Автобус затормозил на обочине, повинуясь воле водителя и многочисленным просьбам пассажиров. Народ повалил на свежий воздух, разбредаясь по леску вдоль трассы в поисках уединения, все как обычно, мальчики налево, девочки направо.
Я отошел чуть в сторону от раскалившейся на солнце тушки транспортного средства, вяло прикурил, скорее по привычке, чем из желания подымить. Взгляд скользил по однообразному пейзажу, который успел осточертеть за эти часы. Дебильная идея. В который раз передергиваюсь. В принципе, я люблю эти совместные выезды, да и турслет вообще мероприятие веселое. Обычно мы добирались культурно, каждый на своей машине, встречались на месте, как нормальные люди. Так нет же, в этом году чья-то шибко умная головешка решила поднять корпоративный дух и сплотить команду в едином порыве, на одном, блин, автобусе. С грустью вспоминаю салон пусть скромной, но все-таки своей машины. Вместо комфорта и исправного кондиционера − гомон развеселившихся коллег и потеющий сосед по креслу. Я даже имени его не знаю, вроде кто-то новенький из бухгалтерии. Вздыхаю. Даже не это является основной причиной моего отвратительного настроения.
Главная же проблема − вот она, стоит рядом с брутальным водилой. Грусть-печаль моя, на которую с тоской во взоре облизываюсь не первый месяц. Заместитель директора нашего спорткомплекса и мой непосредственный начальник. Я-то что − простой менеджер по подбору персонала. Это если пафосу наподдать. А на самом деле среднестатистический работник отдела кадров. В моих обязанностях − подбор и сопровождение инструкторов. Направлений в нашем комплексе тьма-тьмущая, народу работает достаточно, и по спортивным видам, и по новомодному фитнесу. Надо уметь лавировать среди всей этой толпы, тесно общаться с методистами, отслеживать какие группы на волне, а какие не набраны и не популярны у клиентов. Да и ребят-девчонок, желающих устроиться на работу, надо видеть, сходу определять, поладят ли с людьми, будет ли народ ходить на этого инструктора. Я не спец во всех видах, но профессиональные навыки разглядеть умею и ориентируюсь не только на наличие корочек или дипломов, каждого просматриваю в работе, устраивая вводные тренировки, и только потом делаю выводы о пригодности. За ответственное отношение к делу я на хорошем счету у начальства: с теми ребятами, которых я одобрил, проблем не возникает.
Впервые чуйка подвела меня в середине зимы. Когда на пороге нашего отдела появляется ОН, я едва удерживаю свою челюсть в нормальном положении, не давая ей упасть и залить слюнями рабочий стол. Мне частенько попадаются впечатляющие экземпляры с отличными фигурами, здесь других не бывает, внешность − главный рабочий инструмент. Но этот мужчина, небрежной походкой прошедший мимо, заставил все мои инстинкты встать в боевую стойку. Высокий, плечистый, с самоуверенным взглядом и аурой победителя. Я на таких реагирую моментально. Неловко поерзав на стуле и поправив мешающий в стойке «инстинкт», порадовался, что сижу. А ОН направился прямиком в приемную к начальнику отдела кадров. Мне оставалось только хмыкнуть и проводить взглядом это великолепие. Неужто не по мою душу образчик? Я-то был уверен, что мужик пришел устраиваться в тренажерку. Ну, на крайняк инструктором по самообороне или рукопашному бою. Ан нет, оказалось, новый наш заместитель директора.
Борис Наумович, добрейшей души начальник мой, борец на пенсии, сверкающий безупречной лысиной и ушами-пельменьками, вышел из кабинета как под конвоем двухметровой мечты и, обозрев пустые столы, расплылся в золотозубой улыбке.
– Мил человек, а ты чего на обед не сбежал? Совсем тебя дамочки заездили.
Я мысленно поморщился. Не объяснять же ему, что «дамочки» откормили меня до безобразия домашними кулинарными шедеврами, и я сам разогнал их на обеденный перерыв, надеясь в тишине и спокойствии закончить отчет.
– Распечатай нам контракт и анкету.
Я даже не сразу сообразил, о чем идет речь, для инструкторов у нас стандартные трудовые договоры. А потом все же дошло. Сбитый с толку потрясающей внешностью «соискателя», я не обратил внимания на детали, такие, например, как его дорогущий костюм или часы, по стоимости сопоставимые с годовым универсальным абонементом. Значит, передо мной «тот самый» Мирослав Альбертович Переверзев, которого мы ждали второй месяц и на которого оформляли документы, вбивая в контракт данные, высланные электронной почтой. Кажется, занималась этим Аня. Выхожу в рабочую сеть, ищу нужные документы.
Начальник смотрит на часы.
– Милый, как распечатаешь − принеси к директору, у нас времени мало, надо успеть в бухгалтерию, пока Юляша не свалила в банк.
Брови нового зама ползут вверх. Ну да, у начальника своеобразная манера общения, и мое имя он коверкает с маниакальным упорством. Делаю морду клином, чтобы не заржать, видя подозрительный взгляд, бегающий от меня к Наумовичу. Неужто подумал, что кадровик завел себе мальчика прямо в отделе и так демонстративно подкатывает? А начальник, святая простота, не замечает ни шокированного взгляда, ни того, что меня даже не представил, мыслями уже где-то в делах, далеких от двух переглядывающихся парней.
Провожаю взглядом широкую спину и мысленно жалею, что это все-таки не принарядившийся тренер в поисках работы, а большой начальник, по сути, второй человек в спорткомплексе. Мои шансы, и без того мизерные, стремятся к нулевой отметке.
Спустя десять минут захожу в кабинет директора, не сбавляя шага, перемигиваюсь с секретарем Любашей. О моем приходе предупредили, девочка даже не пытается меня притормозить.
– Милашка, входи!
Глаза зама округляются до неприличного размера. Могу себе представить, какое впечатление у него сложилось. И смех и грех. Протягиваю документы, стараясь не пялиться в сторону внушительной фигуры, устроившейся в кресле. Я просто пигмей, по сравнению с собравшимися здесь мужиками. Наш директор, в прошлом баскетболист с соответствующим ростом и комплекцией, кадровик − косая сажень в плечах и широченная прокачанная трапеция, на которой едва рубашка сходится. О специализации нового зама трудно судить, ставлю на греблю или хоккей, но однозначно что-то есть. Да без спортивного прошлого его бы на работу и не приняли. Директор придерживается такой политики − только люди, связанные со спортом, могут работать в нашем комплексе. В городе уже шутят, что даже уборщиц и официанток в кафе к нам берут только при наличии разрядной книжки. Бред, конечно, но руководящий состав действительно сплошные КМС и МС. Я и сам, чего уж, легкоатлет с высшим физкультурным образованием. Учился, правда, не по спортивной специализации: выбрал оздоровительный факультет и гордо звучащую специальность «менеджмент в спорте». Нам, наивным студентам, не объяснили тогда, что девяносто процентов выпускников идут работать в школы физруками, а остальные, если повезет, и хватило мозгов за время учебы получить дополнительные сертификаты, работают инструкторами в ФОКах, ФОЦах и прочих ФО.
Мне повезло больше других, имея красный диплом и хорошую характеристику, вытянул счастливый билет под названием распределение в Министерство Спорта и Туризма. Радости и гордости не было границ до того момента, пока я, наивный желторотик, не приступил к своим обязанностям. Два года, по сути, отпахал курьером, таская бумажки из отдела в отдел. Насмотрелся всякого и понял, почему у нас в стране все так херово с подготовкой спортсменов. Если у взрослых команд более-менее, там все на виду, а вот с молодежкой и юниорами вообще атас. Вроде и деньги выделяются, и программ куча, но то, как реализуются все неплохие идеи, а на самом деле просто вязнут в болоте пофигизма и некомпетентности, убило во мне все желание находиться в этом дурдоме…
Тепленькие местечки на руководящих местах получали люди настолько далекие от спорта, как я от балета. И сидят же десятками лет, зубами вцепившись в дубовый стол, а жопой в широкое кресло. Попробуй скажи такому, что пора бы дать дорогу молодым специалистам, живьем проглотит и не подавится. Пытаешься объяснить замшелому дуболому с аграрно-техническим дипломом зачем спортсменам ехать на чемпионат за неделю до соревнований, а для него такие понятия как «режим», «акклиматизация», «тренировки на местности» − просто блажь. Нафига деньги тратить, если можно сэкономить, а потом с этой же экономии себе премию выписать? А спортсмены прилетают в предгорье накануне старта, акклиматизация накрывает в самый «подходящий» момент, результат никакой, весь период подготовки коту под хвост. А виноват кто? Прраавильно − тренер. И похер, что он же лично доказывал, в этом самом кабинете тряс перед зажравшейся мордой схемой подготовки, со скандалом пытался выбить финансирование. Как удобно всю вину спихнуть на наглого выскочку, посмевшего чего-то там требовать. Пишется очередная докладная начальству, которую я вынужден передать секретарю, а у самого руки трясутся от желания порвать на мелкие клочки и выбросить нахрен.
Надо ли говорить, что нормальные специалисты валили отсюда косяками, оставались подхалимы-пофигисты или самые стойкие, но и им жизни не было. В итоге, отработав положенные два года, я и сам смотался, пока не поздно, и моя пошатнувшаяся психика не начала воспринимать происходящее как норму.
Долго ли, коротко ли, поиски работы в итоге привели меня в спортивный комплекс "Олимп" (оригинально, да). Здесь мне все-таки сослужил добрую службу и красный диплом, и опыт работы. Должность, хоть и не совсем соответствовала специализации, но мне очень нравилась. И директора я уважаю именно за такой подход − здесь работают профессионалы, знающие специфику спорта изнутри. Так что я доволен своим местом, заслуженным вовсе не тем способом, о котором, кажется, подумал наш новый замдиректора.
– Мирослав Альбертович, вы уже познакомились с нашим лучшим менеджером по подбору инструкторов?
Судя по скептическому взгляду, Переверзев уже сделал выводы о том, в чем я лучший.
– Жданов, − беру инициативу на себя, − Ми́лош Данилович. Можно просто по имени.
Мирослав хмыкает, вижу, что едва сдерживает улыбку.
– Как скажешь… Милый.
Сжимаю руку чуть сильнее положенного. Это вот к чему сейчас было?
Слегка ошалевший, выхожу из кабинета, возвращаюсь к себе. Пара минут в отсутствии раздражающего объекта помогают прийти в себя. Мужик просто перенял игру, продемонстрированную начальством, отбил подачу, так сказать.
В круг руководства Мирослав вписался моментально, было понятно, что в этом плане он командный игрок. А вот с рядовыми сотрудниками контакт не заладился. Народ у нас в основном молодой и шебутной, язык у каждого подвешен, да и самоуверенность так и прет, без этого никак. Сплетни, само собой, разговоры, каждый все обо всех знает, что-то скрыть в такой среде очень трудно. Начальство относится к нам снисходительно, как к расшалившимся детишкам, но в нужный момент может и гайки подкрутить. А Мирослав Альбертович все попытки разузнать о себе пресекал жестко и однозначно. С девушками не флиртовал, с парнями, кстати, тоже. И после того единственного раза в кабинете директора, по имени ко мне не обращался. Все чинно-официально – Милош Данилович.
Может, этим он меня и зацепил, теперь уж не знаю. Сам не заметил, как попался. К слову сказать, я ветреный товарищ, хотя границ не перехожу, но издали полюбоваться красивым телом новенького инструктора могу. Обычно интереса хватает на пару дней, а потом появляется кто-то еще. А тут − как заклинило. Этот голос его, взгляд с прищуром, и не поймешь, то ли улыбается, то ли мучается от скуки. Он весь какой-то темный, непонятный, смуглая кожа, щетина, которая уже к обеду становится заметна, даже если с утра гладко выбрит. И потрясающее тело, упакованное в строгие костюмы. Такое поле для фантазий, не передать…
Вот только отдачи никакой. Но и я не дурак, понимаю, что так не бывает. У каждого из нас присутствует реакция на окружающих людей − кто-то нам нравится, кто-то нет, кому-то симпатизируем и ищем дружбы, с кем-то напряжно находиться в одной комнате. А тут – полный ноль, абсолютный эмоциональный игнор окружающих. Но я чувствовал, что вакуум этот напускной, его настоящие эмоции спрятаны под плотной завесой отстраненного спокойствия.
Я бы успокоился, если бы знал наверняка, что он ярый натурал. Любовался бы со стороны как другими, но вот не давала мне покоя эта самая тайна. Мало ли, что там внутри спрятано, интересно же.
И у меня, наконец, созрел план − а не проверить ли Мирослава, что б его, Альбертовича, на толерантность к меньшинствам? Ну, а что? Надо же понять, не гомофоб ли он, часом? И способ под рукой имелся − Женей зовут.
Женечка в нашем спорткомплексе − особый клиент. Мало того, что один из самых верных и постоянных, так еще и сам по себе персонаж непередаваемо колоритный. Во-первых, группы, которые он посещает: йога, пилатес, шейпинг. На пятьдесят девчонок он один такой. Во-вторых, особый вкус в одежде, да и вообще внешний вид. Ну и третье – он единственный из моих знакомых, кто не скрывает своих предпочтений. И за все это я очень его уважаю, хотя в личном плане никогда не пытался завязать с ним отношений. Он-то меня с первого взгляда раскусил и как-то незаметно стал хорошим приятелем. Казалось бы, такая кандидатура под боком, е@и и радуйся, ан нет, у нас с Женькой оказался одинаковый вкус на парней – нам обоим нравятся высокие и плечистые.
Я несколько дней раздумывал, как бы свести для знакомства Женечку и Мирослава Альбертовича, но удобный случай подвернулся сам. Не иначе, кому-то сверху тоже захотелось на это посмотреть.
У кабинета меня отловила Ангелина:
− Милый, у нас тут проблема с Женечкой.
Я обернулся и удивленно хмыкнул, какие проблемы могут быть с этим зайцем, которого обожают и инструкторы, и девчата из групп?
− Со следующей недели у нас будет проходить городское первенство по современному танцу, раздевалки танцоров и гимнастов будут заняты.
Да, это действительно проблема. К Женечке у нас подход индивидуальный, так уж сложилось, что одновременно с группами пилатеса, аэробики и йоги в спортивных залах идут тренировки по борьбе, гандболу и самообороне. И как-то боязно пускать мальчика, открытого гея, в раздевалку к агрессивным после тренировки мужикам. Было поначалу у нас несколько неприятных моментов, после которых решили, что надо искать компромисс. Девочки даже хотели забрать его к себе, им волю дай, они и в душ его с собой затянут, но тут уже сам Женька уперся – все-таки он парень, совсем уж какой-то разврат получается. И тогда, под ответственность инструкторов, мальчику выдали ключи от раздевалки гимнастов, которые заканчивали тренировку на пару часов раньше. Теперь же этот вариант отпадал, а больше свободного места не было.
− Пошли к начальству.
По большому счету, подобные затыки должны решать методисты, но разве мог я упустить такую возможность? Мирослав Альбертович был на месте, разбираясь с какими-то бумагами, тройным слоем укрывающими широкий стол.
− В чем дело?
Объясняя ситуацию, я исподтишка наблюдал за реакцией Переверзева.
− Этого только не хватало. Что ж там за фифа такая?
− Вы не думайте, − вмешалась Ангелина, − он никого не провоцирует, парни сами его цепляют, прохода не дают своими подколками. А Женька серьезный, старательный, не вертихвостка какая-нибудь.
Мирослав недоверчиво покачал головой.
− Показывайте, где этот ваш нежно-синий клиент.
Ангелина повела небольшую делегацию в лице нас двоих к залу, где у порога переминался с ноги на ногу Женечка.
Посмотреть там было на что, мальчик сегодня явно в ударе. Стройное гибкое тельце, ноги в обтягивающих лосинах, и ярко-розовая невообразимая майка, открывающая ключицы. При попытках подтянуть пройму на плече майка задиралась, обнажая плоский живот с едва заметными кубиками и блестящим камешком в проколотом пупке. Женька не отличался нарочитой манерностью, не тянул слова и не строил глазки всем подряд, но глядя на него, можно было с полной уверенностью понять, что мальчик собой представляет. В группе танцоров, среди парнишек с прямыми спинами и оттопыренными попами, он бы не особо выделялся, но рядом с пышущими тестостероном гандболистами, борцами и бодибилдерами мальчик смотрелся как колибри в стае индюков. Которые, кстати, не жалея, могли и поклевать бедную птичку. На словах Женька много чего уже выслушал, но старался не обращать внимания.
Кажется, вся эта ситуация Женечку только забавляла, он спокойно отнесся к «смотринам». Его открытый, с хитрецой, взгляд остановился на впавшем в прострацию Мирославе. А тот только глазами хлопал. Мы с Ангелиной замерли, ожидая реакции − Женька был поистине лучшим тестом на толерантность.
− Во второй тренерской полно места, там, вроде, только Максим, Игорь и массажисты?
Я кивнул, мысленно удивляясь, как быстро, оказывается, наш дорогой начальник начал ориентироваться в работе спорткомплекса, причем в таких деталях, которые ему, по сути, были не нужны.
− И поговори с ними заранее. Если возникнут проблемы, скажи − мое распоряжение.
Женька просиял.
− Спасибо!
− Не за что. Все для комфорта постоянных клиентов.
Ну прям слоган фирмы. Мирослав, пожелав нам хорошего вечера, удалился.
− Вот сухарь, − скривилась Ангелина.
Я промолчал. Ясности этот эпизод не внес. Вроде Мирослав Альбертович негатива не проявил, но это не показатель. Сам же сказал − все для клиентов, а его личного отношения я так и не увидел, профессионально шифруется, гад.
− Проводишь Женьку? Мне надо абонементы забрать до занятия.
− Конечно.
Мы поднялись на второй этаж, прошли мимо большой стеклянной стены, открывающей вид на бассейн. Я мельком полюбовался на синхронный прыжок с вышки двоих мальчишек.
− Жень, тебя это все не напрягает?
Парень удивленно взглянул на меня, покачал головой.
− Нет, даже наоборот, ко мне тут очень внимательно относятся. Я поэтому пятый год сюда хожу. Видишь, даже добился преференций вашего руководства, − он помолчал и чуть тише добавил: − Уж поверь, это самая незначительная проблема при моем образе жизни.
Я тоже замолчал, пытаясь представить реакцию собственной семьи и друзей, если бы решился жить вот так открыто, не пряча свою суть.
− Отважный ты парень.
Он легко рассмеялся, убирая за ухо упавшую на глаза челку.
− Ну должно же во мне быть хоть одно мужское качество.
Мы дошли до нужной раздевалки, внутри оказался только Максим, инструктор по самообороне. Парень спокойный, компанейский, но от его взгляда мне всегда немного не по себе. Такие глаза бывают у людей, переживших серьезное потрясение, словно в самой глубине остается отпечаток трудного опыта. Мы не общались особо, его вообще принимал другой кадровик, а пару недель назад я услышал его довольно категоричные высказывания по поводу репортажа о гей-параде, который отдыхающие инструкторы смотрели в тренерской, и с тех пор старался вообще поменьше с ним контактировать. А теперь придется оставлять Женьку с этим непонятным мужиком, обучающим своих подопечных как вырубить противника тремя движениями. Оставалось надеяться на его адекватность и ответственность, все-таки тренер, хоть и гомофоб.
− Максим, добрый вечер. Это Женя, он на пару недель разместится в вашей раздевалке.
Парень перевел нечитаемый взгляд с меня на Женю, осмотрел с ног до головы и, сделав какие-то свои выводы, кивнул на открытые шкафчики.
− Там все свободно, располагайся.
Распрощавшись, я вернулся в свой кабинет, за работой отвлекаясь от посторонних мыслей.
Ни тот эпизод с Женечкой, ни мои дальнейшие небольшие провокации так и не смогли развести Переверзева на эмоции. Мирослав включался в работу, вникая в дела спорткомплекса, но пресекал любые попытки сблизиться, наладить личный контакт. Осаждали, в основном, дамы из бухгалтерии, да и мои коллеги из отдела кадров, я же только наблюдал со стороны. И вот теперь, по прошествии трех месяцев, могу наконец-то признаться, что мне всерьез нравится Мирослав, первый интерес так и не прошел, не попустило.
Мужчина условно гетеро ориентации, старше меня, крупнее раза в полтора. Проблема? Еще какая. Но мало мне этого, я не просто хочу своего начальника. Я хочу его под собой, в нижней позиции.
***
За своими безрадостными мыслями и не заметил, как сигарета истлела в пальцах, пока я самым наглым образом разглядывал начальника. Мирослав о чем-то тихо переговаривался с водителем, прячась в тени автобуса, и, словно почувствовав мой пристальный взгляд, встретился со мной глазами. Его губы неприязненно скривились, я даже вздрогнул от этого непривычного выражения. Обычно на его лице невозможно было ничего прочитать. Пока я откашливался от дыма, Мирослав направился ко мне.
− Оставьте эту мерзость, Жданов.
Я внутренне похолодел. Блин, это ж надо было так проколоться, неужели он понял, что за мысли бродят в моей голове?! Ослабевшим голосом я тихо прохрипел:
− Вы о чем?
Он посмотрел на меня как на умалишенного.
− Курить, говорю, бросайте. Вы же спортсмен, вам на дистанцию завтра! И какой пример подаете своим инструкторам?
Я прифигел и только раскрывал рот, не зная, что на это сказать. Голова закружилась от облегчения наравне с раздражением – кто он вообще такой, чтобы мне указывать? И какие такие мои инструкторы? У них, вообще-то, методисты есть. Ну да, ребята, которых принимал на работу, негласно считали меня своим куратором, иногда обращались с возникшими проблемами и вопросами, только он откуда об этом знает? Спорить не стал, даже как-то приятно, беспокоится о здоровье ценного сотрудника. Решил не признаваться, что курю крайне редко, и пачки мне хватает на полгода, если не больше.
− Брошу. Честно.
Под обвиняющим взором затушил сигарету. Как школьник, ей-богу. Мирослав протянул руку, и я со вздохом протянул ему пачку. Реквизировав заначку и припечатав строгим взглядом, начальник гордо удалился.
− Вот зануда, − я покрутил головой на звук и обнаружил выглядывающую из-за куста Ангелину, быстро хватающую последние затяжки. Избавившись от улики, девушка выползла ко мне, испуганно посверкивая глазами: − Мил, жвачка есть? А то сейчас тоже получу.
***
На место прибыли ближе к полудню, шумно вывалились из припаркованного на специальной площадке автобуса. Пока выгружали рюкзаки, сумки и запакованные в чехлы палатки, я метнулся в судейский лагерь. Отметившись о прибытии, наугад вытащил карточку с номером площадки. Раньше команды занимали любые свободные участки, но в последнее время судьи стали сами их маркировать и распределять с помощью жеребьевки, дабы избежать жалоб по поводу того, что участники, прибывшие раньше, занимают всю поляну, а остальным приходится ютиться чуть ли не в километре от основного лагеря. Теперь все в одинаковых условиях.
Пока шел между лагерями, ощутил, что настроение незаметно повышается, этот мир был мне знаком, здесь я чувствовал себя своим. Запах костров и хвои, разноцветные палатки, скользящие сквозь кроны солнечные лучи, куча знакомых и приятелей, со многими из которых видишься только на таких вот слетах, и везде улыбки, суета, крики. В общем, бедлам городской сменили на бедлам лесной, и здесь все раскрепощенней, проще.
Борис Наумович в одних трениках, щеголяет голым торсом и рубит дрова, а я ж его без галстука всего раза четыре видел. Директор, Валерий Семенович, сидит на бревне с гитарой, в окружении стайки восхищенных девчонок, ближе к вечеру подъедет его жена, разгонит этот гарем. Мирослав… ммм, туда лучше вообще не смотреть. Он выглядит совсем непривычно в обрезанных до колен потертых джинсах и обычной серой футболке, как-то мягче и младше. Я только сейчас ощутил, что разница в возрасте у нас не такая уж и большая, всего-то пять лет. По негласному правилу, здесь возраст и должности значения не имеют, все на равных. Конечно, внаглую этим никто не пользуется, помня о том, что через три дня мы вернемся к привычному распорядку, но вот отправить начальника отдела кадров за дровами или заместителя директора в помощь ребятам, ставящим палатки, это запросто.
Свою палатку ставлю чуть в стороне, она у меня личная, и соседей к себе не подселяю, не люблю я этого. Хотя большинство парней с удовольствием кучкуется у девчонок, состегивают спальники в системы[1] и ночуют вместе, так теплее.
Разобравшись с обустройством лагеря, собираю людей, твердой рукой руководства назначенных на должность главных туристов. Команды, которые выйдут завтра на длинную дистанцию, состоят из шести человек: три М и три Ж, как указано в регламенте. У нас по традиции участвуют в равном количестве новички и самые опытные. Из новичков в этом году две девочки, умницы-красавицы, одна гимнастка, вторая – мастер спорта по прыжкам на батуте, смешливые и заводные. К ним же, совершенно неожиданно для нас всех, напросился Мирослав. Из опытных товарищей, кроме меня, Любаша, секретарь директора, и массажист Антон.
Антон и Люба в теме, распределяют снаряжение, проверяют карабины, пока я помогаю остальным. Медленно показываю, как правильно завязать двойной булинь на обвязке. Девчонки смеются, Мир сосредоточенно наблюдает за моими руками. Получается не сразу. Указываю на ошибки.
– Вот, смотри, здесь петля неправильная, если оставить как есть, развяжется прямо на дистанции.
Катя ойкает, перестает шутить и уже серьезней следит за тем, что я объясняю. Шаг за шагом учу вязать восьмерки на усах, по руке вымерять нужную длину[2]. Конечно, можно обойтись без муштры, самому снарядить и послать на старт. Но смысл именно в том, чтобы каждый научился самостоятельно себя экипировать, поэтому приходится тратить лишний час на подготовку.
Цепляю транспортировочный карабин на беседку и страховочные на усы, объясняю, в чем разница между винтовой и байонетной муфтой[3]. Сейчас уже все переходят на облегченные автоматы, но я перестраховщик, для новичков все же надежней будет использовать проверенные стальные карабины, и пусть лишняя секунда уйдет на то, чтобы завинтить муфту, но я буду спокоен. Натянув веревку между деревьями, учимся цеплять и снимать карабины. Получается не слишком ловко, все-таки надо набить руку, довести движения до автоматизма. Девчонки восхищаются моей скоростью, а я поглядываю на Мирослава и не могу понять, что меня смущает. Помимо самого факта его присутствия, конечно.
Этапы будут элементарные: подъем-траверс-спуск, маятник, навесная переправа, бревно[4] и спортивное ориентирование. Ничего сложного, поэтому и не тренировались заранее, решили все отработать в полевых условиях. На места в тройке не претендуем, а для поднятия корпоративного духа как раз полезен вот такой экспресс-курс подготовки. Правда, в этом году организаторы решили добавить какой-то дополнительный этап и парочку сюрпризов, чтобы повысить интерес. Что именно придется делать, мы не знали, но дополнительного снаряжения брать было не велено, поэтому я не особо парился. Все ж понимают, что тут не соревнования профессионалов, а так, баловство.
Со стороны наблюдаю за тренировкой новичков, но девчонок едва замечаю, смотрю, как работают руки Мирослава. Вот оно! Если бы не следил − не уловил бы этот момент. На веревке, имитирующей подъем, Мир вяжет схватывающий узел[5] – не задумываясь, буквально одной рукой. И тут же, поняв, что палится, расслабляет его и делает одну петлю внахлест. Бегающий взгляд метнулся в сторону Антона, Любы и ко мне. Сделать вид, что не заметил? Ну нет. Смотрю, не отрываясь, прямо в глаза, и Мир не выдерживает, первым опускает голову, на скулах вспыхивает румянец. Да ладно… Это мой невозмутимый начальник?
Акцентировать не стал, но уже вечером, когда все снаряжение сняли и аккуратно разложили для завтрашнего старта, я нашел возможность отловить Переверзева у костра.
− Мирослав Альбертович, вы же не новичок, знаете, с какого конца веревку держать.
Я говорю тихо, не привлекая внимания остальных, но Мир заметно дергается. Я столько эмоций на его лице за три месяца не видел.
− Да было дело, еще в школе. Уже все позабывал, захотелось вспомнить юность.
Правдоподобная отмазка, если бы не плохо скрытая паника в глазах и явное желание побыстрей соскочить с этой темы. Я бы с удовольствием продолжил пытать разнервничавшееся начальство, но меня отвлекли, буквально на секунду, а когда повернулся, Мирослава рядом уже не было.
Он продолжал избегать меня весь вечер, пока мы ужинали, смотрели конкурсную программу и сидели у костра на притащенных из лесу сырых бревнах. Кажется, Мир не понимал, что тем самым только разжигает мой интерес, и я уже не отступлюсь, пока не пойму, что к чему.
С этими мыслями и неугасающим воинственным настроением я отправился спать, предварительно разогнав команду, перед стартом надо как следует отдохнуть. К моему величайшему изумлению, даже Мирослав послушно потопал к своей палатке.
