Исполнитель желаний

Они так и не смогли улететь. Прослонявшись весь день бесцельно по городу, делая вид, что, пользуясь случаем, всего лишь осматривают достопримечательности, они всеми силами оттягивали тот момент, когда надо будет ехать в аэропорт. Придумывая новые и новые поводы, чтобы задержаться в Токио. Они поднимались на телебашню, побродили по императорскому дворцу, скрупулезно прошлись по всем тринадцати мостам Сумидагавы. Посетили чайную церемонию и долго разглядывали аккуратные миниатюрные деревья и непривычные для них экзотические растения сада Хаппоен. Потом Мелло заявил, что, раз уж они в Японии, просто неприлично было бы не посетить музей самурайских мечей. И они отправились в музей, где им неожиданно очень понравилось и они, взяв аудиоэкскурсию, долго бродили по залам, рассматривая старинное оружие древних Японских воинов. У них не было фотоаппаратов, чтобы, подобно сотням других туристов, окружавших их, бесконечно фотографировать различные виды. Да они и не фотографировали ничего в своей жизни. Ничего и никого. Им вполне достаточно было собственной памяти. Когда начало темнеть и фантазия Мелло иссякла, в дело включился Мэтт, потащив своего друга в центр электронной торговли, где они и пробродили до самого вечера, закупив для Мэтта несколько только что вышедших игр и пару новых игровых консолей. На удивление, Мелло совсем не возражал, а даже активно принимал участие в выборе новых игр, чем доставил другу огромное удовольствие, позволяя вдохновленному Мэтту взахлеб посвящать себя в таинство геймерского мира. Кроме того, они выбрали и новые наушники для Мелло, полностью изолирующие внешние шумы и кристально чисто передающие звук. Казалось, они оба остались крайне довольны прогулкой по магазинам. Но это была всего лишь фикция. На самом деле, им не был сейчас интересен ни императорский дворец, ни самурайские мечи, ни новейшие электронные гаджеты. За имитацией бурной деятельности они просто скрывали печаль и тоску, потеряв свой единственный стимул. Потеряв, вместе с уверенностью, что о них хотя бы помнят и думают, единственную опору. Прекрасно осознавая, что все, к чему они так стремились и чего добивались, уже утратило смысл. Даже если Ватари расскажет Элу, кто такие Мелло и Мэтт, он, не помня их совместного детства, никогда не сможет понять их поступков. Никогда не простит криминального прошлого. Не попытается вдуматься и понять, почему из смешливых мальчишек они выросли в двух воротил американских нелегальных структур. Вместе с памятью Эла они потеряли надежду на то, что он, их друг и кумир, единственный значимый человек в этом мире, сумеет принять их попытки добиться признания. Они стали чужими и непонятными. И Мелло, отчаянно рвущийся победить в безудержной гонке за звание быть лучшим, и его верный друг Мэтт, всегда сопровождающий беспокойного немца. Они оба потеряли свой шанс быть понятыми, прощенными, принятыми такими, как есть. Кем они стали теперь для человека, бывшего для них, без преувеличения, всем? Очередными двумя преступниками, сливающимися с миллионной армией других таких же преступников всего мира. И поэтому они изо всех сил оттягивали тот момент, когда самолет разорвет окончательно последние тонкие ниточки прошлого, связывающие их с Элом. Пытаясь удержаться как можно дольше в ощущении близости дорогого человека, его присутствия рядом, в этом городе, они никак не могли решиться вернуться домой. Не могли смириться с перспективой окончательно потерять надежду на внезапный звонок, на возможность встретиться, поговорить, объяснить. Они не хотели смириться с тем фактом, что в сознании Эла они могут остаться лишь двумя неудавшимися воспитанниками домика Вамми, сорвавшимися с правильного пути. Не заслуживающими внимания и интереса. И у них не останется выхода, кроме как продолжать свой запятнанный кровью путь, бесполезно прожигая таланты и жизнь, без надежды получить свой шанс на исправление, о котором им в детстве твердил Ватари. Как… как это было с B., которому тоже не дали шанса быть понятым и прощенным. Которого вычеркнули из памяти после его противостояния с L. и смерти в тюрьме от рук Киры, лишив даже права на воспоминания о нем с его собственным именем, упоминая в газетной заметке под выбранным псевдонимом сумасшедшего сыщика «Рюдзаки Рю». Но, в конце концов, им все-таки пришлось приехать в аэропорт уже поздним вечером. Но и здесь они все оттягивали момент покупки билетов, с интересом блуждая по огромному зданию, сияющему стеклом и металлом, поражающим ярким светом и огромными пространствами залов. Выбрав из бесчисленного количества кафе и ресторанчиков, располагавшихся в аэропорту, наиболее, на их взгляд, уютное, они просидели в нем несколько часов, выпив несметное количество кофе. Им нравилось, что здесь никто не обращал на них никакого внимания, и можно было просидеть целую ночь, перекидываясь ленивыми фразами, мучительно ощущая себя изгоями в этом огромном, опустевшем внезапно пространстве. Двумя детьми, потерянными и не нужными никому в этом мире, неразрывно связанными едиными мыслями, целями и желаниями. - Еще кофе, Мэтт? – спросил Мелло, заметив, что официантка, уже давно убравшая последнюю чашку с их столика, ненавязчиво часто начала проходить мимо них, изображая, что тщательно убирается на пустующих вокруг столах. Мэтт поднял голову от игровой консоли, поставив игру на паузу и вздохнул. - Боюсь, если я выпью еще хотя бы чашку, меня разорвет, - мрачно сказал он. – Я даже курить уже больше не могу. Пепельница на их столе сияла первозданной чистотой, но только они могли сказать, как часто сбившейся с ног официантке приходилось подбегать к их столу, чтобы ее заменить. - Во всем есть свои плюсы, Мэтти, - улыбнулся Мелло кончиками губ, но голубые глаза светились печалью, - Признаться, у меня кончились идеи. Наверное, надо все-таки покупать билеты. - Ты не хочешь уезжать, да? – Мэтт отложил игровую консоль в сторону и потянулся за пачкой сигарет. Обнаружив, что она пуста, смял в комок податливый картон и швырнул ее в пепельницу. - Не хочу, - Мелло медленно покачал головой, - но не знаю, зачем оставаться. - А зачем возвращаться? – осторожно спросил Мэтт, - зачем возвращаться, ты знаешь? - Нет, - блондин хрустнул пальцами сжатых в замок рук, - но больше ничего не остается. Он резко вскочил на ноги, как всегда, стремительный в своих решениях. - Поехали, Мэтт, - твердо сказал он, нависая над рыжеволосым товарищем, - Америка ждет. Почти не разговаривая больше, они купили билеты на утренний рейс и расположились в удобных креслах в зале ожидания. Несмотря на глубокую ночь, в зале было довольно многолюдно и оживленно. Не обращая внимания на снующих вокруг людей, Мелло натянул на голову капюшон пальто и, закинув ногу на ногу, перекрывая проход перед собой выставленным тяжелым ботинком, развалился в кресле, привалившись плечом к Мэтту, уже уставившемуся на экран игровой консоли. - Будешь спать? – спросил Мэтт, осторожно склонив лицо к голове друга. - Угу, - промычал Мелло, удобнее устраивая голову у него на плече, - ты уж постарайся не слишком дергаться с этой своей игрой.… Поставь себе логику, что ли…. - Может быть, спеть тебе колыбельную? – ехидно промурлыкал геймер. - Придурок, - фыркнул незлобно Мелло и легко ткнул его в бок, - и за что я тебя люблю? - За рыжие волосы, парень, только за них, - Мэтт подергал за пух на капюшоне блондина, - Или, может быть, ты просто неравнодушен к мужчинам? - Заткнись. Когда я проснусь, напомни мне, чтобы я тебя пристрелил, - Мелло зевнул во весь рот и сложил руки на груди, снова устраивая голову поудобнее на плече Мэтта. Геймера всегда поражала способность Мелло засыпать, даже выпив огромное количество кофе. - Как скажете, сэр, - улыбнулся Мэтт, опуская со лба на лицо любимые очки с желтыми стеклами, - спи уже, гангстер. Поймав мелькнувшую из-под капюшона улыбку, Мэтт выпрямился и сосредоточился на игровой консоли, подняв ее перед глазами. Он был рад, что Мелло так хорошо держится. Не срывается, не кричит, не делает необдуманных поступков, подгоняемый бушующим внутри пламенем безысходности. Это давало надежду на то, что они выплывут. Выберутся. Смогут найти новую цель в этой жизни, смирившись с потерей. Как бы там ни было, но для Мэтта всегда главным был Мелло. И, как ни горька была для него боль от потери их связи с гениальным детективом, но Мелло тревожил его гораздо сильнее. Его друг, вся жизнь которого была посвящена лишь одному стремлению – достичь совершенства, стать лучшим и равным Элу, быть признанным и замеченным им, вполне мог сорваться. Потерять интерес к дальнейшему существованию. Пойти на бессмысленный риск в очередной криминальной разборке. Потому что худшее, что было для Мелло – это потеря движения к цели, потеря смысла самой этой цели. И Мэтт знал, что все то напускное спокойствие, с которым немец провел этот день, давалось ему нелегко. И был благодарен за попытки вести обычные разговоры. За попытки начать жить заново. Как ни крути, а в этом огромном мире у них не было больше совсем никого, кроме друг друга. Никого близкого и родного. Когда через несколько часов по громкой связи объявили посадку на их рейс, Мэтт остановил игру, сдвинул очки на лоб, протер уставшие покрасневшие глаза. И осторожно потряс друга за плечо. - Мелло, просыпайся, пора. Наш рейс объявили. Мелло резко выпрямился на кресле, пугая Мэтта неожиданным движением, и откинул с головы капюшон. На геймера взглянули прищуренные бирюзовые глаза без тени сонливости, светящиеся мрачной решимостью. - Мэтт, - чуть разлепляя губы, медленно сказал Мелло, наклоняясь к нему, - я принял решение. Мы никуда не летим. - Нет? – переспросил Мэтт, удивленно поднимая брови. - Нет, - твердо ответил Мелло, - мне плевать, что он нас не помнит. Важно, что я помню его. И он не перестал быть тем… кем был для меня. - Для нас, - машинально поправил его Мэтт, - но Ватари велел… И правила безопасности…. - Какие, к черту, правила безопасности?! - перебил его Мелло, - Это – никуда не делось! И он ткнул рукой на большой экран в центре зала, по которому в данный момент передавали новости. С расстояния, на котором они находились, звука не было слышно, но и без звука не сложно было догадаться, о чем сейчас шла речь. Об очередных жертвах Киры. Кира, в отличие от Эла, не прекращал своей деятельности, наглядно демонстрируя посвященным, кто победил в их противостоянии. - Ты понимаешь, Мэтт? – Мелло взял засмотревшегося на экран Мэтта за подбородок и повернул к себе его лицо, - Как ты думаешь, что случится, когда Эл выйдет из больницы? Ставлю весь шоколад этого мира, что Кира убьет его. Сразу же. Если он уже подобрался так близко, что помешает ему закончить начатое? - Согласен, - Мэтт почесал затылок, - но что ты предлагаешь? Ватари сказал уезжать… Нам нельзя нарушать правила. - С каких пор? – быстро спросил Мелло, и злая усмешка появилась на его губах, - С каких пор для воспитанников дома Вамми правила безопасности стали важнее, чем жизнь Эла? Глаза Мэтта засветились пониманием, и улыбка сама собой появилась на его лице. Как просто. Как просто решилась самая большая угроза. Угроза потерять цель и быть нужными. - Сейчас Эл особенно уязвим, - быстро продолжал Мелло, как будто все еще пытаясь убедить приятеля в своей правоте, - и, если не мы, то кто защитит его? Мы достаточно выросли, чтобы принимать решения самостоятельно. Эл всю жизнь защищал нас от этого мира. Пришло время нам защищать его. И я готов умереть, только чтоб Кира был уничтожен. Ты знаешь, я всегда был готов умереть ради Эла. - Я согласен, Мелло, - Мэтт убрал игровую консоль в карман, - и мне нравится ход твоих мыслей. Я тоже всегда был готов умереть… «За тебя. Или ради твоих идей» - подумал он, поднимаясь, но не сказал этого вслух. Мэтт знал, что Мелло и так знал об этом всегда. Им больше нельзя было привлекать к себе внимания. Приняв решение ввязаться в игру, они должны были соблюдать максимальную осторожность. И поэтому, плюнув на купленные билеты и решив не возвращать их, чтобы не толкаться в очереди в кассу, они направились к выходу из зала. Деньги никогда их особенно не волновали. Ни их наличие, ни их полное отсутствие. И тот и другой относились к ним полностью равнодушно. - Какого черта?! – вдруг злобно прошипел Мелло, резко останавливаясь. Мэтт, чуть было не врезался в него, и с беспокойством заглянул в лицо друга, встревоженный его изменившимся тоном. Лицо Мелло горело яростью. Тонкие губы сжались в одну линию, прищуренные глаза полыхали ненавистью, ноздри точеного носа трепетали от сдерживаемых эмоций. Только один человек во всем мире приводил Мелло в такое бешенство. Понимая, что это абсурд, но, уже зная, что он увидит, Мэтт проследил за взглядом напарника. И увидел то, что, собственно, уже готов был увидеть, хоть это и не поддавалась ни здравому смыслу, ни логике. Из зоны прилета в толпе прибывающих выходили ничем, в общем-то, не примечательные среди других людей, четыре человека. Ничем не примечательные для всех, кроме Мелло и Мэтта. Невысокий худой подросток лет семнадцати-восемнадцати, в простой темной куртке и темной же шапочке, низко надвинутой на глаза, из-под которой выбивались неестественно белые, почти белоснежные волнистые волосы, шел в окружении трех человек. Двое молодых людей и высокая светловолосая девушка, так же просто одетые, неяркие, незаметные. Но опытный взгляд тут же улавливал напряженно прямые спины, острые внимательные взгляды, бросаемые по сторонам из-под полуопущенных век, правильное построение вокруг подростка – двое по бокам, чуть впереди, один, чуть отстав, сзади. Охрана. Ниа, вечный противник и соперник Мелло, бывший друг детства и самое ненавистное существо, прибыл в Токио своей собственной персоной. Почувствовав взгляд, устремленный на него, подросток остановился и, чуть помедлив, будто прислушиваясь к собственным ощущениям, поднял голову, безошибочно точно сразу же найдя в толпе двух друзей. Было заметно, что он весьма удивлен. Черные глаза, так неестественно смотревшиеся в сочетании с белоснежными волосами и бледной, почти по-детски нежной кожей, полыхнули, встретившись с прищуренным взглядом Мелло. Охранники, проследив его взгляд, также застыли, уставившись на друзей. Казалось, время остановилось. Они не виделись несколько лет, но сейчас, встретившись случайно в аэропорту, мгновенно узнали друг друга. Ниа, сверкающий черным взглядом, в окружении профессиональной охраны, и Мелло, с вздернутым подбородком, прищуренными глазами и спадающими на лоб пшеничными прядями, с верным Мэттом, напряженно замеревшим за его плечом. Они яростно сверлили друг друга взглядами, прожигая, уничтожая ненавистью. Это была безмолвная дуэль на расстоянии. Мелло медленно сложил руки на груди, еще выше вздергивая подбородок, окидывая невысокую фигурку Ниа презрительным взглядом с ног до головы, и снова встречаясь с ним глазами. Весь его вид демонстрировал силу и превосходство. Ниа в ответ снисходительно усмехнулся, чуть склонив голову. Пространство вокруг сгустилось до невозможности сделать вдох, казалось, еще чуть-чуть, и противники вцепятся в горло друг другу. Так неожиданно, так некстати, так неуместно было присутствие каждого из них для другого здесь, в городе, где был Эл. Человек, за чье внимание и право считаться достойным преемником они бились друг с другом все последние годы. Впервые за десять лет, узнав его местонахождение с точностью до города, они никак не рассчитывали, что противник окажется рядом. Но им нельзя было приближаться друг к другу сейчас, здесь, в толпе. Нельзя было рисковать быть замеченными. Нельзя было привлекать внимание. И, как ни сильна была их ненависть и желание сблизиться, обменяться короткими едкими фразами, нанося словесные удары, они оба прекрасно отдавали себе отчет в том, что время еще не пришло. Они еще успеют сцепиться в словесной баталии. Но не сейчас. И не здесь. Ниа попятился, не разрывая пока зрительной связи, отходя за плечо охранника. Мелло одарил его многообещающим взглядом и резко развернулся на каблуках, увлекая за собой Мэтта к другому выходу из зала, выдергивая на ходу из кармана пальто шоколадную плитку. Противники разошлись в разные стороны, растворяясь в толпе. Чуть в стороне от противоборствующих сторон, только что соревновавшихся в зрительной дуэли друг с другом, стоял пустой ряд кресел, на одном из которых спал, как казалось, крепким сном, неловко согнувшись, один единственный человек. На нем была темная бейсболка, с длинным, очень длинным козырьком, которым он, забывшись во сне, почти, что касался колен, а сверху вдобавок был натянут капюшон черной куртки, полностью закрывая его лицо от внешнего мира. Как только противники разошлись в разные стороны, человек поднял голову и из-под низко надвинутого козырька сверкнули странного цвета глаза с красноватым отливом. - Все чудесатее и чудесатее, - продекламировал он известную цитату, и его губы растянулись в странной, полубезумной улыбке. Бейонд Бездей, бывший воспитанник дома Вамми, один из ближайших друзей Эла, бросивший ему вызов и проигравший в их противостоянии, считавшийся погибшим от сердечного приступа от рук Киры, поднялся на ноги и сладко потянулся. Его логика, терпение и точный расчет, наконец, принесли ожидаемый результат. Он был крайне доволен собой. - Все-таки, что-то случилось, - он двумя пальцами подцепил за край свежую газету, лежавшую на кресле рядом с ним, поднимая ее на уровень глаз. На первой странице яркий газетный заголовок сообщал об очередных преступлениях Киры, - ты не смог бы так долго молчать. Великий тщеславный Эл никогда бы не допустил, чтобы мир догадался, что он спасовал перед Кирой. Не удержавшись, Бейонд хихикнул. Проанализировав ситуацию и заподозрив неладное в молчании газетных заметок о действиях Эла, не получив ответа на свое, как он считал, гениальное послание, совершенное несколько дней назад, Бездей рассудил очень просто. Что-то пошло не так. И, если что-то не так, из Винчестера кто-то прибудет. Кто-то, кто приведет его к Элу. А, поскольку самый короткий путь в Токио был только один, а терпения Бездею было не занимать, он терпеливо занял позицию в аэропорту, внимательно вглядываясь в лица всех прибывающих. Три дня, всего лишь три дня ему потребовалось для того, чтобы сделать еще один шаг для достижения собственной цели. Совсем незначительная цена. - Странно, что детки приехали сами, - протянул он себе под нос, пытаясь решить, за кем из двоих преемников ему лучше последовать, - я ожидал кого-то попроще…. Впрочем, какая мне разница. Они все так же глупы и зациклены друг на друге, совершенно не контролируя ситуацию. Мне жаль тебя, Эл. Ты так и не смог воспитать достойного наследника. Поразмыслив еще немного, он отбросил газету и, засунув руки в карманы, привычно ссутулившись, двинулся вслед за Ниа, уже выходившим, в окружении своих охранников, из зала ожидания. - Жди меня, Лоулайт, - мурлыкнул Бейонд, наклоняя голову и скрывая лицо под козырьком бейсболки, - Скоро я тебя найду.