Projection

Столь необходимый сон принес с собой кошмары. Это были закрученные, поддернутые дымкой ночные кошмары, которые выплясывали в голове Изаи, дразня его. Некоторые из них являлись извращенной проекцией реальности, другие же, наоборот, не имели с настоящим миром ничего общего, но по-прежнему казались чертовки реальными. Сначала он наблюдал за тем, как Аой и Акито пронеслись через кладовую, но уже в следующее мгновение мужчина оказался преследуемым каким-то монстром и пытался спастись от него на улицах Икебукуро. Это существо не было большим и мускулистым. Оно было темным, высоким, с широкими острыми плечами и вытянутыми длинными ногами. Быть может, это был и не монстр вовсе, а человек. Орихара не был уверен. Его руки изогнуты под неестественными углами, а лицо исказила широкая, дикая ухмылка. Когтями чудовище попыталось схватить Изаю. Или, возможно, это были пальцы. Каким бы это существо не было, оно до глубины души пугало мужчину. Кровь в венах превращалась в лед сразу же, как только Орихара видел его. Сердце бешено колотилось, когда брюнет побежал прочь, время от времени оглядываясь назад, чтобы увидеть, как человекоподобное чудовище настигает его, как свет уличных фонарей освещает его прозрачную кожу. Да и вообще, была ли она? Или это — чешуя? Неожиданно кошмар прервался и сменился. Изая обнаружил себя лежащим на зеленом, покрытом травой поле. Грузное серое небо неподвижно нависало над ним. Легкий, почти незаметный дождь падал на его лицо и волосы. Глухой, низкий, предшествующий беде звук исходил от чего-то позади него. Изая повернулся. Этим шумом был голос. Шики Харуя стоял перед ним, опустив глаза. Он, одетый в черный костюм, стоял с сочувствующим выражением лица. Мужчина продолжал говорить, но Орихара никак не мог понять, что же ему хотят сказать; это было так, словно он находился где-то на глубине, а Шики пытался что-то сказать ему, стоя на земле. Информатор открыл рот, чтобы сказать хоть слово, но не смог произнести ни звука. Именно в этот момент он понял, где на самом деле находился. Надгробия, словно гнилые, несорванные овощи, торчали из травы. Позади мафиози возвышалась огромная куча земли. Орихара Изая мгновенно понял, что произошло. Кислота прожигает горло, что-то острое вонзается в его сердце. Нет… Нет… Нет… Орихара резко распахнул глаза. Пот мелкими каплями покрывал его кожу ото лба до пят. Сердце бешено колотилось. Рот открылся, чтобы быстро и жадно втянуть в легкие воздух. Изая откинул одеяло в сторону и тут же сел. Он был один. Был ли это очередной кошмар? У мужчины не было времени, чтобы сосредоточиться на этой мысли, потому что через секунду дверь распахнулась, а на пороге стояла изможденная Селти. Ее плечи опущены вниз, шаги медленные и более уставшие, чем обычно. Изая сглотнул. Сердце ухнуло вниз. — Он очнулся, — прочел Изая на экране чужого телефона, когда Дуллахан поднесла его к глазам. Это были самые желанные слова, которые когда-либо видел информатор. — Я могу увидеть его? — Шея Селти качнулась вперед и назад, что больше походило на согласный кивок. Стоило Изае подняться, как бабочки затрепетали в его животе. Он чувствовал облегчение, и, конечно же, его растущую нервозность заменила радость ожидания, он почувствовал себя намного счастливее от полученных новостей. Стурлусон повела его по коридору к палате, в которой находился Хейваджима ранее. Кровь Изаи вдруг похолодела, когда Селти открыла дверь. Хейваджима лежал, слегка приподнятый подушками за его спиной. Открытые глаза тупо уставились в потолок; руки сложены на животе, пальцы переплетены между собой. Провода торчали из-под одеяла, подключая Шизуо к аппаратам подле него. Капельница справа медленно капала несколько раз за минуту. Шизуо был здесь. Шизуо был жив. Изае потребовалось несколько секунд, чтобы дойти блондина, но ему самому казалось, что прошла вечность. Каждый шаг длился несколько минут, может быть, даже часов. Орихара полностью потерял счет времени. Взгляд медовых глаз переместился на вошедшего, но выражение лица не изменилось. Губы сжаты в одну тонкую линию. Орихара осторожно сел рядом с Шизуо, положив руку на простыни так близко к нему, как только мог себе позволить. Захлестнувшее молчание тяготило. — Как себя чувствуешь? — В горле пересохло, голос стал скрипучим. Шизуо закрыл глаза. Изая не был уверен в том, раздумывает ли Хейваджима над вопросом или он слишком измучен, чтобы говорить. Казалось, даже кожа этого человека исчерпала себя — бледная, безжизненная, словно призрак. Темные полумесяцы пролегли под его глазами. Орихара посмотрел на Селти, молча умоляя ее, чтобы она подсказала, что же делать. Утешать людей — это не то, в чем информатор хорош. Дуллахан пожала плечами. Несмотря на отсутствие головы, Изае казалось, что эта женщина смотрела в его душу, будто пыталась передать ценную мудрость. Через мгновение Стурлусон ушла. Изая не мог точно сказать почему, но он был уверен, что это для того, чтобы он разбирался со всем сам. Никто ему не поможет. Орихара Изая был единственным, кто мог хоть как-то искупить свои грехи. — Я… Мне жаль, — шепотом сказал Изая, и глаза Шизуо распахнулись. Чужой рот был приоткрыт, будто в удивлении. Видя его — сломленного, огорченного, — лежащего на больничной койке, слова, как тайфун, хлынули из Изаи. — Я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как я могу, возможно, извиниться за все то, что я сделал. Я не знаю, есть ли то, что я мог бы сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой. Насилие. Страдания. Я уничтожил тебя. Зачем? Зачем я это сделал?.. Я просто проецировал свою чудовищность на тебя. Ты — человек, хороший и добрый человек. Было намного проще видеть монстра в тебе, чем принять это в себе. Было намного проще видеть тебя как врага, чем принять тебя как… — Орихара замолчал, вдруг осознавая, какой бред он лепечет. Он не знал, чем сейчас станут их отношения. Нет больше врагов, но и друзей тоже, и уж тем более любовников. Пальцы левой руки Шизуо пришли в движение. Изая смотрел, как он медленно, напрягаясь, поднял ее и опустил всего лишь дальше на сантиметр от собственной руки брюнета. С быстро колотящимся сердцем и рдеющими щеками, Орихара Изая переплел свои пальцы с пальцами Шизуо. Обе их руки были влажными, в ссадинах и царапинах, но теплыми, очень-очень-очень теплыми. Когда Изая вновь поднял взгляд на Шизуо, то глаза его вновь были закрыты; грудь равномерно опускалась и поднималась. Мужчина вгляделся в чужое спящее лицо. Удивительно мирный. Даже с травмами и болезненного цвета кожей, Хейваджима Шизуо выглядел поразительно спокойным, быть может, даже счастливым. Изая улыбнулся. Он знал, что за все его поступки одних извинений достаточно не будет, но это только начало. Кардиомонитор медленно бибикнул. Звук эхом разнесся по коридору. Шизуо глубоко вдохнул. Изая смотрел на него и начал вдыхать и выдыхать в унисон с ним. В этот момент — в этот тихий, мирный момент — все, казалось, прекрасно. Все казалось красивым. — Я люблю тебя.