got a feverish feeling

Железные двери смялись, будто картонные, под натиском…кхм, сил природы. И немного – рогов. - Когда я уже думаю, что ничто в этом Городе не сможет меня удивить, постоянно появляется Бурах и рассказывает, например, о Минотавре, живущем под землей, - не выдержал и пожаловался замеревшей рядом Марии Бакалавр. Та, кажется, тоже была шокирована. - Больше не живет, - нежно прогудел Бурах, похлопывая аврокса по могучей спине. Восседал он, надо сказать, с трудом. Два рога, острых серпа, рассекали накаленный спорами воздух, - мне нужно было привести весомые аргументы? Я привел. Самозванка забилась в свой темный угол крошечной тенью и испуганно расширила глаза. Аглая с Полководцем синхронно переглянулись, что не могло порадовать ни одного из них. Инквизитор устремила свой пылкий взгляд на возлюбленного менху, а тот, потупившись, склонился вбок, чтобы явить Совету еще и восторженную маленькую Капеллу. Самозванка начала чувствовать что-то наподобие зависти. Чушь какая. - Бурах, - растрогано произнесла Лилич, сделав пару робких шагов к нему. Полководец решил, что все они разом обезумели, один он не был в курсе. - Тихо, женщина, - сурово произнес Бурах-младший. И улыбнулся, - я не за тобой. Ситуация начинает принимать забавный оборот, подумала Мария, краем глаза не без удовольствия отметив, как вытянулось лицо холодного Инквизитора. Могучие ноги аврокса сотрясали землю. Дрожали витражи, затих серебристый голосок Души Собора наверху. Бурах величаво подъехал к Бакалавру, склонился к тому и, прежде чем доктор успел удивиться, возмутиться и возразить, сгреб его в охапку вместе с саквояжем и затащил на почетное место прямо перед собою. Мария вдруг порадовалась, что ее не «пригласили» с собой. Пока Даниил справлялся с приступом неконтролируемой икоты, боязни полорогих парнокопытных и прочими радостями его нынешней жизни, Капелла протянула руки к Кларе. - Ну, чего ты ждешь? – улыбнулась будущая Светлая. И правда. Удаляющийся той же гордой поступью рогатый конвейер провожали тишиной. Мария, поглядев на Инквизитора, а потом на Полководца, пожала плечами и отправилась домой на своих двоих. Сверху раздался смех, как обидная оплеуха для оставшихся не у дел ферзей.