Исполнитель желаний

Вечером Лайт наскоро заехал домой, принял душ, переоделся, коротко переговорил с матерью и сестрой. Его не покидало ощущение, что он зря ушел из клиники, что необходимо было остаться, невзирая на то, что ему неудобно было сказать Ватари, что он боится надолго оставлять Рюдзаки. Но дежурить на ночь с детективом оставался Ватари, и это было как бы его негласное законное право, оспорить которое Лайт не осмелился. Но ему не давал покоя его сон. Сон, в котором Рюдзаки просил его не удерживать. Что, если это – правда? Если Рюдзаки все еще здесь, только потому, что Лайт не хочет, не может его отпустить, не может смириться с его уходом? Тогда, в любой момент, когда Лайта нет рядом, лохматый гений может уйти. Ускользнуть. Исчезнуть. Навсегда покинуть его, окончательно стирая все следы своего пребывания в этом мире. Оставляя только смутные воспоминания о периоде, когда рядом с Лайтом был близкий человек, способный понять, способный думать и чувствовать так же, как он. Когда рядом был враг и друг в одном лице. Родственная душа, уникальный в своей неповторимости, только благодаря череде случайностей встретившийся на его пути. «Кира, - подумал Лайт, - Кира может удержать его. Эл не осмелится оставить мир, в который так стремился принести справедливость, наедине с Кирой». Он должен был продолжать. Должен был карать и уничтожать. Чтобы удержать того, кто хотел уничтожить его самого. И поэтому, несмотря на то, что больше всего ему хотелось сейчас находиться в другом месте, он отправился вечером к Мисе. Чтобы снова воспользоваться тетрадью. У Мисы его ждал сюрприз. Развалившись, контрастируя с нежно-розовым покрывалом, на двуспальной кровати Мисы валялся Рюк. Увидев его, Лайт внезапно почувствовал радость. Оказывается, он действительно скучал по назойливому Шинигами. - Привет, Рюк, - улыбаясь кончиком губ, он присел на край кровати, - Рад тебя видеть. - Давно не виделись, Лайт, - застывшая улыбка Рюка показалась сейчас Лайту вполне дружелюбной, - вижу, ты соскучился? - Даже не думай, - Лайт фыркнул, - я рад, что отделался от тебя. Признаться, меня немного утомляла твоя бесконечная болтовня. - Все тот же Лайт, - с видимым удовольствием протянул Рюк, внимательно разглядывая Лайта. – Но, все же, ты изменился. Плохо выглядишь. Устал убивать или тебе не хватает твоего врага? - Рюк, что ты такое говоришь! – тут же вмешалась Миса, вернувшаяся в комнату с кухни, - как Лайту может не хватать этого противного Рюдзаки? Лайтик просто очень устает, ему так много надо сделать! Ведь теперь нам никто не мешает, правда, Лайт? - Правда, Миса. Нам теперь никто не мешает, - устало подтвердил Лайт. Он отметил про себя, с каким любопытством на него поглядывает Рюк. Наверняка ему не терпится расспросить, что чувствует Лайт, почему до сих пор не поставил точку в войне с Рюдзаки. Рюк был любителем покопаться в мыслях людей, находя их весьма забавными существами. Но и у Лайта было множество вопросов к Рюку. Он лихорадочно соображал, куда бы отправить Мису, чтобы остаться с Рюком наедине. Разговаривать при ней было невозможно. Проблема была в том, что Миса, соскучившись по Лайту, совершенно не отступала от него ни на шаг. Пришлось отложить разговор на более позднее время. К счастью, утром Миса собиралась на съемки, и ей необходимо было хорошо выспаться. Поэтому она довольно быстро предложила ложиться спать и разочарованно узнала о том, что Лайт не собирается ложиться с ней. Лайт терпеливо объяснил, что у него слишком много работы, а времени на тетрадь остается все меньше, кроме того, он ужасно устает в последнее время. В конце концов, Миса, надув губки, пожелав спокойной ночи Лайту и Рюку, удалилась в спальню. Лайт сидел за столом и, слушая телевизор с вечерними новостями, заносил имена в тетрадь. За его спиной, заглядывая через плечо, нависал Рюк. Прямо как в самом начале, до встречи с Элом. Но тяжелым гнетом давило ощущение, что, между прошлым и настоящим лежит огромная зияющая пропасть, через которую уже не перешагнуть. Кира больше не был уверен в своей правоте. Не ощущал своего превосходства над простыми смертными. Не ощущал себя Богом. Записывая имена в тетрадь, Лайт больше не чувствовал упоительного восторга вершителя судеб. Не мог уловить того сладостного настроения, которое раньше всегда овладевало им. Планы по обустройству нового мира больше не увлекали. Хуже того, он даже не мог испытывать гнева по отношению к тем, кого приговаривал к смерти. Как ни старался он вслушиваться в новости, представлять все те тяжкие преступления, что они совершали, он не чувствовал ничего. Ни-че-го. Как будто выполнял обычную техническую работу. Мысли его постоянно возвращались к больничной палате. - Что-то ты не очень рад своей победе, а, Лайт? – Рюк не выдержал первым, и нарушил тишину. – Все-таки жалеешь, что убил своего друга? - Он не был мне другом, - как можно более равнодушно ответил Лайт, - он был мне врагом. - Тогда почему ты не отходишь от него ни на шаг? Лайт резко развернулся на стуле и уставился на Рюка. - Откуда ты знаешь? Ты следишь за мной? - Нет, не то, чтобы слежу, - Рюк повернулся к Лайту спиной и начал со скучающим видом рассматривать стенные шкафы. – Так, иногда поглядываю. Ты интереснее, чем другие люди. - Рюк, - Лайт поднялся, обошел Рюка и встал перед ним, пытаясь заглянуть в глаза, - ты не можешь наблюдать за мной, находясь в мире людей. Ты должен находиться рядом с владельцем тетради, а твоя тетрадь у Мисы. - Так и есть, - Рюк отлетел к окну, избегая встречаться с Лайтом взглядом. Лайт снова подошел к нему. - Скажи мне, Рюк, что изменилось? Миса жалуется, что тебя все время нет рядом. И ты следишь за мной. Но раньше ты не мог покидать владельца тетради. Правила поменялись? Есть еще что-то, касающееся тетради, чего я...не знаю? - Правила не менялись, - пробурчал Рюк, старательно высматривая что-то за окном. Лайт внимательно изучал его, не отрывая взгляда. Он давно уже понял, что Рюк не лгал никогда, но, если не хотел раскрывать информацию, мог утаивать какие-то факты. Что-то не договаривать. Кира лихорадочно перебирал в голове события последних дней. Если в правилах тетради ничего не изменилось, значит, есть что-то, что в них не прописано, и дает варианты свободного развития событий. Или есть кто-то, кто может вносить поправки. Тщательно анализируя все, начиная с сердечного приступа Рюдзаки, Лайт дошел до момента, когда не нашел тетради Рэм в куче песка, оставшейся от нее. Шинигами должен находиться рядом с тетрадью смерти, даже если она находится в руках у человека. Но, если предположить, что у Шинигами есть две тетради. Что тогда? Получает ли он некую свободу действий, способность покидать одного из владельцев тетради? - Рюк, - позвал он. - А? – Рюк наконец-то оторвался от созерцания окна и посмотрел на Лайта. - Это ведь ты забрал тетрадь Рэм, не так ли? Именно это позволяет тебе покидать Мису? – в упор глядя на него, спросил Лайт. - Ха-ха-ха, - довольно рассмеялся Рюк, - Я и забыл, Лайт, как быстро ты соображаешь! Да, это я забрал тетрадь. - Но разве она не должна была достаться мне? Ведь я убил ее. Значит, тебе позволили... нарушить правила. Позволил ваш Король? За какие заслуги? – глаза Лайта сощурились, - Чем ты заслужил это право? Что ты такого сделал, Рюк?! - Это наши внутренние дела... людей они не касаются, - недовольно буркнул Рюк, снова поворачиваясь к Лайту спиной. - Ответь мне, Рюк, - настойчиво потребовал Кира. - Я сказал все, что мог, Лайт. Лайт молча повернулся и сел за стол, полностью игнорируя Рюка. Он знал, что у Бога смерти тоже есть к нему вопросы, и его любопытство не даст ему долго молчать. Значит, можно было не спешить. Если Рюк не хотел что-либо говорить, он не говорил, но Лайт давно уже понял, что в общении с Шинигами прямое давление не всегда давало самые лучшие результаты. Иногда достаточно было просто подождать. В тишине прошло довольно долгое время. Кира не спеша, методично заносил имена в тетрадь, скрупулезно и детально описывая обстоятельства несчастных случаев и самоубийств. Он пока не готов был изменять схему поведения. В штабе только сегодня, по удаленной связи, совместными усилиями всех детективов, его смогли убедить принять версию о появлении третьего Киры, как основную и рабочую. И Лайт, после долгих споров, ее принял, давая возможность своим марионеткам двигаться в нужном направлении. В направлении, дающем ему возможность вымещать свою боль. Быть тираном. И при этом не бояться запятнать свой собственный, дорогой ему образ – образ первого Киры. Истинного и справедливого Бога, которому, рано или поздно, поклонится весь мир. Мистического третьего Киру он всегда сможет убрать из игры, обставив его исчезновение, как гибель от рук первого Киры, несущего справедливость, карающего даже своих зарвавшихся подданных. Но пока...фиктивный персонаж был ему нужен. В первую очередь, для того, чтобы Лайт хоть как-то мог мстить этому миру за то, что его единственный близкий человек сейчас находился где-то на тонкой грани между жизнью и смертью. И чтобы, если он придет в себя, у Лайта был шанс побыть хоть какое-то время с ним вместе в союзниках. И чтобы, если... он не вернется, Лайт мог уничтожить этот мир, скрывая свою маску Киры под маской другого Киры. За спиной послышался шорох крыльев. Лайт, не оборачиваясь, улыбнулся тонкой, победоносной улыбкой. Прошло даже меньше времени, чем он ожидал. - Лайт, - осторожно позвал Рюк, - скажи, почему ты так пытался спасти своего врага? Разве ты не мечтал убить его? Лайт повернулся к нему вполоборота, закинув руку на спинку стула, и пренебрежительно взглянул на него. - Ты разочарован, Рюк? - Нет, я заинтригован, - ответил Шинигами, нависая перед ним, - тебя невозможно предсказать. Ты очень отличаешься от других людей. - Ты должен быть доволен, Рюк, - Лайт хмыкнул, - ведь именно это дает тебе возможность развеять скуку. - Это так, - подтвердил Рюк. Подождав немного и поняв, что Лайт не собирается продолжать разговор, он снова напомнил, - так почему ты спасал его? - Это наши внутренние, людские дела. Шинигами они не касаются, - ехидно ответил Лайт. Сделав паузу и, видя, что Бог Смерти обескуражен, он продолжил, - Я отвечу тебе, и даже готов попытаться объяснить, если ты ответишь на мой вопрос. - За что я получил вторую тетрадь? - Нет, - Лайт пренебрежительно махнул рукой, - меня не особенно это интересует. У меня остается память, пока тетрадь, принадлежащая мне после смерти Хигути, лежит в сейфе штаба. И у меня есть тетрадь Мисы, чтобы продолжать карать. Так что, в этом смысле, я пока ничего не теряю. Меня интересует... почему тетрадь Рем не сработала? Почему Рюдзаки не умер сразу же, как умирали все остальные? - Это сложный вопрос, - вздохнул Рюк. - Так ответь на него, - возразил Лайт, - твой вопрос не менее сложный, но, обещаю тебе, я попытаюсь ответить на него искренне. Он внимательно выслушал Рюка. На самом деле, он не был даже удивлен. Нечто примерно подобное, то есть вмешательство каких-то высших сил, он и предполагал. Рюк только подтвердил его подозрения и пролил свет на детали. Лайт почувствовал легкое шевеление гордости, узнав, что известен, и пользуется популярностью в мире Шинигами. И одновременно ощутил существенный укол по самолюбию, прекрасно осознавая, что является для Богов Смерти не более чем чем-то вроде забавной ручной зверушки, проявляющей слишком большую смышленость. Но эти вопросы сейчас мало занимали его. Главный – и основной – вопрос у него был только один. Почему? - Рюк, объясни мне, почему, если ваш Король, скажем так, отменил смерть Рюдзаки – почему он просто не пришел в сознание? Почему он в коме? Почему он до сих пор болтается где-то между жизнью и смертью? И, кстати, ты не знаешь, где именно он находится? Есть у Богов Смерти туда доступ? – Лайт, не в силах остановиться, закидал Рюка вопросами. Рюк удивленно посмотрел на него. - Лайт, ты удивляешь меня. Раньше ты никогда не задавал столько вопросов одновременно, - Лайт, не отрывая горящего взгляда, смотрел на него, и Рюк, вздохнув, продолжил, - Я не знаю, где он. И мы не знаем, почему. Для нас самих это большая неожиданность. Мы... обескуражены. Мы рассчитывали, что вы продолжите свою игру. И нам будет, за чем наблюдать. Рюк не стал рассказывать Лайту, какое волнение стоит в мире Шинигами. Как растерян – впервые растерян настолько, что это очевидно для всех – их Король. Он даровал жизнь, впервые за многие столетия, но простой смертный не принял его дара. Не хотел возвращаться. Или не мог. И авторитет Короля, да и всего мира Богов Смерти сейчас находился под неожиданной угрозой. Смерть даровала жизнь, но смертный, отказываясь, того и гляди, все равно умрет. Это было... это было немыслимо, неправильно, невозможно. Но к этому все шло. И потому Рюк все больше проводил времени в мире Шинигами, вместе с Королем и толпой Богов Смерти наблюдая сквозь зеркало за тем, как отчаянно пытается Кира удержать своего врага, и как тот, вопреки здравому смыслу, все равно постепенно уходит, нарушая логику и все основы их мира. - Мы считаем, он просто не хочет возвращаться, - с неохотой сказал Рюк, - Мы не можем увидеть его. Мы не властны над тем, кто находится между жизнью и смертью. Живой или мертвый – подвластны нам, но тот, кто находится между этими состояниями – недоступен даже для нас. - Он поставил точку, - медленно сказал Лайт, отрешенно глядя в стол, - да, Рюдзаки такой. Если он решил, что все кончено, значит, все действительно кончено. Глухая тоска постепенно начинала заглушать все мысли Лайта. Однако, он нашел в себе силы улыбнуться кончиками губ: - Рюдзаки удивил вас еще сильнее, чем я, не так ли? Вы никак не ожидали такого поворота событий? - Да, он удивил нас, - с неохотой признал Рюк. И, видя, что Лайт уходит в свои мысли, напомнил об их уговоре, - Лайт, ты обещал ответить. - Почему я спасал его? – Лайт поднял голову и прямо посмотрел на Рюка, - потому что я понял, что без него я превращусь в тебя, Рюк. Меня будет ждать вечная скука. Мне не с кем будет поговорить. Я останусь один – понимаешь – один во всем мире. Как в вакууме. Мне останется только убивать, но и это не сможет развлечь меня. И еще будет пустота. Вечная пустота, раздирающая изнутри. Холод, одиночество, пустота и скука – ведь именно это ты ощущаешь там, в своем мире? - Да, - Рюк каким-то странным взглядом смотрел на него. Как будто... сочувствовал? Лайт усомнился в этом. Скорее – понимал. Хотя бы кто-то – понимал, – Именно это я ощущаю. - А я не хочу этого ощущать. И Эл – мой последний шанс.