Наследник Лесного Царя

Переплетения густых ветвей темных дерев образуют свод лесного дворца, задумчиво перешептывается о чем-то ленивая листва, ухают совы, да стрекот цикад в траве не умолкает ни на секунду. Маленький мальчик поднял голову, смотря в лицо лесному царю. Дух с алчным любопытством рассматривал наследника. - Что ты хочешь от меня? – робко спросил мальчишка. – Я хочу к отцу! Отпусти меня! - Теперь я твой отец, - лесной царь подал руку мальчишке. – Скоро ты забудешь прежнюю жизнь. Ты – мой. Как твое имя? - Ханс. – Ответил мальчишка, осторожно вкладывая ладонь в корявые пальцы Короля. От духа пахло прелой прошлогодней листвой и лесными травами, сосновой смолой и еловыми шишками. – А как называть вас? - Зови меня отцом, - надменно произнес Царь. – Пойдем, Ханс. - Идем, Ханс, – лесные эльфы закружились над светло-русой макушкой мальчишки, хохоча и завлекая его в чащу леса. – Пойдем, наследник! Ханс осторожно ступил на упругий ковер изо мха, пугая светляков, взвившихся перед мальчишкой роем мерцающих искр, засмеялись эльфы и дочери царя, маня за собой названного брата. За спиной мальчишки неслышно ступал сам царь, поправляя листья на ольхах и дубах. Шло время, и Ханс, как и говорил Лесной Царь, забывал о том, кто он, откуда пришел. Мальчишка беззаботно играл с названными сестрами, кружась с ними в легком вихре хоровода, проказничал с эльфами и феями, пугал сов и дроздов серебряным смехом. Золотые чертоги стали ему милы, игры с эльфами – любимым развлечением. Но, раз в год, в ту самую ночь, Ханс грустил, смутно вспоминая какую-то историю, странную и страшную. И лип к нему ночной туман клоками страха, и слышал он плач и крики, чудился ему цокот копыт и не находил он покоя, до самого рассвета. - Отец! – Ханс подходил к царю, желая расспросить его о видении, но царь молчал, поглаживая светлую голову мальчика, погружая его в ленивую дремоту, успокаивая. - Спи, сын мой, - шептал царь. – Это ничего не значит. Просто дурной сон приходит к тебе. Ханс спрашивал сестер, но они лишь улыбались и завлекали брата в очередную игру с эльфами. Даже совы молчали, сколько ни спрашивал мальчик у них о своем прошлом. И только старый хмурый тролль пробормотал что-то о людях и отвернулся, спеша в свою лачугу. Наследник удивился, и пошел дальше незнакомой тропой, ведущей куда-то из лесного царства прочь. Вскоре Ханс вышел на опушку леса. Открывшееся пространство его пугало своей необъятностью. Ни единого деревца не было видно в поле, лишь вилась средь высоких буйных трав желтая змея дороги, ведущей в людской город. И тут Ханс вспомнил. Вспомнил он и ночь, когда скакал с родным отцом через лес, и шепот Царя Лесного, и ужимки его дочерей. Вспомнил страх и жар, вспомнил, как погонял скакуна человек, силясь вырваться из окружения злых лесных духов. У Ханса захватило дух, в ярости своей вернулся он к Лесному Царю, глянул на него пламенным взглядом, сжимая кулаки. - Что случилось, сын мой? – спросил Царь. – Чем ты обеспокоен? - Скажи мне, отец, - ответил юноша. – Как я оказался в лесном царстве? Ты забрал меня от людей, от моего отца. Я вспомнил ту ночь. - И кто же надоумил тебя, Ханс? – Царь помрачнел, глаза его загорелись недобрым светом. - Это не важно, - Ханс, в своей ярости, словно по наитию отошел подальше от Лесного Царя. - Иди к сестрам. Назад к людям тебе пути уже нет. Ты мертв для них, - Лесной Царь рассмеялся, - Иди, играй, Ханс! Юноша вырвал ветку осины, растущей у трона названного отца, и с силой воткнул ему в сердце. Лесной Царь расширил глаза от ужаса, оседая на землю с колом в груди, кровь брызнула из его рта. Корона его с грохотом покатилась по корням дубов и ольх. Ханс громко засмеялся, глядя в пустые глаза Царя и поднял упавшую корону. Подумав с секунду, юноша надел ее на голову, продолжая улыбаться, жестоко рассмеялся, пробуя на вкус силы царя. Прежде веселый взгляд его померк. Вытащив кол из груди названного отца, Ханс усмехнулся. Над ним застонали дубы и ольхи, зашумели ели и сосны, снялись с диким уханьем совы с верхушек и закружили над новым Лесным Царем. - Сестрички! – злобно засмеявшись, позвал Ханс, держа окровавленную ветвь осины как копье. – Брат ваш поиграть желает! Немного спустя, Ханс, стоя над телами дочерей Лесного Царя, прислушался и двинулся к людской тропе. В темноте ночи осторожно шел вороной конь с всадником. Человек был стар и худ, но юноша узнал его. - Отец! – позвал он, выходя на тропу. – Я здесь, я жив! Мужчина осадил лошадь, взметнувшуюся на дыбы, и посмотрел на Ханса: - Сын мой! - Пойдем со мной, отец, - льстиво улыбнулся Ханс, протягивая окровавленную ладонь к человеку. – Я уведу тебя в свои чертоги. … Утром крестьяне нашли перепуганного коня и мертвое тело всадника у его копыт на лесной тропе и с воплями бросились прочь, крестясь и читая молитвы. Каждый из них чувствовал холодный взгляд Лесного Царя у себя за спиной.