хаос. Глаза лихорадочно старались выцепить важные моменты. Взгляд наткнулся на Уитлокка: капитан, похоже, едва успел вытащить шпагу, выбравшись из джунглей. На лбу алела рана, кровь стекала на глаз. Я бросилась на выручку. Шпага звенела испуганно, но настойчиво отказывалась поддаваться кривому оружию врага, наподобие топора. Мощным толчком абориген повалил Феникса на землю. Топор хлестнул воздух и обрушился для последнего удара. Оглушающе звякнул металл. Шпага в моей руке завибрировала, в локоть отдало током. Блок сработал. Секунда — меня бросило в холод от звериного взгляда; другая — противник рухнул замертво, пронзённый клинком Джеймса. Спустя ещё семь всё было кончено. Стычка заняла едва ли больше пары минут, но ускоренный адреналином мозг растянул её на множество отдельных эпизодов. Победа нам обошлась без потерь. Противников было одиннадцать…       — Двенадцать, — Уитлокк пытался остановить кровь из раны лоскутом рубахи, — один сбежал в лес, едва мы появились.       — Гонец, — сплюнул всклокоченный Флойд.       — Надо скорее делать ноги, — подытожил Бойль. Возражающих не нашлось.       Дорога окончилась красноречивой вывеской — тремя черепами, человеческими черепами. Я неслась во весь опор, упиваясь безумной радостью, что в эти времена ещё не существовало термина «минное поле». Море не подвело. Вода сошла, обнажив широкую перемычку к соседнему острову. На влажном белоснежном песке поблёскивали ракушки, местами проглядывал вылизанный волнами базальт. Мы и не заметили, как пересекли отмель, каменистый берег и ещё некоторое время карабкались вверх по крутому склону через густую поросль кустарника, желая убраться как можно дальше.       — В следующий раз буду спорить на нечто более ценное, нежели бутылка рома, — сверкнул золотозубой улыбкой кэп Воробей, обращаясь к Барбоссе. Накануне вечером старые друзья поспорили, удастся ли эта безумная затея, и любимый напиток — первое, что пришло Джеку в голову в качестве награды победителю.       — Первая же бутылка на этом острове станет твоей, — ехидно отозвался Гектор, снимая протез и устало откидываясь на ствол дерева.       Прошло достаточно времени, чтобы все смогли отдышаться. Мы устроились на небольшой поляне, окружённой банановыми зарослями. Бойль на пару с молчаливым собратом Нисбета по команде тут же принялись трясти кустарники в попытке набрать плодов. Барто и мистер Бэтч — выглядящие так, словно весь день занимались килеванием, — отправились на уступ поблизости, в дозор.       — Шшш, ау! — Уитлокк дёрнулся из-под моей руки, и я едва не угодила пальцем ему в глаз.       — Терпите, капитан, иначе останетесь без головы, — пригрозила я, заматывая повязку. Каким-то чудом на глаза попался куст алоэ, и я, следуя заветам народной медицины, заставила Джеймса молча сносить жжение от сока в ране на голове, а затем и вовсе запихнула лечебный лист под импровизированный бинт. Лечением, конечно, назвать такое можно было с большой натяжкой, но всё же лучше, чем ничего.       — Ты уверена, что это поможет? — Уитлокк болезненно скривился.       — Уверена, — кивнула я, — проверенное средство. Веками.       Тут же из-за плеча объявился Билли Ки, заинтересованный моими лекарскими навыками. Стоило только обмолвиться о лечебных свойствах травы, как выстроилась очередь из желающих обработать полученные травмы — от серьёзных ран до недельных синяков. Моряки обменивались хвастливыми улыбками и старались задержаться в моих руках подольше, разглагольствуя о том, какое облегчение они чувствуют от лечебной травы. Внутри клокотала злость от осознания, что расслабившиеся пираты меня наглым образом используют, хотелось всех «страждущих» послать к чёрту. Всё же я смогла удержать язык за зубами, за что потом отхватила гору немного грубоватых, немного похабных, но в целом искренних комплиментов. На этом острове витала совсем иная атмосфера — это почувствовали все. Несмотря на усталость, опасения и абсолютное непонимание дальнейших действий, ожили шутки, весёлые перепалки и фальшивое напевание под нос.       Мой воспрянувший дух никак не мог расправить крылья: точно гирями его пригвождал к земле мрачный ромовый взгляд, которым Джек неустанно буравил мою спину.       — Ты ранен? — поинтересовалась я, отделавшись наконец от разбойников. Барбосса отказался от помощи, едва я рот открыла, мотивируя тем, что нет такой раны, которая бы на нём не зажила. Было не до споров.       — А похоже? — резко бросил кэп в ответ и, не дав и слова вымолвить, скрылся в лесу. Я так и осталась стоять с разведёнными руками и гримасой непонимания на лице.       Остров Тáрхала, или остров Спасения, как окрестили его меж собой пираты с подачи Ошина Кина, с первых минут расположился к нам доброжелательно. После небольшого отдыха и перекуса горой недозрелых бананов, мы вновь снялись с места. Начался прилив, по нашим следам никто не пришёл, зато дозорные разглядели реку поблизости. Углубившись в лес и чуть спустившись по склону, мы стали лагерем на берегу, облюбовав поляну возле утёса, заботливо укрытую от палящего солнца пушистыми кронами деревьев. Река шириной ярда три-четыре приятно журчала чистой водой. Выше по течению в изогнутой заводи наловили рыбы, взвесив все за и против, развели костёр и общим молчанием решили, что на сегодня довольно экспедиций, а Барто мудро добавил, мол, не буди лихо, пока оно тихо. Дымок с ароматом тропических фруктов играючи устремился к ажурному небосводу. Пока я сражалась с огнём и плоским камнем, имитирующем сковороду, в попытке запечь рыбу в банановых листьях, моряки принялись делиться охотничьим опытом, мечтая о диких кабанах и мясных птицах, которых можно заловить в силки. Барбосса вроде бы дремал, но всё время чудилось, будто старый пират наблюдает за мной из-под прикрытых век, словно боится полагаться на мои кулинарные способности. Джеймс Уитлокк наконец напомнил всем о своём аристократичном прошлом, и, пока пираты громкоголосо спорили, кто лучший охотник, Феникс занялся крайне необходимой вещью — бритьём. Я похихикивала, бросая на него быстрые взгляды, отдав Барто священное право подтрунивать над капитаном. Джек Воробей, за всё время так и не прекративший игру в молчанку, занялся скрупулёзной чисткой пистолетов. Похоже, его это успокаивало.       Ещё долго после заката у костра жужжали голоса: каждый делился своей историей с Дикого острова, и, хотя все мы провели там время почти одинаково, у каждого рассказ оказался не только интересным, но и уникальным. Нисбет, периодически подталкивая молчаливого друга (по имени Паскаль), с гордостью поглядывал на капитана Барбоссу и повествовал, как тот поднял их ни свет ни заря, чтобы осмотреть местность, а по возвращении троица увидела, как нас «тщедушной беспомощной вереницей» уводят в джунгли.       — Стареешь, Гектор, — поддел Воробей, — уже бессонница одолевает.       — Может, я и сплю плохо, зато не гну спину на полях дикарей, — парировал тот.       Обняв колени, я с улыбкой наблюдала за острой перепалкой капитанов, за забавными спорами моряков, за тем, как Барто с хитрой физиономией что-то настойчиво пытается выпытать у Феникса, и впервые за многие дни мысли не мельтешили в лихорадочной агонии.       На следующий день, на заре, пока лагерь нестройно храпел и сопел, я улизнула к реке и дальше вниз по течению, дабы, словами Бойля, «освежеваться». Вдоволь наплескавшись в прохладной бодрящей и тело, и душу воде, я почувствовала себя практически полноценным человеком. Раны, обмазанные соком алоэ, затягивались быстрее, избавив от ещё одного страха — скончаться в муках от сепсиса. Возвращаться не хотелось, к тому же сапоги и часть одежды — беспощадно изодранной, будто на меня и впрямь напал ягуар, — сохли на камне. Шлёпая босыми ногами по каменистому мелководью, я брела вниз по течению, щурясь от солнца и слушая утренние трели птиц, пока не наткнулась на то, от чего на лице заиграла долгая коварная улыбка.       Лагерь ещё полностью не проснулся. Барто возился с самодельной трубкой, тщетно пытаясь её раскурить.       Первой меня поприветствовала лукавая физиономия Джека.       — Выглядишь… — Кэп задумался, подыскивая нужное слово, пока жадный взгляд рассматривал меня, точно самоцвет под лупой. Я в ответ уставилась на него, вопросительно приподняв брови. Мозг капитана Воробья никак не хотел удовлетворять моё любопытство, интрига затянулась.       Вдруг меня рвануло в сторону волею сильной руки Барто. Старпом обхватил меня за талию и прижал к себе.       — Эх, если б не моя больная спина и лишних лет эдак двадцать, — игриво улыбнулся он, обдав запахом вчерашнего ужина, — я бы посоперничал с капитаном.       — И были бы вне конкуренции, — в тон ему ответила я. Старик аж зарделся. — А где Джеймс?       — За водой пошёл, сейчас объявится. — Хохотнув напоследок, Барто вернулся к своему занятию.       Я обратилась к Джеку:       — Вообще-то, я хотела кое-что показать. — Воробей заинтересованно приостановился. Вернулся Уитлокк, я махнула ему рукой. — Я нашла кое-что.       — Подробнее, мисси.       — Долго объяснять, лучше покажу.       Я уверенно вела двух капитанов, пребывающих в заинтригованном молчании, вдоль реки, и на губах плясала предательская улыбка предвкушения. Я даже успела пожалеть, что рядом не будет Барто или кого-то ещё, кто превратит всё в весёлую байку.       — Пришли. — Связки напряглись, чтобы заглушить грохот реки по порогам.       Мы подошли к краю обрыва, с которого в озеро нырял шумный водопад, ярдов пять в высоту, не больше. Капитаны синхронно вытянули шеи, замерев по обе стороны от меня.       — И? — Кэп кольнул меня скептическим взглядом.       — Я ничего не вижу, — согласился Уитлокк.       — Ну как же? Смотрите, — я подошла к самому краю, из-под подошв сорвались куски земли, — там, внизу. Это прекрасно! Настоящее сокровище!       Несколько секунд пираты отчаянно вглядывались в каменистое дно сквозь чистую воду в попытке найти это самое сокровище. Я отступила на полшага.       — Там ничего нет, — почти одновременно отозвались капитаны.       — О нет, — с придыханием протянула я, — ещё как есть. — Пираты обернулись. — Моя маленькая месть. — Не успел последний звук сорваться с губ вместе с пробивающимся злодейским смехом, как я столкнула пиратов вниз.       Джек вскрикнул, Уитлокк и того не успел. Они плюхнулись в озеро у самого водопада, вызвав целый фейерверк брызг. Меня пробрал немного истеричный хохот, чуть ли не до слёз. Заливисто смеясь, я с удовольствием наблюдала, как пираты отчаянно борются с потоком, фыркают, плюются, пытаясь отплыть подальше.       — Дьявол тебя забери, мисси! — первым гневно вскричал Джек. — Что это было?       — Диана, за что? — добавил Уитлокк.       Я уселась на уступ, свесив ноги. Ладонь закрыла рот, в попытке унять непрекращающийся смех.       — Сколько раз я говорила перестать меня швырять откуда-нибудь и куда-нибудь? — наконец ответила я. — Ну, каково это быть на моём месте?       Настроение взлетело до небес. Коварный план сработал, и месть — вполне безобидная — свершилась, на радость моей злодейской натуре. С кем поведёшься, как говорится. Пираты, выбравшиеся на берег, выглядели как мокрые коты, — такие же забавные в своей злости. Напевая шанти, я терпеливо дожидалась, пока они поднимутся по крутому склону.       — Ни слова об этом, — пригрозил Джек.       Смех вновь попросился наружу.       — Никому, — крайне серьёзно пообещала я, а в карих глазах отражался мой развесёлый взгляд.       Воробей недоумённо покачал головой и припустил обратно в лагерь обиженной походкой, размахивая руками и под нос жалуясь кому-то на жизнь. Проводив кэпа добрым взглядом, я обернулась к Уитлокку.       — Знаешь, я начинаю тебя опасаться, — качнул он головой.       Блеснула по-кошачьи хитрая улыбка, в глазах сверкнули дерзкие огоньки.       — Давно пора, капитан, давно пора.       Солнце припекало, и по возвращении в лагерь на пиратах не осталось и следа от поучительного урока. На небольшом совете было решено отправиться на разведку, осмотреть новые владения, а уже потом думать, что делать дальше. Разбились по два-три человека: мне в напарники достался Барто, так потом с нами навязался и Бойль. Я грустно вздохнула от осознания, какой трудный день меня ждёт. Не успела поляна скрыться из виду, как пираты начали всеми правдами и неправдами выпытывать, какие у нас с капитаном Фениксом отношения, с чего всё началось и что я об этом думаю. Я отнекивалась, как могла, переводила темы и пыталась намекнуть, мол, их это не касается, но пиратский такт — вещь особенная и эфемерная. Мы как раз обогнули мыс, когда Барто закончил рассказ о том, какой, по его совершенно нескромному мнению, будет наша с Уитлокком свадьба. Я брела по берегу, уткнувшись взглядом в сапоги и практически не слушая одноглазого старпома. К счастью, Бойль задержался в лесу, пытаясь достать какие-то плоды с дерева, чем избавил меня от более частых раздражённых выдохов.       —…Да, так всегда бывает, — тараторил Барто, — но вы же два сапога пара! Вот когда… — пират осёкся.       Я прошла пару шагов, затем обернулась к нему. Старик замер, точно статуя. Самодельная трубка висела каким-то чудом на краешке губы. Единственный глаз шокировано таращился мне за спину, а густые брови на морщинистом лице поднялись так высоко, что могли вот-вот соскочить со лба. Я медленно настороженно обернулась, даже и не зная, что представлять. Дыхание споткнулось. Челюсть резко отпала.       — Это… что же?.. — наконец хрипло выдавил Барто.       От напряжения глаза защипало. Одними губами, с трудом удерживая дыхание, я ответила:       — Корабль.