Исполнитель желаний

- Ты уверен, что он первым даст о себе знать? – ожесточенно нажимая на кнопки игровой консоли, Мэтт все-таки не мог не удовлетворить своего любопытства. Зажав сигарету в зубах и надвинув на глаза очки, чтобы дым не попадал в глаза, он, в который уже раз, пытался пройти предпоследний уровень купленной вчера игры. - Уверен, Мэтт, я уверен, - Мелло опасно сидел на подоконнике открытого окна, свесив ноги наружу, и разглядывал город. Если бы это был кто-то другой, Мэтт уже давно бы с ругательствами стянул его с подоконника, опасаясь, что он упадет. Но только не Мелло. Его друг, обладающий кошачьей ловкостью, никогда бы не позволил себе глупо свалиться из открытого окна. В этом Мэтт был уверен. Но все-таки ощущал легкое беспокойство. И жалел, что, снимая номер в гостинице, они выбрали один из верхних этажей. - И как, ты полагаешь, он свяжется с нами? – Мэтт огорченно вздохнул, в какой уже раз запуская заново игру с записанного момента. - Через Роджера. - Думаешь, он посмеет признаться, что прилетел в Токио? – Мэтт хмыкнул. Ниа, конечно, уже переступил черту, нарушив правила безопасности и явившись в Японию. Но одно дело – нарушить, и совсем другое дело – признаться в этом. Это он уяснил еще в далеком детстве. - Смеешься? – Мелло оглянулся на него через плечо, - Даю сто процентов, он первым делом позвонит и об этом расскажет. Думаю, уже рассказал. Ты что, не знаешь нашего альбиноса? - Да я и знать его не хочу, твоего драгоценного Ниа, - не подумав, недовольно ляпнул Мэтт, в очередной раз читая надпись на экране “Game over”. Мелло резко развернулся и сел на подоконнике боком, свесив одну ногу в комнату. - Ты это вот что сейчас только что сказал? Драгоценного? – с угрозой в голосе спросил он Мэтта. Мэтт с опаской покосился на него. В вопросах, касающихся Ниа, Мелло был непредсказуемо взрывоопасен. Начавшееся когда-то давно невинное состязание на звание лучшего ученика дома Вамми, достойного стать преемником Эла, переросло со временем в жесточайшее противостояние Мелло и Ниа, перешедшее в отчаянную непримиримость друг с другом. И любое, даже сказанное вскользь, упоминание ненавистного противника было способно привести вспыльчивого немца в бешенство. Покинув приют, и тем самым сознательно уступив место потенциального наследника своему противнику, Мелло сохранил в своем сердце жгучую ненависть и презрение к Ниа. Как будто подсознательно считал бывшего младшего друга причиной того, что Эл ушел от них так легко, не оглядываясь и не вспоминая, а сам Мелло поступательно разрушал и свою жизнь, и жизнь Мэтта. - Я сказал, слезь с подоконника, навернешься, – лениво протянул Мэтт, гася окурок в переполненной пепельнице. Он отшвырнул игровую консоль на кровать, признавая, на ближайшие десять-пятнадцать минут, свое поражение. И примирительно добавил, - не закипай, Мелло. Я просто опять проиграл. Никак не могу пройти этот чертов уровень. - Видимо, эта игрушка тебе не по зубам, - насмешливо хмыкнул Мелло, но черты его разгладились, а на лице появилась улыбка. Он протянул руку, - давай, я пройду. Это было сказано таким уверенным в своих способностях тоном, что не оставалось сомнений, что Мелло уже не раз проходил сложный уровень и снисходительно готов был помочь неумелому начинающему игроку. - Нет, я хочу сам! – возмущенно отказался Мэтт, вскидывая голову, но, натолкнувшись на смеющийся взгляд бирюзовых глаз, тут же усмехнулся в ответ, - О’кей, ты снова меня подловил! Мелло был талантлив во многом. Очень во многом. Все-таки он неспроста всегда занимал второе место среди лучших воспитанников дома Вамми. Но, по части умения блефовать, Мэтт был уверен, его другу не было равных не только в приюте или в Лос-Анджелесе, но и во всем мире. Только он, при игре в покер, мог легко убедить бросить карты на стол маститых шулеров со стритом или даже с каре, не имея на руках ни одной парной карты. Только он мог убедить колумбийских партнеров дать на пробу привезенный товар, демонстрируя закрытый пустой чемоданчик. И только он мог договориться о разгрузке оружия, обещая, что деньги уже переведены, не имея на счетах ни цента. Мелло умел быть настолько убедительным в блефе, что ему верили безоговорочно. И Мэтт не был исключением: хотя он и был начеку, но снова и снова попадался на уверенный в своей правоте тон. Даже когда он говорил абсурдные вещи, как и сейчас. Кажется, Мелло хотел что-то сказать, но его перебил тихий звонок телефона, возвещающий о поступлении короткого сообщения. Блондин, не торопясь, ленивым движением вытащил его из кармана, раскрыл и взглянул на экран. - Mandarin Oriental Tokyo, - прочитал он с экрана напряженно смотревшему на него Мэтту, - 112 номер, через час. N. Он захлопнул телефон и швырнул его на кровать. - N, - Мелло скривился, - Маленький повторюшка. Когда они впервые увидели каллиграфическую L на экране монитора, их всех захватил безумный восторг. Так просто, лаконично и, в то же время, загадочно она смотрелась. Отлично подходя в качестве псевдонима для детектива, скрывающего свое лицо. И удивительно гармонировала с образом Эла, живого, настоящего, хранящегося в их сердцах. Черная фигурная буква на кристально-белом фоне. На семнадцатилетие Эла они, преодолев уже разрушившие их близкие отношения разногласия, все вместе нарисовали ему открытку, зная, что он терпеть не мог покупные. И подписались, старательно украшая буквы завитушками: A,B,M,M,N. Это был первый случай, когда они не позвали Линду с собой. Не потому, что она была девчонкой, а потому, что для нее банально не было места – буква L была занята. То, что в их алфавите присутствуют две буквы M, тогда никого не смутило. Они потратили всю ночь, чтобы сделать открытку идеальной. И, узнав адрес у Роджера, отправили ее Элу. А спустя пару недель, открытка вернулась обратно в приют, с холодным штампом «адресата не существует» на конверте. За два года Эл стал знаменит. И старательно обрубал все старые связи, устанавливая новые правила безопасности. Раз и навсегда, запрещая всем воспитанникам приюта пытаться связаться с ним. Всем, без исключения. С жестокой усмешкой В. сжег их открытку, поднеся пламя зажигалки к глянцевому уголку. Удерживая горящий картон, вдыхая едкий дым от горящей краски и блесток, он держал ее, пока пламя не опалило ему пальцы. Не опалило настолько, что потом он неделю ходил с забинтованной кистью. И это был последний раз, когда они что-то делали вместе. - Оставь ему эту радость, - Мэтт встал и, потянувшись, подошел к Мелло, - тебя ведь это не напрягает, верно? - Нет, - Мелло тряхнул головой, чтобы откинуть назад волосы с глаз и иметь возможность посмотреть в глаза Мэтту, - меня это не напрягает. Правда, Мэтт, сам не знаю, почему, но - совсем не задевает. Меня больше интересует, какого черта он делает в Токио. Мэтт внимательно вглядывался в бирюзовые глаза. Нет, сейчас Мелло не блефовал. Его действительно не задевала попытка Ниа копировать Эла в подписи к сообщениям. И это было слишком, слишком уж подозрительно. Как будто Мелло всерьез готовился к очередному противостоянию, отбросив в сторону мелкие придирки и насмешки, которыми щедро одаривал Ниа в приюте, не в силах превзойти в успеваемости. Как будто готовясь к серьезной схватке. Решающей схватке? За что? За право первым увидеться с Элом? Если у них вообще был шанс увидеться. Могли ли они предположить тогда, в детстве, что когда-то дойдут до такого…. *** Они сознательно опоздали на встречу минут на пять. Выйдя из такси возле гостиницы, Мелло удивленно присвистнул, глядя на внушительное сияющее стеклом здание, возвышающееся перед ними. - Я смотрю, наш наследничек любит роскошь, - зло прошипел он, оглядываясь по сторонам. - Это одна из лучших гостиниц Токио, - сказал Мэтт: пользуясь интернетом, он читал на экране телефона информацию о гостинице, - и одна из самых популярных. Огромный штат персонала. 178 номеров. Постоянных постояльцев практически нет, да и не удивительно, при такой цене за номер. Думаю, Ниа выбрал ее из соображений безопасности. Здесь мелькает столько лиц, что вероятность, что кто-то обратит внимание на вновь прибывших, минимальна. - Хочешь сказать, выбор обоснован? – усмехнулся Мелло. - Нет, просто пытаюсь понять, какие у него были аргументы, - Мэтт сдвинул желтые очки на лоб и повернулся к Мелло, - но, возможно, ты прав, и это просто бахвальство. Они без проблем прошли просторный холл и стойку регистрации и на блестящем, сверкающем лифте поднялись на нужный этаж. Почти сразу же нашли среди одинаковых безликих дверей 112 номер. - Злишься? – тихо, одними губами спросил Мэтт. - Нет, - ответил Мелло и резко распахнул дверь, широким шагом заходя в просторный, наполненный светом номер. Две стены в номере занимали огромные, от пола до потолка, окна, из которых открывался панорамный вид на шумный мегаполис. Именно из-за окон номер казался буквально наполненным светом. Удобные низкие диваны, кресла, большой приземистый столик – номер просто был создан для ведения длительных, серьезных переговоров между солидными людьми. Ниа – невысокий худой подросток, одной ногой уже вступивший в юношество, стоял у окна к ним спиной. Услышав звук открывающейся двери, он повернулся и замер, уставившись большими черными глазами, так странно смотревшимися в сочетании с абсолютно белыми прядями вьющихся волос, на вошедших. Секунду или две, они, все втроем, молча смотрели друг на друга. На какое-то мгновение в их сердцах колыхнулись мучительные воспоминания детства, приюта, их маленькой тесной компании, уюта игровой комнаты и радостей детских шалостей. Но только лишь на мгновение. Тех детей больше не было. Они выросли. Они стали врагами. Тонкие губы Ниа дрогнули, выпуская на волю спокойные, безликие фразы, как будто перед ним были не те, с кем он вырос, не те, кого он не видел несколько лет: - Здравствуй, Мелло. Здравствуй, Мэтт. Спасибо, что пришли. - И тебе здравствуй, Ниа, - пугающе ласково протянул Мелло, сверля соперника взглядом, - Ты позволишь присесть? *** - Пожалуйста, постарайся не дышать так громко, начинается самое интересное, - Бейонд Бездей, одетый в форму уборщика гостиницы, с раздражением обернулся, - ты мне мешаешь. Думаешь, так легко подслушивать, когда ты постоянно пыхтишь? Если ты не прекратишь, мне придется уйти. Он обращался к большому, тучному мужчине в дорогом халате, в бессознательном состоянии лежавшем на полу недалеко от входа в номер. Бейонд не видел никакой необходимости его убивать, но его шумное дыхание мешало ему, замершему с медицинским стетоскопом у стены. В вопросах подслушивания B. предпочитал использовать старые, проверенные способы. Кому-то, может быть, это показалось бы старомодным, но старый добрый стетоскоп, в отличие от современных навороченных электронных устройств, невозможно было обнаружить никаким навороченным же сканером. Бейонд не боялся быть старомодным, гораздо важнее было избегать глупых ошибок. Он был уверен, что первое, что сделали охранники Ниа, зайдя в номер – это просканировали все стены, двери, окна и мебель на предмет обнаружения подслушивающих жучков. И видеокамер. И любое электронное устройство, даже располагавшееся в соседнем номере, было бы обнаружено. Но не Бейонд со своим стетоскопом. Слишком старый и слишком простой прием, чтобы о нем кто-нибудь вспомнил. Ему пришлось порядком потрудиться, прежде чем он так удобно обосновался. Незаметно проводить Ниа со свитой до гостиницы, в таком большом городе, кишащем людьми, было совсем плевым делом, правда, после оплаты такси у Бейонда осталось всего несколько монет, которых не хватило бы и на банку джема. Подкинув мелочь на ладони, он задумчиво посмотрел на нее, и, проходя к гостинице, небрежно высыпал в коробку сидящего на тротуаре бездомного. Потом, когда захочется есть, он придумает, как решить эту проблему. Все проблемы необходимо было решать только по мере их поступления. Сейчас главной задачей было не потерять Ниа в огромном гостиничном корпусе. Пользуясь большим количеством народа, снующем в гостиничном холле, он, притаившись за массивной колонной, терпеливо ждал, пока Ниа с охранниками получат ключи от номера. Сопровождающие подростка постоянно внимательно оглядывали холл, сканируя пространство профессиональными взглядами, но не замечали Бейонда. Он умел становиться невидимым. Умел сливаться с толпой и не привлекать внимания. И не допускать ошибок. Именно поэтому он выбрал Ниа, а не Мелло. B прекрасно помнил, что маленький шумный блондин еще в детстве отличался каким-то звериным чутьем, каким-то невероятным чувством опасности. Увидев его сегодня в аэропорту, в сопровождении верного Мэтта, Бездей понял, почувствовал исходящую от них напряженность. Это не было напряженностью от встречи с соперником. Это была их жизнь. Он понятия не имел, чем они сейчас занимались, да и плевать ему было на это, но они явно не сидели взаперти в изоляции, скрываясь от внешнего мира. Они постоянно были настороже. Одного этого знания ему было достаточно. Мелло мог его обнаружить. Охранники Ниа – нет. При всем их профессионализме, они на порядок уступали воспитанникам приюта в Винчестере. Проследив, на какой этаж поднялся лифт, B. последовал следом, точно рассчитав интервал. Это позволило ему, остановившись на нужном этаже, лечь на пол лифта и аккуратно выглянуть из него. Ему повезло, что пришлось ограничиться только лишь этим – номер Ниа располагался недалеко от лифта и Бейонд как раз смог увидеть, как один из охранников открывает дверь, а двое других, прикрывая подростка с обеих сторон, внимательно осматривают пустой коридор. Но они искали людей, и их взгляды, задержавшись на открывшихся дверях лифта, равнодушно скользнули дальше. Всем знакома ситуация, когда человек нажимает ненужный этаж и обнаруживает это, лишь когда двери лифта откроются. Им даже в голову не пришло искать что-то, находящееся ниже уровня головы или туловища человека. «Слишком легко, - самодовольно подумал Бейонд, поднимаясь на ноги и нажимая кнопку верхнего этажа, - лежащие на поверхности вещи всегда наиболее эффективны. Почему ты не научил своих преемников этому, Эл?». Он хихикнул. Все складывалось, как нельзя лучше. Ему нужно было дать немного времени Ниа освоиться в номере, чтобы его охрана перестала проверять коридор. И Бейонд пошел бродить по верхнему этажу, разглядывая роскошный интерьер гостиницы. И, как нельзя кстати, наткнулся на служащего, убиравшегося в только что освободившемся, по-видимому, номере. Его тележка уборщика стояла в коридоре рядом с открытой дверью. - Добрый день, - сказал на английском языке Бездей, останавливаясь на пороге номера и улыбаясь своей, как ему казалось, самой шикарной улыбкой. Служащий, занятый в этот момент тем, что протирал полированную поверхность стола, стоя к нему спиной, мгновенно выпрямился, обернулся, и инстинктивно шарахнулся в сторону с застывшей на губах неестественной вежливой полуулыбкой. Бейонд не удивился. Он привык к такой реакции людей на него, когда они сталкивались с ним лицом к лицу. Он знал, что пугает и вызывает отвращение своими безумными улыбками и горящими взглядами. И ему это нравилось. - П-простите, сэр, - служащий гостиницы уже оправился от неожиданности. Все-таки это была одна из лучших гостиниц, славящихся своим качеством обслуживания и идеально вышколенным персоналом, - я задумался. Добрый день. Он хорошо говорил по-английски. - О, я не хотел вас пугать, - Бейонд зашел в номер, - простите. Я снимаю номер этажом ниже. Скажите, на моем этаже тоже вы убираетесь? - Да, я слежу за тремя этажами, этим и двумя ниже, - на лице служащего отразилось беспокойство, - что-то не так с вашим номером, сэр? - Нет-нет, все в порядке, - B. успокаивающе поднял ладони, - просто… есть одна маленькая деталь… Скажите, я могу закрыть дверь? Это не совсем приятно произносить вслух и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь нас услышал… - Да, да конечно, сэр, - служащий не на шутку встревожился. Наверное, в его доверчивой голове уже нарисовался ужасающий образ протекающего джакузи. Бейонд с трудом удержался, чтобы не хихикнуть. Он повернулся и закрыл дверь, заперев на замок, и вновь повернулся к служащему, в глазах которого, при звуке щелчка замка мелькнула легкая тень беспокойства. - Так вот, дело в том…., - доверительно, полушепотом произнес Бейонд, медленно и, словно стесняясь, подходя к служащему… Через несколько минут он вышел из номера, плотно прикрыв за собой дверь. Прихватив тележку с чистым постельным бельем и принадлежностями для уборки, Бездей покатил ее к лифту. Костюм уборщика был ему чуть великоват, но это мало его беспокоило. В конце концов, он не собирался здесь работать. Что особенно радовало Бейонда, так это форменная кепочка с козырьком, которую он плотно надвинул на лоб, скрывая лицо. Чтобы непослушные волосы не лезли в глаза, да и просто, чтобы придать себе более опрятный вид, он гладко пригладил их и завязал сзади в хвост. Служащий, завернутый в две простыни, словно мумия, уютно покоился в ванне, наполовину наполненной водой в запертом номере. Бездей не настроен был сегодня на убийства, у него были задачи поинтереснее, но и тратить дорогой наркотик на доверчивого служащего он не хотел. Поэтому он банально ударил мужчину в висок, точным, выверенным ударом лишая сознания, но не убивая. По правде говоря, ему и рано было еще умирать. К тому же, во всем, что касалось особенностей человеческого тела и его уязвимых точек, Бейонд был непревзойденным мастером. Возможно, он слишком много потратил времени на то, чтобы завернуть служащего в простыни, но его всегда забавляло, как таким простым и доступным способом можно лишить человека возможности двигаться. Совсем. Две простыни, смоченные водой, превращались в идеально сковывающий движения кокон, исключающий возможность выпутаться самостоятельно минимум в течение часа. Бездей не стал наполнять ванную водой полностью, чтобы служащий, чего доброго, не захлебнулся, пытаясь распутаться. И аккуратно заткнул ему рот чистой салфеткой, взятой с тележки. Толкая тележку перед собой, он спустился на этаж ниже и вышел в коридор. Он был пуст. Поигрывая универсальным электронным ключом, открывающим двери всех номеров с которыми работал его новый друг, Бейонд подошел к номеру 113. Прижавшись ухом к двери, он попытался вслушаться в происходящее в номере, но ничего не услышал. Все-таки это была очень дорогая гостиница, потратившая немало средств на хорошую шумоизоляцию. Пожав плечами, Бейонд провел по замку электронным ключом и, толкнув дверь, вошел в номер, оставив тележку у входа. И чуть не столкнулся с высоким, выше него самого, и очень упитанным постояльцем, выходившим из ванной в дорогом узорном халате, распахнутом, и обнажающем внушительных размеров выступающий живот, поросший черной густой порослью. - Какого черта?! Я не просил уборку! – рявкнул густым басом опешивший постоялец. - Моя не понимать японски, - тоненьким голосом пропищал Бейонд, одним прыжком оказываясь рядом с ним, мгновенным движением вкалывая иголку шприца в шею и не оставляя ни единого шанса на возможность отреагировать. Выдернув опустевший шприц, он шагнул в сторону, разжав руки, и дал телу неудачливого постояльца грузно упасть на пол. - Все-таки, шумоизоляция - это очень нужная вещь, - хмыкнул Бездей, не ожидавший, что падение тела издаст такой шум. Он вышел в коридор и вкатил тележку в номер, заперев затем дверь. Перешагнув через бесчувственное тело постояльца, он погрозил ему пальцем: - И не вздумай мне мешать! Имей в виду: я вколол тебе очень дорогой наркотик. Так что, я буду разочарован, если ты не будешь вести себя прилично. Он достал из-под кипы чистого постельного белья на тележке спрятанный там стетоскоп – второй из двух необходимых сегодня предметов, которые он взял с собой. Первым был верный нож, который, переодеваясь, Бейонд не забыл переложить в карман, чтобы он был под рукой, если понадобится. Нож он брал с собой всегда. Убедившись, что он слышит сквозь стену негромкие переговоры охранников Ниа, Бездей удобно устроился на полу, подтянув к груди колени, в позе, которую так любил Эл. Если бы не шумное дыхание лежавшего невдалеке постояльца, Бейонд посчитал бы, что обосновался он идеально. Он был готов получать информацию.