"Наследник царской семьи"

В самом начале своего правления императрица Катара шутила, что в Стране Огня есть два лета: «Первое желтое, — как она говорила, — а второе - белое». Зимой, когда все жители Страны Огня кутались потеплее, императрица ходила в легкой куртке из прочной ткани и смеялась над своими более мерзлявыми детьми. — Не хотел бы я знать, какая погода на Полюсе, — ворчал советник Винду, с испугом глядя на слишком бойкую для такой погоды императрицу. А вот летом – настоящим летом – ей приходилось плохо: она в основном лежала в своих покоях, в тени, и выходила только тогда, когда жара спадала хоть на немного. Ей было очень тяжело переносить такую погоду даже спустя много лет. Принц Сет же лето обожал. Он просыпался и тут же смотрел в окно: если комнату накрывало желтое одеяло солнца, то это значило одно – есть солнце, будут и бабочки. Впрочем, дел у юного принца было так много, что он иногда просто не успевал заняться ловлей бабочек: он был неплохим игроком в мяч (хотя делать этого не любил и вообще плохо относился к командным играм), добивался успехов в рукопашной борьбе, учил три языка одновременно (язык Страны Огня, северный и южный диалекты народов Воды), брал уроки рисования (и даже, кажется, что-то получалось, только он был не слишком в этом заинтересован), играл с подачи дедушки Айро в Пай Шо, учился магии Огня, математике и стихосложению (чтение освоил ещё лет в пять, и уже мог читать без запинок). Иногда эта бурное всестороннее образование сопровождалось поездками в Ба Синг Се и Южный Полюс, первыми влюблённостями и обязательными разговорами с дядей на тему собственного положения в семье – так что принц Сетан не жаловался на обилие свободного времени. Впрочем, ему такое положение вещей даже нравилось: иногда, стоя возле дяди Зуко и слегка позади малолетнего Раксана, он испытывал гордость за свои таланты и способности: в свои семь лет он умел то, что многие из королевской семьи не умели, и это приятно его грело. А престол… он был слишком маленьким, чтобы задуматься об этом. Император Зуко видел периодически пробивающийся в глазах племянника амбициозный блеск, и его лицо становилось мрачнее. Всякий раз после такого он устраивал «разговор по душам», во время которого популярно объяснял мальчику особенность его положения. — Сетан, — император не поворачивался к нему, и наблюдал за ним лишь искоса, желая поймать племянника на гневе или зависти, — ты должен понимать, что ты не имеешь права претендовать на престол Императора. — Я понимаю, император Зуко, — коротко отвечал принц. Напрасно Зуко ожидал увидеть на его лице ярость или разочарование: нет, Сетан был спокоен и с покорностью принимал решение дяди. — Если я умру, — Зуко всегда делал акцент на «если» в своей фразе, — то императором станет Раксан, как мой первый сын. — Так будет лучше для страны, — смиренно завершал за императором фразу принц. Зуко кивал: его мучило разочарование, что он так и не смог поймать этого однозначно порочного мальчишку на непокорности, зависти к кузену, чему-нибудь ещё – он не мог принять такое спокойное поведение Сета. — Ты ведь хочешь стать правителем? – внезапно спросил он, повернувшись к мальчику лицом. Тот замялся, но, скорее, от смущения, чем от страха разоблачения, досадно отметил Зуко. — Отвечай же, не медли, — сурово одернул он Сета. — Не знаю, — признался мальчик. Признался искренне, едва сдерживая слезы страха перед дядей, но его ответ не удовлетворил. — Конечно же, хочешь, — кивнул он, слегка улыбаясь. – Все, кто имеют отношение к нашей семье, хотят власти. — А дядя Айро? – спросил принц Сет. — Это другое, — отвечает, помрачнев, император. – Но ты должен дать клятву, что не свергнёшь своего брата с законного престола. — Хорошо, — почти тут же отвечает Сет: привычка повиноваться, и не более, думает Зуко. Вряд ли он так заботится о брате, с которым почти и не общается. И он мрачно смотрел за удаляющейся от него фигурой принца. Он не мог пока понять, что напрягало его в этом ребёнке, но он мог поклясться, что не доверял ему даже сейчас, после того, как дал ему клятву… Сетан никогда не жаловался на свои проблемы родственникам. Было просто некому – иногда его так и подмывало подсесть к тёте Ка и пожаловаться на свои несчастья, но, во-первых, тётя Ка тут же начинала ему давать советы, что он очень не любил – он сам был умным мальчиком и мог наедине с собой рассудить, что ему делать, зачем ему ещё советы от посторонних, — а во-вторых, большая часть его проблем была связана с дядей Зуко, а Катара очень яростно реагировала на его обиды… В общем, скандала было не избежать, а Сет ненавидел скандалы. Раксану не пожалуешься, мелочь ещё пузатая, дядюшке – упаси Аватар, и вообще, мальчишки не жалуются, а терпят неудачи, сжимая молча кулаки. Хотя был всё же один человек, с кем Сетан делился своими мыслями и переживаниями. — Он меня ненавидит! – выпалил Сет, пиная камушек в императорском саду. Советник Винду не был занят; он сидел рядом с мальчиком и настраивал лютню. — Сет, он беспокоится за сына, — произнес Винду. – Не суди его слишком строго. — Да я уже устал! – зло продолжал обиженный Сет. – «Сетан, не смей», «Сетан, обещай»… Сплю и вижу, как я травлю Раксана, ну конечно! Мы вообще, может, до старости дружить будем! Винду молчал. Он не знал, что сказать расстроенному принцу, так как сам не одобрял действий императора, но не говорить же ему: «Сет, твой дядя ведёт себя по-свински с тобой». У него нет ни полномочий таких, ни полного знания ситуации; конечно, он знал о происхождении Сетана, но тем не менее… А всё-таки мальчишку надо было утешить. Как-нибудь. — Ты когда-нибудь ловил «череп невесты»? Винду сильно испугался, когда император (собственной персоной!) вызвал его к себе: он помнил, что вроде не говорил ничего предосудительного о правителе, и вообще был крайне доволен его политикой, но ведь дело-то заключалось явно не в служебных обязанностях советника… Император Зуко казался задумчивым. Он стоял возле священного огня и смотрел на него, перебирая в руке монетку. Смотреть на императора долго не дозволялось, и Винду был этому очень рад – он не знал, почему, но лицо правителя Страны Огня его пугало; может, всё дело в его выражении лица, или в ужасном ожоге, или же пиетет перед властелином… всё может быть. Но страх от этого не становился меньше. — Вы много общаетесь с юным принцем, советник Винду, — произнёс император, не поворачиваясь к Винду. Сердце советника же упало. Хотя, казалось бы, не с чего, он же ничего не делал такого, чтобы его наказывать… — Это так, Ваша Светлость, — произнёс Винду, покорно опуская голову. А ведь они с императором ровесники, он ведь не старше его, однако такое ощущение… — Как вы думаете, — медленно произнёс император, — возможно ли в будущем то, что этот мальчик будет бороться за власть? Винду помедлил с ответом. — Я сомневаюсь, Ваша Светлость, — наконец промолвил он. – Принц Сетан не интересуется властью. К тому же он довольно хорошо относится к принцу Раксану… — Хорошо? – и смешок из уст императора звучит не жутко, а озадаченно-горько. – Чтобы нравиться окружающим, можно полюбить кого угодно. Даже соперника за трон. — Дети в его возрасте не умеют врать, Ваша Светлость. — Азула умела, — резко ответил император. — Но он не похож на принцессу Азулу, — возразил Винду. – Он пока не делал зла – ни Вам, ни своему кузену, принцу Раксану. Монетка перестала вертеться в пальцах правителя. Зуко задумался ещё глубже. — Если дозволите, — осмелился наконец Винду, — я мог бы присматривать за ним. И, если он проявит те черты, которых Вы боитесь… я в этом сомневаюсь, что они будут, но Вы первый, кто об этом узнает, Ваша Светлость. Советник немного вздрогнул, когда император повернулся и посмотрел на него. Озабоченность на его лице немного исчезла, и Винду в кои-то веки увидел в этом суровом мужчине своего ровесника, пока ещё довольно молодого человека, пусть и обремененного властью. Это открытие было так неожиданно, что Винду поначалу растерялся. — Хорошо, - ответил император. – Этим займёшься ты. Меня очень волнует этот вопрос, и я буду рад, если ты окажешься прав. И затем, немного понизив голос, Зуко произнёс: — Но я бы попросил тебя не говорить ни о чём Катаре. Она это может… неправильно воспринять. Советник Винду кивнул. Стоящий под окнами Сет шлёпнулся на голые пятки и бесшумно засеменил к себе в спальню.